Крепость над бездной

Глава 15

Уже потом, много позже, когда я вспоминал этот неприятный момент, то упорно не мог понять — почему если не мне, то хотя бы Эмме в тот момент не пришло на ум создать найниитовую нить, пожертвовать частью защиты и на манер паука прилепить ее к днищу вертолета? Почему я не додумался хотя бы за полозья ухватиться, ведь они в какой-то момент оказались совсем рядом? Да и другие варианты, если постараться, найти было можно.

В свое оправдание могу сказать, что тогда я вообще подумать не успевал — все произошло слишком быстро даже для меня. Эмма в свою очередь сказала, что такой способ спасения ею попросту не рассматривался. Не только из-за его нестандартности, но и из-за очевидной опасности в связи с близостью дайна, а также угрозой падения вертолета.

Вместо этого она лишь нарастила на моей коже толщину найниитовой брони до максимально возможной, чтобы, когда я шмякнусь с высоты более двадцати майнов, меня хотя бы заново собрать было можно. А еще она постаралась сберечь мой магический дар, потому что вблизи от разлома он истощался с такой скоростью, что без помощи подруги я бы, скорее всего, даже если бы и выжил, то магом быть точно перестал.

Именно последняя мысль примирила меня в итоге с тем, что произошло — Эмма, перекинув все свободные найниитовые частицы на мою голову, сберегла мне и дар, и в конечном итоге жизнь, поэтому все остальное уже не имело значения.

Однако в тот момент, как я и сказал, я об этом просто не думал, а с огромной скоростью летел вниз, с тоской провожая взглядом стремительно улетающий вертолет.

Правда, что с ним было дальше, я так и не увидел. Да и некогда было размышлять о других, когда моя собственная жизнь повисла на волоске.

Перво-наперво мне надо было извернуться, чтобы падать не спиной вперед, а хотя бы оказаться лицом к земле и видеть, куда меня несет. Шлем и драймарантовый комбинезон не спасут — они на такие нагрузки не рассчитаны. Но в принципе я от них чудес и не ждал. Дезориентируют ненадолго «нематов», прикроют меня от их назойливого внимания и ладно, все-таки без ауры я — не такая заманчивая добыча, как пролетающая мимо муха или комар.

Во-вторых, когда Эмма помогла мне принять нужное положение и я увидел, что вот-вот грохнусь прямиком в разинутую пасть разлома, то подумал, что следовало что-то предпринять, чтобы угодить не прямо в него, а брякнуться на землю неподалеку.

Про то, чтобы остаться после этого хотя бы живым, не говоря уж про невредимым, вообще молчу. Грохнувшись с высоты двадцати майнов, сделать это было крайне затруднительно. Ну а мимолетную мысль о том, что я первым среди магов оказался в такой близости от настоящего разлома, да еще и нестандартного, я вообще отогнал, как несущественную.

Тем не менее кое-что я все-таки успел сделать. А именно: перекинул часть найниита со спины на грудь и живот, создав под собой небольшой щит, чтобы замедлить падение. Попутно попросил подругу отключить эмоции, ибо сейчас они для меня были не только не нужны, но еще и мешали. Наконец снова перешел на второе зрение, которое утратил во время падения из вертолета, поэтому за несколько томительно долгих мгновений, пока летел вниз, успел увидеть достаточно, чтобы что-то предпринять.

В частности, я обнаружил, что верхушка разлома и впрямь напоминает то ли жерло вулкана, а то ли раскрывшийся цветок, из недр которого непрерывно извергалась уже знакомая мне пепельноподобная «лава».

Во-вторых, как и говорил когда-то лаир Дорхи, вся эта нескончаемая толпа «нематов» сначала тугой струей била вертикально вверх, а потом разбивалась на сотни отдельных ручейков и практически сразу устремлялась обратно, к земле, тогда как разлом прямо у меня на глазах вдруг начал «худеть», ужиматься, как стремительно опорожняющаяся коробка с семенами, и все больше начинал походить не на туго налитое яблоко, а на едва распустившуюся лилию. С той лишь разницей, что от разлома не воняло.

Лепестки у него, кстати, тоже имелись. И тоже, как у лилии, были раскрыты наружу, служа для менее прытких, не успевших взлететь дайнов этаким трамплином, с которого твари разлетались… вернее, правильнее было бы сказать, растекались в разные стороны.

Сколько таких «трамплинов» было конкретно у этого разлома, затрудняюсь ответить — с моей стороны было видно только четыре. А вот насчет количества тварей даже предполагать не берусь, поскольку, пока они находились в нематериальном состоянии, подсчитать их число было нереально.

Также я понял, что края разлома являлись ничем иным, как обрывками ткани нашего мира. Его наружной оболочкой, прорванной или прогрызенной огромной массой накопившихся в потустороннем мире тварей и вывернувшейся внутрь, словно края свежей раны. А там, между лепестками, зияла беспросветная, источающая дичайший, практически непереносимый холод чернота уже знакомого мне промежуточного. И исходило ощущение настолько явной угрозы, что мне почему-то сразу вспомнились пожиратели.

Не знаю, как бы повернулось дело, если бы я в тот момент замешкался, задумался или просто упустил время, но в тот самый момент, когда я пролетал мимо одного из лепестков, меня словно толкнуло что-то. А может, просто инстинкт сработал, заставив хотя бы за что-то уцепиться. Поэтому я без раздумий ухватил его за край, а затем дернул на себя в надежде обрести хоть какую-то опору. После чего накрылся им с головой, непроизвольно от рывка крутанулся и каким-то чудом намотал его на себя, словно край толстого одеяла.

Особых усилий это не потребовало — пространство вокруг разлома оказалось настолько искажено, деформировано, изломано и истончено, что теперь его можно было ощутить под пальцами без всякой магии. Да что там говорить — еще в начальной школе мне все уши прожужжали, что рядом с разломом магия не работает! В том числе и пространственная, в чем в свое время успел убедиться даже Дарус Лимо. Однако он, вероятно, не знал, что возле разлома стираются границы не только между временем и пространством, но и между разными видами пространства. Между магическим и немагическим, живым и мертвым.

Очень интересное свойство, кстати, но думать об этом я буду после. А сейчас я просто рванул лепесток на себя в надежде, что это притормозит падение и хоть как-то защитит меня от вьющихся вокруг дайнов. Услышав характерный треск, мимолетно подумал, что тем самым я, наверное, навредил защитникам крепости, ибо из-за меня размеры разрыва увеличатся и, соответственно, поток «нематов» в наш мир резко возрастет. Но изменить что-либо уже не успел — я по-прежнему падал, хоть и гораздо медленнее, чем поначалу. И что самое важное, дайны, хоть и кружили вокруг огромными толпами, сквозь стремительно наматывающийся на меня лепесток прорваться так и не смогли. Все-таки не хухры-мухры — я порвал не что иное, как границу нашего мира. Да, первоначальный надрыв был сделан не мной, но в такой ситуации главное начать, и дайны прекрасно это сделали за меня.

Падение, как я и ожидал, получилось довольно коротким, а приземление еще и чертовски жестким. Я шмякнулся с высоты почти двадцати майнов, словно мешок с дерьмом, успев по пути и выругаться, и помолиться, и мысленно попрощаться с теми, кто был мне дорог.

К счастью, благодаря шлему, найниитовой броне и созданной мною многослойной «подушке» оно оказалось не настолько страшным, как можно было бы ожидать. По крайней мере, я, хоть из меня и вышибло ненадолго дух, по-прежнему был жив, здоров, ничего себе не сломал и не лишился ни единой части тела. Тугой кокон уберег меня от серьезных травм, а его концы Эмма, правильно сориентировавшись, оперативно запечатала стянутым с остального тела найниитом.

Вот только я не учел одного — теперь, когда я оказался на земле, дайнов вокруг стало еще больше, причем и «нематов», и особенно «матов», успевших сожрать немалую часть некогда имевшейся здесь растительности. Благодаря им я, когда упал, не напоролся ни на острые ветки, ни на кусты, однако из-за высокой плотности кокона почти ничего не видел, совершенно не ориентировался пространстве, не знал, в какую сторону ползти, а также почти утратил способность двигаться, ибо намотал на себя слишком много слоев. А они, хоть и материальные лишь частично, оказались на редкость неудобной и к тому же адски тяжелой ношей.

Наконец сквозь шум в ушах я сумел различить стрекот вертолетных винтов и звуки выстрелов, свидетельствующих о том, что где-то неподалеку уже вовсю работают многочисленные пулеметы и автоматические турели. А это означало, что даже если я и выберусь сейчас из своего кокона, то меня или сожрут, или свои же подстрелят, так что дергаться было чревато.

«Черт, — подумал я, осознав, что попал из огня да в полымя. — Эмма, какие у нас перспективы?»

«Анализ данных показывает, что в настоящий момент наилучшим для тебя вариантом будет оставаться на месте», — почти сразу отозвалась подруга.

«Хм. А что ты предлагаешь делать, если дайны все-таки прогрызут защиту?»

«Согласно имеющимся данным, количество слоев пространства, которое ты на себя намотал, равно шестнадцати. Если учесть, что даже один такой слой дайны в промежуточном грызли не один год, то на преодоление шестнадцати им потребуется не менее двадцати лет».

«Спасибо, я здесь столько не проживу», — отозвался я, пытаясь пошевелить хотя бы ногой.

«А столько и не потребуется, — спокойно отозвалась Эмма. — Срок жизни пространственного разлома не превышает нескольких суток. Поэтому все, что тебе остается, это просто подождать. А потом тебя спасут, и твоей жизни ничего угрожать не будет».

«Уверена? Там, между прочим, стреляют. Причем, если не ошибаюсь, из крупнокалиберного оружия. „Вертушки“ тоже наверняка подняли в воздух, а ты помнишь, какие там пулеметы? Плюс с высокой долей вероятности тут еще и напалмом могут все поджечь. С учетом того, что вырванный мной кусок пространства сам по себе уже поврежден и теперь достаточно материален, чтобы его прошила навылет простая пуля… Скажи, милая, сколько я проживу, когда вокруг все начнет гореть и у меня не останется воздуха для дыхания?»

На этот раз подруга озадаченно промолчала. А я неожиданно почувствовал какое-то движение на груди и чуть не вздрогнул, услышав из нагрудного кармана слабый писк.

Черт меня задери… Ши! Совсем про него забыл!

А еще я так же неожиданно вспомнил, что все это время у меня в руках находилась авоська с пространственными бомбами. Я не выронил ее ни во время падения, ни тем более при приземлении. Еще бы! Почти чистый найниит! Хрена с два я выпустил бы его из рук. К тому же разлом находился совсем рядом — только руку протяни. Более того, если сам я сейчас не мог встать и принести туда авоську, то теперь у меня появился идеальный помощник.

И вот когда одно сложилось с другим, меня неожиданно осенило, что именно я могу сделать и для крепости, и для себя лично. После чего мои губы растянулись в зловещей усмешке и я, резко выдохнув, втянул живот, давая мелкому возможность выбраться.

Правда, чтобы осуществить мою идею, понадобилось несколько больше усилий, чем мне казалось поначалу. В коконе было ужасно тесно, да еще и громоздкий шлем создавал массу неудобств. При этом авоська с бомбами болталась где-то у меня в ногах, поэтому и йорка надо было отправить туда же.

После этого малышу понадобилось еще какое-то время, чтобы пробраться к нужному месту. Потом Эмме пришлось потратить несколько дополнительных мэнов, чтобы взломать электронный замок, изучить принцип действия бомб и выудить их из найниитовой оболочки. Саму оболочку я, естественно, решил прихватизировать, поэтому попросил Ши рассовать обломки по моим карманам. Ну а когда все было сделано, предстояло самое сложное — видоизменить найниитовую защиту в нижней части моего кокона, чтобы Ши смог выбраться наружу и при этом не погиб от кишащих там дайнов. А потом еще следовало швырнуть бомбы непосредственно в разлом, чтобы они сработали.

По крайней мере, я думал, что их надо бросить именно туда. Тем более что дыру в промежуточное я проделал будь здоров, а упал наверняка у самого края.

«Расстояние до границы разлома не превышает четверти майна», — подтвердила подруга, стоило мне об этом спросить.

Ну вот. Что я говорил? Совсем близко.

«Эмма, ты сможешь проконтролировать мелкого?» — спросил я, когда почувствовал, как малыш нетерпеливо завозился где-то в районе ботинок.

Знаю, у йорка был свой управляющий модуль и свой собственный найниит, который даст ему на какое-то время защиту и от дайнов, и от холода, но все же полной уверенности не было. Если бы я мог, я бы сам туда сползал. Ну или хотя бы покатился в нужную сторону. Однако без рук от меня толку было немного, поэтому приходилось полагаться на малыша.

«Не волнуйся, Адрэа, — неожиданно обрадовала меня нестандартным ответом подруга. — Твой питомец достаточно быстр, чтобы успеть добраться до разрыва и вернуться обратно. У него хорошая защита. Я дам ему столько найниита, сколько смогу, но меня беспокоит, что будет после этого с тобой?»

Согласен. Вопрос важный. Но Эмма, когда изучила бомбы, сообщила, что те не имеют ничего общего с обычными взрывными устройствами. И предположила, что они, скорее всего, построены на принципе резонансного воздействия на пространство. То есть, говоря простым языком, когда бомба окажется в разломе, там ничто не бабахнет, не взорвется и не разлетится на множество осколков. Вероятнее всего, она начнет всего лишь колебать, усиленно раскачивать границы пространства, причем чем дальше, тем больше. Однако внешне это ничем не проявится, кроме некоторого искажения пространственных границ и связанных с этим звуковых и визуальных эффектов. Ну а когда сила раскачивания достигнет критических величин, то края разлома просто схлопнутся, и все станет тип-топ.

Причем, поскольку внутри разлома границы пространства были материальными, а магия не работала, то собственно бомба (оболочка не в счет) являлась не маготехническим, а обычным техническим устройством. И, судя по тому, что описала Эмма, работала на основе волнового принципа, осуществляя с некоей периодичностью строго определенное, непрерывно меняющееся давление на границу пространства, тем самым заставляя ее колебаться и все сильнее смещаться относительно исходного положения.

Главное было доставить бомбу непосредственно в разлом и бросить ее подальше, чтобы радиус воздействия устройства получился максимально возможным.

«Мне придется снять с тебя почти всю защиту, чтобы уберечь йорка, — предупредила Эмма перед тем, как я дал добро на проведение операции. — Головной конец кокона при этом придется запаять полностью, чтобы дайны не проникли внутрь. Воздуха останется совсем немного, буквально на несколько мэнов. Но другого варианта сохранить жизнь твоему питомцу нет, поэтому, если ты готов потерпеть…»

«Делай», — только и сказал я, решив, что задержать на несколько мэнов дыхание — не проблема. А за возможность уничтожить разлом я был готов и на большее.

После этого кокон над моей головой окончательно сомкнулся, тогда как внизу, наоборот, приоткрылся, выпуская наружу тихонько пискнувшего йорка.

Я аж поморщился, когда по моим ногам бесцеремонно протащили авоську с бомбами, с которых сняли защитную оболочку, после чего кокон внизу тоже сомкнулся, и дальше мне оставалось только ждать.

Примерно мэна полтора я мучился от вынужденного безделья и заодно старался не дышать, пока Эмма исправно докладывала об успехах нашего малыша.

Вот он выбрался из-под кокона… вот найниитовая защита сползла с меня на него, позволив не опасаться нападения.

Само собой, оставшиеся рядом «маты» и «нематы» тут же активизировались, поэтому йорку пришлось сквозь них буквально продираться, так что один жалкий метр растянулся для него в кажущееся бескрайним поле, на котором к тому же каждая встреченная тварь ежесекундно пыталась его сожрать.

Однако Эмма не зря потратила на защиту Ши почти весь наш немаленький запас. Тридцать восемь с хвостиком акрионов — это было охренеть как много. Тем более для крошечного йорка. Он, можно сказать, почти что танковой броней обзавелся. Ни одному «Леопарду» или «Абрамсу» не снилось! Поэтому за малыша я был спокоен и лишь одобрительно кивнул, когда подруга известила меня, что йорк благополучно добрался до разлома и столкнул туда сразу обе бомбы в авоське.

К сожалению, я плохо понимал, волны какой природы использует прибор для воздействия на границы разлома. Эмма тоже с подобными устройствами раньше не сталкивалась — разработка, разумеется, была секретной, принадлежала исключительно роду Хатхэ, и в Сети информации по этому поводу, что совершенно естественно, не имелось. Так вот, по аналогии с обычными бомбами я предположил, что чем больше, тем лучше, раз уж разлом по всем признакам был нестандартным…

И это оказалось ошибкой. Очень большой ошибкой, которая едва не стоила мне жизни.

Правда, понял я это немного позже. Сразу после того, как Ши вернулся.

Я тогда только-только успел порадоваться, что малыш живой и невредимый. Только-только успокоился при мысли о том, что сделал для крепости все, что мог. Как вдруг Эмма тревожно заметила, что пространство вокруг разлома слишком быстро и неоправданно сильно отреагировало на появление постороннего прибора. А еще через миг разлом все-таки рванул, едва не угробив меня окончательно.

Самое скверное заключалось в том, что из своего кокона я по-прежнему ничего не видел, не мог толком сориентироваться и почти не мог повлиять на ситуацию. Эмма тоже не успела предупредить, чего нам ожидать, поэтому в какой-то момент я просто ощутил, как подо мной содрогнулась земля. А еще через миг меня высоко подбросило и с огромной скоростью швырнуло куда-то в сторону.

И ладно, если бы я просто упал, сломав себе при приземлении пару-тройку костей. Ну может, сотрясение бы словил или вообще отделался легким испугом. Все-таки внизу, в котловане, где я оказался, аномальную зону отграничивали не каменные, а обычные земляные стены, пусть и укрепленные специальными пластинами.

Но, на мою беду, взрыв вызвал настолько сильные колебания пространства, что оно, как потом сказала Эмма, буквально пошло волнами, затрепетало, словно попавшая под ураганный ветер простыня. Оно и так уже было сильно деформировано. Обычные законы природы в нем и без того работали с перебоями. Тогда как после взрыва эти процессы резко усилились, поэтому пространство не просто заколебалось — оно начало буквально плавиться, бешено вибрировать и рваться прямо на глазах. Из-за чего меня сначала подкинуло в воздух, а потом подхватило неведомой силой, закрутило, завертело… и, полагаю, со мной случилось примерно то же, то происходит с трупом, завернутым в толстый ковер — в какой-то момент по моему спасительному кокону что-то ударило, после чего тот, как обычная ковровая дорожка, стремительно развернулся, и я прямо в полете вывалился оттуда на хрен, успев только выругаться на лету, увидев, что нахожусь на высоте майнов в пятнадцати от поверхности земли, да еще и лечу прямиком на каменную стену, после удара о которую меня даже найниит не спасет.

К счастью, шмякнуться об нее мне так и не довелось — взбесившееся пространство оказалось настолько изорвано, что прямо-таки изобиловало пространственными дырами, которые сыграли для меня роль обычных порталов. Причем возникали они спонтанно, то тут, то там, безмолвно проглатывая взвившиеся в воздух комья земли, обломки деревьев, таких же, как и я, дезориентированных дайнов. И в том числе похожих на тучи голодного воронья «нематов», которых к тому времени стало намного больше.

Появлению каждого такого минипортала предшествовала яркая белая вспышка, после которой кусок пространства вместе со всем, что в нем находилось, просто исчезал и появлялся совсем в другом месте.

И вот в такой-то портал меня прямо на лету и зашвырнуло. После чего я ощутил, как меня обожгло уже знакомым холодом, затем несколько раз крутануло вокруг оси, прожевало и снова выплюнуло. Правда, уже не рядом со стеной, а всего майнах в трех от поверхности земли, над которой снова что-то ярко сверкнуло. Потом я, так и не успев грохнуться, с руганью улетел во второй портал. Затем в третий, четвертый, пятый…

Спрятавшийся у меня под курткой йорк жалобно запищал, когда нас принялось кидать в разные стороны. Но почти сразу я грудью налетел на что-то твердое, и он умолк. Видимо, беднягу придавило, и малыш банально потерял сознание. Тогда как мне повезло гораздо меньше, потому что меня на протяжении нескольких мэнов безжалостно бросало из одного пространства в другое, не давая шансов даже сосредоточиться, не говоря уж про то, чтобы сопротивляться.

Я напрочь потерял опору, перестал понимать, где верх, где низ и можно ли это вообще остановить. Меня безостановочно кружило, шпыняло, подбрасывало на неимоверную высоту и тут же снова роняло почти до земли, заставляя хрипло материться и то и дело ожидать неминуемого удара. Попутно меня пинало, било и царапало всем, чем только не лень: поднятыми в воздух ветками и камнями, попавшими в портал пулями, каменными и даже железными обломками…

Вот уж когда я возблагодарил судьбу за прочный комбинезон и крепкий шлем. Если бы не они, мне бы точно пришлось несладко, несмотря на всю мою броню.

Несколько раз я оказывался запертым в портале вместе с дайнами, причем один раз столкнулся с одним из них чуть ли не лицом к лицу. Но, к счастью, он оказался так же растерян, как я. И к тому же нас настолько быстро разъединило, что я даже понять ничего толком не успел. А сообразил, что к чему, намного позже, когда опасность миновала и я смог нормально соображать.

Наконец очередной портал, изжевав и измочалив меня до полубессознательного состояния, все-таки сжалился и выплюнул меня наружу. Причем считаю, что мне крупно повезло, потому что выплюнул он меня не с высоты птичьего полета, хотя вполне мог бы, а всего лишь с высоты половины майна. И не на землю, не в котлован, где искрилось и бесновалось изуродованное бомбами пространство, а прямиком на крепостную стену. В относительно безопасном месте. Правда, с такой силой, что от удара из меня чуть во второй за сегодня раз не вышибло дух.

К сожалению, упал я неудачно — боком, не успев толком сгруппироваться, из-за чего при приземлении смачно приложился о камни левой половиной груди, бедром, да еще и в левой ключице что-то подозрительно хрупнуло. Плюс ко всему я уже во второй раз за сегодня шарахнулся об пол башкой, так что в ней тут же вспыхнула сверхновая, едва не отправив меня в небытие.

'Внимание! — не дав мне прийти в себя, взвыла сиреной Эмма. — Обнаружены признаки ушиба головного мозга, выявлены грубые повреждения костного скелета в районе средней и нижней трети левой ключицы, левой плечевой кости. Имеется трещина в левой тазовой и левой бедренной костях,

трещины в седьмом, восьмом и девятом ребрах, также выявлены крупные дефекты хрящевой ткани в области крупных суставов…'

Так. Неприятно, но ожидаемо. В отличие от усиленной найтом черепушки и специально укрепленных ребер, суставы и точки роста в крупных костях являлись моей ахиллесовой пятой, потому что там найта почти не было, и они могли серьезно повредиться при приземлении.

«Во избежание перегрузки нервной системы болевая рецепция отключена, —снова продолжила подруга. — Начаты противошоковые мероприятия…»

И тут же:

«Внимание! Обнаружена критическая дестабилизация пространственно-временного континуума! Фиксируется грубое повреждение и множественные разрывы пространственных границ! Обнаружено множество пространственных аномалий, перекруты и критически значимые деформации окружающего пространства! Обнаружено прогрессирующее истощение магического дара! Выявлено повреждение поверхностного найниитового слоя! Идет активная потеря найниитовых частиц из-за разрушения связей между элементами защиты! Скорость потери составляет около десяти тарнов за сэн!»

Так, а вот это уже серьезно. Там, где не работают законы природы, и магия начинает утекать, как вода сквозь пальцы. А вместе с ней утекает и мой найниит!

Я со стоном перевернулся на спину, ощущая, как впившаяся в левое плечо и ребра боль стремительно отступает.

«Убирай найниит, — прохрипел я, тщетно пытаясь проморгаться и убрать появившуюся перед глазами кровавую пелену. Меня дико мутило, в горле поселился тошнотворный комок. Дважды ушибленная башка адски болела, но я понимал, что если сейчас вырублюсь, то могу потом больше не проснуться. — Под кожу прячь. В кости. Куда угодно, но не смей его терять. И вколи мне регенератор — весь, который есть. Сбереги нам скелет, мозг, почки и сердце, а остальное потом восстановим!»

«Регенератор уже работает, — гораздо спокойнее отозвалась подруга. — Найниитовая защита свернута и сосредоточена вокруг наиболее важных органов. Активность управляющего поля повышена до максимальных величин. Потеря найниитовых частиц снизилась и в настоящий момент составляет ноль целых шесть десятых тарнов за мэн».

Уф. Уже лучше.

Я наконец проморгался, чувствуя, как по телу прошла оживляющая волна от выброшенных в кровь лекарств. Хотел было сесть и осмотреться, понять, что творится с разломом, но как только в голове прояснилось, Эмма снова встревоженно крикнула. Затем мое зрение без предупреждения переключилось на другой спектр. Почти сразу я увидел, как прямо у меня перед носом сверкнула белая вспышка, и с руганью отпрянул. А потом и шарахнулся в сторону, торопливо перекатившись по каменному полу под прикрытие ближайшего зубца, чтобы меня не зацепило очередным порталом.

Твою ж мать…

Вспышка, правда, быстро угасла, но когда я обернулся и увидел, что на том месте, где я недавно был, теперь зияла здоровенная дыра с иззубренными краями, то любопытствовать резко расхотелось. Поэтому я с матюками, с трудом, но все же поднялся на карачки, прижался к более-менее целой стене и, пригибая голову, торопливо пополз к ближайшей башне в надежде, что успею туда добраться прежде, чем меня долбанет очередным порталом или пришибет какой-нибудь не вовремя свалившейся с неба каменюкой.

По сторонам, конечно, смотреть тоже пришлось. Несколько раз я замирал, пропуская мимо себя похожие на белоснежные серпы пространственные щели. Когда-то, наоборот, мне приходилось резко ускориться. Дважды проклятые порталы чуть ли не падали мне на голову, но каждый раз Эмма успевала меня предупредить, и лишь у самой башни… когда до нее оставалось всего несколько шагов… мне все же не повезло — один из серпов вдруг со всей дури шарахнул аккурат по каменной будке, прямо у меня на глазах превратив ее в ничто.

Ну е-мое!

Немаленькое строение будто корова языком слизала.

Казалось бы, вот только что у него были стены и крыша, и потом р-раз — и уже на этом месте лишь пустота. Только зияет огромная дыра в полу, сквозь которую видны убегающие вниз каменные ступени. Над ней — черное небо с многочисленными белыми вспышками в вышине. Две мечущиеся почти на краю видимости «вертушки», с которых на землю льется настоящий свинцовый дождь. Жестоко обгрызенные, зияющие огромными дырами стены, по которым словно злой великан с дубиной прошелся. Между ними — дочерна обглоданное, кишащее «матами» и «нематами» поле, по которому безостановочно палят автоматические турели и щедро льется со стен жидкий огонь. Внизу, в котловане, видны гигантские рытвины, оставленные ударившими в землю порталами и подозрительно похожие на свежие раны. Тут и там разбросаны обломки камней и безнадежно загубленных деревьев. Сорванные со стен неведомой силой железные листы, смятые и покореженные, будто по ним специально топтались. Свирепый ветер кружит над крепостью наподобие настоящего торнадо. И над всем этим висит огромный, угрожающе налившийся малиновым светом, грузно ворочающийся и недобро пульсирующий шар, по стенкам которого то и дело пробегала болезненная судорога.

Черт возьми!

Я-то считал, что, выпустив наружу тварей, он обмякнет или опустеет совсем. Надеялся, что нанесенная мною травма больше не даст ему возможности надуться. Однако она, похоже, успела зарасти и теперь разлом снова стал целым, похожим на напившегося крови клеща. Да еще и угрожающе потрескивал, словно внутри него снова накопились и вот-вот собирались прорваться наружу полчища дайнов.

Впрочем, нет. Не дайнов.

В какой-то миг я ощутил уже знакомое чувство обреченности, неестественного для себя смирения и первобытного, какого-то животного страха, и осознал, что, похоже, своими бомбами лишь усугубил ситуацию. Просто потому, что вместо дайнов к месту разрыва приплыло намного более крупное и значительно более опасное существо.

Честное слово, когда из верхней части разлома показалось гигантское, похожее на раскрытый рот, обрамленное блестящими, словно облитыми дегтем, извивавающимися отростками щупальце, я непроизвольно замер, будучи не в силах справиться с придавившими меня ощущениями. Пожиратель показался из разлома всего лишь краешком… всего-то одной из своих многочисленных конечностей, но нутром я знал… чувствовал, что он где-то там, за краем разлома. И это знание меня буквально убивало.

Когда Дарус Лимо показывал мне эту тварь в первый раз, ее вид произвел на меня неизгладимое впечатление. Однако во сне справиться с накатившим ужасом оказалось гораздо проще. По крайней мере, тогда я смог отступить, отвернуться, перебороть охвативший меня страх. Тогда как в реальности это оказалось намного сложнее сделать, причем даже с отключенными эмоциями. Именно поэтому, умом понимая, что нужно бежать, я по-прежнему стоял, будучи не в силах пошевелиться, и неотрывно смотрел на медленно выползающее из разлома щупальце.

Когда же оно раскрылось, раскинув длинные отростки в стороны, и обнажило беззубый круглый рот, я неожиданно почувствовал, что меня туда словно бы тянет. Причем это ощущение с каждым мгновением становилось все сильнее, как если бы гигантская тварь включила невидимый магнит, которому у меня не было возможности сопротивляться.

Впрочем, не только у меня — находящиеся в аномальной зоне нити следовой, да и самой обычной магии тоже дружно потянулись в ту сторону. Причем все вместе, со всех сторон. Так что очень скоро вокруг щупальца прямо-таки радуга засветилась и появилось впечатление, что вся магия в округе устремилась в гигантский рот, словно разноцветный планктон — в пасть громадного кита.

В какой-то момент я чуть не решил, что пожиратель, будто гигантский пылесос, начнет затягивать в себя вообще все: землю, магию, уцелевших людей, дайнов, окружающие разлом строения, потом перейдет на окружающий лес, а затем пойдет дальше и дальше, пока его кто-нибудь не остановит…

Даже успел подумать, что случайно призвал на наши головы монстра, с приходом которого на Найаре ничего живого не останется.

Однако время шло, меня по-прежнему к нему тянуло, но при этом ни камни, ни земля, ни обломки башен в сторону разлома так и не сдвинулись. А вот «нематы» — ого-го как. Как ни странно, но именно их пожиратель принялся засасывать в себя с неистовой силой. Причем если поначалу я в этом еще сомневался, то по мере того, как эта тяга усиливалась, а пространство внутри крепости стремительно очищалось, до меня начало постепенно доходить.

«Внимание! Пресечена попытка ментального воздействия, — очень своевременно отвлекла меня Эмма от созерцания кажущейся бездонной глотки. — Зафиксировано присутствие потенциально опасного потустороннего существа».

Всего лишь потенциально?

Я озадаченно моргнул, но почти сразу сообразил — подруга права: пожиратель не собирается уничтожать наш мир, а напротив — избавляет его от дайнов!

С высоты крепостной стены я прекрасно видел, с какой скоростью бесхозные души устремляются и исчезают в бездонной пасти. Они, конечно, пытались сопротивляться, отчаянно искали, за что бы зацепиться. Но поскольку непосредственно вокруг разлома ничего живого уже не осталось, то пожиратель в считанные мгновения вытянул всех «нематов» из нашего мира в свой, а заодно высосал всю следовую магию без остатка. После чего приподнял блестящее щупальце, требовательно пошевелил отростками, а потом издал долгий низкий вибрирующий звук, и вот тогда меня конкретно перемкнуло.

Это было до крайности странное чувство. Едва слышимый, но неимоверно сильный зов, который моя душа не просто услышала, но и изо всех своих призрачных сил устремилась навстречу. Правда, поскольку она все еще была внутри тела, то оно, это тело, успело лишь сделать несколько шагов, едва не сверзившись с крепостной стены. А потом застыло, как вкопанное, будучи не в состоянии даже вздохнуть.

«Внимание! — всполошилась Эмма. — Зафиксирована успешная попытка ментального воздействия. Ментальная защита нарушена. Контроль над телом перехвачен. Рекомендуется принять дополнительные меры для предотвращения повторного ментального влияния! Беру управление на себя!»

Я вяло удивился происходящему, однако после того, как Эмма взяла на себя управление, вызванное пожирателем наваждение так же внезапно схлынуло. Куда-то бесследно испарилась неимоверная тяга сигануть в разлом, ушел иррациональный страх и тот сладкий ужас, который, даже когда я понимал, что меня там ждет смерть, все равно заставлял стремиться навстречу, словно громадная тварь успела меня зомбировать.

Одно хорошо — когда «нематов» ни в крепости, ни над ней не осталось, а большая часть следовой магии исчезла в небытии, пожиратель захлопнул здоровенную пасть, сомкнул отростки щепоткой и так же плавно, как пришел, убрал щупальце из разлома. Тот после этого наконец-то сдулся, сморщился, как-то подозрительно опал. Но почти сразу снова вспух безобразной шишкой, поднатужился и с оглушительным треском рванул во второй раз.

Не знаю, в чем там было дело — то ли вторая бомба сработала с опозданием, а то ли пожиратель напоследок решил подгадить, но бабахнуло так, что крепость ощутимо вздрогнула.

Более того, я с беспокойством увидел в центре аномальной зоны самый настоящий взрыв, словно там грузовик с взрывчаткой подорвали. С искрами, пламенем, с воем, ревом, грохотом и всем остальным, что положено по сценарию. А потом… потом в мою строну устремилась взрывная волна. А вместе с ней и тонны поднятой взрывом земли, камней и прочего мусора, которого в раскуроченной в том числе и моими усилиями крепости сейчас хватало.

Черт.

А у меня, как назло, найниитовой защиты больше не было.

И магию из меня высосали если не всю, то почти всю.

И с крепостной стены просто так не спрыгнешь — высоко. И воздушные диски не создашь — магия тут еще долго нормально работать не будет. Квакнется такой диск на полпути и — все, кирдык, по кускам себя собирать буду. Да и найнитовыми их тоже не заменишь, потому что весь найниит Эмма уже припрятала и быстро его вернуть из костей не получится…

Единственное, что пришло мне в голову, это использовать малозатратное, находящееся всегда под рукой и практически безотказное умение — магические фигуры. Вернее, одну-единственную магическую фигуру, которая в готовом виде почти не требовала расхода энергии, имела самовосстанавливающуюся структуру, могла подпитываться из любого магического источника, включая рассыпанные вокруг крепости блокираторы и даже следовую магию, поэтому чисто теоретически могла использоваться рядом с разломом. Главное было ее активировать, но уж на это-то моих сил должно было хватить.

Фигура стабильности…

С того времени, как мастер Даэ научил меня создавать и хранить такие фигуры про запас, я всегда придерживался правила держать под рукой именно ее. И именно ее я использовал сегодня, едва увидел вспухающую над аномальной зоной шапку огромного взрыва.

Сразу же после этого ударная волна жахнула так, что меня попросту снесло со стены. Однако фигуру я активировать все-таки успел — сложная многокомпонентная конструкция развернулась вокруг меня уже после того, как мои ноги оторвались от стены, и буквально за миг до того, как на мою голову обрушились поднятые взрывом камни, среди которых в обычных обстоятельствах меня бы попросту перемололо в фарш.

К счастью, фигура уберегла меня от серьезных увечий. Образующие ее и активно отстреливающиеся молнии самостоятельно выбирали цели и прямо в полете безостановочно разносили в пыль все более или менее крупные валуны, тем самым оберегая меня от тяжелых травм.

Мелких, правда, избежать не удалось. Да и энергии молнии сжирали столько, что практически сразу Эмма сообщила о критически низком уровне магического дара. Вероятно, даже следовой магии вокруг крепости уже не было. Похоже, разлом успел сожрать ее всю, поэтому фигуре попросту не хватало энергии, и она по умолчанию брала ее у меня.

Да, вблизи от разлома это было чрезвычайно опасно, истощенный дар и без того очень чувствителен к перегрузкам, но не подпитывать фигуру я не мог — или так, или смерть. Поэтому я проигнорировал предупреждение подруги, велел ей расщепить дар, чтобы если он и перегорит, то хотя бы не полностью, и мысленно понадеялся, что моих запасов хватит хотя бы на несколько сэнов, потому что больше, как я полагал, этот сумасшедший полет просто не продлится.

Так оно и вышло — лететь мне и впрямь пришлось совсем недолго. Просто потому, что на расстоянии каких-то двадцати майнов от крепости начинался густой, почти нехоженый лес, куда мы… в смысле я и камни… большой плотной кучей благополучно и прилетели.

Там взрывную волну, частично уже погашенную крепостной стеной, встретили многочисленные деревья, приняв на себя основной удар. Там же ее частично пригасили кусты, вобрав в себя основную массу всевозможного мусора.

Само собой, от леса после этого мало что осталось — передние ряды деревьев попросту снесло, поломало и размолотило в щепу. Те, что стояли чуть поодаль, по большей части если не сломались, то как минимум опрокинулись — от удара их выворотило с корнями.

А вот мое падение после этого не закончилось. Набранная мною скорость оказалась настолько велика, что, когда основная масса камней осталась позади, я какое время еще летел, сшибая собой ветки, срывая листву и сминая молоденькие деревца. И лишь после того, как на моем пути попалась местная разновидность разлапистой ели… после того, как я на приличной скорости влетел в нее спиной и, сломав несчастное дерево у основания, со свистом промчался сквозь густое переплетение колючих веток… когда мой прикрытый магической фигурой зад, а точнее, яростно отстреливающиеся молнии со скрежетом, воем и треском содрали бугристую кору, сработав наподобие магического рубанка, и срезали встреченные ветки, словно пилой… когда забрало моего шлема треснуло от удара прилетевшего откуда-то сбоку здоровенного булыжника… только тогда мне удалось замедлиться и остановить наконец-то неконтролируемое падение.

Угу. Я, так сказать, приземлился, прочно застряв между двумя толстыми ветками, и лишь чудом ни на одну из них не напоролся. Только после этого фигура, спасшая мне жизнь, благополучно угасла, а Эмма очнулась от кратковременного ступора и тихо-тихо принялась перечислять полученные мною повреждения.