Кровавый квартал

АЛОРА

Выйдя на улицу, я посмотрела на пасмурное небо. Казалось, вот-вот пойдет дождь. Мысленно напомнила себе зайти в магазин и купить зонтик — последний шторм полностью вывернул мой старый наизнанку. Или наоборот? В любом случае, он безнадежно испорчен.

— Сегодня выглядишь получше, — прокомментировал Рекс.

Он видел, насколько я была сломана после встречи с матерью. До сих пор не понимаю, что надеялась там найти. Может, где-то глубоко внутри еще теплилась надежда, что она снова сможет меня полюбить или хотя бы простить. Попытка оказалась тотальной катастрофой.

Рекс сделал последнюю затяжку сигареты, прежде чем затушить окурок носком ботинка.

— Я ходила на собрание, — объяснила я.

Он кивнул, прекрасно понимая, что я имею в виду. У Рекса зависимость от обезболивающих, и он тоже бывал на подобных собраниях. Хотя, если бы меня спросили, ему они были действительно необходимы. Его хромота была следствием того, что хирурги не смогли удалить осколок, застрявший в его ноге после ранения. Теперь операция по удалению стоила как целый дом. Рекс только посмеялся над врачом и вышел. Это произошло еще до моего освобождения, и с тех пор он продолжал ходить с куском металла, который при каждом шаге причинял ему боль.

— Что за новый прикид? — Он махнул рукой в сторону моей черно-бежевой униформы.

— Пришлось найти другую работу, чтобы компенсировать сокращение часов у мисс Харпер. На поиск ушло два дня, но в пекарне, где раньше работала моя сестра, меня приняли. Я начинаю через час, так что мне лучше поторопиться.

— Надеюсь, у тебя все получится, — Рекс улыбнулся мне, но я прищурилась.

— Что-то хочешь добавить?

Он пожал плечами.

— Просто интересно, когда ты снова начнешь жить?

Я отвернулась от Рекса.

— Мы уже обсуждали. Сначала куплю дом, а потом посмотрим, что будет дальше.

— Херня. Ты купишь дом и останешься работать на этих тупиковых работах, едва сводя концы с концами. Алора, ты же не глупая, не позволяй прошлому и дальше тянуть тебя на дно.

Прежде чем я успела возразить, он зашел в приют, оставив меня одну на улице. Время от времени он задавал подобные вопросы, что по ощущениям напоминает, как будто сдирают корку с раны. Я не заслуживала учебы, хорошей карьеры, замужества или чего-то еще, чего не было у моей сестры. Рекс не понимал. Когда я смотрела вперед, все, что я видела, — свое прошлое.

Прохладный ветерок поднял волосы на затылке, и я вздрогнула, когда он коснулся кожи, словно мертвая рука. Мама права. Я должна гореть в аду.

Зацепив большие пальцы за лямки рюкзака, я отправилась на новую работу. Я действительно с нетерпением ждала, когда начну работать с мистером Молисано. Он всегда был добр к моей сестре и не осуждал меня за прошлое, как другие. Мне нравилось, когда мисс Харпер позволяла мне помогать с выпечкой. В какой-то мере это помогало мне снова почувствовать связь с сестрой.

Подойдя к пекарне, я посмотрела на вывеску «Артизанская пекарня Молисано». Она существовала с тех пор, как я себя помнила, и славилась не только местными лакомствами, но и пирожными с уникальными вкусами. На прилавке лежала толстая книга с ассортиментом выпечки, а на стенах висели фотографии свадебных тортов, которыми пекарня гордилась.

Маленький колокольчик над дверью зазвенел, когда я вошла внутрь, и сладкий запах выпечки мгновенно окутал меня теплом. Шоколад, корица, ваниль и цитрус витали в воздухе. Я бы умерла от счастья, если бы меня просто оставили в уголке этой пекарни навсегда. Запах успокаивал, как чашка горячего напитка в холодный день у камина с книгой.

— Ты рано, — сказал мистер Молисано, выходя из кухни.

— Да, не знала, будет ли дверь открыта, но подумала, что могу осмотреться. Мне нравится знать, где что находится, — сказала я, подходя к стеклянному прилавку. Он облокотился на него, его высокая фигура казалась чуть более сутулой, чем восемь лет назад, но он все равно оставался привлекательным, импозантным мужчиной с доброй улыбкой.

— Мне нравится твой подход. Заходи, покажу, куда можно положить вещи. Ты умеешь пользоваться кофемашиной?

— Я знаю, как обращаться с той, что в закусочной Харпер, но эта выглядит намного навороченней, — сказала я, бросив взгляд на ярко-красную машину, которая, казалось, вот-вот трансформируется и улетит.

Мистер Молизано рассмеялся — его смех был таким же громким и теплым, как и все в его личности.

— Я тебе устрою краткий курс, но чувствую, что ты быстро освоишься. Помню, у Эви был такой же ум и упорство.

— Да, так и было, — тихо ответила я, прикусив губу, чтобы не выдать, как больно мне слышать упоминание о ней, хотя я знала, что он упомянул ее не со злым умыслом.

— Можешь оставить свои вещи здесь, если хочешь. Эти три шкафчика свободны, — он указал на ряд шкафчиков, и три из них стояли открытыми.

Я сняла рюкзак с плеч, в котором находилось все, что у меня осталось, и повесила его в последний шкафчик. Затем сняла свой черный свитер.

— Мистер Молисано, вы не знаете, куда мне пойти и какие курсы нужно пройти, чтобы профессионально заниматься выпечкой?

— Конечно, могу дать несколько контактов, — он кивнул. — Ты действительно хочешь стать шеф-поваром?

Я разгладила рубашку униформы и пожала плечами.

— Мне очень нравится экспериментировать, превращать простые ингредиенты во что-то, что понравится людям. Если честно, я не уверена, связано ли мое увлечение с тем, что это было любимым делом моей сестры, или же оно стало моим.

Он скрестил руки на груди.

— Возможно, немного того и другого. Людей по многим причинам тянет на кухню, и чаще всего из-за ностальгии. В этом нет ничего плохого. Просто запомни: каждый раз, когда что-то готовишь, будь то бенье⁹ или свадебный торт, ты должна вкладывать свою любовь и внимание. Если будешь так делать, ты не только будешь гордиться своим творением, но и люди со всех концов света приедут, чтобы почувствовать ту самую эмоцию в твоей еде, — он широко улыбнулся, и я впервые за долгое время ощутила искорку надежды, забытое чувство, как будто я снова чем-то загорелась.

— Давай, мы начнем с эспрессо-машины, — продолжил он. — Я с радостью научу тебя всему, что знаю. А если влюбишься в выпечку, то дам тебе рекомендации и все часы, необходимые для поступления в кулинарную школу.

Я быстро смахнула слезу, прежде чем мистер Молисано заметил ее.

— Спасибо. Я очень это ценю.

Надеяться было так опасно. Я по-прежнему не верила, что заслуживаю этого, но Рекс был прав хотя бы в одном: мне нужен план на будущее, иначе я умру на улице. Не хотелось бы попадать в эту статистику.

Можно подумать, что три года работы в закусочной подготовили меня к тому хаосу, что творился в «Молисано», но это было заблуждение. Темп здесь в десять раз быстрее, а учиться предстояло такому количеству вещей, что мне казалось, мой бедный мозг вот-вот взорвется, сразу после того как отвалятся ноги. Все тело болело, пока я натягивала свой свитер. Я посмотрела на свои изношенные кеды — пора смириться и потратить немного накопленных денег.

Выходя в зал, где мистер Молисано заканчивал свои дела, я помахала ему рукой.

— До свидания, мистер Молисано. Еще раз спасибо, что дали мне шанс.

— Ты сегодня отлично поработала. Рад, что ты с нами. До завтра, — сказал он и продолжил напевать мелодию, что играла по радио.

Когда я вышла на улицу, уже смеркалось, и бары вокруг начинали оживать. У некоторых уже выстроились очереди, и, хотя это было плохой идеей, я пошла вдоль улицы, прислушиваясь к звукам и вглядываясь в лица. Ничто не заставляло чувствовать себя более одинокой и отстраненной от жизни, чем наблюдение за тем, как другие веселятся и наслаждаются. Я уже забыла, что значит смеяться.

Я сжала руку в кулак, почувствовав желание присоединиться к ним. Звон бокалов был оглушительным, когда я проходила мимо открытых дверей. Подходя к следующему бару, я остановилась у большой витрины и посмотрела внутрь. Здание разделено на два разных пространства, которые находились под одной крышей. Передняя часть выглядела спокойно, с небольшими столиками и закусками, а в глубине у танцпола царила полутьма, и там женщины танцевали на шестах. Они не были голыми, но толпа, что наблюдала за их движениями и наслаждалась моментом, буквально источала сексуальную энергию.

Я резко втянула воздух, когда один из двух барменов развернулся с четырьмя кружками пива в руках и поставил их перед группой парней. Он улыбнулся, и мое сердце подпрыгнуло — я сразу же узнала его. Он покачал бедрами и указал на группу девушек. Те захлопали и засмеялись, а я не могла оторвать от него взгляда. Он был слишком красив для своего же блага. Сладкий, как шоколад, и греховный, как бурбон. Парень ловко прокрутил в руках две бутылки, прежде чем налить шоты, а затем поставил их на стол и улыбнулся, забирая деньги со стойки. В этой улыбке было что-то фальшивое. Кажется, никто этого не замечал, но я видела ее на улице пару дней назад и видела сейчас. Он был гораздо опаснее, чем пытался казаться. Вопрос лишь в том, насколько.

В этот момент он поднял глаза, и его улыбка померкла, когда наши взгляды встретились. Возможно, это длилось всего несколько ударов моего сердца, но мне показалось, что прошла целая вечность, пока мы смотрели друг на друга.

— Черт! — Прошептала я и резко отошла в сторону, сердце колотилось, как сумасшедшее.

Неимоверное желание бежать захлестнуло меня, и, вцепившись в ремни рюкзака, я помчалась по тротуару так быстро, что вскоре не могла дышать. Я оглядывалась по сторонам, приближаясь к кладбищу, и юркнула через открытые ворота.

Оглянувшись, я выдохнула с облегчением — его не было видно. Было безумно думать, что он пойдет за мной. Вряд ли он бросит свою работу и побежит за мной только потому, что я не позволила ему угостить меня кофе. Но я не могла перестать оглядываться — вдруг он выскочит из куста или выйдет из-за дерева? Отлично. Значит, он работает всего в пяти минутах от моей новой работы. Мне это совсем не нравилось. Я закусила губу, размышляя, не уволиться ли и не найти что-то другое, но мысль о том, чтобы покинуть «Молисано», уже причиняла боль.

Нет, я не позволю какому-то незнакомцу прогнать меня с того места, которое наконец-то зажгло радость в моей душе. Я избегала и худших людей.

Сделав глубокий, успокаивающий вдох, я позволила тишине заполнить меня, успокоить мысли и нервы. Прошла мимо склепа, похожего на миниатюрную церковь с черепом на двери, и остановилась у могилы сестры, присев рядом. Открыв рюкзак, я достала любимое слоеное пирожное Эви и положила перед ее могилой.

— Это тебе. Не поверишь, где я нашла работу. Ты была права. Мистер Молисано — потрясающий. Жаль, что у тебя не было больше времени, чтобы поработать с ним. Могу только представить, как ты открываешь пекарню и задаешь жару всему Французскому кварталу. Черт, может, я бы даже работала на тебя, — моя улыбка быстро померкла. Я закрыла глаза, положив руку на холодный камень, и представила, что облокотилась на ее плечо. — Я приходила к маме. Это была огромная ошибка. Она ненавидит меня, Эви, ненавидит так, что никогда не простит. Я не должна была удивляться, но… мне больно.

Я шмыгнула носом, стараясь сдержать слезы, снова подступившие к горлу, и посмотрела на дешевые часы на запястье.

— Я скоро вернусь. Мне нужно на собрание. Почти сорвалась на днях, и это напугало меня. Не хочу, чтобы это повторилось. Я очень стараюсь, но некоторые дни кажутся невыносимыми. Я люблю тебя и скучаю. Скоро увидимся.

Встав, я подняла жетон, который оставила в прошлый раз, и провела по нему большим пальцем, прежде чем спрятать в карман.

— Я принесу тебе новый. Обещаю.

Поцеловав свою ладонь и приложив к ее имени, я пошла прочь, чувствуя, что снова оставляю часть себя позади. Когда-нибудь станет легче. Должно стать.