Кровавый квартал

АЛОРА

Я смотрела на Эви, пока мы сидели на скамейке в парке. Это было одно из моих любимых мест в городе — прямо в центре находились конюшни. Лошади часто гуляли неподалеку. Я иногда подрабатывала там, когда требовались дополнительные руки, но, как бы я ни любила лошадей, ужасно боялась работать с ними. Сегодня лошадей не было, не удивительно — в такую жару все прятались в тени.

Потягивая молочный коктейль, я смотрела на дорогу, когда мимо проехала машина и посигналила. Я напряглась, пока она не скрылась вдали. Дурацкие нервы. Я знала, почему такая нервная: мне снился один и тот же кошмар, где Эви в беде и зовет меня, а я не могу до нее добраться. Посмотрев на сестру, я не могла поверить, как сильно она изменилась за последний год. Хотя ей было всего тринадцать, она уже перешагнула через подростковый возраст во всем, кроме внешности.

— Лора, а почему мама ненавидит Марди Гра? — Спросила Эви. Я сделала еще глоток коктейля. Сегодня выбрала шоколадный, и этот насыщенный вкус был потрясающим. Я пожала плечами.

— Неудачный опыт?

Мама начинала ворчать о Марди Гра за месяц до его начала и каждый день напоминала нам, чтобы мы держались подальше от праздничных районов. Она была уверена, что нас украдут или совратят на диких вечеринках. Трудно понять, что именно ее беспокоит во время долгих нотаций. Однажды она пригрозила: «Если увижу вас там, клянусь, закрою вас дома до двадцати лет и ключ выброшу!»

— Не знаю, но туристы реально все портят… ну, всем, кроме баров на Бурбон-стрит. — Эви скривила лицо. — Их слишком много, из-за них все дороже и слишком много мусора. Мама говорит, что все злодеи съезжаются на вечеринки, и обворовывают нас, но, по-моему, она преувеличивает. — Я посмотрела, как мимо проехала крутая тачка с громкой музыкой.

— Думаю, нас с такой же вероятностью может обидеть кто-то местный, но что я знаю? — я снова пожала плечами.

Эви допила свой коктейль, издав характерное шипение через трубочку, и тяжело вздохнула.

— Мне они нравятся, — вдруг сказала она.

— Туристы?

— Ага.

— Почему?

Она пожала плечами и огляделась.

— Потому что они видят это место волшебным. Они приезжают с открытым сердцем и свежим взглядом. Они видят то, что мы уже забыли, и это придает городу особую атмосферу. Мы воспринимаем музыку, еду, историю и все остальное как должное, а они нет. Однажды я хочу стать туристом, объездить весь мир, а потом вернуться сюда и увидеть все новыми глазами.

У меня челюсть отвисла.

— Клянусь, иногда ты звучишь как столетний мудрец, заточенный в теле тринадцатилетней, — усмехнулась я, глядя на сестру.

— Мама все еще злится на тебя? — Вдруг спросила Эви.

Я закатила глаза. О, опасная территория. Мы с мамой, как масло с водой, или как порох с огнем. Постоянно спорим и не находим общий язык. Я не говорила об этом Эви, но серьезно думала сбежать. Лучше уж самой справляться с трудностями, чем постоянно слушать крики и чувствовать себя чужой. Одна мысль о том, что я оставлю сестру, словно нож в сердце, и именно она удерживала меня.

— Проще спросить, когда она не злится, я уже привыкла. — Я оперлась на стол, разглядывая потемневшую древесину. — Ссоры у нас как стандартная установка.

Иногда я завидовала Эви — она точно знала, чего хочет от жизни. А я? Как лист на ветру, качаюсь, куда дует ветер. Где приземлюсь, не знаю, и хочу ли вообще приземляться.

— Прости, — Эви взяла меня за руку, и я с трудом сглотнула. — Она всегда особенно строга с тобой, и прости, что иногда попадаешь в неприятности из-за меня. Не пытайся отрицать. Знаю, мама считает, что это ты меня портишь.

Я фыркнула, убирая руку. Все как-то перевернулось. Это я должна была ее защищать, а не наоборот.

— Да брось, все нормально. Ты же знаешь, я всегда прикрою тебя. И вообще, мне уже все равно, если она кричит или обвиняет меня.

— Если это тебя утешит, мне нравится твой новый цвет волос.

Я улыбнулась.

— Спасибо. Не переживай, я и не думала, что она поймет, зачем я стащила краску для волос. — Я спрыгнула со скамейки. — Не то чтобы она была не права. Не стоило воровать. И да, мне стыдно. Никто меня не берет на работу, потому что мне всего шестнадцать. В «Теплице Лоретты» предложили работу, но на полставки. — Я покачала головой. — Несправедливо. А идти туда час пешком.

— Знаю, но все равно не понимаю, за что она наказала тебя на целый месяц. Это же всего лишь краска для волос. Не то чтобы ты ограбила банк или угнала машину.

Я рассмеялась. Именно такого развития событий мама от меня и ожидала. Но у меня была фобия тюрем и замкнутых пространств, так что я вряд ли когда-нибудь сделаю что-то настолько глупое.

— Электрический синий определенно кричит: «Я на пути в ад», — сказала я с иронией, заставив Эви рассмеяться.

— Выглядит круто! Осталось мне покрасить волосы в розовый, или, может, одинаковые татуировки набьем? — Пискнула она с вызовом. — Я хочу бабочку!

Смеясь, я выбросила свой пустой стаканчик из-под молочного коктейля в урну.

— Если я покрашу тебе волосы и свожу набить татуировку, меня точно из дома выгонят. Если мама узнает, что я вышла из дома и взяла тебя с собой попить коктейль, то сожжет меня на костре за то, что порчу тебе зубы или что-то в этом духе, — сказала я, скрестив руки на груди.

Я кивнула в сторону тротуара, и Эви, поняв намек, бросила свой стаканчик и пошла со мной. Как только мы вышли из тени, я прищурилась и подняла руку, чтобы заслонить глаза от палящих солнечных лучей. Мне бы быть вампиром. Моя светлая кожа категорически не ладила с солнцем. Солнцезащитный крем не помогал абсолютно. Я завидовала тем, кто загорал, а не выглядел, будто только что вышел из фильма ужасов в роли призрака.

Эви неожиданно подбежала, обняла меня за талию и крепко прижалась.

— Ты лучшая сестра, Лора. Даже если я тебя достаю, я тебя люблю.

И вот почему я не могла просто собрать вещи и уехать. Мое сердце было здесь, с ней. Хотя бы до ее восемнадцатилетия. А потом… ну, потом посмотрим. Я любила это место, но хотела увидеть мир.

— Знаешь, у меня есть идея. Почему бы нам не спланировать поездку на твой восемнадцатый день рождения? Можем отправиться в путешествие по Европе или еще куда-нибудь на пару месяцев.

Эви открыла рот, ее глаза загорелись от восторга.

— Шутишь?

— Нет, я серьезно. Ты станешь взрослой, мы обе хотим путешествовать. Кто еще лучше подойдет для этого, чем мы друг для друга?

— О да! — Эви схватила меня за руку и потащила по тротуару. — Пошли! Мне нужно все спланировать!

— Эви, до этого еще пять лет. Думаю, у нас есть время, — сказала я, закатив глаза, но не могла не улыбнуться ее энтузиазму.

— Никогда не бывает слишком рано! Я заведу целый дневник, куда нам полететь и какие достопримечательности посмотреть. О! И что попробовать из еды. Может, встретим горячих парней. Мама бы с ума сошла, если бы ты вернулась с мужем.

Я создала монстра, но ее азарт был заразительным, и чем ближе мы подходили к дому, тем больше хотелось, чтобы это стало реальностью, а не просто мечтой. Я улыбнулась Эви, пока она продолжала придумывать новые идеи.

— Эви?

Она вздохнула.

— Ладно, ладно, знаю, надо успокоиться.

— Нет. Я… я хотела сказать… ну…

Я засунула руки в карманы своих джинсовых шорт. Эви прищурилась и с усмешкой посмотрела на меня.

— Знаю. Я крутая, и ты меня любишь, — с хитрецой заявила она.

Я сжала губы, делая вид, что сердита.

— Ничего, можешь не отвечать, я все понимаю, — она обвила мою руку своей. — Ну все, пойдем. Ты тормозишь наше планирование.

Грейсон

Я встал час назад, чтобы подготовить дом к подарку для Алоры и продолжить изучение контракта, который прислали поздно ночью. Откладывать было нельзя. Показ прошел с огромным успехом: Бумер и еще несколько собак продались в тот же день. Но главное, одно из видео с Кеном и Виски стало вирусным, и теперь меня ждет встреча с частным инвестором, который хочет развивать направление с терапевтическими собаками. Главная проблема в том, что Родни физически не мог тренировать больше собак и уделять им всем должное внимание. Расширение означало бы наем новых людей, а это риск, вдруг они узнают, почему я так зациклен на приготовлении корма для собак. Но инвестиции в десять миллионов — не та сумма, от которой можно отказаться.

Я увидел, как машина Родни подъехала к дому, встал из-за стола и бросил взгляд на лестницу, чтобы убедиться, что Алора не собирается спускаться, прежде чем пошел к входной двери. Улыбаясь, я наблюдал, как он выходит из машины и открывает багажник. Он поднял черного, как уголь, щенка — одну из наших помесей овчарки и малиноа. Я присмотрелся к ней с самого рождения.

— Доброе утро, — сказал Родни, поднимаясь ко мне на крыльцо.

— Привет. Спасибо, что привез ее, — я принял щенка из его рук.

— Не за что. Приятно, что хотя бы одна из собак останется. Как бы я ни любил свою работу, тяжело каждый раз отпускать их, — он погладил щенка по мягкой голове. — Удивлен, что тебе понадобилось столько времени, чтобы оставить одного себе.

— На работе дурдом. Просто не получалось завести щенка. Но теперь, когда здесь Алора, мне не нравится, что она остается одна, когда меня нет. Слишком уединенное место, если что-то случится.

— Понимаю. Так что, будешь расширяться?

— Как раз изучаю предложение. Не уверен. Мы работаем так хорошо, потому что знаем своих собак вдоль и поперек, и каждая из них получает все необходимое для успеха. Новый человек принесет свои идеи, а мне не хочется портить то, что и так отлично работает.

— У меня может быть решение, но давай обсудим завтра, — Родни похлопал щенка. — Иди, порадуй свою девушку. Мне еще нужно продумать детали, прежде чем рассказать тебе.

Я протянул руку, и Родни пожал ее.

— Я всегда ценю твои идеи. Может, стоит удвоить твою зарплату.

Родни рассмеялся, уходя.

— Не говори так слишком часто. Иначе заставлю тебя выполнить это обещание, — он сел в машину. Помахав рукой, он уехал, а я посмотрел на новую «жительницу». Она внимательно смотрела на меня своими умными глазами, и я улыбнулся. Уже видно, какой у нее характер. Она станет отличным компаньоном и сторожевой собакой.

Зайдя в дом, я поставил щенка на пол и указал ей жестом сидеть. Она тут же села, прижав свои огромные уши. Уши явно были слишком велики для ее головы, и, если бы я перевернул ее вверх ногами, она была бы похожа на летучую мышь. Но скоро она дорастет до них. Я дал ей небольшую вкусняшку и велел оставаться на месте.

Я поднялся по лестнице и оглянулся. Щенок сидел неподвижно, как положено, ожидая следующей команды. Черт, Родни настоящий волшебник. Я решил дать Алоре выспаться — ей явно было необходим сон после трех ночей за барной стойкой. Я знал, как ей тяжело справляться с алкоголем: разливать его, подавать, при этом не выдать свою неприязнь. Но дополнительная помощь за баром была незаменима. А еще — десяток парней, которые рано или поздно лишатся своих рук, если я увижу, что они к ней лезут. Терпеть не могу, когда ее трогают всякие ублюдки.

Алора что-то пробормотала во сне, и я подполз к кровати, чтобы получше рассмотреть ее. Лоб нахмурен, но на губах играет легкая улыбка. Только почему-то по щекам катились слезы. Наклонившись, я поцеловал каждую капельку и поймал языком ту, что вот-вот должна была упасть с подбородка. Такая же сладкая, как и все остальное в ней. Алора медленно открыла глаза, моргая своими красивыми ресницами.

— Привет, куколка.

— Привет, — она погладила меня по щеке.

— О чем мечтала? Ты плакала.

— О сестре. Мне приснился наш самый счастливый день, который мы провели вместе, — Алора вытерла слезы с лица и удивленно посмотрела на руку. — Это были слезы радости.

— Хочешь поговорить об этом? — Она отрицательно покачала головой и потянулась. Одеяло соскользнуло ниже ее груди, и я почувствовал, как глаза сами собой туда устремились, будто они выкрикивали мое имя. Блять. Не сейчас. — Ты просто невероятно аппетитно выглядишь.

— Почему бы тебе не вернуться в постель? — Прошептала она, и я с трудом заставил себя отстраниться, чтобы не поддаться искушению.

— С радостью, но тебя ждет сюрприз внизу.

Алора напряглась.

— Только не говори, что еще один аттракцион? Ты уже испортил мне карусели на всю жизнь.

Улыбнувшись, я покачал головой.

— Нет, обещаю, — сказал я, копаясь в ящике в поисках футболки для нее. Она всегда выглядела в ней так, что я не мог удержаться от стона. Черт, надо было попросить Родни прийти позже. Алора встала с кровати, абсолютно голая, и я тут же пожалел о своем решении.

Она взяла футболку, натянула ее и, поднявшись на цыпочки, поцеловала меня в щеку.

— Обожаю, когда ты смотришь на меня, будто собираешься съесть, — прошептала она.

— Поверь, именно это у меня на уме, — я поправил шорты, чтобы подчеркнуть свои слова. Она ухмыльнулась. — Пошли, пока я не затащил тебя обратно в постель.

Взяв ее за руку, я повел ее вниз. Когда мы вошли, я заметил, что щенок все так же сидел на своем месте, словно и не двигался. Я сделал правильный выбор.

— Где мой… О боже… Грейсон, это… это…

— Да, она твоя.

— О боже, она такая милая! — Алора подбежала к щенку, потом взглянула на меня. — Можно ее взять на руки?

Я кивнул.

— Она твоя. Я покажу тебе команды, и Родни будет продолжать ее тренировать, но она твоя.

Алора прижала щенка к себе, и та тут же начала облизывать ей лицо. За пару секунд я успел позавидовать собаке. Алора начала ворковать с ней, прижимая к груди. Я мог представить, что она убьет любого, кто попробует навредить Яре, хотя должно было быть наоборот.

— Как ее зовут?

— Яра, — ответил я, и щенок тут же ткнулся носом в шею Алоры.

— Мне нравится.

— Значит «маленькая бабочка», — объяснил я. Алора вдруг замерла, смотря на меня с удивлением.

— Что-то не так? — Спросил я, когда по ее щекам снова покатились слезы. На этот раз щенок слизывал их.

— Нет, просто… мне приснилось, что моя сестра уговаривала меня сводить ее набить татуировку с бабочкой. Это безумие… Может, знак? Ладно, не отвечай. Знаю, что звучит глупо. Спасибо тебе огромное. Я ее уже люблю, — сказала она, целуя меня, потом села на пол с щенком на коленях. — Привет, Яра. Ты такая красивая, — ворковала она.

Глядя на то, как ее глаза светились от любви, я задумался. Может, это была плохая идея. Кажется, меня только что подвинули на второе место.