Крепость над бездной

Глава 9

Ближе к рассвету, вдосталь начитавшись, я окончательно уверился в том, что теория Лимо не только имеет право на жизнь, но и выглядит на удивление достоверно. В своих лекциях он приводил множество доказательств наподобие того, что показывал мне во сне. Причем разнообразных, убедительных, из самых неожиданных областей. И я, как ни старался, так и не смог найти им опровержения, а вскоре вынужденно признал, что созданная Лимо система была на редкость логичной, понятной и к тому же простой.

Само собой, я не утерпел и снова забежал вперед, пытаясь понять, каким же образом маг вроде меня может научиться ощущать границы подпространств. И к своему удивлению выяснил, что умение их ощущать сродни умению видеть, слышать, обонять и осязать. То самое пресловутое шестое… а может, и седьмое чувство, которое, по утверждению, Лимо, можно было развить с помощью специальных тренировок.

Для этого, как он говорил, требовалось совсем немного — усидчивость, терпение, наличие свободного времени и, разумеется, упражнения на концентрацию. Да-да, наиболее важное значение для одаренного имело то самое простейшее умение заглядывать внутрь себя, создавать в своем сознании замкнутое пространство (угу, и снова оно!), в котором магу все было подвластно и в котором он когда-то учился владеть своим собственным даром.

Впрочем, это было логично — все магические умения мы сначала представляли, прорабатывали и учились применять именно там. Чем же умение ощущать границы хуже? Сложность заключалась в том, что любое новое и непонятное умение — это как способность шевелить ушами. Если с ней родился, то нет проблем. А вот если нет, то тебе, даже имея перед глазами наглядный пример, будет сложно понять, какие именно мышцы, а главное, как их нужно задействовать, чтобы ушные раковины начали двигаться по команде.

Любые объяснения, просмотры того, как это делают другие… все это в данном случае было вторично. Этакие пространственные «мышцы» маг должен был нащупать и научиться использовать самостоятельно. И именно в этом заключалась главная проблема.

Когда я прочитал про упражнения, то, естественно, тут же и попробовал, благо помешать мне было некому. Но, как следовало догадаться, врожденного умения «шевелить ушами» мне не досталось, а то, что именно я должен ощущать при попытке опознать границы хотя бы пространства внутри комнаты, для меня осталось загадкой.

Увидеть их я, как ни старался, так и не увидел, хотя честно попробовал представить то же, что Лимо показывал во сне. Почувствовать их мне тоже не удалось. Нет, во время упражнений все было прекрасно — в моем личном пространстве границы были и видны, и слышны, и даже осязались на ура. Но вот в реальности…

Похоже, тут и впрямь надо было тренироваться, как с даром. Поэтому вскоре я снова вернулся к лекциям и задался другим вопросом: если в теории для понимания, что такое границы и как на них воздействовать, достаточно было лишь упражнений на концентрацию, то, может, это не только мне, но и всем остальным магам доступно?

Как оказалось, нет. Не всем. Лимо на эту тему даже исследование провел и доказал, что потенциально лишь пространственные маги на это способны, да и то, как выяснилось, это умение доставалось не всем одинаково.

Насчет комбинированных видов магии он тоже говорил на редкость убедительно. Правда, в лекциях он называл их не комбинированными, а сопряженными: магия времени и пространства, магия разума, магия сна и ее отдельный подвид — магия иллюзий… А представлял их для наглядности в виде пересекающихся окружностей, на стыке которых можно было своими глазами убедиться, где именно и в чем эти виды магии близки.

Например, магия разума и магия сна… магия сна и магия пространства… магия сна и магия иллюзий…

Именно так, на стыке, в области пересечения между ними прослеживалось отчетливое сходство, которое Лимо умело дополнял примерами из практики. А еще он доказал, что умение видеть границы доступно не только чистым пространственным магам, но и в какой-то (обычно в гораздо меньшей) мере магам сна, а при определенных условиях — и магам разума.

Этот факт еще раз подтверждал наличие некоей общности между всеми этими видами магии, причем намного большей, чем признавала традиционная магическая наука. Лимо даже предположил, что при определенных условиях пространственный маг вполне мог освоить и магию сна, и магию разума. Но при этом сделал оговорку — на освоение каждого из этих видов магического искусства уйдет масса времени. И, скорее всего, переученный одаренный в сопряженных видах магии будет намного слабее, чем тот, которому какой-то конкретный вид этого искусства достался с рождения.

Это, в свою очередь, делало маловероятным появление этакого универсального супермага, которому в одинаковой степени покорилось бы и пространство, и время, и сны, и чужие разумы. Тем не менее каждый маг, владеющий хотя бы одним видом сопряженной магии, в какой-то степени мог осваивать и другие. Правда, это будет дольше, сложнее и гораздо менее эффективно, чем если бы он занимался лишь одним из видов магического искусства.

На этом месте я отложил планшет и снова задумался.

Это что же получается, теоретически я могу попробовать открыть в себе полноценную ветвь разума и даже магию иллюзий? Крутым магом в этих видах искусства я, скорее всего, не стану, но использовать какие-то мелочи, как Лимо, вполне смогу? Если да, то комбинированные практики мне тем более пригодятся. Особенно те, что помогут открыть второстепенные ветви. Надо будет, кстати, спросить об этом у Лимо. В лекциях он вряд ли расскажет детали, а вот вживую, может, и сподобится.

В общем, время до рассвета я провел с пользой, многое из того, о чем не говорили в школе, мне стало понятно. Но в шесть утра я все равно был вынужден закруглиться с самообразованием, потому что к семи меня ждали на полигоне Сархэ, а до этого времени нужно было еще успеть позавтракать, привести себя в порядок и заодно добраться до места.

Хорошо, что у лэна Даорна была привычка вставать ровно в пять, независимо от того, во сколько он ложился, так что завтрак в номер мне заказывать не пришлось. Чтобы не будить лэна Нортэна, поели мы внизу, в небольшом ресторане при отеле, где, несмотря на несусветную рань, имелась и еда, и обслуживающий персонал. Там же я поделился с наставником своими выводами. Там же мы и расстались, отправившись каждый по своим делам.

К десяти я, правда, вернулся, однако лэн Даорн к этому времени еще не пришел. Ну а поскольку делать было форменным образом нечего, то лэн Нортэн предложил мне прогуляться по Таэрину, причем не по официальным достопримечательностям, большинство которых я уже видел, а по гораздо менее известным, но не менее интересным местам, куда меня раньше наставник не водил.

В итоге мы арендовали Ворта и его ардэ на весь день и вплоть до самого вечера колесили преимущественно по окраинам столицы, успев посмотреть несколько крупных парков, речные порты, мельком увидели обширные промзоны, которых, как в любом крупном городе, в Таэрине хватало. Заодно пролетели над двумя реками, которые пересекали столицу как раз по окраинам, оглядели мосты, которых в густонаселенном мегаполисе тоже нашлось немало. А еще прокатились ради интереса на наземном метро. Сходили на Аллею фонтанов. Заглянули на главную столичную площадь. При этом доктор, словно заправский гид, в подробностях рассказывал про каждое из этих мест, да еще и примерами из жизни щеголял, как если бы прожил в Таэрине всю жизнь.

— Нет, — рассмеялся он, когда я полюбопытствовал, откуда он так хорошо знает столицу. — Я здесь не родился. Но шесть лет учебы в Таэринской магической академии[1] кого угодно сделают знатоком, особенно в том, что касается злачных мест.

После этого мой интерес к лэну доктору вырос на порядок, однако те самые злачные места этот нехорошей человек показать мне категорически отказался.

— Ты еще несовершеннолетний, — наставительно заметил он, поясняя причину отказа. — И твой учитель мне голову оторвет, если я начну тебе показывать те бары, где мы зависали по молодости.

Я скривился.

— Ну я же не всегда буду несовершеннолетним.

— Нет, конечно, — согласился целитель. — Поэтому чуть попозже я пришлю тебе карту с отметками всех приличных мест, где можно знатно оторваться, не попадаясь при этом на глаза патрульным, а также тех заведений, куда соваться строго не рекомендуется. Но это будет потом. Когда мы вернемся. И когда твоему опекуну станет сильно не до меня.

— У него что, проблемы? — насторожился я.

— Нет. Просто дела. Летом нам одобрили поставку большой партии спортивно-обучающих модулей последней модели. До зимы они должны будут поступить в школу и их понадобится сначала протестировать, а потом ввести в работу. Плюс на той неделе в школу прибыло сразу два первоклассных тренера по кханто, уже начавших отбирать учеников для соревнований класса «Джи-1». В этом сезоне мы, конечно, участвовать не будем, но думаю, года через три уже сможем побороться за призовые места, так что забот у твоего наставника определенно прибавится.

Я против воли улыбнулся.

— А эти тренера, случайно, не из старшего ли рода Хатхэ?

— Случайно оттуда, да, — усмехнулся лэн Нортэн. — По крайней мере, насколько я знаю. Так что в скором времени школа Ганратаэ сможет выставить на турнир отличных бойцов, а ее репутация окончательно избавится от тех пятен, которыми замарал ее прежний директор.

— Хм… а почему лэн Даорн сам не взялся за обучение новеньких?

— У него сейчас со временем и так туго. А личные ученики — это… сам помнишь. Тобой он занимался каждый день, порой с утра и до самого вечера. Но сейчас, когда учеников в школе резко прибавилось, а поставленные перед ней задачи усложнились, лэну директору уже не до того.

— Мастеру кханто его уровня все равно нужны ученики, — не согласился я. — Хотя бы один-два, но постоянных.

— Один у него уже есть, — усмехнулся в ответ доктор. — И, насколько я понимаю, это уже навсегда. К тому же лэн Даорн еще молод, да и директором будет не всегда. Придет время, и однажды он уйдет на покой, и вот тогда сможет вплотную заняться обучением молодежи. Скорее всего, к тому времени и ты уже многого достигнешь, и у тебя появятся свои собственные ученики. Полагаю, в процессе обретения нового опыта он тебе непременно поможет, так что обучение никогда не закончится, и лэн директор все равно так или иначе, но будет с кем-то занят.

Хм. Признаться, так далеко я еще не заглядывал, но в принципе доктор был прав. Чтобы реализовать себя на посту руководителя, лэну Даорну много времени не понадобится. С его упорством и целеустремленностью максимум через пять лет он выведет богом забытую школу в провинции Босхо на качественно иной уровень. А вот потом, когда все наладится и начнет работать само, наставнику наверняка захочется чего-то нового. Новых задач, новых вызовов и трудностей, которые следует преодолеть. Вряд ли он остановится на четвертом круге мастерства. А для повышения уровня ему так или иначе придется отвлечься от школьных проблем, явиться в столицу и потратить какое-то время на дополнительное обучение.

Так что, зная его, я был готов с уверенностью сказать, что директором в школе он будет не вечно. Скорее, для него это всего лишь ступенька, очередной этап в развитии. Ну а когда он его пройдет и устремится к новым вершинам, то вот тогда и до новых учеников будет уже недалеко.

— Ладно, давай возвращаться, — хлопнул меня по плечу лэн Нортэн. И почти сразу у меня пискнул на руке идентификационный браслет. — О. А вот и твой наставник отметился. Значит, точно пора. Думаю, у него есть для тебя полезная информация.

— Держи, — сказал лэн Даорн перед тем, как мы попрощались, и протянул крохотный съемный диск. — Здесь собрана информация по всем нетипичным разломам на территории Норлаэна за последние двести лет. Информация в целом открытая, никто ее специально не прячет, но сюда ее отбирали профессиональные аналитики. Потом поделишься впечатлениями.

— Спасибо, лэн, — с чувством сказал я, пожимая протянутую руку. — Легкой вам дороги. Как только разберусь, обязательно позвоню.

— Будь осторожен с Лимо, — вместо прощания напутствовал меня лэн Нортэн. — И помни, что я сказал про чужие сны.

После этого они с доктором забрались в служебный ардэ и благополучно отбыли из отеля, ну а я, поскольку время было уже позднее, отправился в ювелирную лавку, чтобы забрать Ши. А потом в общагу, где меня наверняка заждался вернувшийся со свидания Тэри.

Собственно, так оно и оказалось — полный новых впечатлений приятель весь вечер говорил только о предмете своих воздыханий, так что про лэнну Шонту Сархэ я сегодня наслушался вдоволь. Нет, я не спорю — девушка действительно была красивой. Эффектная блондинка с уже очень даже аппетитными формами, ярко-голубыми глазами и несколько кукольной внешностью кого угодно впечатлит. Но все же это был не мой типаж, так что к восторгам Тэри я отнесся скептически. Вот только из-за приятеля к переданному наставником диску даже не притронулся, да и весь следующий день у меня был расписан буквально по мэнам, поэтому с чтением пришлось повременить.

С диском я планировал заняться только вечером, сразу после тренировки в школе Харрантао, где на сегодня у меня по плану значился еще один этап аппаратного обучения. Однако когда мы с Тэри пришли на занятия, явившись даже чуть раньше положенного срока, то прямо у ворот нас встретила многочисленная и чем-то сильно взбудораженная охрана. Нас обоих тщательно расспросили, просветили всем, чем только можно, проверили пропуска. Затем связались с начальством, доложили, кто мы и зачем пришли, и только после этого нас неохотно впустили, при этом отказавшись ответить, с чем связаны усиленные меры безопасности.

Девушка на ресепшене тоже не стала пояснять, в чем дело, хотя выглядела напряженной и улыбалась очень уж неестественно. Сказала только, что учеников это не касается и чтобы мы ни о чем не беспокоились, после чего выдала ключ от раздевалки и проводила туда лично, будто мы после полутора месяцев учебы вдруг могли ошибиться.

Все это было странно. Но связаться с мастером Даэ я не смог. На звонок он не ответил, а в ответ на сообщение написал только, чтобы я самостоятельно шел в зал и продолжил обучение в модуле.

Более того, Тэри получил от мастера Ро точно такое же сообщение, хотя для парня время адаптации еще не закончилось. В прошлый раз он перенес загрузку тяжело, отходил от нее долго, но, судя по всему, у Хатхэ и впрямь что-то стряслось, поэтому учителям было некогда с нами заниматься.

Так и не сумев выяснить, в чем дело, мы с Тэри послушно отправились вниз, попутно удивившись, что в коридорах подозрительно мало народа. А в зале для аппаратного обучения мы и вовсе оказались одни, что навевало еще больше тревожных мыслей.

— Не нравится мне это, — пробормотал приятель, добравшись до своего модуля, который стоял шагах в десяти от моего. — Но вряд ли мы с тобой можем на что-то повлиять, поэтому будем делать, что велено.

Мне, откровенно говоря, тоже не нравилось происходящее. Но точно так же, как и Тэри, я прекрасно понимал, что ответов нам, скорее всего, никто не даст. Что бы ни случилось, Хатхэ — достаточно сильный и многочисленный род, чтобы справиться с проблемами самостоятельно. Да и говорить о том, что новоявленные студенты могут им чем-то помочь, по меньшей мере наивно.

«Эмма, если можешь, подключись незаметно к внутренней Сети школы и к каналам связи, послушай, о чем там говорят, — на всякий случай попросил я, прежде чем активировать свой модуль. — Потом доложишь, что и как. И еще… проверь-ка модуль Тэри. Если в его программе тоже есть стандартная установка на преданность роду Хатхэ, заблокируй ее, ладно?»

«Сделаю, — успокоила меня подруга. — На безопасный взлом внутренней Сети объекта „школа Харрантао“ мне понадобится около двух рэйнов. Время загрузки второго пакета данных — два рэйна и сорок восемь мэнов».

«Ну тогда я пошел», — вздохнул я, решив, что просто так сидеть и ждать результатов глупо. После чего разделся, забрался в модуль и благополучно уснул, надеясь, что хотя бы после пробуждения что-нибудь прояснится.

— С возвращением, Адрэа, — поприветствовал меня Дарус Лимо, когда я оказался все в том же сне и все в той же гостиной. — Не ожидал, что ты придешь так скоро.

— Я начал изучать ваши лекции, дошел до обнаружения пространственных границ и на этом застрял.

— Это как раз нормально, — ничуть не удивился маг. — С первого раза ни у кого не получается. Границы какого пространства ты хотел ощутить?

— Комнаты.

— Слишком большой объем, — качнул головой Лимо. — Начни с какого-нибудь предмета. Со стеклянного шара, небольшой коробочки… чем меньше, тем лучше. Границы ты, скорее всего, увидеть поначалу не сможешь. Обычно мы начинаем с того, что чувствуем их интуитивно, и лишь после этого находим способ как-то их обозначить. Некоторые мои ученики придавали границам цвет, кто-то делал их слышимыми, а кто-то нащупывал руками… Но для начала ты должен научиться ощущать границу. И только после этого она позволит к себе прикоснуться.

— Дайте тогда хоть какие-то ориентиры. Как я должен ее ощущать? Как какое-то препятствие? Как тот же платок? Она твердая, жидкая или неопределенная?

— У каждого она своя, — улыбнулся маг. — И ощущения от нее тоже очень разные. Лично для меня граница и впрямь как тонкая ткань, которую я для себя так и представляю. Какая она будет для тебя, никто не знает. Пробуй. Представляй. Ищи. Можешь даже здесь начать, а я попробую тебе помочь, если ты не против.

Я встрепенулся.

— Что для этого надо сделать?

— Как обычно. Начни упражнение на концентрацию и представь границу такой, какой ты хочешь ее увидеть.

Я присел в первое попавшееся кресло и, закрыв глаза, решил не мудрить. Если у Лимо представляется ткань, то пусть и у меня тоже будет ткань. Этакая тончайшая прозрачная вуаль, которая покрывает все без исключения предметы и которую при желании можно и потрогать, и подвинуть, и даже снять.

Поскольку с фантазией у меня проблем никогда не было, то в моем воображении тут же нарисовался обычный стеклянный шар, накрытый такой вот тонкой вуалью.

— Покажи, что делаешь, — неожиданно попросил Лимо. — Во сне у тебя почти нет ограничений. Представь, что твоя картинка может быть видна, и я смогу ее увидеть.

Представить?

Нет проблем.

— Нет, не так, — так же неожиданно сказал маг, вынудив меня открыть глаза. — Ты представляешь границы неверно.

Я несколько удивился, обнаружив, что между нами, словно живой, висит тот самый, накрытый вуалью хрустальный шар, но раз во сне это нормально, то пускай, так даже проще.

— Границы на свисают с предметов подобно скатерти, — пояснил Лимо, когда я вопросительно на него посмотрел. — Они всегда повторяют форму. Можно я вмешаюсь?

Я молча кивнул.

После этого маг взял шар в ладони, и свисающая со стекляшки ткань стремительно ужалась, перестав походить на небрежно накинутый платок и превратившись в тонкую, но достаточно плотно прилегающую к шару прохладную пленку.

— Подойди, — велел тем временем Лимо. — Положи руку. Чувствуешь, что между кожей и стеклом есть нечто постороннее?

— Да, — согласился я, исполнив то, что он потребовал.

— Как ты ощущаешь это препятствие?

— Как… — я на мгновение запнулся, чуть не брякнув, что чувствую границу как обычный целлофан. — Как упаковочную пленку. Она тонкая, но почему-то совсем не гибкая, сложно ухватиться.

— Тебе не нужно за нее хвататься. Закрой глаза и представь, что она тебе послушна, поэтому льнет к пальцам сама. Представь, что она размягчилась, и ты можешь хоть смять ее, хоть сдвинуть с места, а хоть порвать, и она ничего не сможет тебе противопоставить.

Я чуть ли не впервые почувствовал, что на самом деле это не так-то просто — менять структуру материала, если ты не веришь в то, что такое действительно возможно. А потом понял — в моем понимании, с моим опытом и знаниями я твердо знал, что просто так размягчиться пленка не может. Для этого на нее придется сначала чем-то воздействовать. Например, изменить ее температуру. Проще говоря, нагреть.

И я ее нагрел. Ну в смысле представил, что моя ладонь источает тепло, от которого упрямая пленка начинает истончаться и почти что плавиться. И вот тогда она действительно «поплыла». Вот тогда я действительно смог за нее ухватиться. А когда открыл глаза и обнаружил, что и в самом деле держу ее в руках, то именно после этого начал пока еще отдаленно, смутно, но все же понимать, чему именно Лимо пытается меня научить.

— Запомни это чувство. И попробуй повторить то, что сделал сейчас, когда вернешься, — посоветовал маг, когда я удивленно вскинул брови. — Сначала вот так же, в процессе выполнения упражнений на концентрацию. А когда почувствуешь себя уверенно, то и в реальности.

— Спасибо, — задумчиво кивнул я, отпуская пленку, которая тут же истаяла вместе с шаром. — Кажется, я уловил суть. Со временем та же история?

— Не совсем. Время обычно меняется вторично, следом за искажением пространства. Поэтому чаще всего напрямую на него воздействовать уже не нужно. Главное, знать закономерности, по которым происходит сопряжение этих двух явлений. А там ты уже будешь менять пространство так, чтобы и время менялось в нужную тебе сторону.

— То есть пространство все-таки первично?

— Почти всегда.

Я поневоле вспомнил про пространственно-временной карман тана Расхэ.

— А как тогда выставляется внутреннее время в искусственно отграниченных пространствах?

— Закономерности сопряжения можешь прочитать во втором разделе моих лекций. Они как раз посвящены этому вопросу.

— Тогда еще вопрос — что происходит в таких карманах с человеком? Вот, например, если вы резко замедлили время в кармане, то человек, находясь в нем, перестанет стареть?

— Нет, — неожиданно огорошил меня Лимо. — Вернее, в принципе это, конечно, возможно, но здесь есть некоторые сложности, преодолеть которые, насколько я знаю, пока еще никому не удалось.

— Почему?

Маг отошел к окну и, присев на подоконник, странно хмыкнул.

— Общепризнанная теория времени изначально исходит из того, что, пока мы ни во что не вмешиваемся, время во всей Вселенной… по крайней мере, в отдельно взятом ее пространстве… течет одинаково. Причем и для людей, и для животных, и для деревьев, и для всего пространства в целом. Например, для нашей планеты. Живая и неживая материя, как ты знаешь, стареют по-разному, но у всего, даже у камня, есть свой срок существования. И этот срок не давал покоя магам чуть ли не с самого первого дня их появления. Когда теория времени еще только зарождалась, то наши с тобой коллеги искренне полагали, что, если изменить время вокруг нас, то мы поддадимся его влиянию и, соответственно, изменим в ту или иную сторону отпущенный нам срок жизни. Однако оказалось, что главная особенность живого организма заключается в том, что именно у нас… вернее, только у нас… существует свое внутреннее время. Так называемые биологические часы, которые скрупулезно отсчитывают оставшиеся нам дни, месяцы и годы. Но что самое удивительное, эти часы работают независимо от того, в каком временном потоке мы находимся. Они, можно сказать, автономны. Поэтому, в какой бы пространственно-временной карман человека ни поместить, выйдет он оттуда в строгом соответствии с тем, что ему насчитали его собственные биологические часы.

Я озадаченно воззрился на мага.

— Как же так? Это что же, если вы замедлили время в кармане в двадцать четыре раза, и там по отношению к реальному миру пройдет всего рэйн, тогда как снаружи — сутки, то я выйду оттуда все равно постаревшим ровно на один день?

— Да, — кивнул Лимо. — И наоборот. Если я помещу тебя в карман с резко ускоренным временем, стареть ты все равно будешь как обычно. Это механизм самосохранения, который работает независимо от того, какое время течет вокруг нас.

— Какой тогда в этом смысл? — не понял я. — Зачем строить пространственные карманы, если они не помогают выиграть время?

— Затем, что на тебе это время никак не отразится, а вот для других оно будет иметь значение. Карманы с замедленным временем нужны, когда нам срочно нужно что-то придумать или сделать, а мы катастрофически не укладываемся в график. С ускоренным, наоборот, когда нам очень не хочется чего-то ждать и мы хотим сократить срок ожидания лично для себя. Мы не ломаем основополагающие законы природы, Адрэа. Мы их используем. Если же мы начнем разрушать то, что составляет основу нашего существования, мы умрем.

— Ладно. Но конкретно на этот закон можно хоть как-нибудь повлиять? На себя самого и свое собственное время я могу воздействовать?

— Можешь. Для этого тебе придется ускорить или замедлить свои биологические часы.

Фу. А то я чуть было не решил, что вообще ни черта не понимаю в физике!

— Но тут как раз и кроются те самые сложности, о которых я говорил, — хитро прищурился Лимо, заставив меня насторожиться. — Начнем с того, что сбить настройки биологических часов в принципе не так-то просто, но все-таки реально. А вот вернуть их обратно к исходному времени невозможно. Поэтому, если ты резко их замедлишь, то потом нормальным уже не станешь никогда.

— Так это же хорошо, — осторожно заметил я. — Разве никто из магов не мечтал обрести бессмертие?

— Мечтал, конечно, поэтому подобные практики и появились. Но когда их стали активно применять, то выяснилась одна преинтереснейшая вещь — оказывается, как бы ты ни менял свое внутреннее время, предписанный тебе срок жизни все равно останется неизменным. Скажем, если тебе написано на роду прожить сто лет, то ты их и проживешь. Замедлив свои биологические часы, ты скрасишь лишь внешние признаки старения. В теории это должно было бы обеспечить тебе более долгую жизнь, однако природа не терпит столь грубых вмешательств, поэтому, когда твой срок настанет, то, независимо от того, как ты будешь выглядеть и того, насколько молодым останется твое тело, судьба его у тебя отберет. Это — механизм самосохранения уже самой природы. Мира, если хочешь. Времени. Поэтому ни один маг нашего профиля не смог прожить дольше положенного ему срока. Да, среди них встречались и долгожители, но срок их жизни все равно не выходил за рамки разумного, а единственный плюс, который они получили, замедляя свои биологические часы, это то, что до самой смерти выглядели молодо и свежо.

— Очень странно…

— Ничего странного, — качнул головой Лимо. — Как я уже сказал, единожды сбив свои часы, ты уже не сможешь вернуть свое личное время в норму. Но самое важное состоит в том, что ты не сможешь остановиться. То есть, если ты начал процесс замедления, то он так и будет идти. Годами, десятилетиями, постепенно все больше и больше замедляя твои биоритмы и жизнь в твоих клетках. До тех пор, пока твое личное время не остановится совсем. Это, как ты понимаешь, и будет означать время твоей смерти.

— Ах вот оно что, — запоздало сообразил я. — Получается, природа заложила в нас механизм контроля, чтобы мы не вздумали играть во взрослые игры.

Чуть не сказал — играть в богов.

— Хорошо. А как насчет ускоренного времени? Что будет, если я решу ускорить свои биологические часы?

— Тогда ты состаришься и умрешь очень быстро, хотя физиологические твое тело проживет ровно столько, сколько ему было отмерено. Просто сроки эти подойдут к концу намного быстрее.

— Но я на это время хотя бы стану проворнее? Смогу двигаться, как молния?

— В принципе, да, — пожал плечами маг. — Все твои реакции будут ускоренными, твое восприятие времени и окружающего мира тоже изменится. Тебе будет казаться, что остальные слишком медлительны — медленно ходят, медленно говорят, еще медленнее думают… и это очень быстро начнет раздражать. Особенно в свете того, что с каждым прожитым днем эта разница будет становиться все заметнее и остановить этот процесс ты, увы, тоже не сможешь. Единожды ускорив свои часы, ты сгоришь всего за несколько лет. Поверь, ни одна способность того не стоит.

— Жаль. А я-то уже размечтался, что смогу использовать ускоренное время во время поединков и тем самым смертельно удивлю своих врагов… Эх!

Лимо вдруг снова улыбнулся.

— На самом деле время можно ускорить и иначе. Я ведь тебе говорил — влияние на пространство влияет и на время. Поэтому ты можешь, не трогая свои биологические часы, скажем так, схитрить. И вместо того, чтобы искажать время, исказить пространство.

— Законы сопряжения магии? — замер я от неожиданной догадки.

— Именно. Как стихийную магию можно усилить или ослабить за счет посторонних компонентов, так и магию времени можно усилить или ослабить с помощью магии пространства. Загляни во второй раздел моих лекций, Адрэа. Думаю, он сможет тебя удивить.

Я повеселел.

— Спасибо, лэн. Вы подарили мне надежду на лучшее.

— Да на здоровье. А теперь ступай, — мягко улыбнулся маг, потягивая мне руку. — Что-то мне подсказывает, что тебе снова пора.

Я посмотрел на его ладонь с удивлением, но потом подошел и крепко ее пожал, ничуть не удивившись тому, что пространство вокруг меня тут же смазалось. А еще через мгновение открыл глаза уже в модуле и понял, что проснулся.

[1] Гражданское высшее учебное магическое заведение в столице, в котором в том числе имеется и факультет целительства.