Кровавый квартал

ГРЕЙСОН

Схватив Алору за запястье, я заметил, как она вздрогнула, но не сопротивлялась, когда я прижал ее к стене и накрыл ее губы своими. Поначалу она была напряжена в моих объятиях, но, обвив шею руками и ответив на поцелуй с той же яростью, что кипела внутри меня, я понял — время пришло.

Чувства накрыли меня, словно прыжок без парашюта. Ярость, грусть, желание — все усилено тем, кто я есть. Но любовь? Любви я не знал… До этого момента.

— Я хочу, чтобы ты бежала, куколка, — прошептал я в ее мягкие губы.

— Что? — Она смотрела на меня с удивлением.

— Я хочу, чтобы ты бежала, — повторил я.

— Ты меня отпускаешь?

Я ухмыльнулся.

— В некотором роде.

— Не понимаю.

— Беги. Беги так быстро, как только можешь, и если тебе удастся выбраться из моей собственности, я дам тебе то, что ты действительно хочешь. Но если я тебя поймаю, ты будешь моей навсегда.

Обхватив обеими руками ее голову, я усомнился в своем здравом уме, но это было необходимо.

В ее взгляде читалась неуверенность.

— То есть, если я убегу, то буду свободна навсегда? Это сделка?

— Нет, куколка. Я сказал, что дам тебе то, чего ты на самом деле хочешь. Ты просила убить тебя, чтобы ты могла быть со своей сестрой. Я не буду держать тебя в плену или разрисовывать твое сексуальное тело, — сказал я, глядя вниз и представляя ее обнаженной. — Я быстро положу конец твоей жизни, и ты обретешь покой. Но если я тебя поймаю, то ты станешь моей, добровольно. Ты отдашь мне свой разум, и я буду делать с ними, что захочу.

Участок был огромным, но Алора не знала, что соседние владения тоже принадлежат мне. Как и тысяча акров земли через дорогу. Куда бы она ни побежала — путь не будет легким.

— Не похоже на выбор.

— Нет? Ты умоляла, кричала и плакала, чтобы я убил тебя. Теперь посмотрим, чего ты хочешь на самом деле. Абсолютной свободы или меня.

Я оттолкнулся от стены и стянул футболку через голову. Ее взгляд тут же устремился на мою грудь, и она прикусила губу.

— Похоже на ловушку.

— Никаких ловушек. Но есть одно правило: если ты убежишь по подъездной дорожке, воспользуешься лодкой или машиной — сделка аннулируется. Ты должна покинуть территорию, пробираясь через поля или лес.

Ее лицо побледнело.

— Что произойдет, если я нарушу правила?

Я улыбнулся.

— Ты станешь моей пленницей навсегда, другого шанса на свободу не будет. И я отрублю мисс Харпер руки, и заставлю тебя носить их на шее, как напоминание о том, что бывает с мошенниками.

Она тяжело сглотнула, в ее глазах был страх.

— А теперь беги, куколка. Беги. Я дам тебе одну минуту форы.

— Но…

— Пятьдесят девять, пятьдесят восемь, пятьдесят семь…

Алора выбежала из комнаты, и я услышал ее шаги на лестнице за мгновение до того, как открылась и закрылась входная дверь. Я продолжал отсчитывать, пока внутри разгорался охотничий азарт. Как только я сосчитать до одного, сразу же сорвался с места. Прыжком преодолев этаж, я выбежал на улицу.

На улице было темно, но небо начало светлеть, и я глубоко вдохнул утренний воздух. Спрыгнув с крыльца, оглядел землю и нашел следы ее кроссовок на сырой земле. Как любой хороший охотник, я с детства умел идти по следу. Ничто не приносило мне большего удовольствия, чем выслеживание кого-то по мельчайшим подсказкам. Перейдя на бег, я внимательно следил, не пытается ли она запутать меня, а затем ускорился. Я знал эту землю, как свои пять пальцев, и понял, что нахожусь на правильном пути, когда стая козодоев взлетела в небо, указывая мне путь.

Охота началась. Я иду за тобой, куколка. Настал момент истины.

АЛОРА

Иисус Христос. Что за пиздец он придумал? Только начала приходить в себя, когда Грейсон снова выбил землю из-под ног, подкинув что-то новое и пугающее. Мое сердце сильно колотилось, адреналин разливался по венам, а страх сдавливал горло. В этом лесу было так темно, приходилось идти медленно, чтобы не сбиться с узкой тропинки, и все время молиться, чтобы не наткнуться на гремучую змею или дикого кабана. Вот и выбор: кабан, ядовитая змея или серийный убийца. Какой-то дурацкий анекдот.

К тому же лес необычный, Луизиана. Тут есть вещи куда опаснее, чем серийные убийцы. Все, что мне оставалось, — надеяться, что я бегаю быстрее Грейсона. Но куда я, собственно, бегу? К своей смерти? Грейсон был прав. Не так давно именно этого я и хотела. Он же меня спас. Так почему теперь я сомневаюсь?

Ладно, признаю — я хочу жить. Но согласиться стать игрушкой серийного убийцы? Это вообще что за жизнь такая?! Нет, мне нужен другой план, тот, где правила устанавливаю я, а не он.

Я спугнула стаю козодоев, и в тот момент почувствовала, как нога подвернулась. Маленькие птицы еще больше напугали меня.

— Куколка, я тебя слышу, — раздался голос Грейсона, и волна ужаса накрыла меня с головой, не давая думать ясно.

Ветки и листья цеплялись за волосы, и я вскрикнула, когда паутина прилипла к лицу. Смех, эхом разнесшийся позади, оказался ближе, чем я думала. По спине пробежал холодок, словно на меня вылили ведро холодной воды.

Впереди замаячило светлое пятно — просвет в деревьях, за которым виднелся забор. Я поставила руки на деревянную перекладину, но замерла. Умирать не хотелось, а прыгнуть через забор было верной смертью. Если я найду машину, он все равно меня найдет и сорвет свою ярость на Рексе, мисс Харпер и даже на мистере Молисано.

Дерьмо! Алора, думай.

Слева от меня лежала стопка коротких деревянных досок. Схватив одну, я притаилась за ближайшим деревом.

Тук-тук-тук.

Сердце стучало так громко, что я была уверена — Грейсон вот-вот услышит, где я. Внезапно хрустнула ветка, и я зажала рот рукой, чтобы не издать ни звука.

— Куколка, я знаю, что ты здесь. Я чувствую тебя, — сказал он, и я сжала доску крепче, хотя руки дрожали все сильнее.

Иронично, но мое тело вдруг согрелось при мысли о том, что он сделает, когда поймает меня. Он определенно влез мне в голову. Ведь нормальный человек так не реагирует!

— Давай, куколка. Выходи поиграть. Обещаю, не пожалеешь, — его голос был мягким, как шелк, но жутким до дрожи. — Выходи, выходи, где бы ты ни была.

Я медленно вдохнула и задержала дыхание, прислушиваясь к шорохам в кустах рядом.

— Ага! — Крикнул он, и я едва не вскрикнула сама, когда он раздвинул кусты всего в паре шагов от меня. — Я тебя найду. Хочешь ты того или нет, но ты уже моя.

Я осторожно выглянула из-за дерева, чтобы понять, где он, и вовремя — он снова закричал:

— Поймал!

Но на этот раз он раздвинул кусты с противоположной стороны тропинки, и я решилась. Выскочив из своего укрытия, я замахнулась доской, словно бейсбольной битой, и ударила по спине. Он упал на колени, но доска треснула пополам. Я схватила его нож и вытащила из ножен. Лезвие сверкнуло в тусклом свете. Грейсон успел схватить меня за запястье, прежде чем я смогла ударить.

— А-а-а! — Я завизжала, как банши, ударила его в лицо и попыталась врезать коленом в пах. Промахнулась — попала по ноге, но он ослабил хватку, и мне удалось вырваться.

— Непослушная, непослушная кукла, — рассмеялся он, его глаза встретились с моими, и паника сковала последние крупицы здравого смысла в моей голове. Я рванула с места, побежав по тропинке, откуда пришла.

— Беги, куколка, беги, — сказал Грейсон, его голос прорезался в воздухе с такой маниакальной ноткой, что у меня на глаза навернулись слезы.

Звуки его шагов и шорох веток раздавались совсем рядом. Я обернулась через плечо и закричала — он был всего в паре шагов, его лицо скрывали тени. Всплеск адреналина заставил меня ускориться, и вдруг я вырвалась из леса. Понять, куда бежать, было невозможно, и этого короткого замешательства, одного единственного шага, хватило, чтобы он меня настиг. Его руки обвились вокруг моей талии, словно лапы чудовища, и он повалил меня на землю.

Я закричала, забилась в грязи, сумев частично высвободиться из его хватки, но он крепко держал мои ноги. Страх, подобный которому я раньше испытывала только однажды, сковал меня. Перед глазами замелькали кадры аварии. Крики, кровь, мертвое тело Эви и ее пустые глаза. Боль, которую я так долго сдерживала, вырвалась наружу в один хаотичный, ужасный момент.

Я брыкалась и дергалась, как тогда, в машине, пытаясь освободиться, но не могла. Тогда не смогла, и сейчас тоже. Его руки крепко держали меня, медленно поднимаясь по телу. Прошлое и настоящее слились воедино, и я не понимала, что из этого происходит на самом деле. Я царапала землю, пытаясь вырваться, но теряла каждый сантиметр, который завоевывала, пока он поднимался все выше.

— Нет! — Закричала я во весь голос, тело дрожало, словно я снова переворачивалась в машине, а подушка безопасности выбивала из меня дыхание. Слезы застилали глаза. Эта дикая реакция на страх и боль заставляла меня бороться, но я уже не понимала, против чего. Я была в ловушке и не могла выбраться. Эви. Нет. Я снова дернула ногами, но ни черта не изменилось.

Меня внезапно перевернули на спину. Грейсон легко оседлал меня, удерживая руки над головой, пока я извивалась под ним. Раздался громкий треск, и толстовка, которая была на мне, порвалась. Его нож чуть не попал мне в лицо. Я поняла, что он делает, когда услышала звук ремня и почувствовала, как он дергает за джинсы, но до меня дошло лишь тогда, когда холодная земля коснулась моей обнаженной кожи.

— Отпусти меня! — Закричала я, извиваясь под его телом. Его руки жгли кожу, словно огонь. — Отпусти! — Грейсон был лишь темной тенью с пронзительными синими глазами. — Пожалуйста, отпусти меня, — всхлипнула я, слезы стекали по щекам.

Он схватил меня за подбородок, и из моих губ вырвался стон, когда он прижался ко мне, оттесняя весь этот хаос в моей голове.

— Куколка, посмотри на меня, — зарычал Грейсон, прижимая нож к моему горлу. Я не стала медлить и тут же встретила его взгляд.

— Отпусти меня, — всхлипнула я.

— Почему?

— Что? — Его вопрос сбил меня с толку, я пыталась пробиться сквозь истерику к реальности.

— Почему ты не перепрыгнула через забор? Вся боль, что я вижу в твоих глазах, давно бы закончилась. Почему ты не перепрыгнула?

— Потому что… потому что… я… я не знаю! — Закричала я ему в лицо.

— Знаешь, — спокойно сказал он, вращая нож, прежде чем прижать кончик к моей груди. — Скажи мне правду.

— Не знаю! — Рявкнула я ему в ответ, а затем закричала, когда нож уколол кожу над сердцем. Кровь стекала из крошечной ранки.

— Отвечай.

Мое тело дрожало, все эмоции столкнулись в дикой буре.

— Не знаю, — прошептала я, закрыв глаза и заскулив, когда лезвие проникло глубже.

— Я буду продолжать, пока не проткну твое сердце и не остановлю его навсегда. Скажи правду, куколка. Почему ты не прыгнула через забор, не выбрала покой?

Я не ответила. Мое тело трясло, разум и инстинкты вели отчаянную борьбу.

— Я не могу это объяснить словами, — прошептала я, ожидая, что нож снова причинит боль, но он остановился. Открыв глаза, я внимательно посмотрела на его лицо.

— Я скажу за тебя. Ты не перепрыгнула, потому что решение было принято за тебя еще в ночь аварии. Часть тебя тогда умерла и превратилась во что-то другое. С тех пор ты искала меня, даже не осознавая этого. И если бы каким-то чудом ты сбежала с этого участка, я бы вечно преследовал твои мысли. Я был бы с тобой, когда ты открывала дверь и заглядывала за нее. Я был бы с тобой, когда ты брала в руки нож. Я был бы рядом, когда ты слышала крик или вздрагивала, увидев свое отражение. И когда ты закрывала бы глаза и касалась себя, я был бы рядом. Каждая часть меня преследовала бы тебя до конца твоих дней.

Я перестала сопротивляться, хотя на самом деле я прекратила бороться уже несколько дней назад.

— Знаешь, почему? — Я покачала головой. — Другие мужчины дарили бы тебе бриллианты и цветы, а я бы вырвал душу из тела и вручил ее тебе. Ты не прыгнула через забор, потому что хочешь меня за все, что ненавидишь во мне.

Я резко вдохнула, когда он вытащил нож из моей груди и прижал к моим губам. Не отрывая взгляда от его глаз, я слизнула кровь и ощутила на вкус правду его слов. Ухмыльнувшись, он провел языком по другой стороне лезвия, а затем воткнул нож в землю возле моей головы, одновременно вонзив в меня свой член.

Выгнувшись дугой, я закричала, когда он заполнил меня, вдавливая член в мою тугую киску.

— Да, вот так, куколка. Кричи для меня, — прошептал он, прижимаясь губами к порезу на моей груди, посасывая его, пока жестко трахал меня. Каждое движение причиняло боль, и все же я не могла отрицать, что хотела этого, что хотела его.

— Черт, да, — прорычал он, ускорив темп.

Он резко вышел и перевернул меня на живот. Грудь прижалась к холодной грязи, воздух выбило из легких, когда он снова вошел. Держа меня за шею, он вдавил мое лицо в землю так, что грязь попала в ноздри и не давала открыть глаза. И все же, когда я закричала, это было от того, что я хотела большего. Я выгнула спину, двигаясь в ритм его мощных толчков.

— Вот так, куколка. Трахни мой член, покажи, как сильно ты меня ненавидишь. Убей меня своей киской, — прошептал он, его горячее дыхание касалось моей кожи. Я вскрикнула и выгнулась под ним, когда он укусил меня за ухо, резкая боль вызвала внезапный, бурный оргазм. Я застонала, и черные точки заплясали у меня перед глазами.

— Да, вот так. Трахни меня, куколка. Трахни меня.

Грейсон зарычал, как животное, вцепившись зубами в мою шею настолько сильно, что пошла кровь. Даже в разгар удовольствия — и продолжавшегося оргазма, который я не хотела прекращать — я чувствовала, как он слизывает кровь своим языком.

Я стонала, обезумевшая от его толчков, наслаждаясь грубостью, слушая, как он рычит и стонет, пока его тело врезалось в мое.

— Ты моя, — его голос вибрировал сквозь кожу, его зубы все еще вонзались в меня. — Скажи эти чертовы слова, куколка!

— Я твоя! — Закричала я.

— Да, черт возьми, ты моя, — зарычал он, усиливая темп, приближая меня к новому оргазму.

— Блять! — Простонал он, и я почувствовала, как он кончает, что толкнуло меня за грань еще раз.

— Да. Ты. Блять. Моя, — выдохнул он сквозь толчки, его член дергался, когда он кончал, и каждая судорога отзывалась в моем теле.

Тяжело дыша, Грейсон поднял меня из грязи, схватил за подбородок, заставив посмотреть на него через плечо. Он впился в мои губы, и я почувствовала вкус своей крови и земли. Я жадно целовала его, а он меня, наши языки переплетались в танце. Его пальцы скользнули между моих ног, и ущипнули за клитор, продлевая оргазм, пока я не издала последний стон.

Обессиленная, я рухнула на него, а он обнял меня, прижимая к своей груди.

Откуда у него брались силы, я не знала, но он поднялся на ноги и понес меня в дом. В глазах помутнело, как будто фильм потерял резкость, но мне было все равно. Теплые струи воды обрушились на нас, и я подняла голову, утонув в его ледяных голубых глазах. Глазах, которые могли одновременно заморозить до костей и зажечь огонь в душе.

— Я твоя, — прошептала я хриплым голосом от всех криков.

— И я твой, — сказал он, целуя меня в лоб.