Кровные братья

Глава 9 Часть 1

ГЛАВА 9.

Часть 1.

То ли хмель нагнала крепкий сон, то ли усталость взяла своё, но на следующий день Благояр проснулся очень поздно. Давно он так долго не спал. Оглядевшись вокруг, святоградец увидел при свете дня неприглядные итоги вчерашнего пира. Повсюду были в беспорядке разбросаны их вещи и оружие, на широком столе остались неприбранные остатки ужина и опрокинутые пустые кувшины из-под мёда, по которым ползали довольные мухи. Спутников его в избе не было.

Солнце вовсю светило сквозь щели в ставнях, птицы громко пели и щебетали на все лады за окном, а во дворе раздавалось конское ржание и топот, вперемежку с громкими криками, скрипами телег и бряцанием оружия. Где-то в дальнем углу надрывно брехали дворовые псы.

Быстро накинув на плечи лёгкий кафтан из тёмно-зелёного заморского сукна, столичный кмет пнул низкую скрипучую дверь избы и вышел во двор, щурясь с непривычки на яркий солнечный свет.

На широком княжем дворе царила суета. Смерды грузили крепкие походные телеги различными припасами. Княжеские отроки сновали туда-сюда. Все галдели и шумели. Возле обозов несколько десятков угрюмых, молчаливых сунеев седлали коней и навьючивали на них свои седельные сумы и оружие. Для похода людей было маловато и Благояр сразу сообразил, что это готовится какое-то посольство под охраной небольшой сунейской дружины.

Не иначе, как князь Яррила решил разослать грамоты в соседние княжества, в связи с последними новостями из Святограда. «Так, значит и нам поскорее нужно в обратный путь» - подумал он. Застёгивая на ходу кафтан, Благояр направился к княжеской избе в надежде встретить там князя или первого боярина и всё разузнать. Надежды его оправдались. Уже в сенях он сразу же столкнулся с Будаем, спешившим куда-то по своим делам.

- Утро доброе, друже! – приветствовал он зычным басом столичного гонца, - Как спалось? Не шибко ль вчерась загуляли, молодцы?

- Благодарствую, боярин. Кажись целы будем. – отвечал с поклоном Благояр.

- Ты пошто здесь? Аль треба какая приключилась? – спросил Будай.

- Да, вот, как погляжу, посольства разные на дворе сбираются. Вот и помыслил – не пора ль и нам обратно в Святоград? Загостились мы тут, а княжна Радослава чую ответной грамоты ужо как заждалась.

- Верно мыслишь, кмете. И вам срок подходит. К вечере князь грамоту закончит и назавтра по утру отправитесь.

- Так что ж до завтра ждать. Ужель так сложно грамоту отписать? Сколько времени ужо тут без толку ждём. Может князь теперь напишет. За одно со всеми и тронемся в путь.

- Занят князь. А грамоты те непростые, нужно время. Не к чему князя торопить. Так ужо, всё одно, скоро будет. Потерпите до завтра. Ступай, вели своим молодцам сбираться.

- Дык нам сбираться, что голому подпоясаться – завязал кушак и готово.

- Вот пусть кушаки и готовят, - рассмеялся боярин, - Ступай. После призовёт тебя князь. Да не пейте больше мёду. Назавтра головы должны быть ясными, а ноги лёгкими.

Делать было нечего и Благояр с поклоном удалился. В душе он досадовал на очередную задержку. Ведь время дорого, а князя Бурислава следовало предупредить как можно быстрее. «Ну ничего. Они с обозом тронутся. Телеги большие и медленные. Мы верхами их быстро обгоним, хоть и на день позже выедем. Просто надобно будет поспешать. Поскачем без проволочек. Только бы Будай, эта хитрая лиса, не о чём не догадался», - размышлял он про себя, украдкой оглядываясь через плечо.

Первый боярин стоял в дверях и внимательно смотрел ему вслед своими хитрыми, слегка прищуренными глазами из-под густых седеющих бровей. По его непроницаемому лицу невозможно было понять ход его мыслей. Но Благояру почему-то неуютно было от этого пристального взгляда, который он чувствовал, казалось бы, даже спиной.

Будай ещё немного постоял на крыльце, отрешённо думая о чём-то своём. Наконец, он развернулся и, отдавав на ходу несколько распоряжений дворовым отрокам, явившимся в сени, поднялся наверх – в княжескую опочивальню.

В отличии от оживлённого первого этажа, где, по обычаю, остановилась для временного проживания вся «старшая» дружина, то есть бояре и воеводы - здесь было тихо и спокойно. Княжеская светлица была весьма просторна и занимала почти половину всего второго этажа. В дальнем углу, под красивыми масляными светильниками, иноземной работы, стояло большое крепкое ложе с резной деревянной спинкой, застеленное белым заморским полотном и покрытое медвежьей шкурой великолепной выделки. Другая шкура, погрубее, лежала на выскобленном до блеска дощатом полу.

На бревенчатой стене весели золочёные княжеские доспехи и оружие. Пахло воском и пряным мёдом. На против ложа, у большого окна, стояли широкие лавки, покрытые расписным тканевым ковром и небольшой столик заморской работы на тонких деревянных ножках. На нём стояла погасшая свеча, серебряный кувшин с мёдом и несколько чаш.

На скамьях сидели ярл Агонар, волхв Иллиазор, боярин Путянич и сам Яррила. Боярин и суней были в простой дорожной одежде, поверх которой блестели новенькие кольчуги, тщательно смазанные тонким слоем жира. Высокий и худой волхв в грубой черной рясе и колпаке примостился на краешке лавки и походил на огромную старую ворону, сидящую на широкой ветке. Князь, одетый в простую исподнюю рубаху и портки, указал вошедшему боярину на лавку напротив себя и быстро заговорил приглушённым голосом:

- Ну что, дядя, всё ль готово? Ничего не позабыли?

- Не беспокойся, княже. Всё как надо, - отвечал боярин, тяжело опускаясь на лавку.

- Добре. А теперь ещё раз всё обсудим.

Яррила поднялся со скамьи и плотно прикрыл дверь опочивальни. Затем резко повернулся к Путяничу:

- Ну сказывай, боярин, как на духу – предан ли ты мне?

- Пошто спросил, княже, - обиженно поджал губы Путянич, - Аль сам не ведаешь? Я твой верный человек. За тебя хоть в огонь, хоть в сечу.

- То мне ведомо, Путянич, - отвечал Ярослав, - Дело удалое иль бранное тебе по плечу. В таких делах ни страха, ни сомнения ты не ведаешь. А спрашиваю потому как знать желаю на что ещё ты готов, чтоб услужить мне службу верную?

- Честь ты мне оказал, княже, поставив послом на переговоры с братьями твоими. Чую ведь от этой затеи многое зависеть будет. Готов порадеть за твоё дело. Сказывай, княже, что потребно от меня. Не сомневайся – всё исполню должным образом.

- Всё ли друже?

- Истинно всё.

- Коли так, то слушай и запоминай мою волю. Передашь брату моему Буриславу грамоту от меня. Да гляди, чтоб прочёл он её при тебе! А на словах поведаешь, что хочу с ним в дружбе нерушимой жить и права его удельные уважать стану. А ещё, хочу совместно с ним идти на узурпатора Севолода, кой не имеет прав на отцовский стол. Владислава он отпрыск, а не наших кровей. Знать по всему выходит, что я есть старший сын родителя нашего – то бишь моя власть по праву старшинства и его братский долг подмогу мне оказать. Скажешь ещё, что в большой любви и в почёте он у меня будет и как брат и как союзник. В том пусть не сомневается. Землями и привилегиями не обижу. В том клянусь….

- Ясно, княже. А коли он не послушает, что тогда?

- Тогда ответишь, что брат его, князь Яррила, волю его уважает и неволить не станет. Передашь грамоту, поклонишься и в обратный путь. На том твоей миссии – конец. Далее ярл Агонар действовать будет, как ему приказано. Ты тогда ему не перечь и ничего более не предпринимай, на то моя княжеская воля. Сразу назад возвращайся. Смекаешь? Воротишься и послом к другим моим братьям направишься. Всё уразумел?

В спальне наступила тишина. Было слышно, как большая муха, отчаянно жужжа, билась в слюдяное окошко в напрасных попытках вырваться наружу. Путянич невольно почувствовал себя такой же мушкой, у которой тоже нет выхода. Он долго смотрел то на князя, то на Будая. Яррила ждал. Наконец, боярин склонил голову:

- Я всё уразумел. Всё будет как ты велишь, государь, - смиренно проговорил он, но не удержался и добавил с горечью, - Значит, таки решился, княже, на недоброе?

- Речь не об том. Наперёд добром всё же хочу действовать. Смекаешь? Для того и посылаю вперёд тебя, а не ярла. Уразумей сие, боярин. Крови не жажду. Мы же – братья!

Старградский боярин молчал, опустив глаза. Видно было, что душа его терзалась сомнениями. Наступило недолгое молчание.

- А уж коли добром не выйдет, то по-иному решу, - продолжил Яррила, видя его смущение, - Стол Великого Кагана один. Вдвоём на нём сидеть не сподручно будет, даже хоть бы и с братом. Разумеешь сие, Путянич? Честность твою уважаю и неволить не стану. А потому ещё раз спрошу прямо. Ты – со мной будешь? Пойдёшь до конца, каково бы не стало? Аль в стороне останешься? Решай. Любое твоё решение приму с честью. Говори – не робей.

На этот раз пауза не затянулась. Путянич тряхнул курчавой головой, как бы отбрасывая последние сомнения и решительно заявил:

- Всегда был с тобою, княже, что в сече, что на пиру! В добром ли деле, аль в худом! Буду и теперь подле тебя до конца. В том не сомневайся. Ты государь наш – твоя и воля. Тебе за всё и ответ держать. Но надеюсь не придётся браться за худое. Ведь тебе и самому сие не по сердцу.

- Верно, друже. Не по сердцу. Всегда хочу добром всё решать. Ну а коли придётся…. Что ж, другого пути не будет. Сам не приму греха на душу и тебя, друга своего ближнего, не попрошу. Ярл пусть всё сделает, как сам посчитает нужным. Ты не встревай.

- Благодарю, княже, что не неволишь и не велишь греха на душу брать. Всё уразумел. Отче, дай благословение на дорогу, - обернулся Путянич к волхву.

- И последнее. – Ярослав обвёл всех присутствующих тяжёлым взглядом, - Всё, что сказано в этой горнице сегодня – здесь должно и остаться. Никто более не должен знать об этом! Ни одна живая душа. Никому ни слова, даже под пыткой. Стану Великим Каганом – всех озолочу и возвышу. Отступников – сурово покараю. Пощады тогда не ждите. Дело государево. Отныне десница моя крепка будет. А теперь – в путь!

- Добро. Вижу, что станешь ты мудрым правителем, князь Яррила, - проговорил Иллиазор, - Будь благословенно имя твоё и дело!

- Спасибо, владыка, на добром слове, - поклонился князь в ответ, - Не токмо для себя стараюсь, но и за всю Склавинию радею.

Все поднялись. Агонар молча направился к двери. Будай вышел вслед за ним. Старградский боярин подошёл к Иллиазору за благословением и преклонил колено. Долговязый волхв, как обычно, неразборчиво забубнил молитву и в конце простёр свою костлявую руку, осеняя склонённую голову боярина священными действиями:

- Во имя Светлого Духа! Благословляю, сын мой, пусть его сила с тобою будет!

Во дворе, тем временем, Будай взял Агонара под руку и отвёл в сторону. Убедившись, что их никто не слышит, тихо перешёл на сунейский язык:

- Не очень я надеюсь на Путянича. Человек он верный, но мягковат и нерешителен. Чересчур уж совестлив, может начать колебаться, - наставлял он ярла, - Хотя он и главный в посольстве, но случись в том нужда, ты его не слушай, делай всё как мы условились. Ну, а коли поперёк встанет – не щади. Мы на тебя в надежде, ярл. Уразумел?

Агонар угрюмо кивнул и сплюнул на землю. Будай знал, что у сунеев это означало решительное «Да».

- Вот возьми ещё на дорожные расходы, - боярин незаметно протянул ярлу тугой кошель-калиту с золотниками, - Как вернётесь втрое больше получите.

Не говоря больше ни слова, Агонар проворно спрятал кошель под плащом и, повернувшись к Будаю спиной, направился к своим людям, наблюдавшим издалека как их предводитель шепчется с первым боярином.

Между тем, на крыльцо княжеской избы спустился сам Яррила в сопровождении Путянича и Иллиазора. Князь на прощание обнял и по традиции трижды облобызал боярина. Путянич сбежал с крыльца, поклонился князю и волхву, легко вскочил в седло и махнул ратникам, дежурившим у ворот, чтобы те открывали ворота. Заржали застоявшиеся кони, заскрипели телеги и всё посольство медленно двинулось со двора, поднимая на сухой от зноя летней дороги столбы пыли.

* * * * *

К вечерне, как и обещал Будай, князь призвал к себе Благояра. Войдя в просторную княжескую гридницу, святоградец застал Ярослава за большим столом, заваленным свитками пергамента, перьями и печатями.

Ставни были уже аккуратно притворены и комната тускло освещалась большой масляной лампой, подвешенной к потолку, а так же несколькими сальными свечами, стоявшими на столе на глиняных подставках. Подняв голову от пергамента, к котором он только что прикрепил свою печать, князь приветливо улыбнулся столичному ратнику:

- Входи, Благояр. Вот закончил токмо последнюю грамотку. Завтра рано по утру отправитесь в обратный путь. Сказывал Будай, торопитесь вы шибко. Пошто такая спешка. Аль не по нраву у нас гостить?

- Благодарствую, княже, за гостеприимство, - отвечал тот с поклоном, - Во истину грех роптать, всё у нас в чести здесь было. Но ведь как ни сладко в гостях, а домашняя репа всё одно слаще будет. То давно всем известно. Да и сестре твоей обещались мы ответ борзо передать, без промедления. А сами тут застряли.

- Знаю, знаю. То не ваша вина, - махнул князь рукой, - Ждёт она с нетерпением. Но борзо не вышло. Другие дела были. Тепереча вот закончил. Более медлить ни к чему.

Ярослав поднялся и своей хромающей походкой обошёл стол. Встав напротив Благояра, он протянул ему свиток пергамента, перевязанный золотистым шнуром.

- Вот, бери, друже. Грамота сия зело как важна. Сбереги её любой ценой. Вручишь сестре моей в личные руки. Гляди, чтоб никто другой её не заполучил. Коли приключится худое – уничтожь её.

- Не беспокойся, княже. Всё исполним.

- А это тебе и твоим людям за верную службу.

Князь подошёл к большому кованному сундуку, стоявшему в углу у окна, откинул тяжёлую крышку и извлек из него небольшую кожаную калиту, набитую серебряными монетами.

- Вот возьми, друже. Поделишь на всех, как сам пожелаешь. Да зайди к моему тиуну. Он дорожных припасов, сколь надо, выдаст. Кони ваши отдохнули. Надо ли ещё чего, сказывай не робей.

- Благодарствую, княже, за заботу твою, - преклонил колено Благояр, принимая калиту и грамоту, - Ничего более нам не надобно. Поспешим домой.

Яррила обнял дружинника за плечи и поднял с колена. Пристально посмотрел ему в глаза:

- Ну, благословит вас Светлый Дух! Надеюсь ещё свидимся, друже. Помни – князь Яррила завсегда другом твоим будет. А теперь - ступай. Надо выспаться на дорогу.

Отвесив князю земной поклон, Благояр коротко помолился на образа в красном углу и вышел из гридницы. Вернувшись к своим отроками, он поведал, что завтра рано по утру они отправляются в обратный путь. Мала решено было оставить до полного выздоровления в Радове, под опекой Захария. Дальняя дорога пока ему была не под силу. Про запропастившегося куда-то Локи и вовсе все позабыли. Решили, что он сам подался из села своей дорогой. Остальные стали собираться.

Двоих Благояр отправил на поварню за припасами в дорогу, а остальные занялись нехитрыми сборами и чисткой оружия. Обратная дорога предстояла долгая и не безопасная. Тщательная подготовка была не лишней.

Тем временем, в княжеской избе ещё долго горел свет и было оживлённое движение. Входили и выходили бояре, ратники и княжеские отроки. Суматоха длилась до самого утра. Готовились кони и телеги, сновали дворовые смерды. Князь рассылал своих гонцов во все склавинские земли и княжества.

Теперь он открыто заявлял о своих амбициях и претензиях на Верховную Власть. Борьба предстояла нешуточная. Яррила не сомневался, что весть о кончине Великого Каган дошла уже и до других его братьев и те уж наверняка не сидят сложа руки. Севолод и Ратимир так уж в первую очередь.Именно их Яррила опасался больше всего. Они церемониться не будут. Важно их опередить. Нельзя давать им шанс. Жестокая схватка братьев-велимировичей за самый главный в Склавинии престол – столичный, началась. И ставкой в ней была не только власть, но и – жизнь!

* * * * *