Кровавый квартал

АЛОРА

— Неужели так будет всегда? — Спросила я, прежде чем выйти из спорткара, который мы угнали из его бара. Поездка была потрясающей, и внезапно мне захотелось отбросить все сомнения, раздеться и позволить ему взять меня прямо на капоте.

Грейсон улыбнулся.

— Представляешь меня голым, куколка? — Он вышел из машины, его взгляд следил за мной, как будто я могла броситься бежать, когда он шел ко мне. Если бы я убежала, я бы знала, как он обрадуется возможности погоняться за мной. Обхватив меня руками, Грейсон оперся ладонями на машину.

— Может, и представляла, но не меняй тему. Мне не нужно, чтобы ты ходил за мной по пятам, как нянька. Я не собираюсь сбегать. И знаю, как не попасть в беду.

— Да ну? — Грейсон прикусил мою шею, и я инстинктивно положила руки ему на бедра. Я больше не могла держать руки при себе.

— Ладно, ты исключение из правил.

— Так, значит, исключение? — Он провел языком по моей шее, и если бы на улице не было всего десять градусов, я бы точно разделась, потому что мое тело разгорелось от его прикосновений.

— Прекрати. Я не могу думать, — я положила ладони ему на грудь и откинулась, пока он не посмотрел мне в глаза. — Ты ведь веришь, что я не убегу, правда?

— Я доверяю тебе, куколка. Всем остальным в мире я не доверяю. Я тому пример. И, хочешь верь, хочешь нет, в мире полно Кейтов, Томасов и тех, кто похож на меня, больше, чем ты когда-либо захочешь узнать. — Я вздрогнула и провела руками по своим плечам. Ненавидела, что не могла оспорить это утверждение.

— Я обещал, что не последую за тобой к ее могиле, и не пойду. Ты можешь поговорить со своей сестрой без моего присутствия. Но если я тебе понадоблюсь, я буду здесь, сидеть в своей секси машине, и ждать тебя. Просто представь, как чертовски круто я буду выглядеть, когда ты пойдешь обратно по тропинке, и ты больше не посчитаешь это чрезмерной опекой.

— А как я это тогда назову?

— Восхитительно опасным десертом, — сказал он хриплым голосом, который словно прокатился по моей коже и коснулся меня так интимно, будто он использовал свои руки.

— Ладно, договорились. Хочу, чтобы ты сидел здесь без рубашки, когда я вернусь.

Смеясь, Грейсон отступил от машины и улыбнулся.

— Это я могу устроить. — Отступив, он опустил руки, и мне стало не хватать его тепла. Закутавшись в кожаную куртку, я направилась к тропинке.

— Куколка? — Я обернулась к нему. Черт, он уже выглядел чертовски сексуально, прислонившись к машине. Я была обречена с того момента, как впервые посмотрела «Форсаж».

— Не забудь кричать громко, — сказал он с улыбкой.

Я кивнула.

У него в голове была только одна мысль.

Сегодня здесь было немного людей. Казалось, прохладная погода позвала нас к тем, чьи тела навсегда остались холодными. Мои глаза упали на пустую бутылку, все еще лежащую на могиле моей сестры, и слезы обожгли глаза. Что же я натворила? Я помнила все. Я никогда не была из тех, кто пил, чтобы забыться. Мой разум не позволял забыть. Наоборот, он сохранял все в ярких деталях, чтобы потом бросить мне в лицо, заставляя вновь переживать стыд из-за слабости.

Нет, я не пила, чтобы забыться. Я пила, чтобы оглушить себя. Мягкое головокружение и образы, которые приходили без острой боли. Вот что я искала. Я никогда не хотела забыть Эви.

— У тебя хватает наглости…

Моя голова резко поднялась при звуке голоса матери. Я обернулась к тени на земле и уставилась на женщину, которая меня родила. В ней я почти не видела ничего от себя. Ее гневный взгляд был прикован к моему лицу, а руки сжались в кулаки.

— Как ты смеешь приходить сюда после того, что сделала с ней? — Мать указала на бутылку. — И вижу, что ничего не изменилось. Ты не уважаешь свою сестру, делая то, из-за чего она погибла, прямо у ее могилы? Где твоя совесть?

Мать шагнула вперед, и я поняла, что она собирается ударить меня. Но я уже не та, кем была даже несколько недель назад. Я не знала, что именно Грейсон сделал со мной, но чувствовала себя сильнее… больше собой, и в то же время другой. Когда она замахнулась на мое лицо, я схватила ее за руку и резко притянула ближе.

— Никогда больше не прикасайся ко мне, — сказала я, заставив ее отступить. — Не оскорбляй меня и не пытайся запретить приходить к Эви. Я прихожу сюда почти каждый день с тех пор, как меня выпустили. Забавно, что это первый раз, когда ты соизволила явиться.

— Как ты смеешь так со мной разговаривать? — Прошипела она.

— «Как я смею» то, «как я смею» это. Почему ты просто не скажешь, что хочешь сказать на самом деле? Как я смею дышать, пока Эви мертва? — Слезы наполнили глаза матери, и она отвела взгляд.

— Это все твоя вина.

— Мама, я не могу отрицать, что совершала ошибки. На самом деле, много ошибок, но той ночью виноваты все. Хочешь свалить все на меня? Ладно, можешь так и сделать, если это поможет тебе лучше спать по ночам, но я больше не позволю тебе добавлять твою вину к моей, — сказала я.

— Мою вину? Все, что я делала, — это пыталась обеспечить вам с Эви стабильный дом после того, как ваш отец оставил нас ни с чем. А ты только и делала, что издевалась надо мной, превращая мою жизнь в ад. Ты прогуливала школу, спала с кем попало, пила, устраивала вечеринки и, возможно, даже употребляла наркотики, подавая Эви плохой пример. Неудивительно, что она оказалась на той вечеринке. Это твоя вина, — она указала на меня пальцем.

— Нет, мама. Твоя. — Она отшатнулась, как будто я ее ударила. — Ты — мать, и ты была слишком занята, чтобы заметить, что и я, и Эви нуждались в помощи. Я не пыталась причинить тебе боль своим поведением… — Я взмахнула рукой. — Нет, я не собираюсь оправдываться. Ты найдешь способ перекрутить все мои слова, потому что никогда не хотела верить мне. Не думаю, что ты когда-либо верила в меня.

— Ты все еще считаешь, что не сделала ничего плохого, — сказала мать, ошарашенная.

— Нет, я не так сказала. Я сказала, что больше не буду брать всю вину на себя. Я не утверждала, что во всем была права. Это две большие разницы.

— Ты не должна была угонять машину. Что ты должна была сделать — прийти ко мне и сказать, что Эви нужна помощь, а вместо этого ты захотела остаться для нее героем.

Я фыркнула, услышав этот нелепый комментарий.

— Ты ошибаешься. Я сказала ей позвонить тебе, я категорически отказалась, но она умоляла меня.

— Ну конечно. Она ведь не хотела быть наказанной, как бы ей это ни помогло. Алора, тебе было семнадцать, и ты достаточно взрослая, чтобы знать, что нельзя пить и садиться за руль. Но ты выпила и тем самым убила двух человек, — сказала она.

Черт, как же мне надоело повторять одно и то же. Наклонившись, я подняла пустую бутылку. Я уставилась на синюю этикетку и ненавидела себя за то, что когда-то пошла по этому пути.

— Я не пила и не садилась за руль, — сказала я.

— Прекрати лгать. Все на вечеринке видели, как ты пила пиво. А потом забрала Эви и начала терроризировать еще одну компанию.

Я фыркнула.

— Терроризировать… вау, это, конечно, сильно сказано. Ты понятия не имеешь, что на самом деле произошло, или просто не хочешь знать, потому что тогда тебе придется признать, что ты не верила мне, своей дочери. Тебя никогда не было рядом. Ты не знаешь, что я делала или не делала, но вместо того, чтобы выслушать меня, ты сразу предположила худшее, как и все остальные. Ты выступила против меня в суде, отреклась от меня, и все это еще до того, как отправила копов за мной за убийство своего парня. Я похожа на убийцу?

Да, я знала, кто его убил, но никогда в жизни не предала бы Грейсона. Не знаю, заслуживал ли Дэйв то, что с ним случилось, но теперь это уже не имело значения. Я была слишком тесно связана с Грейсоном. Он каким-то странным образом завладел мной, и я была под его чарами.

— Ты хоть на секунду задумалась о том, как это ранит меня? Тебе хоть немного было не все равно?

— Ты была дома в тот день. Детектив спросил, есть ли у нас враги, и я упомянула твое имя. Не то чтобы я скакала и кричала, что его убила моя дочь, — она смахнула слезу и скрестила руки на груди. — Вот почему я здесь. Сегодня похороны Дэйва.

— Мне жаль. — Я прикоснулась к камню Эви и вздохнула. — Я прихожу сюда все время и разговариваю с ней, иногда мне кажется, что она здесь, рядом со мной.

Чтобы не разгорелся новый спор, я решила вернуться позже и прошла мимо своей матери.

— Алора? — Я остановилась, но не обернулась. — Скажи мне, что случилось той ночью.

— Ты хочешь правду?

— Я хочу знать твою версию событий.

Я развернулась к ней, чувствуя, как внутри закипает гнев.

— Это не то, что я спросила. Я спросила: ты готова услышать правду? Ты к этому готова?

— Как мне узнать, что это правда, а не очередная твоя попытка вывернуть все в свою пользу?

— Невероятно, — пробормотала я и снова пошла прочь.

— Подожди, пожалуйста… Скажи мне правду, — попросила мать. В ее голосе слышалась искренность, но я сомневалась.

Я опустила голову. Какой смысл сейчас?

Я посмотрела на нее через плечо.

— Я выпила полпива за два часа на вечеринке. Нет, не следовало пить, но я не была пьяна. Парень на вечеринке, который сказал, что я пила, был моим бывшим, и мы… поссорились, — сказала я за неимением лучшего слова. — Я шла с вечеринки к тебе на работу и да, взяла твою машину. Нет, мне не следовало этого делать. — Когда моя мать ничего не ответила, я повернулась к ней и толкнула ботинком небольшой камень, готовясь сказать то, что всегда разрывало меня на части. — Я забрала девочек, но что-то было не так. В конце концов я узнала от них, что парень, который нравился Эви и который пригласил ее на вечеринку, по сути, бросил ее или заманил туда. Не знаю, как, но его старший брат ее изнасиловал.

Лицо моей матери побледнело, и она прикрыла рот рукой.

— Мы не успели далеко уехать, поэтому я развернулась, взяла монтировку и разбила его машину, да и ему досталось. Перед глазами все было красным. Я думала, что на этом все закончится. Он был в стельку пьян. Там, кажется, все были пьяны. Мы уехали и были уже на полпути домой, когда он нас догнал. Этот парень, насильник и кусок дерьма в придачу, сидел в суде с гипсом на руке и говорил, что я была пьяна, вела себя неадекватно и сломала ему руку. Тот самый парень, которого ты обнимала, перед тем как он с семьей уехал. Да, именно он. Он сбил нас с дороги.

Мать рыдала, прикрывая рот рукой, слезы катились по ее щекам. Но я не могла заставить себя пожалеть ее или предложить утешение. Сгущающиеся серые тучи предупреждали о приближающейся буре, и это был мой сигнал, что пора уходить.

— Я никогда не прощу себя за то, что сделала той ночью. Но мы бы доехали домой, если бы он не хотел нашей смерти, не сбежал с места происшествия и не солгал обо всем. Тебе не показалось странным, что полиция так и не нашла его машину, которую я разбила монтировкой? Что не было ни одного страхового отчета? Что кто-то якобы угнал его потрепанный грузовик и просто сделал его «невидимым»? Да, именно такие машины интересуют угонщиков.

Еще один судорожный всхлип сорвался с ее губ. Если не уйду сейчас, то сама расплачусь. Быть так близко к могиле Эви и говорить о той ночи пробуждало во мне эмоции, которые вот-вот утащат в водоворот.

— Послушай. Я не могу вернуться в прошлое. Если бы могла, я бы все сделала по-другому. Я бы многое изменила, но хочу, чтобы ты знала — я никогда бы намеренно не подвергла Эви или Тэмми опасности. И то, что я была заперта в машине больше часа, смотря на безжизненное тело моей сестры, накажет меня сильнее, чем ты или любой суд. Это будет преследовать меня до самой смерти. — Я подняла бутылку. — Я не идеальна, но и ты тоже, — сказала я и пошла прочь под звуки ее рыданий.

Уже почти дойдя до конца ряда, я оглянулась — мать упала на колени. Никто не говорил, что правда будет легкой. Она могла вернуться домой и все равно не поверить мне, но я, наконец, сказала то, что давно хотела. Слова, которые мне не дали сказать ни полицейские, ни моя мать, ни адвокат, ни даже судья. Часть тяжелого груза снята с моей души.

Дойдя до вершины тропы, я забыла обо всем, что мы обсуждали с Грейсоном, и остановилась, как вкопанная, увидев его. Он стоял, облокотившись на машину, без рубашки и в темных очках. Мое настроение тут же изменилось, как и его. Улыбка сползла с его лица, и он быстрым шагом направился ко мне.

— Кого я должен убить?

Я положила руку ему на грудь.

— Никого. — Я подняла бутылку. — Не могла оставить ее на могиле сестры.

— Причина в бутылке?

Я кивнула.

— Да, но мне нравится твой образ.

— Не переживай, я планирую показать тебе все, до того, как мы уедем из города. — Я улыбнулась, когда он обнял меня за плечи. Он оглянулся, когда слабый всхлип донесся до нас с ветром.

— Там проходит поминальная служба. — Он кивнул, и я была рада, что не стал настаивать. Не удивлюсь, если бы ему захотелось причинить боль моей матери за то, что она расстроила меня, но я не хотела, чтобы на моих руках была ее кровь. В моем шкафу уже есть два скелета, что тянут ко мне руки из могилы, и я не собиралась добавлять к ним третий.

После кладбища мы заехали за кофе и занялись повседневными делами. Выполнять повседневные, скучные задачи с мужчиной, который мог бы запросто перерезать кому-нибудь горло, — это… странно. Мы зашли в продуктовый, и Грейсон пожаловался на то, как мясник разрезал наши стейки, и потребовал новые. Затем мы отправились в хозяйственный магазин, где он указал на мужчину, покупавшего все необходимое для создания бомбы, и на другого, который явно собирался устроить дилетантское похищение. Я смотрела на этих вроде бы обычных людей с обычными товарами для дома или сада и задавалась вопросом: что же он видит такого, чего не вижу я? А потом подумала, как часто такое происходит.

Через пару часов мы остановились у закусочной мисс Харпер, и страх пронзил меня. Я посмотрела на Грейсона, когда он выключил машину

— Почему мы здесь? — Спросила я, схватив его за руку.

Обычно его хитрая ухмылка разжигала огонь в моем теле, но сейчас я хотела только одного — чтобы он сказал, что не собирается причинять вред мисс Харпер. Я не могла представить, зачем ему это делать, но зачем еще мы здесь?

— Ты действительно думаешь, что я ворвусь в закусочную и убью мисс Харпер?

— Нет, но ты мог что-то задумать, или я каким-то образом тебя разозлила, и ты хочешь напомнить мне, что я могу потерять, или ты вернешься сюда ночью. — Я метнула в него злой взгляд, пока он смеялся. — Не смейся надо мной. Все эти варианты вполне возможны.

Он провел рукой по моей щеке.

— Это очень неловкий момент для меня. Страх в твоих глазах чертовски меня заводит, но мы уже прошли тот этап, когда я убиваю твоих друзей. Если, конечно, ты не убежишь. Это правило остается в силе, потому что я никогда не позволю тебе уйти, — сказал он, и в его голосе прозвучала стальная нотка, от которой я невольно сглотнула. Грейсон наклонился ближе, его губы чуть приподнялись в хищной улыбке. — Но если ты вдруг захочешь, чтобы я снова за тобой погнался… — Его язык облизнул нижнюю губу с вызывающей чувственностью. — Это совсем другая история.

Я словно трахалась и спала с диким животным. Никогда не знаешь, когда он вдруг набросится и откусит тебе руку, прежде чем съесть целиком. Я замерла, продолжая смотреть на него. Лучше не двигаться — иначе я рисковала оказаться на заднем сиденье автомобиля. С ним я не исключала никакого исхода.

— Хорошо, обещаю, что я здесь не для того, чтобы причинить вред мисс Харпер или вернуться позже. Полегчало?

— Или прийти к ней домой, или куда-либо еще. Поклянись, что никогда не тронешь ее, если я не нарушу правило.

— Умно закрывать все лазейки. Да, я обещаю. — Он выпятил губу и нарисовал крестик на груди, что выглядело одновременно слишком сексуально и тревожно. Я кивнула, глубоко вздохнула и вышла из машины.

Ностальгия охватила меня, когда звякнул дверной колокольчик, и я вспомнила, как впервые вошла в это место. Запах еды был таким же, как и тогда. Несмотря на финансовые трудности, мисс Харпер никогда не допускала снижения качества еды.

— Сейчас подойду! Присаживайтесь, где хотите! — Крикнула мисс Харпер из кухни, и я невольно улыбнулась.

Некоторые вещи никогда не меняются. Мне было больно видеть, что закусочная была заполнена лишь наполовину. Скоро Марди Гра, и это место должно было быть забито местными, если не туристами.

— Что я могу вам предложить? — Спросила мисс Харпер, а затем подняла глаза, и ее лицо вмиг превратилось из дружелюбного в радостное. — Алора, я так рада тебя видеть. Я так волновалась. Иди сюда, обними меня.

Выскользнув из кабинки, я тут же оказалась в ее объятиях. Ее объятия всегда были такими теплыми, и я вздохнула. С ней я чувствовала себя как дома. Мисс Харпер отстранилась и вытерла слезы, катившиеся по щекам.

— Боже мой, взгляни на меня. Я настоящая развалина.

— Прости, что не поддерживала связь, я… — Я опустила глаза. — Я сорвалась. Но теперь я снова в порядке, и Грейсон очень мне в этом помог.

— Мне жаль слышать, что с тобой это случилось, дорогая. Но я рада видеть, что ты снова в строю и живешь своей жизнью. А мистер Лоран — он ведь просто красавчик, глаз не отвести, — сказала она, заставив меня покраснеть, а Грейсона — рассмеяться. — Я так за тебя рада, сердечко. — Она оглядела нас двоих. — Только вот не понимаю, почему вы здесь? Не то чтобы я жаловалась, но, когда от вас ничего не было слышно, мистер Лоран, я решила, что вы не хотите покупать закусочную.

Грейсон небрежно облокотился на стол, с теплой и приветливой улыбкой на лице. Держу пари, он мог продать что угодно кому угодно. Он настолько чертовски хорош.

— Я был занят, но хотел бы сделать вам предложение. У вас найдется пара минут, чтобы поболтать? — Мисс Харпер оглянулась вокруг.

— Буду с вами предельно честной. Дела идут ужасно, и я не знаю, продержусь ли дольше полугода. Старое здание нуждается в ремонте, и район уже не тот, что был раньше. Не думаю, что стоит тратить на это ваши с трудом заработанные деньги.

— Присядьте, и я расскажу, что я задумал, — сказал Грейсон.

Я села рядом с ним, а мисс Харпер села напротив. У меня не было ни малейшего понятия, что он задумал, и я была так же заинтригована, как и мисс Харпер, его планом спасти это место.

Грейсон положил руку на мою ногу, и это было одновременно успокаивающе и эротично. Во всем, что он делал, была какая-то изюминка, которую я не могла объяснить. Его пальцы выглядели невинно, но мизинец был достаточно высоко, чтобы, если бы он пошевелил им, это было бы далеко не невинным.

— Вот что я предлагаю. У меня уже куплено другое помещение, оно ждет, когда туда переедет бизнес. Я думал открыть еще один бар, но это место расположено прямо рядом с оживленным торговым центром. В этом районе действительно не хватает заведений для местных, где можно поесть домашней еды, а туристический поток будет высоким.

— А что будет с этим местом? — Спросила мисс Харпер.

— К сожалению, район изменился, и я пока не уверен, что с ним делать. Подумаю, что востребовано на рынке, — ответил Грейсон.

В глазах мисс Харпер мелькнуло сомнение. Она опустила взгляд, сжимая в руках салфетку, и я ощутила, как тяжесть всего мира легла ей на плечи. Протянув руку, я сжала ее плечи, и она тяжело вздохнула.

— Похоже, я не в том положении, чтобы беспокоиться о том, что будет с этим местом, когда меня не станет, — тихо сказала она. — Вы могли бы сровнять его с землей, и это уже не мое дело.

— Я не хочу этого делать. Закусочная мисс Харпер не исчезнет. Она просто переедет. Я хочу выкупить бизнес, но сохранить название и весь декор, добавив лишь пару современных изменений. И самое лучшее — я хочу, чтобы вы продолжили управлять им. Что такое закусочная мисс Харпер без мисс Харпер?

— Серьезно? — Сросили мы с мисс Харпер одновременно.

— Я никогда не шучу, когда речь идет о бизнесе. У вас потрясающая еда. Ваш «королевский пирог» — лучший, что я когда-либо пробовал, а гамбо заставляет меня гордиться, что я родился в Луизиане. Вы будете свободны в управлении рестораном, контроле за едой и персоналом, всю остальную головную боль я беру на себя. Так что, скажете?

Мисс Харпер сжала мою руку, прикрывая рот другой. Слезы заблестели в ее глазах, когда она прокашлялась.

— Спрошу, где и что мне подписать, — сказала мисс Харпер, заставив нас всех рассмеяться.

— Я заплачу вам рыночную цену, а зарплату мы обсудим при следующей встрече. Сегодня у меня еще несколько дел, — сказал Грейсон.

Поняв намек, я вышла из кабинки и встала. Грейсон встал рядом со мной, обняв за талию, и протянул мисс Харпер руку.

— Я заеду на следующей неделе, чтобы обсудить условия, и тогда мы подготовим контракт.

Я не думала, что мисс Харпер может улыбаться еще шире, но ошибалась. Ее сияющая улыбка осветила всю закусочную.

— Спасибо. Мне кажется, что твое появление в жизни и моей, и Алоры… ну, словно ты наш ангел-хранитель.

Хорошо, что я в этот момент ничего не пила, иначе точно бы выплюнула все на пол. Грейсон улыбнулся и подмигнул мне, и мне стоило огромных усилий не рассмеяться. Я могла назвать Грейсона многими словами, но ангел? Ни за что. Разве что с помятым нимбом и черными крыльями.

— Это действительно очень мило с твоей стороны, — сказала я, когда мы вышли на улицу. Отломив кусочек «королевского пирога», который мисс Харпер настояла, чтобы мы взяли с собой, я сунула его в рот.

— Я милый. Можешь спросить у моей мамы, — сказал Грейсон, и я рассмеялась, но затем посерьезнела и коснулась его щеки.

— Ты сложный человек, но да, в тебе есть невероятно теплый и щедрый уголок. Может, это не та часть, что питает твою душу, но она питает мою. Весь ты питаешь меня. Скажи, ты сделал это из-за меня?

— Я никогда не делаю что-то по одной причине, — сказал он, хватая меня за затылок и притягивая для жесткого, быстрого поцелуя, который закружил мне голову и оставил губы пылающими. — Но ты была важной частью причины.

Я улыбнулась, положив руку на его грудь.

— Кстати о пище, я знаю одно место с потрясающим видом. Я планирую полакомиться тобой, пока ты наслаждаешься закатом.

Жар охватил мои щеки, и я инстинктивно сжала бедра.

— Я думала, у тебя еще были дела?

— Ты и есть мое дело. По крайней мере, единственное, которое имеет значение. Пойдем, пока я не передумал и не уложил тебя на капот машины прямо перед мисс Харпер, чтобы тебя напугать.

— Ладно, пора уходить, — сказала я, потянув его к машине, пока он хохотал.

С Грейсоном невозможно предсказать, что принесет завтрашний день. Кто знает, вдруг ему станет скучно, и он убьет меня. Если так, то… это риск, на который я готова пойти. Быть с ним — как жить на грани. Я уже забыла, что значит чувствовать себя по-настоящему живой. А может, я и вовсе никогда этого не знала. Одно было ясно. Я буду держаться за это и за него, пока смерть — какой бы она ни была — не постучится в мою дверь.