Глава 5 Часть 2

Часть 2.

В светлой, просторной гриднице было необычно пусто. Яррила, одетый в свежую ярко-красную рубаху из тонкого заморского шёлка, вернулся к прерванной переполохом трапезе. Князь трапезничал в одиночестве. Лишь один юный отрок прислуживал ему за столом, меняя блюда и бегая на поварню и обратно. Князь ел мало и без охоты. Мешали тяжкие думы. Наконец, резко отодвинул миску и встал из-за стола:

- Прибери, - буркнул он отроку и подошёл к окошку.

Подойдя к окну, он отворил ставенки и долго вдыхал свежий летний воздух, щурясь на ярко-жёлтое солнце. Тёплый ветер ласкал его смуглое загорелое лицо. Казалось, вся природа радовалась новому пригожему дню. Только князю было не до веселья. Нынешней ночь он плохо спал, одолевали тяжкие мысли. Долго ворочался в постели, размышлял и только под утро задремал, но с первыми петухами снова проснулся и уже не мог сомкнуть глаз.

Мысли о Святограде, о власти и братьях не шли из головы. Да и время поджимало. Сегодня надо было всё решить. Яррила отчётливо понимал, что от этого решения зависела вся его дальнейшая жизнь и не только его. Возможно и всей Склавинии. Многое было поставлено на карту. Ставки были высоки. Предстояла борьба не на жизнь, а насмерть. И проигравшему грозит потерять всё, возможно и голову в придачу.

Предстоящая схватка с братьями за столичный престол одновременно и пугала и манила его. Он чувствовал азарт, как на охоте. Когда идёшь на крупного и сильного зверя, итог заранее не ясен. Одно неверное движение и охотник с добычей в один миг могут поменяться местами. От этого азарта захватывало дух и кровь сильнее пульсировала в жилах.

Яррила вспомнил многочисленные рассказы, которые он слышал с детства. Рассказы, ставшие уже легендами. О том, как его отец, княживший тогда, как и он сам теперь, в Стар-граде, после гибели деда – Судислава, решительно вступил в борьбу за столичный престол со своими братьями. Велимир победил в той схватке, безжалостно уничтожив и братьев и всех, кто их поддержал. Неслыханной жестокостью, огнём и мечом проложил он себе дорогу к Верховной власти и сел в Святограде на долгие годы.

Теперь Ярриле предстояло проделать тот же путь. И хотя в нём не было столько жестокости, как в его отце, но своей решимостью и коварством он ему нисколько не уступал.

Последний раз глубоко вздохнув, князь затворил окошко и направился к выходу. Распахнув дверь, он громко позвал сенного отрока:

- Аникей, кликни ко мне немедля боярина Будая. Я его в гриднице обожду. Да позже владыку отыщи.

Отрок побежал во двор выполнять приказание, А Яррила, вернувшись в комнату, не смог усидеть и, в ожидании боярина, стал расхаживать взад-вперёд по гриднице своей мелкой слегка прихрамывающий походкой. Половицы жалобно поскрипывали под его сапогами. Он принял решение, которое ему хотел ещё раз обсудить с умным и осторожным Будаем. Только ему одному князь полностью доверял.

Наконец в сенях послышались тяжелые шаги первого боярина. Не без труда протиснувшись в низкую дверцу, огромный Будай вошёл в гридницу. Комната при нём, казалось, сразу несколько уменьшилась в размере. Боярин неторопливо отвесил поклон сперва иконам, потом князю:

- Ты звал меня, княже?

- Звал, дядя, звал. Обмыслил я твои слова. И вот что порешил…..

Боярин предостерегающе поднял руку и Яррила остановился на полуслове. В глазах его читалось удивление. Он внимательно взглянул на своего наставника. А тот вдруг неожиданно расплылся в хитроумной улыбке и сделал широкий приглашающий знак огромными ручищами

- Какое на дворе нынче чудное утро, княже, лепота да и только - пробасил Будай, - А тут душно. Не подышать ли нам малость свежим воздухом?

- Это можно, дядя, - понимающе кивнул Яррила, - Аникей, мы с боярином пройдёмся за околицей, - и добавил со смехом, - Да кликни мою стражу, а то вдруг ещё какие-нибудь мертвяки объявятся, али Солнце надумает на землю свалиться.

Огромный тучный боярин и невысокий поджарый князь неторопливо прогуливались вдоль небольшого звонко журчащего ручья, поросшего буйной летней растительностью.

- Теперь можно и потолковать спокойно, не опасаясь чужих ушей, - улыбнулся боярин.

- Да. Дело уж больно тонкое. Лишние уши ни к чему, - согласился князь.

- Ну, Яррилушка, сказывай чего удумал, - без посторонних Будай иногда, по старой памяти, позволял себе ласковое обращение к своему воспитаннику.

- Решил я твёрдо, дядя - буду добывать себе киевский стол. Не гоже мне идти под руку Севолода. Так ведь и отца своего вспомнил.Отче мой, сказывали, ранее так же из Стар-града в Киев пересел, брата своего старшего Владислава пересилив. Теперь, мыслю, настало моё время по его стопам идти.

- Правильно решил, - кивнул массивной головой боярин, - А что с братьями своими делать станешь? Любой может твоим супротивником стать, а их у тебя не мало. Все ли захотят поклониться тебе как Великому Кагану? Коль скоро отца вспомнил, то вспомнить должен, что он вельми как суров был ко всем своим противникам. Без исключения, потому и братьев своих осилил.

При этих словах Ярослав недовольно поморщился. И метнул раздражённый взгляд на своего «дядьку»:

- Я – не мой отец. Я – другой. Уразумей сие, наконец!

Будай молча поклонился в знак согласия, а князь продолжал уже более миролюбиво:

- К чему лишняя жестокость? Крови вовсе не жажду. Мы же – братья! Мыслю сперва пытаться решить с ними полюбовно. Ведь, кроме Севолода, все они мне меньшими братьями приходятся. Знать это моё право над ними владеть по старшинству и по закону древнему.

- Добро. Право то у тебя конечно есть. А ну как не захотят они полюбовно уступить тебе по закону древнему? Что теперь закон? Пшик один, да и только. Теперь иные времена. Не ведомо какие мысли в голове у Бурислава и других, а особливо у Ратимира – он вообще загадка. Сидит себе в своей далёкой Тартарии, никто не знает, что у него на уме. Ну а Севолод? Вот уж кто никогда перед тобой не преклонится!

- Тогда силой заставлю! – в глазах Ярослава блеснул гнев.

- Силу ещё иметь надобно, - спокойно возразил Будай.

- Соберусь с силой, не сомневайся. На две тысячи златников, что для дани отцу собраны, большое войско сивейское найму. Со старградцами помирюсь, как ты учил, они ополчение немалое соберут и с припасами пособят, да и золота в долг дадут под будущие торговые привилегии. Призову другие города Севера. Они за меня встанут.

- Это хорошо, но для похода на стольный Святоград мало будет. Город велик и крепок. А у Бурислава рать большая. Император Юга, опять же, за него. За Севолодом же полавсеий король стоит. У него тоже войска много и воевода он пригожий. Обоих нам враз не одолеть. Опять же, с остальными братьями сперва решить надобно, чтоб не получить от кого-то из них удар в спину, не приведи Святой Дух такого несчастья.

- Так что присоветуешь, дядя?

- Разлучить их всех надобно – вот что. Чтоб не были они заодно. А ещё лучше стравить друг с другом, словно волков.

- И как же их стравить? Где причину найти?

- Власть и деньги – во все времена для всех раздоров причиной были, - хитро сощурился Будай, - Пообещай одному власть, но без денег, а другому наоборот. Вот они и сцепятся друг с другом.

- Хитро придумано, - одобрил князь, - Каждый будет рвать у другого то, чего ему не достаёт!

- Верно, княже. Этим можно воспользоваться. Помысли об том.

- Непременно поразмыслю. Ну, а пока с кого начать присоветуешь?

- Сперва попытаться можно с Буриславом уговориться вместе супротив Севолода выступить. А после – тебе по старшинству править, а ему при тебе жить в славе и почёте.

- Так ведь ты сам сказал – чтит он старые порядки. Как же его подбить против старшего брата.

- А ты, княже, владыку Иллиазора вчера хорошо слушал? – хитро сощурился Будай.

- И ты – про то же! – вздохнул Ярослав, - Мне то мысль владыки весьма по сердцу. Да что проку то? Отец же признал Севолода – значит по закону он есть прямой Велимирович. Об этом все его други растрезвонят на каждом углу. Люд склавинский не признает меня вперёд него.

- Это ты верно говоришь. Молва страшнее меча будет. Но они одно растрезвонят, а мы можем - другое. Как мыслишь, чья возьмет? А возьмёт та молва – у коей сказ краше, да которая громче и чаще кричать станет. А уж коли золотишком позвенеть, то нашу молву гораздо лучше расслышат.

- Ну, допустим, с золотишком старградцы пособить могут. А вот где сказ тот красный взять?

- Это легко, княже. Пара подмётных грамот, да писем с виду доподлинных, но ранее неизвестных, кои подтвердят, что он сын Владислава, а не Велимира. А ещё лучше свидетелей живых подыскать. Подкупить, если надобно. Вот и получится, что вовсе не сын он Велимиру и нет у него прав перед тобой на отцовский стол. Тут и делу конец. Тогда Бурислав и другие братья тебя точно поддержат.

- Поверят ли стольные бояре, да люд склавинский?

- Поверят не поверят, а народ смутится. Слухи эти давно гуляют. И не просто так. Нет дыма без огня. Одни будут за, другие против, третьи колебаться меж них станут. А коли в стане неприятелей свара учинится и единодушия меж ними не будет – то почитай они уже и проиграли.

Немного помолчали. Князь в раздумьях пылил сапогами по сухой тропинке. Хоть и был хром, а двигался проворно. Тучный Будай, отдуваясь о жары и вытирая лоб шёлковой тряпицей, еле поспевал за Яррилой.

- Добро. Это ты дело говоришь, дядя, - наконец, проговорил князь, останавливаясь, - Так поступить можно. Тут и грех-то небольшой ради дела великого. Начинай грамоты сочинять. А мы войском займемся.

- Это ещё не всё, князь. Одна загвоздка – Бурислав. Эх! Знать бы, что у него на уме! С ним наперёд всё разрешить надобно. Это – непременно. Ведь его Велимир своим преемником объявил и грамоту небось составил по всем канонам. Стольные бояре тебе ею все очи протыкают. По-ихнему теперь выходит – он главный наследник.

- Ничего, я сам к нему поеду. Договорюсь.

- Ой ли? Это можно, коли согласится он с нашим сказом красном о Севолоде. Тогда для него – ты старший брат и законный наследник. А ежели нет, тогда – Севолод. На чьей он тогда стороне будет? А самая большая сила сейчас у него.

- Понимаю к чему ты клонишь. Два плана иметь надобно.

- Ты всегда мудрым был, Яррилушка, сам тебя таким воспитал, - с гордостью улыбнулся Будай, - Разумные речи глаголешь. Поклонится он тебе, как Кагану – тогда порядок. И на Святоград совместно идти можно супротив Севолода. Тому против вас двоих не выстоять и никакие полавы не помогут. А вот коли нет – то он помеха тебе великая, хлеще Севолода будет. Потому как – сильнее он.

- И что тогда?

Боярин несколько помедлил с ответом, внимательно вглядываясь в глаза своего воспитанника, пытаясь прочесть там его сокровенные мысли:

- Тогда его убрать с дороги надобно, - проговорил он, наконец, глядя себе под ноги, - Борзо и тихо, пока он заодно со Севолодом не встал, тебе на беду. Без того никак. Это и других твоих братьев касается, кои не захотят добром поклониться. Каждый тебе не просто брат – а соперник. Смекаешь? И жалеть их я тебе не советую. Случись ситуации поменяться – они же первые тебя не пожалеют. Тут уж – кто кого.

После этих слов, князь тяжело вздохнул и присел на поваленный сухой ствол, заросший вокруг высокой зелёной травой.У его ног звонко журчал ручей, а над головой весело пели птицы. Яррила глубоко задумался. Всё его существо поглощала напряжённая внутренняя борьба. Душа его разрывалась между долгом и амбициями. Яррила был человеком чести, чтившим закон и порядок, но с другой стороны – был он и весьма амбициозным и самолюбивым правителем, давно мечтавшим о Верховной власти, хотя был не самым старшим среди своих братьев.

Так часто бывает, что люди в силу своего рождения стоящие далеко не в первых рядах среди претендентов на престол, но обладающих незаурядными способностями и амбициями считают себя несправедливо обделёнными судьбой и часто делают всё, чтобы эту самую судьбу-злодейку обмануть. Иногда некоторым это удаётся. Но и плата всегда бывает высокой. Чем-то или кем-то зачастую приходится жертвовать. И тут уж в выборе средств для достижения высокой цели стесняться не приходится. Либо ты – либо тебя! Третьего не дано. Яррила все это прекрасно понимал…

Подперев жилистым кулаком подбородок, он долго молчал. Будай не решался нарушить его одинокие раздумья. Он терпеливо стоял в ожидании княжеского решения. Зная Яррилу с детства, он почти не сомневался в том, какое именно это будет решение. Но принять и озвучить его Яррила должен был сам. Наконец князь поднялся. Во взгляде его читалась решимость:

- Ну что ж, коли тому быть, значит не миновать. Не приготовишь доброго жаркого, коли сперва не забить дичи, - проговорил он, - Но запомни, дядя. Сам никогда и никому не отдам душегубного приказа. Не в пример отцу, никогда не повелю изводить своих братьев единокровных. Святым Духом клянусь! На него одного уповаю. Он всемогущ, все ведает. И он не допустит несправедливости. Ну а коли случится такое несчастье без моего ведома, знать на то была его воля, а не моя. Тогда и судить строго никого не стану. Не я, а Святой Дух всем судья.

- Мудрое решение, светлый княже, - вздохнул Будай облегчённо, спрятав довольную улыбку в складках своего мясистого лица, - Никто бы ничего мудрее не придумал.

Боярин не скрывал своего удовлетворения. Он напрасно опасался возможной нерешительности Яррилы в этом деликатном семейном вопросе. Теперь же слова князя развязывали ему руки для дальнейших решительных действий.

- Об одном токмо кручинюсь, дядя, - продолжил свою мысль Яррила, - Видит Светлый Дух, не по сердцу мне братоубийство. Что люди сказывать станут, коли я братской кровью руки замараю? Учти, никогда такого приказа не отдам.

- А тебе и не придётся, - хитро улыбнулся Будай, - Не кручинься, княже, понапрасну. Коли придётся, ты в стороне будешь. Твоего имени нигде произнесено не будет. Коли нужда придёт, то без тебя управимся. И охотники найдутся.

- Да что толку в твоей заботе! Народ-то ведь не глуподырый. Для него ведь не токмо убивец тот, кто горло режет, но и тот – кто позволяет. А святоградские бояре? Те ведь враз дознаются откуда ветер подул.

- Так не ты же приказ душегубный отдашь! Ты ни знать, ни ведать про то не будешь. Какой тогда с тебя спрос? Другие в ответе за всё перед людьми и Богами будут.

- Так кто же тогда, дядя? Ужель не ты ли?

- Зачем же. Я маленький человечек для такого дела. Да и к чему мне? Каков мне с того резон? – внезапно он наклонился к самому уху князя и продолжал в полголоса, - А вот кто-либо из твоих братьев вполне может злое дело замыслить, чтоб избавиться от соперников в борьбе за власть. Такое уж не раз бывало. И не токмо у нас, а и в других землях случалось. Сие изрядно никого и не удивит.

- Хитро придумал, - задумчиво покрутил свой ус Ярослав, - И кого же мы определим таким злоумышленником окаянным?

- Разумею так - лучше всего Севолода. Раз он старший средь братьев, вот ему и первая выгода получается ото всей этой свары и братоубийства. Много вас братьев-велимировичей. И каждый своё право на отцовский стол имеет. А чем меньше вокруг претендентов, тем короче у Севолода путь к Верховной власти. Не так ли? Уж коли суждено будет случиться худому, надобно так устроить, чтоб наперёд на него все подумали. Вот его пусть окаянным братоубийцей в народе и окрестят. Нам сие на руку.

- А сможешь ли так ловко всё устроить? – Яррила устремил на боярина тяжёлый пронизывающий взгляд.

- Вестимо смогу, княже! – Будай слегка поклонился, являя собой спокойную уверенность, - Осмелюсь сказать, что предвидел я твоё мудрое решение и уже заранее отдал кое-какие распоряжения. Скоро всё будет готово.

- Ты только смотри, не усердствуй вельми. Знай меру! - вскинулся князь, - Братья ведь они мне кровные, а не псы подворные. Не позволю понапрасну их кровь проливать. Помни, дядя, что этот план -только на самый крайний случай! Только ежели добром никак не сговоримся и другого выхода совсем не останется. Сперва поеду сам к Буриславу и другим. Полюбовно буду речи вести.

- А вот этого не советую, княже.

- Пошто не советуешь? Сам же сказывал, что наперёд любовно договариваться надобно.

- Сие верно. Только не тебе ходить к ним. Не престало Великому Кагану первым кланяться. А престало ему верности от слуг своих требовать. Да и небезопасно ехать самому – мало ли какого коварства удумать могут. Зачем самому в руки отдаваться под чужую власть. Составь, княже, грамоты братьям своим ласковые, но твёрдые. Мы гонцов пошлём. А как ответы дадут, то дальше думать станем как действовать. А меж тем войско соберём не малое. Тогда ко всему готовы будем.

- И с кого начать присоветуешь? С Бурислава? – спросил Ярослав.

- Бурислав зело как важен. Но – это после. Одним махом сразу всего в охапку не сгрести. Потому, сперва нужно взять то, что рядом лежит, пока другие не забрали. А уж после тянуться за тем, что по далее будет. Так что начать следует не с Бурислава, а с Судимира. Тако мыслю. Новый Град нам перво-наперво нужен.

- Это верно, дядя, - согласно кивнул князь, - Ново-град наш ближайший северный сосед и должен нашим верным союзником стать. По-другому и быть не может.

- И не только союзником, - Подхватил мысль боярин, - Ихнее золото чай не хуже нашего будет. На большие дела большие расходы требуются, А Ново-град по богатству лишь самую малость Стар-граду уступает. Должны новоградцы свою равную лепту в общее дело внести. С их ополчением и золотом мы вдвое сильнее станем. И за этим далеко ходит не нужно. Только руку протяни.

- Значит – решено. Еду в Ново-град. Сперва со своим самым меньшим братом буду договариваться.

- С ним тебе не резон договор вести. Бесполезно сие, ибо отрок он ещё неразумный и ничего во Ново-граде не решает. Так хоть отец ваш его туда на княжение и посадил, да слаб он и нет там у него реальной власти. Всё вече будет решать, да «сильные» мужи новоградские: тысяцкий, посадник и другие. С ними мы поладим. А князь Судимир скорее помехой стать может.

- Какой же такой помехой?

- Верные люди сообщают мне, что вельми чтит он своего родителя и твоей непокорности отцу не одобряет. По младости лет любому влиянию Судимир подвержен. Опасаюсь, как бы не встал он на сторону твоих врагов. А тогда его слово против тебя на вече не желательно будет. Он всё же – князь новоградский. Так ведь часть народа может заколебаться и пойти, по старинной привычке, за князем. Нам такой раздор ни к чему.

- Что предлагаешь, боярин? – насторожился Яррила.

- Устранить его надобно от этих дел.

Князь с раздражением хлопнул себя по коленке и метнул недобрый взгляд на боярина, но хитрый Будай не дал ему открыть рта:

- Как же, как же! Помню, княже, - примирительно поднял вверх он свои толстые руки, - Никакой напрасной крови! Я всё уразумел. Не беспокойся за своего меньшого брата – крови не будет. Да и ни к чему её проливать в данном случае. Молод новоградский князь и наивен. Считает себя господином в городе и вокруг себя мало что зрит. Не сложно будет его подержать чуток взаперти, пака мы все на вече не свершим. А после сюда, в Стар-град его под твою руку пришлём. Ты сам за ни и присмотришь. Глядишь, со временем и поумнеет отрок с тобой радом.

- А что? Без этого никак нельзя? Может сговоримся с Судимиром?

- Боюсь, что по-другому никак, княже. И не только с ним. Нельзя рисковать, - в голосе боярина послышались жёсткие нотки, - Как-то надо будет с твоими братьями управляться – без этого никуда. Уж слишком их много у тебя и каждый – соперник. А времени – в обрез. Должен ты, наконец, показать им свою силу! Иначе не покорятся. Будь крепок, Яррилушка, не выказывай слабости. Почувствуют слабину – беды не оберёшься.

Князь помолчал немного, обдумывая последние слова боярина. Яррила был далеко не глуп и в душе он прекрасно понимал, что его старый наставник прав. Власть не терпит слабых! На этот раз пауза не затянулась. Всё было уже решено. Обратного пути не было. Яррила понимал какую игру начинал – либо Верховная власть, либо опала смертная. Игра стоила свеч!

- Добро, действуй по своему разумению. Только мне всенепременно о каждом шаге сказывай. Я сам решать буду. Ты всё уразумел, дядя?

- Все, Яррилушка, всё, как есть - поклонился Будай, - А теперь позволь идти дело зачинать. Время не ждёт.

- Ступай, и да поможет тебе Святой Дух. Составляй свои письма. А Радославе я сам отпишу своею рукой.

Ещё раз отвесив земной поклон, боярин зашагал в сторону усадьбы так скоро, как было способно его массивное тело с ногами-колоннами. Яррила молча проводил взглядом его огромную слегка сутулую спину и продолжил неспешную прогулку. Надо было ещё обдумать письмо сестре. Ей он вполне доверял. Да и остальным братьям следовало написать важные письма. А время не ждёт.

Внезапно на дорожке, ведущей от княжеской усадьбы появился расторопный Аникей и доложил князю, что из города прибыли гонцы со спешными вестями от старградского посадника и тысяцкого.

- Добре! – сказал князь, - Уже иду, пусть в гриднице дожидаются. Что там у них приключилось, не сказывали?

- Сказывали, княже, - отвечал отрок, - Смута в городе против тебя началась! Твоя городская усадьба в осаде. Народ лютует. Крови жаждет!

* * * * *

Загрузка...