Коко и Игорь

21

Поздним вечером Коко и Игорь сидят на балконе. Начало сентября, еще стоит хорошая погода. В саду горят фонарики, они курят и разговаривают. Фонарики сводят с ума москитов, которые фосфоресцирующим роем летят на свет.

— Вот проклятые! — восклицает Игорь, отмахиваясь от москитов.

Коко плотнее закутывается в черный свитер из ангоры. Играя ниточкой жемчуга на шее, она говорит:

— Посмотри на звезды! Они дрожат. — Она дотягивает жемчуг до губ и покусывает бусинки.

И правда! Чем больше смотришь, тем сильнее в каком-то танце покачиваются звезды. Созвездия торжественно демонстрируют себя. Игорь несколько секунд не отрывает от них взгляда, пытаясь обнаружить невидимые нити, которые их связывают. Он прислушивается к звучанию божественной музыки.

— Если посмотришь вниз на город, обнаружишь тот же эффект.

Вдали им видно янтарное сияние, восходящее от города.

— Над нами звезды, под нами — город. Чего больше желать?

— Мальчиком я, бывало, мечтал о поездке в Париж. — Воздух, колеблющийся над городом, затрагивает край его сознания, как тонкий запах духов, придающий прелесть ночному воздуху.

Коко гасит сигарету.

— А теперь ты мечтаешь о том, чтобы остаться? — Это вопрос со значением.

Он отвечает осторожно:

— Мне так хорошо, что я это допускаю.

— Будь у тебя такая возможность, ты вернулся бы в Россию?

Покачивая бокал с вином в руке, он говорит:

— Я реалист. Я не вижу такой возможности в ближайшие десять лет.

— Но в идеале ты бы вернулся?

Игорь ощущает себя в безопасности.

— Разумеется. Это мой дом. Там осталось то, чего мне не хватает.

— Например?

— Моя мать. Друзья. Мое фортепиано. Моя комната. И весна, когда тает лед, и земля как будто растрескивается, со скрипом возвращается к жизни. Ты чувствуешь, что и сам оживаешь.

— Ты, конечно, ощущаешь, что принадлежишь России?

— Принадлежу… — Игорь смеется, высокопарно провозглашая: —…мировой сцене! — Он чуть не разливает вино.

— Да ну же, я серьезно!

— Серьезно? — Он внимательно смотрит на Коко. — Сейчас, здесь я чувствую себя счастливым. — На какое-то мгновение вино, низкий гул роя москитов и звезды — все перемешивается, и от всего этого создается такое сильное впечатление, что сквозь эту смесь голос Коко прорывается, словно молодой росток:

— Даже несмотря на то что тебя с корнем вырвали из твоего мира?

— Я теперь очень люблю свой мир.

Коко понимающе прикрывает глаза. Теперь его очередь:

— А как ты?

— Я? Я в постоянном волнении.

— Это свойство активного ума.

Она сияет:

— И активного тела?

Налетает ветер, от этого порыва дребезжит дверь. Фонарики тут же начинают мерцать. Листья на деревьях — шуршать. Игорь наклоняется и берет полупустую бутылку вина. Он показывает на нее Коко. Она прикрывает свой бокал ладонью. Игорь пожимает плечами и наливает вино себе. В лунном свете вино кажется черным.

— Знаешь, ты никогда мне не рассказывал, как встретил ее.

— Кого? — отвечает он намеренно быстро.

— Екатерину, дурачок!

До этого момента они избегали разговора о его жене. Игорь сразу дал понять, что она не является объектом дискуссий. И Коко позволила это. Действительно, физическое существование Екатерины в спальне наверху — достаточный повод для того, чтобы с ней соперничать. От Коко потребовались огромные усилия для того, чтобы не замечать присутствия Екатерины в доме. Однако теперь не упоминать о ней просто смешно. Екатерина стала белым пятном в их разговорах. Опасной ямой. Сейчас, под защитой вина, Коко могла испытать Игоря. И свидетельством их возросшей близости, которую чувствовал расслабившийся Игорь, был его ответ:

— Я ее практически воспитывал. — Произнесенные после напряженной тишины, его слова показались совсем незначительными.

— Ах, милые детки, как романтично!

— Нет, правда.

— Так когда же ты в нее влюбился?

— Я не уверен, что когда-нибудь был в нее влюблен.

— Но в какой-то момент ты почувствовал, что она привлекательна.

— Был момент… — Игорь делает глоток вина.

Коко распрямляет скрещенные ноги, подпирает щеку рукой.

— Ну? — Ее зрачки расширены. Голова пьяно покачивается.

— Мы познакомились, когда нам было девять или десять лет.

— Как старомодно!

Не обращая на нее внимания, он продолжает:

— Но впервые меня к ней потянуло, когда мне было лет четырнадцать. Мы были в церкви.

— В церкви!

— Кощунственно, да?

— Не говори. Она изображала мадонну?

— Не совсем так. Она пела в хоре.

— Ты влюбился в ее голос.

— Вряд ли.

В виде прелюдии к рассказу Игорь снова предлагает Коко вина. На сей раз она соглашается, указывая ему, что наполнить бокал нужно всего лишь на дюйм. Это как билет на вход в ту его жизнь.

— Так, ну и что же?

— Стоял свежий весенний день. Но внутри, в церкви, было холодно. Пел хор, лучи света проникали сквозь окна и падали на алтарь, около которого и стоял хор. Церковь была наполнена запахом ладана, я помню, музыка поднималась вверх, к сводам. Ты знаешь, какая в церквях бывает акустика?

— Да-да, продолжай.

— Как бы то ни было, но когда священник произнес: «Вас примут в сад вечной радости», — это и произошло. Я увидел Екатерину, стоящую с краю, в первом ряду, и…

— Что?

— На ней была тонкая белая блузка, а когда на нее упал луч света, блузка стала совсем прозрачной.

— Она должна была надеть нижнее белье.

— Я уверен, что так и было. Но этот силуэт произвел на мальчика ошеломляющее впечатление. Она была вся…

— От нее нельзя было отвести глаз?

— Именно так.

— Вероятно, оттого, что в церкви было холодно.

Игорь смеется:

— Я предпочитаю думать о религиозном экстазе.

— Это отвратительно.

— Нет, не отвратительно, — говорит он, поддразнивая. — Церковь — весьма эротическое место.

— Что?

— В самом деле. Если подумаешь об архитектуре собора, поймешь, что это сплошная эротика. Шпиль, купола и арки с их рифлеными сводами, которые только и ждут соединения…

— Кроткая Мария.

Оба наперебой говорят, пародируя катехизис:

— Владычица.

— Благодать Искупления.

— Царица Небесная.

— Святая Матерь Божия.

Оба смеются. Глаза Коко сияют как стеклышки. Из прически выбилась трепещущая прядь волос, на ней отражается свет лампы.

— Что же было потом?

— Ну, ни она, ни я не очень-то общались с подростками противоположного пола. Мы стали часто бывать в обществе друг друга. И скоро стали хорошими друзьями.

Коко кривит губы:

— Друзьями!

Игорь говорит серьезным тоном:

— Да, настоящими друзьями. Мы были как брат и сестра.

— Как брат и сестра? — скептически переспрашивает Коко.

— Мне всегда хотелось иметь сестру.

— В таком случае вам не следовало вступать в брак.

— Я знаю, ты видишь всего лишь инвалида, прикованного к постели, — раздраженно отвечает Игорь, — но она умнейшая женщина. Начитанная. У нее есть вкус, утонченность.

— Мне кажется, существует опасность, что она со всей этой рафинированностью вообще может исчезнуть с лица земли!

Коко с трудом удается скрыть свое презрение к Екатерине. Та даже раз в день не удосуживается спуститься вниз. Однако Коко все равно хочет, чтобы Мари прислуживала Екатерине по утрам и днем. Коко не выносит проявления слабости в людях. С ней нет смысла сражаться, решает Коко.

Представив себе жену, которая услышала бы этот разговор, Игорь содрогается. Ему неприятно, что Екатерину так унижают. Ему хочется, чтобы к ней относились с бо́льшим уважением. Достаточно того, что над нею издеваются их тела.

— Она плохо себя чувствует, — говорит Игорь.

— Я знаю. Извини.

— Ну, вот так. — Ясно, он не хочет продолжать этот разговор.

Чувствуя, что надо переменить тему, Коко весело спрашивает:

— Так что ты подумал обо мне, когда мы впервые увиделись?

Игорь поднимает бокал. Медленно крутит в руках ножку, наблюдая за тем, как плещется темное вино.

— Что я подумал, когда впервые увидел тебя? — Он тихо повторяет вопрос, будто про себя, тянет время. Непроизвольно прикрывает один глаз, чтобы посмотреть на бокал, когда поднимает его. Поверхность вина образовала диск, который сохраняет свои очертания при любом наклоне.

— Ну же, скажи правду!

— Я подумал, что ты очень агрессивна, — отвечает Игорь.

— Агрессивна, в самом деле?

— В выражениях, вот, что я имел в виду.

— А что еще? — Коко закуривает и быстро выдыхает дым.

— Я подумал, что ты умна и великодушна…

— Что-нибудь еще?

— Ну, я, конечно, ощутил твою привлекательность, если это то, что ты хочешь услышать. Хорошо сложена и изящна… — Игорь уже привычно крутит в руках бокал с вином. — Я должен продолжать?

Коко глядит на сад и на точечки звезд.

— Нет, все прекрасно.

— А я? Что ты подумала, когда впервые увидела меня?

— Ты показался отдаленным и холодным, — решительно произносит она.

— Извини.

— Но в глубине души — очень ранимым. И страстным.

— Страстным?

— О да! Я поняла это в первый вечер, на «Весне». — Голос ее повышается. — И посчитала своим долгом извлечь это из тебя.

— Добилась успеха? — Игорь разглядывает блестящую листву.

— Думаю, я хорошо поработала. При соответствующих обстоятельствах. — Коко смотрит на Игоря, и они обмениваются улыбками.

Игорь прикасается к затылку.

— А в результате я поседел.

— Но ты выглядишь более… — она колеблется, — более значительным.

«Почему, — думает Игорь, — женщины находят привлекательной седину? Возможно, седина напоминает им о смерти, и они находят это возбуждающим. А может быть, видя седину, они размышляют о бренности существования их мужчин».

— Я начал лучше одеваться. — Игорь слышит жужжание около головы.

— Это не трудно.

Игорь почесывает руку.

— Меня здесь заживо съедят!

— Меня тоже.

— Это твои духи, они сводят с ума насекомых.

Подняв в одной руке бокал, взяв другой рукой бутылку, Игорь быстро уходит в дом.