Кровавый квартал

АЛОРА

Три ночи, и все как под копирку. Кроме убийства другого парня вроде Джона и окончания ночи, в рыданиях на руках у Грейсона, пока он меня купал. Грейсон относился ко мне, как к холсту, и раскрашивал мое тело разными цветами и узорами, прежде чем довести до безумия. Кажется, ему нравилось доводить меня до грани оргазма и оставлять в таком состоянии. Мое тело болело, киска пульсировала, а уровень гнева, охвативший из-за желания освобождения, был ядовитым.

Так было до сегодняшнего вечера. Теперь, словно решив, что лучшая пытка — дать мне то, что я хочу, он изменил правила. Близилась полночь, и я сбилась со счета после десяти оргазмов. Мое тело дернулось, а мышцы свело судорогой, остатки последней волны удовольствия пробежали по телу, как электрический ток.

Поднять голову было нелегко, но все что я видела при этом, — это улыбку Грейсона. Чистое зло. Он был чертовски злым, и хуже всего то, что мне начинала нравиться его чертова игра. Видя его лицо каждое утро, мое сердце начинало биться чаще.

С самого начала он странно на меня влиял, но теперь… Теперь эти эмоции усилились. Страх стал сильнее, но и интерес с желанием тоже. Боже, помоги мне. Было что-то гораздо более глубокое, чем то, что сковывало мое сердце.

Люди в переполненном баре и громкая музыка отошли на второй план. Казалось, что кроме нас двоих, здесь больше никого нет. Даже запах алкоголя, который когда-то меня будоражил, перестал быть важным. Я думала, что алкоголь — мой единственный демон, но теперь мне нужен не только терапевт, но и смирительная рубашка с мягкими стенами. Хотя, честно говоря, даже это не помогло бы. Мало того, что четыре стены не помешали бы моему разуму думать о нем и о том, как он прикасался ко мне, Грейсон нашел бы способ проникнуть внутрь. Могу представить, как он заходит в белой форме санитара, резко контрастирующей с его душой. И при каждом удобном случае он бы трахал меня, а я даже не могу сказать, что закричала бы о помощи.

Он наклонил голову, словно прочитал мои мысли, и провел большим пальцем по нижней губе. Все затянулось. Не имело значения, что мое тело чувствовало себя использованным и оскорбленным, или что я искренне не знала, возможно ли с человеческой точки зрения или даже полезно ли для здоровья достичь такой оргазма. Все, что я могла представить, это то, как он стоит передо мной на коленях и использует свой талантливый язык, чтобы заставить меня кончить.

Грейсон улыбнулся, когда я вздрогнула, затем повернулся, чтобы обслужить группу, подошедшую к бару, давая мне возможность перевести дух. Я взглянула на свою руку. Она все еще была перевязана, но заживала быстро. Он удивлял меня, делая такие вещи, которых я никак не ожидала.

Я ждала боли, психологической пытки и даже сексуального влечения. Но прошлой ночью он посадил меня на диван, сам перевязал мою руку и рассказал, что в колледже изучал медицину. Кто, черт возьми, учится на врача, чтобы потом уметь расчленять тела? Или, по моему опыту, научился промывать желудок и колоть руку, не нанося при этом необратимых повреждений. А я вот, например, всегда мечтала пойти на кулинарные курсы, чтобы научиться делать кексы. Ну что за абсурд?

Я сидела на кухне со связанными ногами, пока он готовил ужин, показывая, где все лежит для моих онлайн-курсов. Конечно, готовил он без рубашки. Почему он не мог быть мостовым троллем? Почему? Потому что Бог ненавидел меня, а дьявол пытался провести по тропе, ведущей в ад, и это сработало. Грейсон до такой степени радовал глаз, что даже глядя на него всю ночь, я не могла налюбоваться.

Мы даже разговаривали так, словно были парой, и… к сожалению, разговор с серийным убийцей, как с любовником не был самым странным событием, случавшимся со мной в жизни. Все это время я не могла оторвать взгляд. Его мышцы напрягались при каждом надрезе лука, а когда он чистил креветки для гамбо, у меня потекли слюнки. У него был пресс, на котором можно было играть, как на инструменте, и задница, которая… Ну, ни одному человеку просто не положено иметь такую идеальную задницу. Это несправедливо. Он напомнил мне цветы, которые заманивают добычу, обещая вкусную еду, а в итоге сами ее пожирают. И, что самое ужасное, готовил он просто потрясающе.

Всегда ли так будет? Собирался ли он когда-нибудь отпустить меня? А если и отпустит, буду ли я действительно свободна? Что вообще означало это слово? И хотела ли я уйти? Не могу ответить на эти вопросы. Во всяком случае, все, что сделал Грейсон, — это добавил еще больше вопросов к этой чертовой кучи.

— Эй, — кто-то крикнул, вырывая меня из мыслей. — Смотри, куда идешь! Ты, черт возьми, наступила мне на туфлю, — сказала девушка, глядя на другую.

— Да пофиг, — ответила вторая девушка и продолжила танцевать.

— Могла бы хоть извиниться! Они дорогие, — сказала первая девушка, хватая вторую за плечо. Они обе покачивались и были очень пьяны. Ситуация выходила из-под контроля. И действительно, через мгновение началась драка с участием парней, с которыми они пришли.

Мне хотелось спрятаться за металлической решеткой, к которой я была привязана, но тут кто-то поднял табурет и швырнул его в нескольких дюймах от моего лица. Спрятавшись, насколько было возможно, я повернула голову и молилась, чтобы не стать случайной жертвой.

— Выкиньте их отсюда, — прогремел сквозь музыку голос Грейсона, когда что-то теплое прижалось ко мне. Открыв глаза, я увидела, что Грейсон встал между мной и двумя парнями, которые продолжали драться на полу. Вышибалы разняли парней и остановили драку. Я слышала, как девочки обвиняли друг друга, но все закончилось так же быстро, как и началось.

Грейсон медленно повернулся и приподнял мой подбородок, осматривая меня.

— Тебя задело? Кто-то тронул? — я покачала головой. — Травм нет? — снова качнула головой. — Хорошо.

Он наклонился ближе к моему уху, и тепло его тела окутало меня, как теплое одеяло. Мое тело моментально отреагировало и по коже побежали мурашки, заставив дрожать, как от прохладного ветерка.

— Ты меня так чертовски возбуждаешь. Не могу дождаться, когда отвезу тебя домой и…

Он застонал мне в ухо, и каждое нервные окончания напряглось.

— Ты сжимаешь игрушку, думая обо мне? Вся мокрая от желания, которое может утолить только мой член?

Он отстранился, наши носы почти соприкоснулись. Не могу солгать, глядя ему в глаза. Да и какой смысл? Он уже доказал, что видит меня насквозь. Я кивнула. Его губы дрогнули в легкой ухмылке.

— Отлично, потому что сегодня вечером я собираюсь снова наполнить твою тугую киску. Может, два или три раза.

Он оттолкнулся, закрепил веревку и пошел обратно к бару, пожимая руки и улыбаясь тем, кто его ждал. Я остро ощущала внимание, которое он привлекал к себе со стороны женщин и мужчин, которые хотели узнать, что у него в джинсах. Закрыв глаза, я отвернулась, чувствуя, как меня охватывает глупая ревность. Я теряла рассудок. Нет… Я теряла последние осколки своей души из-за человека, который хотел сожрать ее после того, как измажется моей кровью и прожует мои кости.

Грейсон

Пора делать следующий шаг. Алора начала поддаваться. Я видел, как она боролась с тьмой внутри себя. В ее прекрасных голубых глазах мелькнуло нечто большее, чем просто страх. Она отводила взгляд или отталкивала чувства, но страстное желание оставалось.

Возник вопрос: каков следующий логический шаг? Секс? Конечно, трахать ее мне нравилось, но нужно что-то другое. Когда я сниму с нее оковы, она должна выбрать остаться. Выбрать принять то, кем она станет. Но как удержать ее — вот что я не мог понять. Убивать легко, а вот это… это было совсем новое.

— Что вам налить? — спросил я следующего клиента.

— Сколько стоит выпить с тобой? — спросила девушка.

Сразу понял — туристка. Они всегда выделяются среди местных, и у нее был самый сильный техасский акцент, который я когда-либо слышал. Другая девушка на танцполе, с лентой «невеста», закричала:

— Принеси мне то же самое, что у тебя.

Я ухмыльнулся, когда первая покраснела, словно свекла.

— Не думаю, что она знает, что я заказываю на ночь.

Я оперся на стойку, и она начала обмахивать себя руками.

— К сожалению, моя танцевальная карта сегодня заполнена. Но вот вам выпивка за мой счет, и не забудьте заглянуть в наш сувенирный магазинчик. Уверяю, таких вещей больше нигде в городе не найдете. Обещаю, — сказал я, хватая виски «Огненный шар» и наливая ей. Я толкнул его через стойку, она улыбнулась, взяла его и выпила, прежде чем вскрикнуть.

— Хорошее виски.

— У меня всегда только самое лучшее.

Я снова наполнил ее рюмку, а затем наполнил еще одну.

— Спасибо, красавчик, — сказала она, положив деньги на стойку, но оставив палец на двадцатке. — Если передумаешь, я в номере 303. Знаешь, тот, с маской на двери?

— Да, буду иметь в виду, — сказал я, подарив ей свою коронную улыбку, от которой, как говорится, улетают трусики, но не собирался принимать ее предложение. Была только одна женщина, которую я планировал довести до экстаза этой ночью.

Когда женщина отошла в сторону, взгляд Алоры практически ударил меня по лицу, и, черт возьми, было жарко. Мне никогда не нравились ревнивые девушки. Они были навязчивы и раздражали, особенно когда мне требовалось уединение. Не хотелось, чтобы девушка сходила с ума из-за того, что не могла дозвониться до меня несколько часов, но это… это было безумно возбуждающе. В ее глазах бушевала ревность, и, если бы взглядом можно было убить, я давно бы превратился в пепел. Из всего того дерьма, которое я сделал, именно мой флирт с клиенткой заставил ее проявить искренние эмоции?

— Ревнуешь?

Я прошептал, и клянусь, она зарычала на меня, прежде чем отвести взгляд. Ну, ну, ну, мисс Алора, что вы скрываете.

Ухмыляясь, я отвернулся, и мужчина, которого я видел сидящим в углу и поедающим крылышки с картошкой фри, теперь подошел к бару. Он допил остатки своего напитка и поставил его на стол, когда я подошел.

— Добрый вечер, друг. Налить еще?

— Нет, пожалуй, не стоит.

Его стальные голубые глаза оглядели бар, как будто он осматривал его. В его холодном, расчетливом взгляде было что-то тревожное. Он не обращал внимания на других посетителей, как обычные люди. Ни улыбки, ни флирта, только анализ — но чего? Понятно без слов: он умен, организован и, как и я, пытался слиться с толпой, хотя явно не вписывался в нее. Ему явно не нравилось, когда люди прикасались к его рукам или задевали сзади. Я только гадал, зачем он вообще пришел в такое место.

Через несколько мгновений наши взгляды встретились, и я почувствовал всю тяжесть его пристального взгляда. Этот человек, кем бы он ни был, представлял угрозу. Никто еще не вызывал у меня такой внутренний сигнал тревоги. Он был похож на меня — хищник, стоящий на вершине пищевой цепочки. Он пришел на охоту?

Уголок его рта слегка приподнялся, но в глазах не было ни капли юмора, и я напрягся, готовый к любому его шагу. Он поднялся, достал пару сотен долларов и положил их на бар, затем жестом позвал меня ближе.

Надеясь, что он не планировал устроить драку посреди переполненного бара, я наклонился, чтобы услышать, что он скажет.

— Мне нравится твой стиль, он… креативный. — указывая на Алору, он улыбнулся. — Только не перегни палку, если хочешь ее удержать. Между сломанным и окончательно разрушенным, есть тонкая грань.

С этими словами он ушел. Я проводил его взглядом, прежде чем забрать деньги и пустой стакан. Ко дну была приклеена маленькая бумажная салфетка, и когда я посмотрел на нее через стекло, мое сердце остановилось. Я уставился на слово.

Хамелеон.

Пробежав мимо Леннокса, я прыгнул на стойку и услышал хлопки, когда перепрыгнул через несколько рядов людей, прежде чем выскочить за дверь в ночь. Он ушел. Я оглядел улицу и даже побежал до ближайшего переулка, но, словно фокусник, он исчез. Как он узнал обо мне? Искал ли он меня, или это случайность, что из всех баров Нового Орлеана мужчина, на которого я ровнялся, зашел в мой? Не может быть. Я знал, как он работает, насколько методично продумывает каждый шаг. Я попал в поле зрения Хамелеона.

Мое тело дрожало от возбуждения — это была встреча с легендой, пусть и на мгновение. Он даже дал мне совет и сказал, что ему нравится мой стиль. Я получил комплимент от человека, которым мечтал стать! Я посмотрел в глаза Хамелеону и остался жив.

Хотелось закружиться, как героиня в романтическом фильме, а первым, с кем я хотел поделиться этим событием, была та, что сейчас закована в цепи в моем баре.

— Между сломанным и окончательно разрушенным, есть тонкая грань, — повторил я слова Хамелеона.

Взглянув на салфетку, я провел большим пальцем по имени. Если бы не это, я бы подумал, что мне все приснилось. Немногим удается встретиться со своим кумиром, и еще меньше тех, кто оправдывает ожидания. Хамелеон оказался именно таким, как я себе представлял.

Я обернулся еще раз и уставился в темноту, уверенный, что Хамелеон где-то неподалеку наблюдает за мной. Но я никогда больше его не увижу, если только не окажусь на конце лезвия его ножа. Он намеренно позволил мне увидеть, как он выглядит. Это был огромный риск, это была честь и проявление взаимного уважения. Не было большего подарка.

Улыбаясь, я вернулся в бар, как будто шел по воздуху.