— Вот как, — его величество король прищурился и наклонился вперед. Мех, которым была оторочена его мантия, блеснул на солнце. — Вот как.
Стражники, стоящие у него за спиной, сцепили руки перед грудью — готовились творить боевые заклинания, должно быть, или наколдовывать сети. Или бросаться в меня яблоками — некоторые трактаты утверждают, что русалки их боятся.
Впрочем, если яблоко полетит в мне в лоб… вероятно, я испугаюсь.
— Вот как. И как же так вышло, мисс Танг?
Король внимательно посмотрел на подол моего платья. Во имя всех святых! Я надеюсь, он не попросит сейчас его поднять⁈
— Унни? — Оливер повернулся ко мне. — Ты сможешь рассказать?
А если я скажу — нет? Меня схватят прямо здесь и сейчас? А как же мои мачеха и староста? Их тоже схватят за то, что в деревне несколько лет жила русалка, а королевской страже об этом не доложили? Нужно отдать деревенским должное: они не любили ни мою маму, ни меня, но никому и в голову не приходило нас убить. Почти. Старик Трэвис, хозяин таверны, не в счет.
Оливер! Как ты мог так со мной поступить?
— Я ничего не знаю, — попятившись, пробормотала я. — Это какая-то ошибка.
— Стоять, — скомандовал король, и я замерла. Должно быть, это какая-то магия, потому что я в самом деле не могла сдвинуться с места. — Мисс Танг, должно быть, вы меня не так поняли.
— Н-н-не так поняла, в-в-ваше величество? — пробормотала я и сжала руки в кулаки, чтобы не дрожали.
Король встал и подошел ко мне ближе. Оливер последовал его примеру. Он выглядел спокойным, но взгляд был настороженным.
— Мне нужно знать, как так вышло, что вашей матери удалось попасть на остров. И как вы поддерживаете связь.
— Я не знаю! И не поддерживаю. Ваше величество!
Король несколько секунд буравил меня тяжелым взглядом, а затем развернулся и, взметнув мантию, вернулся к креслу (или все-таки к трону?).
— Оставьте нас, — бросил он стражникам.
Это хороший знак или плохой?
Все то время, что стражники покидали комнату, я почти не могла дышать.
— Очень жаль, мисс Танг, — наконец сказал король, сев в кресло и подперев рукой подбородок. — Может, вы все-таки можете дать мне хоть крупицу сведений о том, как связаться с русалками?
— Что? В-в-ваше величество…
— Ваше величество, позвольте, Унни присядет, — вступил Оливер и дотронулся до моей руки. Должно быть, одновременно с этим он применил какое-то незаметно наколдованное лечебное заклинание, потому что головокружение прошло, а по телу пробежала волна спокойствия и радости. — Унни, ты в порядке? Она перепугалась, ваше величество.
— С чего ей пугаться? — снова поднял густые темные брови король.
«Я не сделала ничего плохого!» — чуть было не воскликнула я, а потом разозлилась.
— Возможно, из-за того барельефа в коридоре?
— Барельефа? — переспросил король.
— Где пойманная русалка в сетях.
— Ах, это… — король нахмурился. — Барельефу три сотни лет, что же его теперь — со стены сковыривать? Это же наследие.
Я окончательно перестала понимать, что происходит.
— То есть… вы не собираетесь меня казнить? — робко спросила я.
— Казнить? — удивился король. — А надо?
— Лучше не надо.
— Тогда не буду.
Король задумчиво погладил бороду и опустил взгляд вниз, на полупустые чашки с чаем.
— Дело вот в чем, мисс Танг. Когда-то давно между людьми и русалками шла война. Они топили наши корабли, мы — ловили их в сети. С тех пор прошло много лет, я за всю жизнь ни разу не слышал о встречах с русалками, одни только байки пьяных матросов, которые развеивают чуть более трезвые капитаны. Я давно уже думаю, что русалки могут быть нам не врагами, а союзниками.
— Союзниками — против кого?
Вслед за моим вопросом воцарилась тишина. Король поднял на меня взгляд и прищурил зеленые глаза.
— Теперь я понимаю, Оливер, почему ты хочешь жениться на мисс Танг. Вы правы. Нам нужны союзники, чтобы отражать атаки драконьего племени.
Драконье племя? Это те люди, что раньше жили на острове, а затем — вынуждены были перебраться на материк от нападок короля… забыла его имя. Фридрих? Генрих?
Карл! Карл Шестой Горбатый. Это имя назвал Оливер. Как можно напасть на людей, у которых есть связь с драконами? Чудо, что они решили уйти, а не спалить остров до тла.
— Но ведь они не хотят иметь дел с людьми с острова. Верно? — вопросительно повернулась я к Оливеру. — Ты говорил, что твои родители даже не смогли пристать к берегу.
— Сегодня не хотят — завтра захотят, — отрезал король. — Мы должны быть готовы. Потому расскажи-ка мне, девочка, все, что знаешь о русалках.
Рассказывать мне было почти нечего — я ничего не знала о маме, а солнце тем временем садилось. Я время от времени бросала взгляды на Оливера, который выглядел слишком спокойным для человека, который вот-вот превратится в огромного кота.
Или об этом он тоже хочет рассказать королю? Теперь я понимаю, что Оливер имел в виду, когда говорил, что они с его величеством — друзья. Общались они в самом деле по-дружески, это было видно даже мне, хотя я понятия не имела, как следует разговаривать с королевскими особами, что здесь обычо, а что — нет. Просто дружбу ни с чем не спутаешь.
— Мало, крайне мало. И больше она в деревне не показывалась? И ничего тебе не оставила?
Я покачала головой. Не говорить же его величеству о якобы мамином гребне, который мачеха купила для меня на ярмарке?
В этот момент дверь открылась, и я увидела обеспокоенное лицо стражника.
— Ваше величество, принцесса…
— Снова приступ?
— Сбежала, ваше величество.
— Опять? Ох, я слишком стар для всего этого. Вы можете быть свободны. Веселитесь. И постарайтесь вести себя скромнее, герцог Стортон. Не хватало мне только скандалов в академии.
— Но принцесса…
— Она сбегает раз в пару дней, Унни, — тихо ответил Оливер. — Почти всегда во время балов и в сумерках — ей кажется, так больше шансов скрыться. Увы, ее высочество нездорова, но… ей пятнадцать. Разумное поведение — пока не про нее.
— Идите, не стойте тут, — поторопил король. — На крыше смотрели? А на конюшнях? Ох, низвергнутые!
Он снова перестал быть похож на монарха и стал напоминать обычного обеспокоенного отца. С таким же лицом наши деревенские мужчины смотрели в море, куда мальчишки увели шхуну — без разрешения старших, конечно.
Мы с Оливером направились по коридору в бальный зал. Солнце почти село, все вокруг было серым.
Сейчас он обратится!
— Унни, сюда! — Оливер, пока мы шли по коридору, увлек меня в сторону и остановился, подойдя к одной из дверей.
— Крылоключ! — воскликнула я обрадованно.
Как я могла забыть?
— Тише, Унни, ими нельзя пользоваться во дворце.
Оливер воровато, как-то по-мальчишески огляделся, а затем вставил крылоключ в дверной замок и толкнул створку.
Секунда — и мы уже у ворот Стортон-холла, а на Оливере трещит одежда, не выдерживая напора увеличивающегося пушистого тела.
— Новый костюм! — расстроился он, оглядывая лохмотья, и зло замел хвостом. — Унни, прежде чем отдать тебя в руки Аннет, чтобы она подготовила тебя ко сну, я хотел бы уточнить: ты в самом деле полагала, что я хоть словом обмолвлюсь королю о тебе, если будет хоть малейший шанс, что ты окажешься в опасности?
— Я… — я так растерялась от злого тона Оливера, что не сразу поняла смысл его слов.
Хвост метался, уши были отведены назад, оба ряда острых зубов обнажены — признаки крайней степени злости.
— Ты невыносимая женщина. Должно быть, мне всю жизнь придется убеждать тебя в том, что я тебя люблю и не дам в обиду. А еще…
Хвост, дергающися туда-сюда, замер, взгляд Оливера прикипел к моему лицу.
— Оливер?
— Ты такая красивая сегодня.
Должно быть, меня впервые за всю жизнь не разозлили эти слова.
Не думала, что когда-нибудь это случится, но после того вечера на балу в королевском дворце моя жизнь превратилась в сказку. Возможно, я так думала, потому что была совершенно по-глупому влюблена. Возможно, потому, что летом после окончания учебного семестра состоялась церемония нашей помолвки.
Оливер сказал, что у каждого рода свои традиции — как правило, церемония проводится в главном зале родового поместья, присутствуют все родные.
В нашем случае присутствовал только Дрангур. Оливер сказал, что церемонию должен проводить самый старший член рода, так что… Дрангур отлично подходил, хоть и был фамильяром. К тому же, по признанию Оливера, Дрангур был ему как отец.
— Сегодня перед всеми святыми, перед морем и сушей, небом и ветром герцог Оливер Стортон клянется… — тут голос Дрангура дрогнул, он шмыгнул носом и кончиком крыла вытер влагу со щеки. — Мой мальчик женится! Подумать только. Я помню тебя совсем малышом, однажды ты порвал штаны, слезая с дерева, и…
— Дрангур, — проговорил Оливер, не сводя с меня взгляда и явно пытаясь сдержать смех. Его синие глаза ярко блестели на солнце. — Дрангур, церемония.
Громкий звук, который свидетельствовал о том, что Дрангур нашел носовой платок в кармане.
— Простите. Так вот, герцог Стортон клянется взять в жены Уннер Танг, беречь ее и любить, оставаться верным… — Тут голос Дрангура опять прервался. — Ох, мой мальчик. Еще недавно ты бегал по поместью с голой…
— Дрангур!
— Что? Можешь подарить Унни кольцо, официальная часть закончилась. Ох, отвратительно, я совсем расклеился. Олли, что же ты так…
Дрангур снова накрылся крылом.
— Позволь твою руку?
Когда Оливер надел мне на палец кольцо, воздух вокруг нас буквально зазвенел от разлившейся магии. В деревне помолвки и свадьбы проходили без ее участия, просто праздник и запись в большую книгу, которую вела моя мачеха.
У древних магических родов, к числу которых принадлежал род Стортонов, важной частью помолвки был ритуал, где жених дарил невесте зачарованное украшение — с этого момента она получала защиту рода. Что бы это ни значило. У каждого рода была своя магия, и корни магии рода Стортонов были такими древними, что даже Дрангур не знал об этом всего. Судя по всему, благодаря кольцу Оливера я должна буду стать чуть более удачливой. Что ж, хорошо бы.
Церемонию мы решили провести на закате, так что прямо в тот момент, когда Оливер надевал мне кольцо, его руки превратились в чудовищные лапы, а лицо — в звериную полукошачью морду. Впрочем, этот момент Оливер предусмотрел и надел объемную сине-зеленую мантию. Так вместо мужчины в женихи я получила монстра, но ничего не имела против.
Дрангур ворчал что-то о том, что недавно Оливер не мог даже дотянуться до края обеденного стола, а сейчас уже женится, но я его почти не слышала. Чувств внутри было так много, что я боялась — прямо сейчас меня от них просто разорвет.
Хотелось так много сказать, а еще хотелось просто поцеловать Оливера и надеяться, что он поймет все и так. Мне казалось, я могу заплакать, но вдруг раздался скрипучий голос:
— Ректор грязно намекал, значит, тот еще нахал. Я как раз таких люблю, но для верности…
— Бен! Где ты пропадал? — обернулся Оливер.
— Не перебивай. Я как раз таких люблю, но для верности топлю! — допел призрак, медленно и торжественно вплывая в зал через стену.
Он был все таким же полупрозрачным, бледным, круглым и короткоруким.
— Бен!
Взгляд Оливера стал жестким. Мы никогда не говорили о том, куда делся Бен Тернер, узнавший, что я русалка, но, должно быть, от Оливера не укрылось то, что разлука с другом далась мне… тяжело. Еще тяжелее было понимать, что Бен, несмотря на наши отношения, просто не захотел общаться со мной-русалкой.
— Что? Это же просто шутка! И вообще, Олли, ты почему такой грустный? Потому что не любишь рыбу?
— Еще хоть одно слово, Бен…
— Пойдем, Бен, посидим за чашкой чего-нибудь, — выступил вдруг вперед Дрангур, мимолетно приобнимая меня за плечи.
Взмахнув кожистым крылом, он перелетел поближе к Бену.
— Но я еще не закончил! У меня еще одна частушка, послушай!
— Потом споешь. Ну же, им нужно остаться одним. Бен, я тебе такую тайну расскажу…
Понаблюдав за тем, как они выходят из зала, я закусила губу и улыбнулась. Все могло быть намного хуже.
— Оливер… — начала я и осеклась.
Он принюхивался к воздуху и наклонялся ко мне все ближе, неотрывно глядя в вырез платья.
Недоуменно прищурившись, я огляделась и охнула.
Дрангур!
Я вытащила из многослойного лифа платья ветку кошачьей мяты.
Помахала ею перед лицом завороженного Оливера.
— Мне оставить вас одних? Тебя и кошачью мяту? — иронично спросила я.
Спустя несколько секунд его взгляд прояснился.
— Унни! Это не смешно! Вот в следующий раз я тебя превращу в большую кошку. И, кстати, верни мяту на место. Тебе идет запах, — плотоядно мурлыкнул он и притянул меня к себе.
Я думала, что вечером смогу посидеть в библиотеке Стортонов и поближе изучить шкаф с книгами об истории острова, но… но в итоге мы с Оливером в основном обнимались, и… и не только, насколько ласки позволяло кошачье тело Оливера. Хотя моя честь, к сожалению, по-прежнему оставалась при мне. В этом вопросе Оливер был непреклонен: только после свадьбы.
Еще до конца второго семестра в академию вернулся расколдованный профессор Бутби — к огорчению всех адепток и к моей радости. Все-таки скрывать отношения с Оливером в то время, что он ведет у моего курса занятия, было довольно сложно.
И, кстати, он мог бы поменьше ко мне придираться. В знак нашей крепкой любви. Оливер в ответ на мои претензии возмущался:
— Унни, но ты самая талантливая на курсе! Я обязан хотя бы тебя научить, остальные — хорошо, если смогут к концу курса отличить проклятье от огненного шара.
В общем, когда вернулся профессор Бутби, жить стало намного проще. А изучать проклятья углубленно мне больше нравилось в Стортон-холле, в библиотеке Оливера. К тому же там за академические успехи мне полагались объятья.
Летом Оливер, к моему удивлению, в самом деле приехал в мою деревню и торжественно попросил у мачехи и старосты моей руки.
Нужно было видеть лица деревенских! Оливер в нашей глуши, хоть и одетый довольно скромно по меркам аристократов, смотрелся так же необычно, как… как я в академии, наверное. Только над ним не насмехались, конечно. У деревенских от присутствия Оливера в основном отнимались языки, а рыжий Джимми вовсе упал в грязь, пытаясь уступить ему дорогу.
Староста легко справился с удивлением и даже пригласил Оливера на обед. Угостил деревенской настойкой. Когда Оливер выпил, не поморщившись, целую кружку, староста хлопнул его по плечу и объявил, что отдает ему мою руку и все остальное тоже. Мачеха промокнула глаза краем фартука и обняла сначала Оливера, а потом меня.
Новость о том, что Танг выходит замуж за столичного аристократа, разлетелась по деревне со скоростью морского вихря и обросла деталями.
В день нашего визита я захотела показать Оливеру мои любимые места, утесы и пустынные пляжи, морские пещеры с красивыми ракушками. Местные следовали за нами на почтительном отдалении, и время от времени ветер доносил до меня их слова:
— Танг приворожила мужа! Вся в мамку!
— Говорят, он целый принц!
— О, к воде подошли!
— Потопит она его, как потопила Уолтера. Волна ему постелью, сбереги святые…
— Тихо ты!
Я прильнула к Оливеру и улыбнулась, глядя на море. Обидные слова перестали меня задевать, а все благодаря Оливеру. Я наконец почувствовала, что могу быть… любимой. Несмотря даже на свою природу — Оливер, как и моя мачеха, считал, что я хороший человек, пока не сделала ничего плохого. Даже несмотря на то, что я могу дышать под соленой водой и, кажется, в самом деле его приворожила.
— Это не имеет ни малейшего значения, — утверждал Оливер. — Я тебя люблю, ты меня любишь. Скоро мы поженимся. Вот, что для меня важно.
Я ему верила.
Лето прошло спокойно, а с началом нового семестра начались сюрпризы. Потому что Томас Морвель… сбежал. И не просто сбежал, а сбежал, прихватив с собой Лауру Уортон, завидную невесту и единственную дочь герцога Уортона.
Это был скандал.