ГЛАВА 21.
Часть 1.
- Гонец к тебе, государь! – воскликнул молодой отрок в дверях, - Из самого Святограда, с важной вестью.
- Ну, что же – проси, - отвечал князь Ратимир, откидываясь на мягкую спинку своего кресла, - Послушаем, что ещё нам поведает наш любезный брат Севолод, Каган святоградский. Может государство наше решил признать?
Отрок посторонился, пропуская вперёд уставшего и запылённого гонца. Тот отвесил земной поклон сперва иконе Светлого Духа в Красном углу, затем князю. Распахнув дорожную суму достал свиток и подал Ратимиру.
- Грамота тебе спешная, светлый княже, от Великого Кагана Святограда Яррилы Велимировича. Изволь прочесть, - торжественно проговорил он.
Присутствующие в гриднице нарочитые мужи князя быстро переглянулись. По комнате пробежал короткий удивлённый шёпот. О последних столичных событиях и о победе Яррилы здесь ещё не знали.
- Ишь ты, ну и дела! Вот это новость, так уж новость, – вскинул брови Ратимир, - Знать Яррила пересилил Севолода и сам на отцовский стол сел. Вельми проворен брат мой. Это же надо - уже второй Каган объявился после смерти нашего родителя. Ну, посмотрим, что брат мой пишет.
Князь быстро пробежал грамоту глазами. Лицо его стало серьёзным. Отложив в сторону свиток, он устремил свой тяжёлый взгляд на гонца. Тот немного смутился и, опустив взгляд, спросил:
- Изволишь ли дать ответ, светлый княже? Мне приказано борзо его доставить в Святоград.
Ратимир молчал, напряжённо размышляя. Взгляд его стал холодным и бесстрастным. Знающие его люди понимали, что ничего хорошего это молчание не предвещает. Наконец, князь, заговорил ровным и спокойным голосом:
- Ответ я дам скорый. Такой же какой был и Севолоду дан. Тартария отныне свободна и независима. Мы не признаём никакой власти над собой, кроме божеской. Нет более здесь власти ни Кагана Святограда, ни кого-нибудь ещё. Так и передай своему господину. Готов я жить с ним в братской любви и союзе. Ак коли он власти надо мной хочет, то пусть придёт сюда сам и попробует её взять, ежели сможет. Я всё сказал.
- Отпишешь ли грамоту? – осмелился спросить гонец.
- Нечего мне своему брату писать. Не стану даже речи вести ни о какой дани. Мы больше не его данники. Так, на словах всё ему и передашь.
Князь встал и, не говоря больше ни слова, вышел из гридницы. Гонцу ничего не оставалось, как отправляться восвояси.
* * * * *
Погода испортилась. С вечера небо начало хмуриться и крепкий ветер стал усиленно нагонять грозовые тучи, словно пастух, сгонявший стадо в одно место. Небо затянулось сплошной чернотой. Ещё немного и пошёл сильный дождь. Казалось, что сама природа предвещала надвигавшуюся беду и заранее оплакивала её предстоящие жертвы.
В тридцати верстах от небольшого городка под названием Лесной, на обширной равнине встали напротив друг друга два огромных войска. Рядом с дремучим лесом, начинавшимся сразу за равниной, выросли ещё два искусственных леса – леса копий, вставших один против другого. Плотные ряды воинов заполняли всё пространство, сколько хватало взгляда.
Очередная распря между братьями-велимировичами в их непримиримой борьбе за власть ждала своего кровавого разрешения.
Место у Лесного обоими полководцами было выбрано не случайно. Здесь было где развернуться десяткам тысяч людей. Давно уже в Склавинии не помнили, когда в последний раз кому-то удавалось собрать столь большие рати. Наверное, ещё со времён походов князя Судислава на Кесарь-град и первых походов его сына Велимира.
Теперь же два их внука и сына приготовились к смертельной схватке. Два кровных брата. Два последних претендента на первенство в Святограде и во всей Склавинии. Княжеские рати и их многочисленные союзники застыли в ожидании решающей битвы. Всё должно было свершиться здесь и сегодня.
Получив ответ из Тартарии, новоявленный святоградский Каган Яррила тотчас же отправился в поход на непокорного брата. К такому ответу тартарского князя он был готов, этого и следовало ожидать. А потому Яррила уже заранее готовился к очередной войне. Будай и другие советники всячески его поощряли. Ратимир же немедля выступил навстречу. И вот теперь два войска сошлись у Лесного.
И в том и в другом стане нашлось разумные люди, которые всячески призывали князей решить спор полюбовно и не проливать братской крови. Им удалось уговорить обоих князей пойти на переговоры.
И накануне сражения оба брата встретились, наконец, лицом к лицу на нейтральной территории, каждый в сопровождении своих бояр и воевод. Они не виделись друг с другом уже несколько лет. Но тёплой встречи и пространного разговора не получилось. Каждый упорно стоял на своём, не желая ни в чём уступать. В итоге – оба раздосадованными вернулись в свой лагерь, чтобы готовиться к битве. Теперь их спор мог быть разрешён только мечом.
Наступила ночь. Дождь усилился и началась настоящая гроза. Раскаты грома и сверкание молний сотрясали всю округу. Погода для сражения стояла самая, что ни наесть неблагоприятная. Яррила думал дождаться утра, но Ратимир не стал ждать. Он хотел застать своего врага врасплох и нанести неожиданный удар, несмотря на ночь и непогоду.
Протрубили боевые рога и его войско решительно двинулось на врага. Это было весьма неожиданно, но и Яррила был начеку. Святоградский Каган поставил в центре своего войска сунейских наёмников во главе с Агонаром и столичную дружину, которые должны были первыми принять на себя главный удар противника. Родовые ополчения и союзные отряды, ставшие полками Левой и Правой руки, он расположил на флангах, по бокам от Большого полка в центре.
В этом не было ничего необычного. Лучшие силы всегда ставились в центре. Остальные их лишь прикрывали и выполняли вспомогательные функции. Исход открытой битвы на широком поле, как правило решался в схватке двух центров, где были сосредоточены сильнейшие бойцы. Конница у склавинов не играла большой роли. Она использовалась для охраны флангов и, для быстрого преследования разбитого и бегущего врага. В большинстве своём склавины были крепкими и упорными пешими воинами.
И вот, в ночи ударил оглушительный раскат грома. И тотчас же, словно по его сигналу обе рати пришли в движение, битва началась. Посреди бушующий природной стихии бушевала стихия людская - две рати сошлись лоб в лоб. Одна стена щитов с лязгом и треском столкнулась с другой. Зрелище было страшное и величественное! В почти кромешной ночной темноте, освещаемой лишь вспышками молний, под проливным дождём и бесконечными раскатами грома воины неистово рубили и кололи друг друга. Земля раскисла от дождя, превратившись в месиво, в котором вязли и скользили ноги ратников. Звон металла, треск копий, яростные крики, вопли и звуки труб сливались в единый несмолкаемый гул, порой перекрывавший раскаты грома. С обеих сторон ежесекундно падали десятки убитых и раненых, которых тут же затаптывали и о которых спотыкались остальные сражавшиеся. Упавшие задыхались или тонули в грязи.
Битва была упорной. Ни те, ни другие не желали уступать. Жестокая сеча длилась уже около часа. Постепенно сунеи своей несгибаемой стеной щитов стали шаг за шагом теснить центр тартарского войска. Наметился перелом. Помня битву на озере Лыбедь против Севолода, Яррила отдал приказ родовым ополчениям начать постепенный охват противника по бокам. Но его опередили. В сплошной завесе дождя, сквозь ночную мглу бесшумно выступили многочисленные неясные тени. Это были хурузатские панцирные всадники, а также галаны и чемерисы – лихие наездники и новые союзники тартарского князя. Таких воинов доселе ещё никто не видывал в центральных уделах Склавинии. Вёл их высокий статный воин в дорогих доспехах. Всадники обмотали копыта своих коней плотными слоями кожи и ткани, чтобы лошади меньше скользили в грязи.
Гнусаво завыла боевая труба, загрохотали большие хурузатские барабаны, и они с диким криком и визгом бросились в атаку. Мало кто мог на широком просторе выдержать свирепый удар тяжёлой конницы, закованной в панцири и вооружённой длинными копьями. Подобно урагану, сметая всё на своём пути, панцирники быстро опрокинули фланги святоградского войска и нанесли удар по их центру с боков. Стена щитов сунеев и княжеских дружинников распалась. Одновременно лучшие лучники Ратимира обрушили град стрел на задние ряды врага, расстраивая их боевые порядки.
Этот смелый манёвр и решил исход битвы. Первыми побежали племенные ополчения союзников Яррилы. Но центр ещё держался. Видя сложившуюся ситуацию, Яррила обнажил меч и бесстрашно ринулся в самую гущу сечи, чтобы личным примером воодушевить своих воинов. На него из темноты тут же наскочил хурузатский конник. Уклонившись от удара его копья, Яррила, встав на стремена, с силой рубанул противника мечом сверху вниз. Удар опытной руки был страшен. Разрубленный почти пополам, хурузатин молча рухнул с коня.
- За мной, други! Не робей! – зычно крикнул князь, - В атаку!
За ним последовала его личная дружина. Но спасти битву уже было нельзя. Центр каганского войска под ударами хурузатской конницы и тартарской рати смешался. На самого Кагана набросились сразу несколько воинов. Вертясь на коне волчком, он отражал удары щитом и сразил ещё одного из нападавших. Рядом бились и умирали его дружинники. От сильнейшего удара хурузатского копья разлетелся вдребезги щит князя. Яррила покачнулся, но удержался в седле. Извернувшись он пронзил нападавшего мечом. Однако, извлечь оружие из тела врага он не успел. И тут над ним из темноты, точно призрак смерти, возник другой хурузатин с занесённым кривым мечом. Казалось, ещё миг и гибели не миновать! Но тут, какой-то княжеский воин с быстротой молнии сумел опередить панцирника и в последний момент сразил его ловким ударом боевого топора. Яррила обернулся. Это был Чекуня, бывший дружинник Севолода, помилованный и перешедший на службу к старградскому князю после битвы на озере Лыбедь.
- Благодарю тебя! – крикнул ему князь, - Я твой должник.
- Надо отходить, княже, - ответил Чекуня, перекрикивая шум боя, - Их слишком много. Погибнешь!
Натиск тартарцев и их союзников всё усиливался. Неся большие потери, стали отступать сунеи и столичные дружинники. Только ярл Агонар в окружении своих берсерков продолжал упорно сражаться в центре, прикрывая, тем самым, отход остальных. Ратимир бросил в центр все свои силы. Берсерки с криками: «Ола! Ассгард!» падали один за другим в неравной битве. Смерть они принимали с радостью. Последним пал Агонар, пронзённый сразу несколькими копьями. На лице его навсегда застыла удовлетворённая улыбка. Он обеспечил своей душе почётное место за пиршеским столом Великих Ассов. Много славных воинов полегло в ту ночь с обеих сторон.
Союзники уже бежали и, скрепя сердце, Яррила приказал трубить отход. Во многом благодаря стойкости сунеев и столичных дружин удалось избежать паники, всеобщего хаоса и полного разгрома. Сильно потрёпанные остатки войска Яррилы сумели организовано отступить под сень густого леса. Как по заказу, тьма и ливень усилились, образуя дополнительную маскировку в густом лесу. Ратимир не решился их там преследовать в такую погоду и протрубил отбой. Довершить разгром противника он так и не смог, но поле битвы осталось за ним.
* * * * *
Едва шум сражения стих вдали, как Яррила, тут же в лесу, собрал военный совет. Битва была проиграна. Надо было решить, что делать дальше.
- Войско изрядно поредело. Много раненых, - коротко подвел итоги ночного сражения Путянич, - Новой сечи завтра нам не сдюжить. Надо отходить, чтобы сохранить хотя бы остатки наших сил. Много народу полегло. Не отступим – по утру ляжем здесь все.
Сам он был бледен, дважды ранен и еле держался на ногах, всё время поправляя окровавленную повязку на голове, которая так и норовила съехать на бок.
- Присядь, Путянич, отдохни, - сказал Яррила и невесело улыбнулся, - Это уже напасть какая-то – всяк, кто только становится Каганом, тут же терпит поражение. Сначала Севолод, а тепереча вот и я, - с грустью закончил он.
- Не кручинься, государь, - поддержал его кто-то из воевод, - Севолод был полностью разгромлен и бежал. А мы только отступили, но ещё не побеждены. За нами весь Святоград.
- Да, только путь туда нам теперь отрезан, - вставил Путянич, - Ратимир теперча как раз меж нами и столицей. Боюсь, он в Святограде будет первым.
- А ты, что же молчишь, дядя, - обратился князь к Будаю, - Скажи своё разуменье.
Первый боярин действительно всё время угрюмо молчал. Казалось, он напряжённо думает о чём-то своём, мало обращая внимание на то, что происходит вокруг. Это было на него не похоже. Голос князя вернул его к действительности.
- Путянич прав, - сказал, наконец, он, - Дорога на Святоград нам закрыта.
- Так, что же делать? Присоветуй.
- Ничто сейчас не может помешать твоему брату сесть на каганский престол, - продолжал мрачно Будай, - А нам надобно начинать всё с начала. Север за нас. Там есть ещё союзники. Конунг Ульф завсегда тебе поможет. Надо возвращаться в Стар-град и снова собираться с силами. Хвала Светлому Духу, ты жив, государь и мы тоже, а значит - это ещё не конец. Борьба будет долгой.
Решение было принято. Яррила с остатками своего войска направился на Север, в Стар-град. На первом же привале, ночью боярин Будай, встав по-тихому, отошёл на пару сотен саженей от лагеря. Там, в густых дебрях, его уже поджидал Черный воин. Боярин был весьма раздосадован.
- Как же так, господин? – первым начал он, - Мы же ведь уговорились, что я сподоблю князя на поход супротив его брата, а вы обеспечите ему победу.
- Не беспокойся, победа будет за твоим воспитанником, - спокойно отвечал Мотон, не обращая внимания на упрёки.
- Да где же она, победа эта? – воскликнул в сердцах боярин, - Разбили нас! Али не ведаешь об том? Обманул ты нас, супостат!
- Не смей так со мной говорить, ничтожный смертный! – глаза демона блеснули недобрым огнём.
Он, вдруг, выбросил ладонь вперёд, и боярин попятился, хватаясь обеими руками за горло. Дыхание его перехватило, лицо стало пунцовым, а глаза округлились. Мотон медленно поднял руку вверх и Будай почувствовал, как его ноги отрываются от земли. Казалось, ещё миг и душа покинет его тело навсегда. Он буквально ощущал это ледяное дыхание смерти.
В последний момент Мотон опустил руки, и боярин тяжело рухнул на землю, хрипя и жадно хватая воздух ртом, словно рыба, выброшенная на берег.
- Прости меня, господин… - еле просипел он.
- Так-то лучше, - удовлетворённо сказал демон уже более миролюбиво, - Смирение – лучшее качество для смертного. Сегодня я прощаю двою дерзость, но впредь никогда больше не смей сомневаться в моих словах или в чём-то упрекать.
- Да, господин.
- Теперь о деле, - как ни в чём ни бывало продолжал Чёрный воин, - Наш тёмный Владыка доволен тобой. Ты своё дело сделал, и мы наш уговор тоже выполним. Мы обещали твоему князю победу. Но вы, людишки, ничего не видите дальше своего носа. Победа или поражение в какой-то стычке – это ерунда. Это не главное.
- Победа в решающей битве – не главное? – удивился Будай, продолжая стоять на коленях, - А что же тогда главное?
- Какие вы примитивные существа, - поморщился демон, - Не буду вдаваться во все планы моего Властелина, тебе всё равно не постичь этого, скажу только, что главное – это долгое и счастливое правление твоего Яррилы. Вот это мы скоро и обеспечим. Вот, что главное.
- Каким же образом?
- Это не твоего ума дело, - отрезал Мотон, - Всё будет, как я обещал. Но в своё время. Возвращайся к своему господину. Служи ему верно, чтоб ценил тебя и прислушивался. А когда понадобишься, мы найдём тебя.
* * * * *
Наступило ветреное и хмурое утро. Грозовая облачность начала понемногу рассеиваться. Небо прояснилось. Взошедшее солнце осветило поле ночной битвы. Картина была ужасающая.
Земля было вспахана и изрыта тысячами копыт и ног. Повсюду, сколько хватало взгляда, высились горы трупов людей и лошадей, среди которых стонали многочисленные раненые. Реки крови смешались с мокрой от ливня грязью. Земля приобрела кроваво-бурый оттенок и была сплошь усеяна обломками оружия, разбитыми щитами и отрубленными частями тел. Привлечённые запахом смерти, отовсюду стали слетаться стаи воронья. Но не у всех в это утро было печально на душе.
- Победа, князь! Враг разбит и бежал! – радостно выкрикнул статный воин, командовавший хурузатами, резко осаживая коня возле Ратимира, - Это конец!
Он снял шлем и густые чёрные, как смоль, волосы рассыпались на его плечах. Лицо его было ещё разгорячено битвой, пот по нему струился ручьями, но воин улыбался.
- Нет, мой друг, Мансур, - отвечал князь, - Боюсь, что это только начало. Мой брат отступил, но ещё не разбит. Я его знаю, он не отступится, - и продолжал раздавать команды, - Готовьтесь к битве. Раненых в обоз. Подтянуть резервы. Выставить караулы.
- Государь, - окликнул Ратимира воевода Булгак, - Наши лазутчики сообщают – лес пуст. Там никого! Святоградцы ушли.
- Вот видишь, князь – это победа, - улыбнулся Мансур, - Святоградский Каган бежал. Теперь это уж точно.
- Не ожидал я от него, - удивился Ратимир, - Хорошо ли вы всё проверили, Булгак? Может это хитрость такая? Может они схоронились где-нибудь и выжидают в засаде?
- Не думаю, государь. Мы всё осмотрели.
- Да ты не думай, а проверь ещё раз, - распорядился князь, - А пока боевые порядки сохранять. Всем быть наготове.
Булгак ещё раз послал на разведку своих лучших лазутчиков, а затем быстрых галанских и чемерисских всадников. Они прочесали всё на много вёрст вокруг. Святоградской рати нигде не было.
- Итак, Яррила ушёл, - спустя несколько часов, говорил Ратимир на военном совете в своём шатре, - Но наш спор с братом ещё не окончен. Он не смирится. Что говорят лазутчики?
- Войско Яррилы скорым маршем прошло рано утром через Лесной, - докладывал воевода Булгак, - Там они не задержались и отправились дальше на север. Я так мыслю, что в Стар-град они направляются, силы свои восстанавливать будут.
- Стало быть путь на Святоград открыт, - воскликнул Вавула, - Вот так новость. А я-то думал, что он в столице запрётся. Город велик и крепок, там можно было бы выдержать любую осаду.
- Государь, вели на Святоград двигаться, - сказал Друбич.
- Зачем? – поднял на него взгляд Ратимир.
- Как зачем? – изумился боярин, - Твоя нынче победа. Вся Склавиния у твоих ног, государь. И Святоград – твой трофей. Ты можешь его разорить в назидание врагам, а можешь и сам сесть на престол. Ты будешь гораздо лучшим Каганом, чем Севолод или Яррила.
- Ты прав, дядя, - кивнул головой князь, - Моя победа и Каганом я мог бы стать. Да, только не стану.
- Отчего же?
- Сказывал ведь уже – ни к чему мне Святоград. В поход вышел токмо потому, чтоб свободу свою оборонить, а не чужие земли захватывать. У меня тепереча и своей земли в достатке.
- Так что же со столицей делать станешь? – продолжал удивляться Друбич, - Ты теперь господин всей нашей земли. Другого такого шанса может и не представиться.
- А ничего не стану. Пущай брат мой там правит. Он давно этого хотел. Авось одумается ещё и в союз со мной вступит. Нам это вельми, как на руку будет. Урок он получил знатный и более к нам не сунется. Мы вольны и свободны. А Склавинию разорять и полонить я не стану. Не к добру сие. Это же наша земля и наши братья.
- Верно, государь! Сие зело великодушно! – подхватили сразу несколько голосов.
- Вот только хурузаты будут не довольны, что лишаем их законной воинской добычи, - задумчиво проговорил Вавула, - Да и галаны с чемерисами тоже.
- Ничего, переживут. Уговор такой с ними был, - ответил князь, - Да и добыча здесь невелика будет, не то что в Кесарь-граде. Вот где полно богатства! Будущим летом пойдём с ними в поход на Империю. Там, с нашей помощью, они всё и добудут. Расплатимся с союзниками сполна. Да только чужим добром, не разоряя наших земель.
- Разумно, государь. Это ты мудро придумал, - кивнул Вавула, - Они нам тут подмогнули, а мы им пособим Империю ощипать ко всеобщей выгоде. А Склавиния ещё нашим другом станет.
- Так и быть по сему, - Ратимир поднялся из-за стола, - Трубите сбор. Возвращаемся домой, в Тартарию. А ты, дядя, - повернулся он к Друбичу, - Послом моим к брату Ярриле отправишься. Грамоту отвезёшь.
* * * * *
- Не может быть! Верно ли я всё понял? – удивлённо воскликнул Яррила, закончив читать грамоту, - Брат мой предлагает союз и дружбу и признаёт моё право на Каганский престол? И это после всего, что было?
Прошёл уже почти месяц после памятной битвы у Лесного. Осень во всю уже вступала в свои права по всей Склавинии. Похолодало, листья стали опадать, а Солнце даже днём стояло в Стар-граде так низко, что еле-еле заглядывало в окна княжеского сенника на «Ярриловом дворище».
- Всё верно, княже, - поклонился Друбич, - Государь наш обиды не помнит и зла на тебя не держит. Так и повелел передать. Предлагает тебе разделить отцово наследство, как и положено любящим братьям. Тебе – весь Север и все центральные уделы, будешь править в Святограде на Каганском престоле, а ему - южные земли и Тартарию в независимое владение. И быть отныне вам с ним верными союзниками супротив всех оных недругов.
- Да, Радослава была бы довольна таким исходом, - проговорил князь, задумчиво поглаживая свою небольшую бородку, - Она мне постоянно об том пишет.
- Сие ведь по справедливости будет, - продолжал Друбич, - Ну и, разумеется, более никакой речи о тартарской дани Святограду. Мы ваши союзники и братья, а не данники. В Тартарии отныне свой престол. Прими это.
- Что скажите, бояре? – Яррила обвёл взглядом своих нарочитых людей.
- Справедливое решение, государь, - кашлянул Путянич, - Ты вернёшься в столицу на Каганский престол. Это ли не благо?
- А как же Тартария?
- Тартария – отрезанный ломоть, смирись, - неожиданно прокаркал со своего места Великий Волхв Иллиозор, - Лучше уж уступить в малом, чем потерять всё. Брат твой справедливые условия предлагает.
Все взоры устремились на Владыку. Его деятельной и амбициозной натуре тесно было в далёком Стар-граде. Он мечтал вернуться хозяином в столичную Схинию, где снова всем заправлял его вечный конкурент Исидор. Да и многих других, здесь присутствующих, весьма привлекала перспектива вернуть себе всё потерянное, да ещё и без многолетней борьбы.
- Верно! Верно! – загудели они, - Князь Ратимир выгодное дело предлагает. К чему вам враждовать. Вы же кровные братья.
- Соглашайся, государь, - продолжал Путянич, - Наша земля и так изрядно потрёпана и истерзана последними распрями. Везде безвластие и запустение, а сколько людей сгинуло и подумать страшно. Нам у себя порядок срочно навести надобно, пока враги нашими раздорами не воспользовались. Тогда уж и вовсе беды не оберёшься.
Яррила бросил быстрый взгляд на своего бывшего дядьку-огнищанина, словно предлагая ему тоже высказаться. Боярин не спеша поднялся. Все притихли. Знали, что князь непременно прислушается к советам первого боярина.
- Выбора у нас всё одно нет, - мрачно пробасил Будай, - А сие, во истину, по справедливости будет, да по закону древнему. Испокон веков сыновья делили по-братски родительское наследие. И ничего в том худого али зазорного ни для кого не было.
Князь удивлённо взглянул на своего первого советника. Не ожидал услышать таких слов. Раньше Будай другие речи вёл. Боярин перехватил этот взгляд и, наклонившись к самому уху Яррилы, тихонько прошептал:
- Прими покамест сие, государь. Пока мы не в силе. Придёт время – мы всё возвернём. Верь мне. Всё по-нашему будет.
Яррила несколько минут напряжённо размышлял, а затем встал со своего места, давая понять, что принял решение.
- Брат дело предлагает, - заявил он, - Приму его дружбу и с братским разделом отцовых земель согласен. Быть по сему. В том обоюдную грамоту составим и вечный мир заключим.
Все присутствующие одобрительно загудели. Боярин Друбич земно поклонился. Можно было облегчённо вздохнуть. Наконец то в Склавинии, истерзанной княжескими распрями, воцарятся мир и спокойствие.
Внезапно дверь в большую гридницу распахнулась, и взволнованный отрок доложил:
- Гонец из Святограда, государь. Худые вести!
- Зови, - коротко приказал князь.
В зал буквально ворвался гонец с заляпанным дорожной грязью лицом и в помятой одежде. Прямо с порога он выпалил:
- Беда, княже! Пока тебя в стольном граде не было, король полавский Бурмидор захватил Святоград! Некому было дать ему отпор. А с ним Севолод вернулся! Сестёр твоих и братишку в полон взяли. Великая княжна Радослава велела весточку тебе послать. Еле вырвался из столицы.
* * * * *