Кэш

Глава 22

Кэш

БОЖЕ, БЛАГОСЛОВИ ТЕХАС

Группа снова начинает играть, но люди всё ещё смотрят, пока я веду Молли за руку из Рэттлера.

Мне плевать. Может, они нас слышали. Может, нет. Может, подумали, что мы просто решили уладить конфликт по-старому, в уборной.

Как бы там ни было, теперь я знаю одно — никто больше не посмеет тронуть Молли Лак.

Никто, кроме меня. И меня это вполне устраивает.

Уайатт смотрит на меня, пока мы проходим мимо.

— Всё нормально?

— В порядке, — бурчу я. — Проследи, чтобы все добрались домой. Слышишь?

Он поднимает два пальца.

— Салли сказала, что подбросит нас.

— Хорошо.

— Ведите себя прилично! — раздаётся голос Дюка.

Бар взрывается смехом. Уголки моих губ дёргаются. Приличное поведение — это последнее, о чём я думаю сегодня.

Я всё ещё чувствую вкус Молли на своих губах, пока открываю пассажирскую дверь своего пикапа и помогаю ей забраться внутрь.

Её щёки горят. Глаза затуманены — тот самый взгляд, который бывает у девушек, когда о них как следует позаботились.

Такое нечасто увидишь.

Мне уже не хочется, чтобы эта поездка заканчивалась. Кто знает, что будет после этой ночи? Она сказала, что хочет просто развлечься, да. Но это ещё не обязательство.

А если честно, я хочу обязательств. Может, дело в том, что рядом с Молли мне по-другому. Может, всё изменилось после Гарретта. Или, чёрт возьми, может, это Уайатт своим разговором в баре подтолкнул меня к этим мыслям. Но что-то заставляет меня задуматься о переменах.

Или, может, что-то меняет меня самого.

Моя семья по-прежнему нуждается во мне — это не изменилось. Как и мои обязанности на ранчо. Но я начинаю понимать, что эти обязательства не должны мешать тем, которые я хочу взять на себя для себя самого.

Для себя. Только так у меня будет своя жизнь.

Я слишком много упустил, стараясь быть всем для всех. Никто не просил меня быть героем. Спасителем. И, может быть — чёрт, может, им вообще не нужен спаситель. Может, пора им научиться спасать самих себя.

Смеяться с Молли, танцевать с ней… Я столько упустил, а теперь хочу ещё. Хочу чувствовать это снова. Свободу. Радость. Жизнь.

Я замечаю, как дрожит её рука, когда она пристёгивает ремень.

— Ты в порядке? — Мой голос хриплый. Возможно, потому что у меня сейчас стоит так, что можно гвозди забивать.

Её глаза встречаются с моими.

— Я только что стала свидетелем своей первой драки в баре, а потом ты заставил меня кончить на раковине в туалете. Конечно, я не в порядке. Мне просто офигенно.

Я смеюсь, хотя боль в руке и лице всё ещё пульсирует.

— Может, ты и правда в душе настоящая ковбойша.

Она улыбается. Я улыбаюсь.

Господи, у меня большие проблемы.

Я закрываю дверь и обхожу переднюю часть пикапа. Терять время нельзя. Если я не доставлю Молли домой и в свою постель как можно скорее, то кончу в штаны, как какой-нибудь грёбаный подросток.

Правильно это или нет — уже не важно. Отступать поздно. Молли должна узнать, как это — быть с настоящим мужчиной. Как настоящий мужчина заботится о ней.

Чёрт, мне повезло, что этим мужчиной сегодня буду я.

Я рад, что Палмер выбыл из игры и едет обратно в Даллас с разбитой губой. Надеюсь, он понял, что лучше ему не возвращаться.

Надеюсь, он понял, что лучше ему больше никогда, ни за что не трогать Молли.

Я выезжаю с парковки и направляюсь домой. Уже стемнело. Звёзд нет — небо затянули облака.

Когда же наконец пойдёт дождь?

Мы проезжаем мимо конторы Гуди, когда Молли тянется ко мне и кладёт руку мне на ногу.

У меня дёргается член.

Она ухмыляется.

Её рука скользит к моему паху. Она обхватывает мою эрекцию и слегка сжимает.

— Да чтоб тебя… — сиплю я.

— Минет за рулём тебя слишком отвлечёт?

Я глубоко вдыхаю, пытаясь взять себя в руки.

— Но я хочу быть внутри тебя.

— Это можно сделать позже. Сегодня пятница, Кэш, и мы живём в глуши. — Она кивает на темноту за лобовым стеклом. — Чем ещё нам, чёрт возьми, заняться, кроме как развлекаться?

Я усмехаюсь.

— Логично.

Она придвигается ближе и начинает расстёгивать мой ремень.

— Ты хорошо работаешь языком. Держу пари, я делаю это лучше.

— Вредина, — бросаю я, глядя на неё.

Она встречает мой взгляд, расстёгивает молнию и запускает руку мне в джинсы.

— Я просто ужасна, да?

Я едва не выпрыгиваю в окно, когда её пальцы обхватывают меня, сжимая крепко и медленно. Она проводит большим пальцем по головке, и я чувствую, как ткань боксёров становится влажной.

Мои яйца горят от напряжения.

И всё же я веду машину медленно. Я не хочу терять контроль. Хочу насладиться каждым мгновением, проведённым с Молли.

До этого момента моя жизнь была только борьбой за выживание. Так и должно было быть, когда я барахтался в грязи после смерти родителей. Но теперь, когда мои братья выросли, а ранчо процветает, я начинаю понимать — возможно, жить в режиме выживания было моим собственным выбором.

А это значит, что я могу выбрать другой путь.

А как же ранчо Риверс? Мои планы на семейную землю рухнули, когда Молли унаследовала ранчо Лаки. Я до сих пор не знаю, как это исправить. Какой у нас должен быть следующий шаг. А значит, сейчас не лучшее время для безрассудства. Для того, чтобы выбирать свободу вместо стабильности.

Но с другой стороны, я думал, что если буду играть по правилам и делать всё правильно, жизнь сложится, как надо. Какой же это был бред.

Если уж проигрыш Молли чему-то меня и учит, так это тому, что у меня не так уж много власти над тем, что происходит.

А раз так…

Почему бы просто не повеселиться?

Почему бы не попробовать что-то новое? Будь то минет за рулём или сама мысль о том, чтобы начать свою собственную жизнь.

Я наблюдаю, как Молли заправляет выбившиеся пряди за ухо. Затем она вытаскивает мой член через разрез в боксёрах. Ещё одно движение — сильнее, быстрее и у меня всё тело напрягается.

Она ловит мой взгляд, ухмыляется и говорит:

— Глаза на дорогу. Не убей нас.

Чёрт возьми, девочка, да это ты меня убиваешь.

Держа руль одной рукой, я кладу другую ей на затылок.

— Поменьше разговоров, милая.

— Терпеть не могу, когда мне указывают, что делать.

— Тогда ты возненавидишь меня.

Я надавливаю на её затылок, и она тихо смеётся, её плечи подрагивают. Я веду себя грубо, даже непристойно, но Молли, похоже, это совсем не смущает.

Я вижу звёзды, когда она раскрывает губы и проводит языком по головке, с жадностью собирая капли.

— Ох, милая… — стону я.

Слава богу, дорога пустая. Благослови, Господи, Техас и его бескрайние просторы.

Молли обхватывает губами головку, и я с силой ударяю ладонью по рулю.

Она втягивает меня глубже.

Моя голова откидывается на подголовник, пока по венам разливается жар. Тяжесть скапливается внизу, когда Молли двигается, её рука сжимает мой ствол в такт движениям губ.

— Ты сосёшь так, будто тебе это нравится, — выдыхаю я. — Мне нравится смотреть на тебя такой, милая. Ты прекрасна. Ты, чёрт возьми…

Она берет меня глубже. Я чувствую, как головка касается задней стенки её горла, и мои бёдра дёргаются.

— Ты меня так завела, чёрт возьми. Я долго не продержусь. Смотри на меня.

Но Молли, как и всегда, не слушается. Она продолжает двигаться — вверх, вниз.

Так что я хватаю её за подбородок.

— Смотри на меня.

Её карие глаза блестят в свете приборной панели, когда она поднимает взгляд. Она слегка поворачивает голову, позволяя моему члену выскользнуть из её губ.

— Ты кончила мне в рот, я хочу сделать то же самое. Если тебе это не по душе, остановись сейчас.

Я должен был знать, что Молли не играет в полсилы.

Она возвращается к моему члену, заглатывая глубже, так глубоко, что я оказываюсь в её горле, и мои бёдра непроизвольно двигаются вперёд. Она давится, но не отстраняется.

Её готовность идти до грани боли.

Её смелость.

Её грёбаный волшебный язык.

Это добивает меня окончательно.

Мои яйца сжимаются, и по члену проходит раскалённая волна. Молли стонет, когда моя сперма заполняет её рот.

И, блядь, как же я кончаю.

Будто не испытывал оргазма годами — настолько долго и мощно. Разрядка прокатывается через меня, вырывая крик с губ. Живот сокращается, колени немеют.

Я наслаждаюсь каждой грёбаной секундой.

— Покажи, как хорошо ты глотаешь, — выдавливаю я. — До последней капли, Молли. Не смей останавливаться.

Понятия не имею, как мне удалось удержать машину на дороге, но мы всё ещё едем, целые и невредимые, когда Молли выпрямляется и облизывает губы.

— Я соответствовала твоим стандартам?

Я не могу дышать.

Не могу думать.

Я просто хватаю её за шею и притягиваю к себе для поцелуя, не отрывая глаз от дороги.

— Да, милая. Ты… чертовски хороша в этом.

Она ухмыляется.

— Спасибо.

Пытается вернуться на своё место, но я хватаю её за колено.

— Нет уж. Оставайся здесь. Тебе что-нибудь нужно из Нового дома?

Молли моргает.

— Что? Зачем?

— Думаешь, после того, как ты отсосала мне так, я позволю тебе уйти? Ты ночуешь в хижине.

Она снова моргает, а потом уголки её губ поднимаются в лёгкой улыбке.

— Есть, сэр.

Я застонал.

— Тебе это и правда нравится, да? — спрашивает она. — Когда тебя называют «сэр».

— Когда ты это делаешь — да.

— Учту.

То, что она делает то, что мне нравится специально, что она замечает мои предпочтения, хочет доставить мне удовольствие, наполняет мою грудь теплом.

Я тоже хочу доставить ей удовольствие.

Мне нравится эта девушка. Это не будет просто случайная, ни к чему не ведущая связь. Не для меня. А для неё? Значит ли это, что этот секс что-то для неё значит?

Я сворачиваю на ранчо. Ветер дует в открытое окно, развевая её хвост. Она тянется к стерео и прибавляет громкость. Триша Йеарвуд.

Молли подпевает.

И когда я вижу, как она улыбается, закрывает глаза, теряется в одной из моих любимых песен, у меня перехватывает дыхание.

Она закусывает нижнюю губу после припева и двигает бёдрами в такт. Её длинные, голые ноги в темноте кажутся бесконечными. Я хватаю одну, обхватывая ладонью её бедро. Она бросает на меня взгляд, и я двигаю руку выше, скользя двумя пальцами под её юбку. Её обнажённая киска мягкая и тёплая. Её дыхание сбивается.

Я сильнее нажимаю на газ.

Мы подпрыгиваем на ухабах, пока Триша поёт. Молли говорит, что ей нужно взять раствор для линз в Новом доме. Заставив её пообещать не брать ничего лишнего, особенно никакой одежды, я подъезжаю к двери. Пока она у меня, она либо будет голая, либо носить моё.

Она ныряет внутрь и выходит через пару минут с маленькой косметичкой. Запрыгивает в пикап, и я срываюсь с места. После, казалось бы, целой вечности я паркуюсь на траве возле хижины и глушу мотор. Ночь наполняется звуками ранчо: стрекочут сверчки, деревья шелестят в ветре.

— Кэш? — тихо зовёт Молли.

Я открываю дверь.

— Что?

— Что все скажут, когда узнают, что я спала здесь?

Все — это те, кто живёт и работает на ранчо Лаки.

Она беспокоится, что они будут думать о ней хуже. Может, решат, что она переспала со мной ради выгоды. Или что я переспал с ней ради выгоды. Ради ранчо.

— Если кто-то что-то скажет, я разберусь. — Я выскакиваю из пикапа и протягиваю ей руку.

Она наклоняет голову, впиваясь в меня взглядом.

— Легко тебе говорить. Все тебя уважают.

— Тебя тоже. Ты это заслужила, пахав всю неделю, как вол.

— А теперь потеряю этот уважение, переспав со своим управляющим.

Мои губы дёргаются.

— Обещаю, я того стою.

— Ну ещё бы ты так не говорил.

— Послушай, я понимаю, почему ты переживаешь. Тут двойные стандарты — они всегда есть. Но люди здесь… Я бы не сказал, что они не лезут не в своё дело, но они, по крайней мере, знают, когда стоит держать рот на замке. Я доставлю тебя домой до рассвета. По рукам? Никто тебя не увидит.

— А если увидят?

— Для этого и нужен дробовик. Давай, выходи. — Я шевелю пальцами, подзывая её.

— Без дробовиков, — Молли берёт меня за руку. — Но ранний выезд домой я приму.

— Считай, что договорились.

Я не отпускаю её руку, пока мы поднимаемся по ступеням. Сердце бьётся чуть быстрее, когда понимаю, что и она мою не отпускает. Дверь не заперта. Сегодня впервые за долгое время я её закрою. Не хочу, чтобы нам мешали.

Я открываю дверь, и старые половицы скрипят, когда Молли заходит внутрь.

— Раньше я не замечала, какое у тебя уютное место, — говорит она, оглядывая небольшую кухню справа и гостиную слева.

Передняя часть хижины — одно большое помещение, пол, стены и потолок сделаны из восстановленного дуба.

— Ты отлично заботишься о доме.

— После целого дня в грязи приятно возвращаться в чистый дом. — Я снимаю шляпу и бросаю её на стойку. — Что тебе налить? Пиво? Воду? У меня есть и текила.

Молли приподнимает бровь.

— И что ты с этой текилой делаешь?

— Я знаменит своими коктейлями.

— Нет, не знаменит.

Я смеюсь, проводя ладонью по стойке.

— Дай мне приготовить один. Ты изменишь своё мнение.

— Для кого, чёрт возьми, ты их делаешь?

— Гарретт их обожал, например.

Выражение Молли смягчается. Только в её глазах я вижу не грусть. Скорее интерес. Любопытство. Она не так хорошо знала своего отца. И до меня доходит — в каком-то смысле она узнаёт его через меня. А учитывая, что Гарретт был одним из моих любимых людей, я только рад этому.

— Я бы с удовольствием попробовала, — говорит она. — Спасибо.

Я киваю на стол и стулья.

— Садись. Готовься к откровению.

— А можно вместо этого полазить по дому? — Она оглядывает хижину. — Не уверена, что меня ещё раз сюда пригласят.

— Потому что ты ужасная гостья? — Я открываю холодильник и достаю бутылку Topo Chico — мексиканской газированной минеральной воды.

— Потому что сейчас мы с тобой кое-что здесь сломаем.

Я резко смеюсь, хватаю халапеньо из миски на стойке и мою его в раковине.

— Ты забавная.

— Я знаю. — Она уже в гостиной, рассматривает мои книжные полки. — Впечатляет, Кэш. Я не знала, что ты любишь читать.

— Всю жизнь. Думаю, это мой способ держать связь с той частью себя, которая любит идеи. Истории.

Она бросает на меня взгляд через плечо.

— Это чертовски сексуально.

— Я знаю.

Она закатывает глаза, но улыбается, переходя к серебряным рамкам с фотографиями на каминной полке.

— Значит, ты и папа вместе пили эти коктейли?

— Когда стояла такая жара, как сейчас, да. — Я нарезаю халапеньо и бросаю его в стакан, заливая несколькими порциями текилы. Быстро разминаю перец обратной стороной ложки. — После работы Гарретт приходил к нам в домик для рабочих на пиво. У него дома было слишком пусто, знаешь?

— Могу себе представить.

— Однажды пиво закончилось. Осталась только текила и Topo Chico, которую Пэтси закупает ящиками. Я пару раз пил их на родео, так что решил поискать лаймы и сделать что-то своё. А твой отец тогда попросил добавить остроты.

Молли улыбается, скрестив руки на груди.

— Он обожал острую еду. Всегда уговаривал меня попробовать, когда я была маленькая, но полюбила я её только в подростковом возрасте. Теперь без неё не могу.

— Значит, это из-за тебя у нас уходит острый соус литрами. — Я заполняю два стакана льдом.

— Из-за тебя и твоих братьев. Я никогда не видела, чтобы кто-то ел столько, сколько вы.

— От еды Пэтси невозможно отказаться.

— Без шуток. Лучшая еда в моей жизни. Это так вкусно, знаешь ли, есть настоящую пищу после такой тяжелой работы, как у вас? Ну, во всяком случае, такой тяжелой, как у тебя.

Я поднимаю глаза от лайма, который выжимаю.

— Это намёк? Хочешь, чтобы я поработал над твоим телом?

— Чёрт возьми, да, это намёк. — Её глаза лукаво сверкают.

— Дважды просить не придётся. Но, если серьёзно, ты тоже много работаешь, Молли. Дай себе немного больше признания.

— Я усердно работаю, наблюдая за тем, как усердно работаете вы. — Она переходит на кухню. — Особенно усердно я работаю, наблюдая за тобой.

Я заливаю текилу в свежевыжатый лаймовый сок, а затем дополняю каждый стакан хорошей порцией Topo Chico и долькой лайма.

— Тогда какого чёрта ты тратишь своё время на того придурка из Далласа?

— Потому что! — Молли берёт протянутый стакан, широко распахнув глаза. — Я… была разочарована, ладно? Это как самая ужасная, но лучшая пытка — видеть тебя в чапсах и с этим твоим усатым лицом каждый грёбаный день.

Мой член дёргается от мысли, что я настолько заводил её… настолько часто… что ей пришлось искать разрядку на стороне.

Ох, милая, ты же знаешь, что настоящего облегчения ты найдёшь только со мной.

— Значит, тебе нравится усы, — выдавливаю я.

— На всех остальных ненавижу. Но на тебе?.. — Ноздри Молли слегка раздуваются. — Это как второе пришествие Тома Селлека.

Когда эта девушка рядом, я просто не могу перестать смеяться.

— Ну, мужик, конечно, настоящий жеребец.

— Роскошный самец, — серьёзно кивает Молли.

— За мистера Селлека. — Я поднимаю стакан. — И за Гарретта.

— За папу. — Молли чокается со мной. — Пусть он нами гордится.

— Думаю, сейчас у нас это получается лучше, чем раньше. — Я делаю глоток. Холодный, свежий, с лёгкой цитрусовой остротой. Идеальный коктейль после долгого жаркого дня.

Молли облизывает губы после первого глотка.

— Это очень вкусно, Кэш. Вау. — Она делает ещё один глоток. — Ты правда думаешь, что папа бы нами гордился?

— Думаю, да. — Я отпиваю, чувствуя, как текила разливается по крови. — Никого пока не убили — уже неплохо. Ты отлично держишься в седле. С ковбоями ладишь, а Пэтси и Джон Би тебя просто обожают. — Я ловлю её взгляд. — Ты стараешься, Молли. Может, именно этого он и хотел, когда оставил тебе ранчо и заставил пожить здесь. Хотел, чтобы ты попробовала, каково это.

Она моргает.

— Но зачем ему это было нужно?

— Не знаю. — Я пожимаю плечами. — Он знал, что ты больше похожа на свою мать. Может, хотел, чтобы ты нашла в себе что-то от него тоже.

— Думаешь?

Я ставлю стакан на стойку и опираюсь на неё спиной.

— Я в этом уверен, милая.

Она сглатывает.

— Мне нравится, когда ты так меня называешь. Это звучит… чертовски приятно из твоих уст, Кэш. Кстати, Кэш — это твоё настоящее имя? Или прозвище?

— Настоящее. — Уголки моих губ дёргаются. — Родители были без ума от Джонни и Джун Картер Кэш. Первая песня, под которую они танцевали в ночь знакомства, была Walk the Line.

— Милота.

— Правда? Когда узнали, что у них будет мальчик, сразу решили назвать меня Кэш Роберт Риверс. Кэш — в честь Джонни, конечно, а Роберт — в честь дедушки.

Она улыбается.

— Хорошее, сильное имя.

— Спасибо. А теперь иди сюда.

Она делает глоток и приподнимает бровь.

— Ладно. Может, мне даже немного нравится, когда ты говоришь мне, что делать.

— Тебе это очень нравится. Иди сюда, милая.

Молли медленно идёт ко мне, как будто я не готов заорать от того, как сильно её хочу.

Когда она оказывается достаточно близко, я хватаю её, резко притягивая к себе так, что наши бёдра соприкасаются.

Она издаёт удивлённый, довольный звук, когда я прижимаюсь к ней, давая почувствовать, как я твёрд.

— Уже? — тяжело дышит она.

— Уже.

— Тогда дай мне допить. — Она осушает почти весь свой коктейль и ставит стакан рядом с моим. — Нужно немного увлажнения перед тем, как…

— Я заставлю тебя попотеть? — Я наклоняюсь, обхватываю её за колени и закидываю себе на плечо. — Правильное решение. Оно тебе понадобится.

Она смеётся, а я направляюсь прямиком в спальню.