Кровные братья

Глава 14 Часть 1

ГЛАВА 14.

Часть 1.

Недавно провозглашённый новый Великий Каган Святограда Севолод Велимирович задумчиво стоял возле тёмного окна огромной гридницы, расположенного в самом центре древней столицы склавинов, нового каганского дворца-сенника.

Казалось, что буквально ещё вчера эта зала была полна жизни. Почти каждое воскресенье князь Велимир пировал здесь со своими нарочитыми мужами, а в обычные дни принимал послов из разных земель и держал совет с ближними боярами и воеводами, решая судьбы племён и народов, а зачастую верша свой суд прямо тут. Не раз крепкий дубовый пол гридницы обагрялся кровью неугодных Кагану жертв. В этих стенах все невольно испытывали трепет – и друзья и враги и даже члены семьи.

Как же быстро всё переменилось. Ныне главная зала каганской резиденции стояла пустая и тёмная, словно призрак навсегда ушедшей эпохи.

За спиной тихо скрипнула дверь. Князь резко обернулся. Тусклое пламя свечи скупо озарила его бледное лицо. Был он высок и дороден. Широк и «в лице» и «в кости». Светлые, коротко остриженные, волосы убраны под серебряный обруч, а густая борода заплетена, на северный манер, в широкую косу посередине и две узкие по краям. Князь уже был не молод. Было ему под сорок, что по тем временам считалось вполне солидным возрастом. В его больших светло-серых глазах явственно читалась напряжение и беспокойство последних недель. Тёмные мешки под глазами свидетельствовали о постоянном недосыпе и внутренних переживаниях последних недель.

Опасаясь покушений, князь носил тонкую кольчугу прямо под кафтаном и не расставался с большим кинжалом. Вот и сейчас, подняв свечу повыше, он невольно сжал костяную рукоять оружия, пытаясь разглядеть вошедшего. И вздохнул с облегчением. В дверях стоял знакомый ратник из дворовой стражи:

- Чего тебе? – буркнул Севолод недовольно.

- Прости, великий государь, - поклонился ратник, - Но ты сам повелел сообщить незамедлительно в любое время, коли послы с Альтмы вернутся. Да в ложнице тебя не было, пришлось по всему сеннику искать.

- Ну, что? Прибыли? – воскликнул князь с плохо скрываемым нетерпением.

- Точно так, господине. Ужо по темноте въехали в Святоград и сразу сюда. Тебя дожидаются в больших сенях.

- Пошли, - бросил Севолод, стремительно выходя из гридницы.

Князь покинул гридницу не без некоторого облегчения. Севолод не любил этот сенник и эту огромную комнату, способную вместить чуть ли не половину княжеской дружины. Всё здесь напоминало ему о тирании отца, сделавшейся в последние годы невыносимой для его гордого и самолюбивого нрава.

Всё чаще случались его размолвки с отцом. Да и отцом то его он для себя не считал. Просто терпел в надежде, что со временем, рано или поздно, займёт его место. Ещё с отрочества он был прекрасно осведомлён о своём истинном происхождении и о судьбе своего настоящего отца – князя Владислава Судиславовича.

Но перечить властному и жестокому дяде было смерти подобно. Севолод понял это очень рано и не противился, когда Велимир, то ли из раскаяния, то ли из каких-то политических соображений, ведомых лишь ему одному, официально признал его своим сыном и запретил под страхом смерти упоминать о его истинном происхождении. Юный княжич вполне здраво рассудил, что лучше жить и здравствовать «велимировичем», чем быть похороненным «владиславовичем».

А Великий Каган ничем не рисковал. У него уже был старший сын и наследник – Вышеслав, получивший в удел второй по значению город Склавинии – Стар-град. Он и должен был со временем наследовать отцу. Кроме того, был ещё второй по старшинству Изяслав. Оба они были сыновьями от первой официальной жены Велимира Роды.

Севолод же, вместе с остальными сыновьями Велимира, до поры оставался в тени. Но это было и к лучшему для юного княжича. Прошли годы. Возмужав и получив в княжение свой удел, Севолод поспешил побыстрее уехать из столицы в Тургур, где мог спокойно обустроить жизнь на свой лад и вдали от приёмного отца.

Правда, ему все же пришлось принудительно жениться, по настоянию Великого Кагана, на дочери полавского короля. Но Севолод об этом не жалел. Всё вышло даже к лучшему. Во-первых – девица оказалась молода и хороша собой, а во-вторых – родство с одним из могущественных монархов Западных земель сулило немалые выгоды в будущем.

Так что зажил тургуровский князь с молодой женой вполне себе счастливо. Даже привязанность супруги к западному религиозному обряду не слишком его тяготила. К вопросам веры он относился довольно прохладно. Рождённый идолопоклонником, он лишь по воле отца принял новую веру, но в своих делах больше полагался на меч и смекалку, чем на духовное слово. Поэтому не стал противиться, когда набожная жена попросила его приютить в их доме своего духовника Рейдеберна из полавского города Колобжега.

Изначально прав на великое княжение у него было не много – официальным наследником был объявлен старший сын Великого Каган - Вышеслав. Но всё изменилось. После внезапной смерти Вышеслава и опалы, которую наложил вспыльчивый Великий Каган на Роду и её сына Изяслава, изгнав их и навсегда лишив наследства, так вышло, что Севолод формально вдруг оказался самым старшим из всех наследников Великого Кагана. Все эти годы он стоически терпел деспотизм нелюбимого приёмного отца, который с годами всё усиливался. Утешало его только одно - Велимир старел, его некогда богатырское здоровье быстро ухудшалось и, судя по всему, ждать наследства оставалось уже не долго.

Тургуровский князь был разумен и терпеливо ждал своего часа. И каково же было его разочарование и негодование, когда он узнал, что Великий Каган, в обход вековых традиций, объявил наследником одного из младших сыновей – своего любимца Бурислава. Для него это стало настоящим ударом. Вся его предыдущая жизнь, вся его покорность и долготерпение враз стали бесполезными.

И Севолод не сдержался. Давние обиды и злость, копившиеся в его душе за многие годы, разом вышли наружу. Оставив детей в Тургуре, он с женой и Рейдеберном рванул в Святоград и впервые в жизни наговорил много резких слов повелителю Склавинии, заявив, что никогда не признает такого несправедливого завещания.

Это было дерзко и неосмотрительно. Велимир, даже на смертном одре, такое не прощал. Тем более, что недоброжелатели Севолода уже давно нашёптывали на ухо мнительному Великому Кагану, о заговоре, который против него якобы плетёт тургуровский князь в своём уделе, подстрекаемый женой-полавкой и магистром западного культа. В гневе Велимир приказал кинуть своего приёмного сына в темницу. А с ним и его супругу вместе с её духовником, которых обвинил, возможно и не без основания, в шпионаже в пользу полавского короля. Дело было очень серьёзным. Над Севолодом, обвинённом в измене, нависла смертельная угроза.

Повезло ещё, что Велимир, полагая, что пленник уже никуда не денется, не торопился с расправой и решил сначала разобраться с другим отступником своей воли – Яррилой. Все трепетали в ожидании кровавой развязки. Только скорая кончина властелина Святограда спасла тургуровского князя от суровой участи и вознесла его на вершину власти, которой он так давно жаждал.

Тело Велимира ещё не успело остыть, как стольные бояре уже выпустили из поруба Святополка и после коротких переговоров с ним провозгласили его новым Каганом «отца вместо». В нём они, не без основания, видели более «разумного» государя, который, по вековым традициям, будет вершить свою волю не самовластно, а в «дружном совете» с верховными боярскими родами. Севолоду всё это было только на руку. Он легко давал любые обещания, способные приблизить его к власти. Вот только как он собирался их исполнять знал только он один.

И теперь, стоя ночью в главной зале своего предшественника, он мысленно перебирал в голове насыщенные события последних дней, начиная со дня кончины отца.

Похоронные обряды справили быстро и как-то тихо, по-домашнему. Не было ни пышной тризны, ни всеобщего траура с большой скорбью и плачем. Великий Каган умер – ну что ж, на то воля Святого Духа! Да здравствует новый Каган. Больше всех опечалились волхвы. Служители новой религии всерьёз опасались возврата склавинов к старым Богам. Вот и беспокоились всерьёз о возможной потере своей недавно обретённой власти.

- Держаться тебе нужно крепко за веру твоего отца, государь, - наставлял новоявленного Кагана Верховный волхв Исидор, дородный лысеющий роллан, присланный ещё при Велимире сами Патриархом из столицы Империи – Кесарь-града, - В том будет крепость твоего государства.

- Крепость государства не молитвами определяется, владыка, а силой войска, - отмахивался Севолод от Верховного волхва, как от назойливой мухи.

- Ты рассуждаешь как идолопоклонник! - возмущался тот, - Сие недопустимо для Великого государя, - Духовная сила важна для крепости державы не менее, чем воинская. А в иных случаях – даже и более!

- Может ты и прав. Не стану спорить. Отцу, наверное, виднее было, а я не силён в вопросах веры. Вот ты и растолкуй мне – в чем же ценность новой веры для каганской власти. Какие у неё преимущества перед старыми Богами?

- Всё очень просто и очевидно, сын мой, - терпеливо объяснял волхв, - Отец твой мудр и дальновиден был. Он всё наперёд понимал. Ваши старые Боги чему народ учили? Равенству! Выходит, что Государь и холоп – равные, как братья?! А все ничтожные смертные – есть дети и внуки Богов? Такое никуда не годится.

- А что в том плохого. Родители ведь заботятся о своих детях. Так и Боги пекутся о всех нас.

- Глупости всё это, - воскликнул Исидор, - И притом вредные для государства!

- Так в чём вред то сей? Растолкуй.

- Подумай сам, государь, - наставлял Верховный волхв, - Ежели все равны друг другу, то зачем же тогда кому-то кланяться и подчиняться? Но Государю не равные братья нужны, каждый со своим мнением, а верные слуги, исполняющие его повеления без рассуждений. Не так ли?

- Пожалуй, что так, - согласился князь.

- Не может быть равенства в государстве! Государь должен быть над всеми в явном мире, а Святой Дух в мире ином. И тебе и нам нужны не те, кто будет нам ровней, а те, кто будут нашими слугами и рабами смиренными! Вот этой то покорности и смирению перед властью, что земной, что духовной, и учит наша вера. В этом и есть её польза для государя.

- Ты прав, владыка, - кивнул Севолод, - Коли так, то эта вера действительно полезна для нашей власти.

- Вот и я о том же, государь. Вопрос веры очень важен!

Но «сильным» мира сего было пока не до того. Предстояла жестокая борьба за ВЛАСТЬ и освободившийся престол. Сам Велимир, вольно или невольно, своим духовным завещанием, попиравшим вековые традиции наследования, спровоцировал её. Севолод прекрасно понимал, что он пока лишь формальный правитель. Пока живы и сильны его братья, а особенно Яррила, ему не сидеть спокойно на столичном престоле. Полученную власть ещё надо будет отстоять в борьбе.

Время было слишком дорого. Нужно было действовать и быстро. Севолод и стольные бояре развили кипучую деятельность. В короткий срок подготовили грамоты и снарядили гонцов во все концы огромной державы, ко всем удельным князьям, всем советам племён и старшинам родов с требованием признать власть нового Великого Кагана. Кроме того, для верности, нужны были союзники извне. И потому срочно отбыл на переговоры с полавским королём магистр западного культа Рейдеберн. Со всех земель в Святоград созывались войска. Новый Великий Каган ни с кем не желал делиться властью и серьёзно готовился к борьбе.

Севолод и его ближнее окружение с нетерпением ждали вестей прежде всего с далёкой Альтмы от молодого бресславского князя Бурислава, стоявшего, ещё по воле Велимира, во главе всей святоградской рати. Кто он теперь? Друг или враг? Ответ на этот вопрос решал многое. Если друг – хорошо. А если враг….. Он же был ближе всех к столице, у него отцова завещательная грамота на Верховную власть и под рукой сильнейшее во всей Склавинии войско, под командой преданного Добрыни, готового выполнить волю почившего правителя.

Пойдёт Бурислав на столицу – никто не остановит. И что тогда? Останется только бежать в полавские земли, под защиту своего тестя. Не было у Севолода полной уверенности в успехе посольства Путшы. Но и это ещё не всё! Не известно было каких вестей ждать от других братьев из Стар-града, Тартарии, Вручая и прочих земель? Потому и нервничал Великий Каган. Было ему над чем задуматься, отчего потерять покой и сон. Севолод плохо спал, мысли одолевали. Вот и этой ночью он никак не мог уснуть и бродил по отцовскому сеннику, словно домовой.

Князь быстро шёл по бесконечным тёмным переходам и коридорам. Служивый ратник еле поспевал за ним. Отдуваясь и бряцая оружием, он нес над головой большую сальную свечу, чтоб хоть как-то осветить путь своему господину. Наконец, Севолод буквально вбежал в большие сени – просторное помещение, расположенное сразу за массивными входными дверями дворца.

В сенях, тускло освещённых двумя большими лампадами, в этот час было тихо и безлюдно. Князя приветствовали земным поклоном несколько человек в запылённой и пропахшей конским потом дорожной одежде. Это был сам боярин Путша и сопровождавшие его мужи.

Не отвечая на приветствия, Святополк кинулся к боярину и схватил его за плечи:

- Ну, Путша, сказывай, не томи, каковы вести привёз – добрые, аль худые? – воскликнул он.

Давно не приходилось степенному боярину видеть в столь великом смятении всегда гордого и заносчивого Севолода, считавшего себя выше других. От неожиданности Путша даже слегка запнулся, но быстро взял себя в руки и отвечал чинно, с поклоном:

- Добрые, государь! Одни токмо добрые вести.

- Слава всем Богам! – облегчённо вздохнул Севолод, - А то мы уж тут всякого передумали, пока вас дожидались. Ну каково всё прошло? Как там Бурислав?

- Брат твой здоров, тебе кланяется, - начал рассказ Путша, - Наперёд всего, велел нам передать тебе, что порядок старинный он чтит и традиции столонаследия не нарушит, несмотря на отцову грамоту. Готов признать тебя Великим Каганом «отца вместо» и служить тебе верно, как отцу своему служил. Вскорости сам в Святоград приедет клятву верности тебе принести.

- Радостно нам сие слышать! – крупное лицо князя расплылось в довольной улыбке, - Знать не ошиблись мы в брате нашем. Да и в тебе, боярин, тоже не ошиблись. Сослужил ты мне службу добрую, век не забуду услуги сей.

- Я твой верный слуга, государь, - поклонился Путша, еле сдерживая торжествующую улыбку. Теперь дела его пойдут в гору при дворе нового властелина Склавинии, о чём он раньше, при князе Велимире, не смел и мечтать, несмотря даже на своё дальнее родство с ним.

- А что с моими повелениями дружине и ополчению? – поинтересовался Святополк.

- Все, как ты приказал, государь. Ополчение распустят по домам, а дружина возвращается в Святоград, под твою руку. Князь Бурислав едет вслед.

- Добро, - удовлетворённо кивнул Севолод, - А где же Горясер?

- В изорскую землю отправился к другому твоему брату – Григору, - отвечал Путша, - Решили мы разделиться, чтоб вести добрые с Альтмы быстрее до тебя донести.

- Правильно решили, - одобрил Каган, - В Горясере я уверен. Он всё сделает, как надо.

- Дозволишь ли, государь, теперь на свой двор вернуться?

- Успеешь ещё. Пойдём, боярин пока выпьем по кубку ролланского вина за наш успех, а потом домой направишься. Да и мне в ложницу пора, поздно ужо, княгиня небось заждалась. Завтра обо всем подробнее потолкуем.

Севолод обернулся к караульным:

- Как только боярин Горясер объявится – сей же час ко мне! Пошли, боярин.

Опять замелькали длинные тёмные переходы и коридоры огромного сенника. Впереди снова маячила одинокая свеча в руке переднего ратника, тускло освещавшая путь в темноте. Сзади, почти не различимые во мраке, тяжело топали сапогами ещё два княжеских дружинника.

Неожиданно из-за очередного тёмного поворота выскочила неясная тень. Не успел, шедший впереди стражник что-либо сообразить, как был сшиблен с ног. Свеча покатилась по полу и угасла. Боярин Путша в ужасе прижался к стене, а нападавший бросился на князя. В полумраке тускло блеснуло лезвие кинжала.

** * * *