Кровавый квартал

Возраст: семнадцать. Восемь лет назад.

АЛОРА

— Нет. Черт возьми, просто позвони маме, — сказала я, раздраженная тем, что моя сестра не только улизнула из дома на вечеринку, но теперь еще и звонит мне, чтобы я ее забрала. Ей всего четырнадцать. Она даже не должна была выходить из дома без ведома мамы, не говоря уже о том, чтобы тайком отправиться на подозрительную вечеринку. В итоге меня снова обвинят, как всегда.

— Лора, пожалуйста, здесь жутко до чертиков, а парни еще хуже.

— Где ты думаешь, я сейчас, Эви? Я на вечеринке, и у меня нет машины. Мне придется дойти до маминой работы, украсть ее машину, забрать тебя и вернуть обратно, прежде чем она заметит. Невозможно. Слишком рискованно. Что, если она вызовет полицию, решив, что машину угнали? Она уже ненавидит меня за то, что меня привезли домой полицейские в прошлом месяце.

Мы с мамой редко находили общий язык. Если между кем-то и могли быть такие отношения, как между кошкой и собакой, то это были наши. Мы ругались из-за самых глупых вещей, которые вообще не стоило обсуждать, но уже начав никто из нас не мог остановить ссору. То, что меня подобрали полицейские, когда я шла домой одна ночью, уже было плохо, но в дополнение я еще и была в дрова после вечеринки. Я подумала, что полицейский выглядел аппетитно, и попыталась схватить его за причинное место. Не лучшее мое решение. Мне повезло, что меня просто отвезли домой. С предупреждением.

— Пожалуйста, Лора? Клянусь, сделаю все что угодно, но я не могу позвонить маме. Я уберу твою комнату и сделаю все твои дела по дому. Я даже отдам тебе половину того, что зарабатываю на сменах в пекарне за месяц. Ты не можешь отказать. Я знаю, что тебе нужны деньги для школы.

— Два месяца, — сказала я. — И хочу, чтобы ты приносила мне коробку с тем, что останется несъеденным, после каждой твоей смены.

Моя сестра обожала печь, и она два года доставала хозяина, чтобы он взял ее на работу. В конце концов, он сдался и взял Эви под свое крыло. За их сладости можно было умереть. «Молисано» были лучшими из лучших.

— Шесть недель, — предложила Эви.

— Эй, я могу просто оставить тебя там.

— Да, но тебе будет плохо, если меня изнасилуют или убьют по дороге домой, — сказала она, и я не могла понять, это была плохая шутка или она говорила на полном серьезе.

Я уставилась на телефон.

— Удар ниже пояса, — сказала я. Мою лучшую подругу Сэди схватили на обочине по дороге с работы несколько парней. Она выжила, но до сих пор лежала в больнице и была слишком напугана, чтобы говорить с кем-либо, даже со мной. Моя сестра знала, как сильно я переживаю из-за этого.

— Извини, это было неуместно. Просто… ну, вот так. — Она тяжело вздохнула, и в ее голос тревожно задрожал. — Пожалуйста, просто… давай, сестренка, ты единственная, кому я могу доверить забрать меня и Тэмми. Я тебя умоляю.

Покачав головой, я отставила бутылку пива, которую потягивала, и протиснулась мимо тех, кто курил на заднем дворе, чтобы выйти через ворота. Услышав смех Сэма, моего бывшего парня, я не смогла сдержать гримасу отвращения. Мне пришлось поторопиться и обойти дом с другой стороны, как можно быстрее направляясь к его передней части. Я только что рассталась с этой изменяющей задницей. Буквально два дня назад. Как унизительно, я отдала ему свою девственность, а оказалась просто очередной жертвой на его счету.

Но, конечно, даже с окончанием учебного года я не могла избежать этого говнюка и его смазливой мордашки. Вот он, во всей своей придурковатой красе, стоит прислонившись к гаражу и не заботясь ни о чем. Наверняка он здесь, чтобы найти кого-то новенького, хотя он пригласил ту суку, с которой изменял мне, в тот же день, когда мы расстались. Сволочь.

Я подошла к нему и его лучшему другу, Мэтту. Сэм посмотрел на меня настороженно и перестал улыбаться. У меня бы нашлось столько всего, что можно сказать этому идиоту, но вместо этого я вытащила сигарету из его рта, затянулась и выдохнула дым ему в лицо.

— Эй, какого хера, — закричал он. Показав ему средний палец, я развернулась и пошла прочь.

— Спасибо за сигарету, придурок, — крикнула я через плечо.

— Лора? Ты еще здесь? — В первый раз с тех пор, как Эви позвонила мне, она звучала искренне испуганной и как маленькая девочка, которой она и являлась.

— Да, иду. Вечеринка мне уже надоела, сюда пускают всяких лузеров, — ответила я, оглядываясь. — Где вы? — Спросила я, направляясь к маминой работе. Черт возьми, если она узнает, что я взяла ее машину, она меня убьет.

Пять с половиной лет спустя.

Я вытащила несколько своих вещей из серого контейнера и уставилась на них, как на чужие. Будто они принадлежали кому-то другому. Мой складной кошелек с длинной цепочкой покрыт грязью. Протерев большим пальцем, я очистила его и запихнула в задний карман, прикрепив на место.

— У тебя есть транспорт, — спросила тюремный офицер Стивенс. Я взглянула на женщину, которая никогда не улыбалась, и покачала головой. — Хочешь, я кого-нибудь позову?

— Не утруждайся. Некого звать, — ответила я, забирая прозрачный пластиковый пакет с остальными вещами.

Идти по коридору к выходу было не так уж сложно: дверь издала характерный звуковой сигнал «бззз», когда я подошла, открываясь. Я вышла на улицу, наслаждаясь первым вкусом свободы за пять лет. Солнце светило, птицы пели, и на небе не было ни облачка. Это было похоже на выход в сказку, а не просто выход на улицу. С другой стороны, что угодно показалось бы раем, если брать во внимание то, что мое время на улице в течении последних пяти лет состояло из бетонного ящика, который мог бы быть задницей дьявола, учитывая, как от него несло потом, когда жаркие солнечные лучи раскаляли все вокруг.

Высокий забор с колючей проволокой наверху заскрипел, открываясь.

— Следи за собой, Дюбоа, — сказал охранник, дежуривший у ворот, и я кивнула ему.

Большинство охранников были нормальными, но всегда находился один-два придурка, которых нужно было обходить стороной, если не хотелось лишиться привилегий. Были и несколько сомнительных личностей, которые не против немного «поработать» за сигареты или мобильный телефон. Я несколько раз обменяла себя на вещи, и не горжусь этим, но это было необходимо. Наличие таких вещей выручало в говняных ситуациях и позволяло тебе брать «услуги» от других заключенных — болезненный урок, который я усвоила в первую неделю.

Организация «Второй шанс» предложила забрать меня, но я решила пройтись пешком. Я не могла поверить, как много всего изменилось. Даже площадь, мимо которой я проходила, была обновлена новыми магазинами и кофейней. На двери заведения «Закусочная Харпер» меня привлекла вывеска «Требуются сотрудники». Учитывая, что у меня было всего шесть долларов и двадцать пять центов, искать работу никогда не рано.

Резко открыв дверь, я вошла в кафе, наполненное сладким запахом бургеров и картошки фри, но мое внимание привлекла витрина, полная пирогов. Мой живот заурчал в ответ. Кафе было относительно тихим, но мне все равно казалось, что все смотрят на меня и точно знают, где я провела последние пять лет.

Подойдя к стойке, я ждала, и вскоре подошла крепкая женщина с широкой улыбкой на лице. На ее бейдже было написано Харпер. Либо она владелица, либо это действительно странное совпадение.

— Как дела, дорогуша? Чем могу помочь?

— Я пришла насчет работы, — сказала я, указывая на вывеску на двери.

— Ты раньше работала официанткой? — Спросила она, запихивая ручку в собранные на голове волосы. Та повисла там как украшение.

— Нет, мэм.

— Какой у тебя опыт?

Я сунула руку в карман и отвернулась.

— Извините, это было ошибкой. — Я развернулась, чтобы уйти.

— Постой-ка. Я не говорила, что не возьму кого-то без опыта, — сказала Харпер, обойдя стойку и вытирая руки о белый фартук.

— У меня нет опыта, мэм, — ответила я, крепче сжимая свою маленькую сумку. Единственная оплаченная работа, которую я когда-либо имела, была в магазине, где я расставляла товары на полки. Я проработала там всего год, прежде чем попала в тюрьму.

— Готова учиться? — Она посмотрела на сумку в моей руке, и мне показалось, что я развеяла красный флаг, сообщая, что только что вышла из тюрьмы.

— Да, мэм.

— Приходи в понедельник, и посмотрим, что мы можем сделать, — сказала Харпер.

— Правда? Спасибо вам, мэм, я очень ценю это, — сказала я, воодушевленная перспективой работы и возможности заработать деньги.

— Называй меня мисс Харпер. Когда ты в последний раз ела, дорогая? — Она протянула руку к одному из стульев у стойки, но я колебалась, зная, что мне каким-то образом нужно продержаться два полных дня на те копейки, что у меня сейчас есть. А то и дольше.

— Я не могу заплатить. — В теле пробежала волна смущения. Я даже не могла позволить себе кофе за доллар пятьдесят, который рекламировался на доске.

— Этот обед за счет заведения. Я приготовила слишком много гамбо¹ и не хочу, чтобы оно пропало. Давай, садись, дорогая. — Мисс Харпер вытащила чашку и налила кофе, затем развернула большой кусок кукурузного хлеба и поставила его рядом. Устоять было невозможно, мой желудок сам привел меня к столу.

Наверное, мне не следовало пропускать завтрак, но была традиция, что в день выхода из тюрьмы завтрак не едят, а отдают свою еду кому-то другому. Это была испорченная версия того, как поймать букет на свадьбе. Это должно было принести удачу и ускорить выход. Я не заметила, чтобы это сработало хоть раз, пока была там, но все по-прежнему настаивали на этом.

— Спасибо вам, мисс Харпер, — сказала я, садясь на стул и отламывая маленький кусочек. Этот прекрасный хрустящий золотистый кусочек на вкус был как миллион долларов, и я застонала от удовольствия, когда он коснулся моего языка.

— Вот, пожалуйста, дорогуша, — сказала мисс Харпер, ставя гамбо и махая новоприбывшим. Я никогда не была гурманом, но теперь ела так, словно проверяла и смаковала каждый отдельный кусочек.

Когда я покидала закусочную Харпер, в ногах появилась легкость, а в сердце — капля оптимизма. Моей следующей остановкой был «Второй шанс», и когда я взглянула на сине-белую вывеску, вся радость, которая успела во мне накопиться, развеялась на вечернем ветру. Неужели жизнь в приюте действительно лучше, чем в тюрьме? По крайней мере, там я знала, чего ожидать, а здесь, в реальном мире, я не имела понятия, что принесет мне завтрашний день.

Сделав глубокий вдох, я толкнула дверь.