Кровавый квартал

АЛОРА

Не помню, когда в последний раз спала всю ночь или ела нормальную еду. Я больше не видела мистера Лорана, Грейсона или как он там себя называл. Но нервная дрожь при мысли о том, что он может быть где-то рядом, была вполне реальной. Раздался громкий гудок машины, и я чуть не свернула себе шею от резкого движения. Кто-то пытался припарковаться и задерживал движение. Мое бедное сердце было на пределе, и я ненавидела, что именно этого он и добивался. Я поддавалась ему, он сам так сказал, и не ошибался. Он постоянно занимал мои мысли.

Какой-то крошечной частичке меня даже нравилось, как звучал его голос, воля и уверенность, аура, исходящая от него. Если он был тем, за кого я его принимала, то он, несомненно, был горяч, но никто не был настолько горяч, чтобы смириться с ножом, приставленным к горлу в темноте. Не так ли? Уф. Уебок.

Вчера вечером мне пришлось пойти в торговый центр, чтобы купить новые кроссовки, и клялась, что несколько раз видела его краем глаза. Но как только поворачивалась, там никого не было. До смерти испугавшись, что он схватит меня на улице по дороге в приют, я купила первую попавшуюся пару. К счастью, они оказались удобными. Всю обратную дорогу я бежала. Я не могла так больше жить, но как выбраться из этого кошмара, у меня не было ни малейшего представления.

Резко открыв дверь в кафе Молисано, я вошла внутрь и была счастлива, что музыка заглушала урчание моего желудка от запаха свежей выпечки. Я жадно посмотрела на стеклянные витрины, полные свежих слоеных пирожных, горячих булочек и всего, что между ними.

— Алора, рад тебя видеть, — сказал мистер Молисано, выходя с подносом свежих бенье. Я облизала губы, и он рассмеялся. — Хочешь?

Щеки покраснели от смущения, что я была настолько очевидна.

— Вы не против?

— Нисколько. Вот, бери два, — сказал он, придвигая поднос ко мне. Они были еще теплыми, и я съела первый так быстро, что едва почувствовала его вкус.

— Спасибо, — сказала я, проглотив последний кусок. Мистер Молисано поставил поднос на полку и, вытерев руки, подошел ко мне.

— Скажи честно, Алора, когда в последний раз ты ела?

— Несколько дней назад. У меня есть деньги. Просто из-за стресса забываю поесть.

Он злобно на меня посмотрел.

— Мозг не работает, когда мы голодны. Как ты собираешься научиться печь заказанный нами торт из капкейков, если не будешь в форме?

— Вы правы. Я… подождите, вы сказали, что хотите, чтобы я помогла печь сегодня?

Он широко улыбнулся, и радость на мгновение вытеснила все мои тревоги.

— Да, я так и сказал. Мне нужно, чтобы ты помогла на кассе во время дневного наплыва, но в остальное время — да. Отличная возможность для тебя, ведь половина удовольствия здесь — в украшении. Им нужны взбитые сливки, шоколадные сердца и свежие ягоды сверху. И еще четыре вкуса капкейков, так что у тебя будет много практики.

— Спасибо. Я так рада этой возможности. — На мгновение я снова почувствовала себя подростком, в восторге от того, что ждет меня в будущем, но одновременно боящейся мечтать.

— Ну что ж, заходи, умывайся и переоденься.

Я никогда в жизни не переодевалась так быстро. Через шесть часов работы у меня уже ныли руки, я съела слишком много сырого теста, но все еще была на том же подъеме, что и в начале. Другие повара занимались своими делами, но все были дружелюбны, а у мистера Молисано было ангельское терпение. Некоторые могли бы ненавидеть точность, необходимую для выпечки, но только не я. Я заботилась о каждом ингредиенте с такой же тщательностью и вниманием. Самая лучшая часть всего процесса — это украшение. Все делалось поэтапно: приготовление теста, выпекание, охлаждение, а затем украшение. У мистера Молисано был отточен каждый этап до совершенства. Он идеально рассчитывал время и плавно переходил от одного этапа к другому, словно дирижировал оркестром. Именно таким поваром я и хотела быть, и впервые у меня появилось четкое представление о том, чего я хочу от этой жизни.

— Алора, они выглядят потрясающе. У тебя действительно талант, — сказал мистер Молисано, оценивая мой последний поднос с капкейками. Каждый из них был идентичен, с идеальной глазурью и засахаренной ежевикой. В завершение они были украшены шоколадным сердечком и золотой стружкой, которые блестели на свету. Мне нравилось выкладывать золото пинцетом, словно я создавала миниатюрные шедевры.

— Спасибо. Мне очень понравилось украшать.

— Это видно. Прости, что отвлекаю, но можешь помочь на кассе, пока я все закончу и упакую?

— Конечно. — Улыбаясь, я сняла фартук, убрала сетку для волос и потянулась. Даже с высоким столом для украшения, завтра все будет болеть.

Открыв дверь в зал, я увидела, как Ким, Дешон и Эмили обслуживали клиентов, а очередь выстроилась до самого тротуара. С ума сойти. Я помахала следующему клиенту, чтобы он подошел, и заказ оказался простым — дюжина фруктовых тарталеток. В суете людей и активности было легко войти в ритм.

— Следующий, — позвала я, и к прилавку подошел мужчина, пока я открывала пустую коробку для заказа. — Чем могу помочь… — Окончание вопроса застыло на моих губах, когда я подняла голову.

Весь мир остановился, когда я встретила яростный взгляд отца Тэмми, Хэнка Лэндри. В одно мгновение я словно вернулась в прошлое. Последний раз, когда я видела этого человека, его выдворяли из зала суда за крики, что я убила его девочку.

— Какого черта ты делаешь на свободе? — Ничто так не может утихомирить огромную толпу, как эти слова. — И работаешь здесь? У тебя вообще есть хоть капля совести? Ты бы свалила из города, если бы в тебе была хоть капля уважения, — каждое его слово звучало все громче, и моя тревога росла с каждым его криком.

— Мистер Лэндри, простите, я…

— Простить? Прощение не вернет мою мертвую дочь! — Закричал он, и каждый взгляд, каждая взволнованная реакция толпы обрушивались на меня, словно удары в сердце. Я оглянулась и сделала шаг назад от витрины.

— Что здесь происходит? — Раздался глубокий голос мистера Молисано, когда он вышел из кухни.

— Вы знаете, что наняли убийцу?

Снова в помещении раздался коллективный вздох. Пот стекал по моей спине, я боролась с подступившими слезами и старалась не замечать, как все вокруг уставились на меня.

Мистер Молисано положил руку мне на плечо и мягко отодвинул, так что теперь я стояла позади него.

— Я прекрасно знаю, кого нанял, и вам стоит получше разобраться в происходящем.

— Я отец Тэмми! — Выкрикнул мистер Лэндри, и хотя я его не видела, его слова, словно нож, ударили в живот.

— Сожалею о вашей потере. Но у вас нет права устраивать сцену в моем заведении. И уж тем более нет права нападать на мою сотрудницу. Прошу вас уйти и не возвращаться. — Он положил руки на бедра, и, даже несмотря на свои пятьдесят с лишним лет, выглядел внушительно.

У меня задрожала губа, и первые слезы покатились по щекам. Я лихорадочно их вытирала, стараясь не развалиться на части. Никто никогда не заступался за меня, и я не была уверена, что заслуживаю его доброту или верность. Мистер Лэндри прав. Я убийца. Я убила его дочь, и не могу ее вернуть. Ничего уже не исправить.

— Вы серьезно собираетесь защищать ее после того, что она сделала? Я разнесу новость по всем соцсетям. Не могу поверить, что вы добровольно наняли ее.

— Убирайтесь из моей пекарни. Немедленно, или я вызову полицию и предъявлю вам обвинение в незаконном проникновении.

— Ладно, но это еще не конец. Я расскажу всем, и скоро вы разоритесь. Преступники вроде нее не заслуживают второго шанса. Убийца! Мистер Молисано нанимает убийц! — Кричал мистер Лэндри, и я бросилась в уборную, захлопнув за собой дверь.

Схватившись за раковину, закрыла рот рукой, пытаясь сдержать рвущийся наружу крик. Я встретилась с собственным отражением в зеркале, и все, что видела перед собой, — ужасы моих ошибок, ничтожество и страдания, которые причинила. Не имело значения, что я больше не в тюрьме. Меня приговорили к чистилищу, и моя душа уже горела.

Я должна уйти отсюда. Открыв дверь, я подошла к своему шкафчику и схватила свои вещи, слишком хорошо осознавая, что теперь даже те, кто был в задней части пекарни, смотрят на меня и, наверное, гадают, кого и как я убила.

— Куда ты собралась? — Спросил мистер Молисано, когда я направилась к черному выходу.

— Простите, что принесла все эти проблемы в ваше заведение. Вы были так добры ко мне, и я… Просто не могу больше тут работать. Не могу допустить, чтобы мистер Лэндри и его сообщники разорили вас.

— Он зол, Алора. Ты совершила ошибку, но это был несчастный случай. Ты отсидела свой срок, и ты хороший человек, который заслуживает второго шанса. — Он подошел ко мне, но я отступила. Если бы он обнял или дотронулся до меня, я бы совсем потеряла контроль, и что бы он ни говорил, был неправ.

— Правда? Заслуживаю ли? Слушайте, мне нравится здесь работать, но это убьет меня, если мое присутствие навредит кому-то еще. Вам, вашей семье, сотрудникам, даже репутации… Я просто не могу. Это было любимое место Эви, и я не могу разрушить его так же, как разрушила все остальное в своей жизни. — Я протянула ему фартук. — Спасибо, что подарил мне лучший день за последнее время и заставили поверить, что я достойна большего. Сегодняшний день был похож на сон, а ваша доброта… — Я смахнула слезы. — Я никогда ее не забуду.

Я повернулась и пошла к черному выходу, слишком боясь, что мистер Лэндри будет ждать меня у входа с вилами.

— Алора, пожалуйста, подумай еще раз, — сказал мистер Молисано.

Положив руку на дверь, я оглянулась на человека, который, пусть и на короткое время, стал для меня настоящим отцом. Я покачала головой:

— Я не смогу пережить мысль о том, что причинила вам вред.

Он скрестил руки на груди.

— Хотя бы вернись за буклетами по обучению. У тебя настоящий талант, Алора. Не позволяй отнять у тебя мечту.

— Я не рождена, чтобы мечтать, мистер Молисано. Спасибо за все. Моя сестра была права, вы невероятный человек. — Прежде чем он успел сказать что-то еще, я выскочила на улицу и натянула капюшон, хотя было еще тепло.

Один шаг за другим я шла по переулку, а затем по тротуару, не имея настоящей цели. Слова мистера Лэндри кружились в моей голове, словно карусель. Остановившись, я посмотрела вверх, на вывеску магазина «Водка в продаже». Мои демоны взяли меня за руку и повели туда, куда не стоило идти.

Тебе стоит вернуться в ад и остаться там.

Преступники вроде нее не должны получать второй шанс. Она убийца, убийца.

Дрожащими руками я открыла дверь и шагнула внутрь. Кого я пыталась обмануть, думая, что смогу оставить все позади? Так не бывает. Прошлое всегда будет висеть на моей шее, как цепь, которая стремится утянуть вниз. Возможно, пришло время просто позволить этому случиться.

— Почему, черт возьми, ты так долго добиралась сюда, — спросила Эви, запрыгивая на переднее сиденье, а Тэмми — на заднее.

Я бросила на сестру гневный взгляд.

— Могла бы вообще не приезжать, — прорычала я в ответ. Эви лишь усмехнулась, и я поняла, что она просто издевается надо мной.

Я взглянула на парней, толпившихся во дворе убогого фермерского дома. Они все были намного старше, будто старшекурсники или даже студенты колледжа.

— Как ты, черт побери, оказалась на студенческой вечеринке?

— Джонни, — ответила Эви, скрестив руки на груди, пока я выезжала с длинной темной дороги. — Он сказал, что хочет сюда приехать, что у брата будет вечеринка, и пригласил нас. Только не упомянул, что никого из нашего класса не будет, и что там всего пять девчонок, которые пили и играли в сексуальные игры, — она опустила голову.

Я дотронулась до ее руки.

— Никто тебя не обидел, правда? — Спросила я и посмотрела в зеркало заднего вида на Тэмми. — Никого из вас?

Они промолчали, и я резко ударила по тормозам. Мы ехали медленно по грунтовке, но их все равно тряхнуло.

— Кто, черт побери?

— Никто, все нормально, — Эви отдернула руку и отвернулась к окну, но я видела в отражении — глаза были полны слез.

— Нет, одна из вас сейчас же мне расскажет! — Я нажала на блокировку дверей, когда Эви попыталась ее открыть.

— Иди к черту, Лора! Я ничего не обязана говорить! — Крикнула Эви.

— Просто скажи ей, Эви, — тихо сказала Тэмми с заднего сиденья, и я поняла, кто из них пострадал.

Мы с Эви всегда ругались, но при этом всегда защищали друг друга. А от вида ее слез, я сжала руль так, что побелели костяшки пальцев.

— Просто скажи мне, я люблю тебя. Ты же знаешь.

— Я такая дура. Он сказал, чтобы я приехала, что нравлюсь ему, а потом позволил своему брату… — Она остановилась, и я включила свет в машине, заметив след на ее шее.

О, нет.

— Он… — я облизнула пересохшие губы. — Он взял тебя силой?

— Да. Поэтому я и пошутила про Сэди. Прости. Мы должны были позвонить, как только поняли, что влипли. Пожалуйста, не говори маме.

Я заглянула в ее глаза, и весь мой разум отключился. Резко переведя машину на заднюю передачу, я полетела обратно по дороге, камни забарабанили по днищу.

— Что ты делаешь? Лора, нет, пожалуйста, не устраивай сцену.

Ярость, бурлившая в моем теле, не поддавалась никаким доводам.

— Как его зовут?

— Лора, не надо, пожалуйста, — умоляла Эви.

— Тэмми, как зовут этого ублюдка?

Тэмми смотрела на меня широко раскрытыми глазами, когда я обернулась.

— Ки… Кит, — заикнулась она.

Подъехав обратно к дому, я остановилась и посмотрела сначала на Эви, потом на Тэмми.

— Вы знаете, какая машина принадлежит ему?

— Лора…

— Отвечайте! — Я с силой ударила по рулю, перед глазами все было красным. Я не смогла помочь Сэди, а теперь изнасиловали мою сестру. Это было слишком. Я могла преподать этому ублюдку урок, который он никогда не забудет.

— Черный пикап, — снова ответила Тэмми, указывая на шикарный Dodge Ram у самого начала линии машин.

— Оставайтесь здесь. Что бы ни случилось, сидите в чертовой машине, поняли? — Они обе кивнули, и я открыла багажник, выходя из машины.

Я быстро подошла, схватив монтировку и спрятав ее за спиной, идя к пикапу так, будто ничего не происходит. Во дворе осталось мало парней, но они смотрели на меня. Дойдя до машины, я начала с фары. С сокрушительным звуком она раскололась. Следующим было боковое зеркало, и с каждым ударом я становилась все более дикой и потерянной.

Глухой удар. Осколки. Треск.

Подняв монтировку над головой, я опустила ее на лобовое стекло, и на нем появилась огромная трещина.

— Какого черта? — Раздался громкий голос, и я увидела, как парень, спотыкаясь, спускаясь с крыльца, его глаза расширились, когда он заметил машину. Он неуверенно пошел ко мне. Я снова подняла монтировку и с криком обрушила ее на лобовое, трещина становилась все больше.

— Прекрати, ты, сумасшедшая сука!

— Хочешь, чтобы я остановилась? — Я закинула монтировку на плечо, как бейсбольную биту, и ждала, пока он приблизится. — Ты, должно быть, Кит. Отлично, — сказала я. Как только он подошел достаточно близко, я увернулась в сторону и ударила его монтировкой в живот. В любое другое время противостояние было бы неравным, но я была быстра, яростна и трезва, а он — пьян. Еще один удар — и я попала ему в колено. Он закричал от боли и рухнул на землю.

— Ей, блять, четырнадцать, ты, кусок дерьма! — Я замахнулась в третий раз, но он успел поднять правую руку, и я промахнулась. Он закричал, когда металл ударил по его локтю. Тяжело дыша, я направила монтировку на него. — Это изнасилование несовершеннолетней, и я добьюсь того, чтобы тебя посадили на всю оставшуюся жизнь. Надеюсь, тебе понравится быть выебанным в жопу.

Я обошла его и нанесла последний удар по машине, разбив водительское окно.

— Ты больше не увидишь свободы. Я тебе гарантирую.

— Да пошла ты, она сама этого хотела, — выдохнул Кит.

Я подняла монтировку, делая вид, что собираюсь ударить его по голове. Кит сжался, но вместо этого я побежала обратно к машине и села за руль, передав монтировку Эви.

— Черт возьми, Лора, ты меня до смерти пугаешь, но я тебя чертовски люблю, — сказала Эви. — Я так рада, что ты моя сестра.

— Идите нахуй, ублюдки! — Крикнули мы, пока я задом выезжала с подъездной дорожки и со всей силы нажала на газ, вырулив на главную дорогу. Доехав до знака «стоп», я выехала на главную дорогу. Эви высунула голову из окна и завыла, как волк, заставив меня улыбнуться.

— Я вас тоже люблю. Обеих. Я всегда вас прикрою, — сказала я, и они кивнули, радостно крича, пока музыка гремела в машине.

Но внезапно сзади мелькнул яркий свет. Я посмотрела в боковое зеркало. Машина стремительно приближалась, и по моей спине пробежала волна страха, когда я заметила, что фара со стороны водителя разбита. Черт. Я вдавила педаль газа в пол, но маленькая машина застонала на скорости девяносто.

— Что случилось? — Спросила Эви.

— Кажется, за нами гонятся, — ответила я, и обе девушки оглянулись назад.

— Черт! Жми на газ! — Закричала Эви.

— Я стараюсь.

— Быстрее, быстрее! — Завизжала Тэмми, когда пикап с ревом приблизился, ослепляя нас дальним светом, который залил весь салон машины.

— Газ на максимум, — сказала я, круто входя в поворот, и машина затряслась. Сердце колотилось в груди, руки вспотели. Мы выехали на прямой участок дороги, и пикап попытался обогнать нас, но я резко крутанула руль, не давая ему выехать вперед.

— Пропусти их, — взмолилась Эви, вцепившись в ручку над дверью.

— Нет, тогда они остановятся и перекроют дорогу. Нам надо добраться до города. Где твой телефон? Звони в полицию.

Эви начала шарить в карманах, пока я снова дернула руль, и машина чуть не ушла в занос. Черт, черт, черт.

— Нашла, — сказала она, вытащив телефон, но ее руки так сильно тряслись, что она не могла его разблокировать.

— Быстрее, Эви.

— Я пытаюсь.

— У меня получилось! — Сказала Тэмми, когда маленькая машина взвыла, продолжая разгоняться на пределе возможностей. Двигатель взорвется, если мы будем так гнать.

Удар.

Машина резко дернулась вперед, когда пикап врезался в нас сзади, сбивая с траектории. Моя глупая ярость. Нужно было сразу вызвать копов. Зачем я вернулась туда? Он нас убьет, этот сумасшедший мудак.

— Звони в 911! — Закричала я, и все мы завопили, когда в нас снова врезались.

— Звоню, — плача, сказала Тэмми.

С громким хлопком двигатель взорвался в тот момент, когда грузовик резко вывернул и врезался нам в бок. Я закричала и ударила по тормозам, направляя машину в кювет, где начинались густые деревья, но было уже слишком поздно.

— Держитесь!

Как только колесо коснулось гравийного края, все замерло, и машина затихла, скользя в воздухе. Наступил короткий момент покоя, когда мы перевернулись вверх дном, и затем машина с грохотом врезалась в землю, металл жалобно скрежетал, когда мы перевернулись. Стекла разлетались вокруг меня, а подушка безопасности ударила с такой силой, что я почувствовала, будто мне врезали по лицу. Затем все погрузилось в темноту.

Тик-так, тик-так, тик-так, тик-так.

Мои глаза медленно открылись. Что за тикание? Что произошло? Голова гудела, в глазах все расплывалось. Я моргнула и посмотрела налево, всматриваясь в окно и деревья. Ноги болели, я поморщилась, пытаясь пошевелиться. Я застряла? Все перед моим лицом было белым, и я медленно подняла руку, пошевелив пальцами, глядя на них. Что-то теплое стекало по моему лицу, и я коснулась головы. Моя рука была красной. Кровь? У меня кровотечение?

Авария… Мы ехали, за нами гнались, мы съехали с дороги. Нет. Я повернула голову вправо и открыла рот. Я смотрела на сестру и не могла понять, что вижу. Когда мой мозг наконец все осознал, я закричала изо всех сил. Тело Эви обмякло, голова наклонилась вперед, а длинные волосы закрывали лицо. Но именно монтировка, пронзившая грудь Иви, вселила ужас в мою собственную.

— Нет, нет, нет. Эви? — Я попыталась пошевелиться, но мои ноги были зажаты рулевой колонкой. Нет, нет, нет. Я протянула руку и убрала волосы с ее лица. — Эви? Проснись, пожалуйста, останься со мной.

Ее глаза были открыты, но она не моргала. Я обхватила ее лицо, с которого стекала кровь.

— Эви! Нет! Не смей умирать. Я люблю тебя, останься со мной. Помогите, нам нужна помощь!

Я оглянулась назад, но не видела Тэмми.

— Тэмми, ты дозвонилась до 911? Тэмми? — Я оттолкнула подушку безопасности, увидев, что внутри лобового стекла все в крови. В центре зияла дыра, а тело Тэмми лежало на капоте. О, Боже мой, о, Боже…

— Алло, 911, вы на линии? — Услышала я голос, и в руке Тэмми тускло светился ее телефон, все еще горящий в темноте. Слезы душили меня и катились по щекам. — Алло? Вы меня слышите?

— Помогите, пожалуйста, помогите нам! — Закричала я в истерике, сжимая руку сестры, сплетая наши пальцы. — Пожалуйста, помогите! Ну же, Эви, — рыдала я. — Я люблю тебя, пожалуйста, Боже, нет… Прости меня, Эви. Прости…