Kurohibi. Черные дни

Глава 14: Dirt.

Устроившись в вагончике метро, Синдзи едва мог скрывать улыбку, глядя, как вымученно и трепетно страдали девушки от разрывающих плоть ощущений в их воспаленных лонах. Аска, чье влагалище беспрестанно содрогалось от работающего на средней скорости вибратора, буквально повисла на поручнях вагона, наотрез отказываясь опуститься на сиденье, и только резко подергивая опустившейся головой с красным от возбуждения лицом. Ее тело будто пробивали мелкие электрические искры, заставляя то сжимать, то размыкать бедра, по которым уже потянулись блестящие струйки влаги от насквозь промокших трусиков. Рей же наоборот, изнеможенно свалилась на сиденье и согнулась пополам, скрипя зубами и сжимаясь от боли, притом все еще прижимая руки к животу с глубоким напряжением на пунцовом лице. Синдзи ощущал восторг, глядя, как незнакомые пассажиры нервно косились в их сторону, а девушки, будто уже ничего не замечая, все глубже утопали в пучине пожирающих разум чувств, сгорая в страсти и сокрушающей буре унижения, эйфории и боли. Аска с закрытыми глазами уткнулась в поднятый локоть и начала слабо стонать, не в силах больше противиться взрывным волнам в вершине ее чрева, что дрожало от вибрации протиснувшейся в устье матки головки. У Рей через пару минут возникла отдышка, и она с изломленным взглядом непроизвольно высунула язык, с которого на пол закапали струйки слюны.

Когда поезд прибыл на нужную станцию, девушки уже, кажется, едва держались в сознании. Собираясь на выход и поддерживая девушек за талии, Синдзи тем временем игрался с регулятором скорости на пульте вибратора, заставляя Аску то сжиматься в остром напряжении, то сладострастно выдыхать, сбавляя темп жужжащей у нее в нутре игрушки. Рей он позволил повиснуть на своей руке, уткнувшись в нее своими налившимися и сделавшимися необычайно упругими грудками, так как ногами она практически не могла перебирать. Все еще еле сдерживая широкую улыбку, Синдзи вытащил девушек за собой и потянул по аллее, расположившись между ними и крепко держа их за руки. Прохожие, среди которых попадалось все больше учеников их школы, с недоумением и даже опаской взирали на бодро идущего вперед парня в объятиях двух странно напряженных девушек, и если поначалу их провожал завистливый и заинтересованный шепот, то уже ближе к школе, когда их стали узнавать, голоса мигом стихали и любопытствующие физиономии сразу же отводили взгляд в другую сторону. Больше не слышался желчный ропот, ободряющие смешки, проклятия, стоны отчаяния и пошлые шутки — ученики с некоторых пор теперь только избегали Синдзи, напуганные жуткими слухами, один страшнее и глупее другого. И пусть в их глазах тот все еще видел злость и ненависть, но сейчас он наконец-то мог вздохнуть свободно — тень его прошлого, тот мерзкий липкий страх перед сверстниками и общению с ними, похоже, умерла.

Хмыкнув, Синдзи демонстративно прижал к себе обеих девушек, замерев на секунду в центре школьного двора, а потом под боязливыми взглядами недружелюбных глаз смачно и размашисто лизнул щеку Рей. Аска раздалась жалобным писком, который мгновенно перетек в протяжный стон, когда вибратор включился на максимум, а голубовласка лишь затряслась еще сильнее, но, впрочем, слегка расслабив горячее личико.

В классе Синдзи тотчас возникла мертвецкая тишина, стоило ему появиться на пороге, но тот едва ли обратил внимание на притихших учеников, кроме, разве что, чем-то озабоченного Кенске и скрывающейся за открытым учебником большегрудой Маюми. Тодзи так и не появился, так что Синдзи моментально забыл об одноклассниках и сосредоточился на девушках. Пропустив вперед Рей, он бережно усадил ее за парту и оставил, вздохнув от вида сверкнувших в безмолвной мольбе алым сиянием глаз, и вернулся к немке. Та с ужасом взирала на свое место и, переминаясь влажными от истекшего сока коленями, прильнула к Синдзи.

— Я н-не смогу… — страдальческим тоном прошептала она.

— Что? — тот приподнял бровь.

— Не смогу… сесть…

— Почему?

— Т-Ты сам… п-понимаешь… п-почему… — девушка зарделась и заметалась взглядом по озадаченным лицам сидящих рядом одноклассников.

— Да не переживай ты так, солнышко, — он одарил ее теплой улыбкой. — После всего, через что ты прошла, тебя остановит такая мелочь? Давай, дай отдых ногам.

И схватив почти растерявшую все силы рыжеволоску за плечи, он рванул ее вниз и плюхнул прямо попой на стул. В тот же миг спина Аски выгнулась, как натянутая струна, ее голову будто сковало тисками, и сквозь тесно стиснутые зубы выдавился еле слышимый сдавленный писк. Лазурь в глазах девушки будто остекленилась, и тело ее обледенело, притом мгновенно покрывшись испариной. Мелко затрясшись, она едва ли не слетела со стула, когда Синдзи заиграл регулятором скорости на пульте в кармане, и ее скованность мгновенно улетучилась, сменившись судорожным нервным ерзаньем с намертво вцепленными в парту руками.

Однако удовольствие от созерцания рыжеволоски, сгорающей в причиняющих невыносимые боль и наслаждение чувствах, прервал учитель алгебры, пришедший в класс ровно перед звонком. Синдзи нехотя последовал на свое место, едва сдерживая хихикание при виде склонившейся к парте Рей в очередном судорожном спазме и мелко подрагивающей Аски.

— Встать. Поклон. Сесть, — провел стандартное приветствие заместитель старосты, и учитель начал перекличку.

К немалому удивлению и отчасти даже разочарованию Синдзи обе девушки откликнулись на свои фамилии, Рей сдавлено, но отчетливо выдавила "тут", Аска слабо протянула "з-здесь..." — учитель даже не обратил внимания на их странный тон. Разве что сидящие рядом ученики все чаще бросали на извивающихся девушек подозрительные взгляды, но до них Синдзи не было никакого дела. Он раздосадовано вздохнул.

"А я так надеялся на шоу".

— Это что? — вдруг раздался удивленный голос учителя.

Синдзи тут же вскинул голову и с воодушевлением заметил, что тот буравил взглядом немку.

— Ошейник, что ли? Ну и мода пошла у молодежи, — нахмурился учитель, сдвинув свои густые брови и поправив очки в роговой оправе. — Давай к доске.

— Я?.. — испуганно пискнула красная и взмокшая от пота Аска.

— Ты, ты. Решишь пример.

— А… Л-Ладно.

Пораженный реакцией немки Синдзи не мог поверить своим глазам, глядя, как та поднялась на трясущихся влажных — теперь уже не только от пота — ногах и слабой шатающейся походкой поплелась к доске. Дабы подбодрить девушку, он уменьшил обороты вибратора, отчего та невольно распрямила плечи и глубоко вдохнула, распахнув блестящие глаза.

— Не волнуйся так, уравнение легкое, — утешил ее учитель, — тем более для тебя.

— А… х-ха… — невнятно выдавила Аска и встала у доски.

В возникшей тишине класса Синдзи стал заворожено следить за струйками влаги, показавшимися из-под юбки на бедрах девушки, и, кажется, приглушенным, еле слышимым жужжанием, настолько тихим, что постороннему человеку его источник опознать не представлялось возможным. Мысленно оскалившись, он выкрутил реле на максимум. Аска тут же шумно вдохнула, с огромным напряжением во всем теле суетливо метнула руку к мелу и, резко вдавив его в доску, размашистым подчерком стала выводить цифры.

"Невероятно! Она сопротивляется, она действительно пытается пересилить себя! Вот что значит моя девочка".

Скрип мела заглушил шум вибратора, однако усилившаяся волна дрожи и мелкое учащенное подергивание ее бедер и плеч говорили, что немка держалась на грани. Пара десятков пар глаз следили за каждым ее движением — кто-то с недоумением, кто-то с интересом, кто-то с презрением, и уже ни от кого не могла скрыться странность в ее поведении. Каждое ее последующее движение становилось все более резким, сбивчивым, дыхание постоянно срывалось в тяжело подавляемый стон, вся кожа уже блестела влагой, слепив челку над красным лицом, и страшно было представить, какое мучительное выражение скрывала она, стоя спиной к классу. Синдзи, играясь регулятором скорости, все ждал, когда Аска сорвется, когда ощущения в ее влагалище и матке станут настолько невыносимыми, что она окончательно разобьет сознание на осколки, но к его изумлению та держалась. И на секунду ему уже показалось, что единственной причиной ее стойкости являлось полное и безвозвратное сокрушение разума, от которого остался лишь один комок трепещущих и вожделеющих чувств.

Аска закончила решение уравнения, когда из-за дрожи уже нельзя было разобрать выведенные на доске цифры. Учитель, наконец, только сейчас оторвался от учебника и заметил состояние девушки.

— Хм... Ты себя как чувствуешь? Что-то вид у тебя не очень.

— Я... я... в порядке... — спрятав взгляд под челкой и собрав остатки самообладания в кулак, прошептала Аска.

— Уверена? Если хочешь, можешь выйти в медкабинет.

Но вместо ответа немка лишь тряхнула головой, взметнув копной рыжих волос, и, в отчаянной попытке скрывая алый цвет лица и слезы в глазах, быстрым шагом понеслась к своей парте, едва ли не рухнув на нее без сил. Впрочем, упав на стул, она взвинтилась еще сильнее, так как вибратор от давления проник глубже. Учитель растерянно проводил Аску взглядом, как и все находящиеся в классе ученики, уже не стесняясь пристального внимания в ее сторону, и лишь один Синдзи настороженно смотрел в другую сторону — на Рей. Та согнулась до предела, ничего не замечая вокруг, руки вцепились в живот, ее лицо скривилось в ужасной маске боли и с каждым выдохом раздавалось натужное шипение. Голубовласку охватил озноб, и сквозь прищуренные глаза пробился тусклый алый проникновенный огонь.

— Икари… кун… — сложились ее губы в тщетной попытке произнести его имя.

Девушка потянула к нему руку с тоненькими дрожащими пальцами, будто пытаясь прикоснуться, несмотря на далекое расстояние, и во взгляде ее вдруг засияла искренняя проникновенная нежность. Несмотря на муку, исказившую лицо, Рей сделала робкую попытку улыбнуться, и Синдзи вдруг ощутил, как все внутри у него едва не оборвалось, сколь чисты и прекрасны оказались пробившиеся сквозь боль хрупкие чувства. И он даже не заметил, как Аска под перешептывания одноклассников запрокинула голову, как громко, отчаянно и глубоко она простонала, как в изнеможении запустила руки между ног, придавив край юбки к бедрам и выплеснув на стул небольшую лужицу. Синдзи не мог слышать ее шумное дыхание, шепчущее его имя, наблюдать ее дрожь и волны вибрирующих искр, заставляющие сокрушенное тело двигаться вперед и назад по стулу.

А потом вдруг все рухнуло. Рей неожиданно вскочила и, давясь от раздирающих живот ощущений, метнулась мимо парт к выходу из класса. Синдзи вскочил и помчался следом, как вдруг его остановил пронзительный крик:

— Си-и-индзи!!!

Тот замер в дверях, развернувшись, и собрался крикнуть немке что-нибудь ободряющее, однако увиденное зрелище едва не свалило его с ног. Игнорируя изумленные вскрики одноклассников, неистово трясущаяся рыжеволоска подтянула колени к груди, с грохотом оттолкнула ногами парту перед собой, едва не сшибив ученицу спереди. Ее вид уже сам по себе внушал ужас — вся красная, лихорадочно бьющаяся в экстазе, трясущая головой с мутными глазами, все еще сидя на стуле, она опустила ноги на стол перед собой, широко раздвинув бедра и приподняв таз, задрала юбку, сдвинула промокшие насквозь трусики с поводком в сторону, и под взглядом ошарашенных глаз учеников из ее киски выскользнул покрытый густым слоем сока дрожащий вибратор. Однако Аска, находясь уже за гранью разумного, выдохнула в невероятном стоне наслаждения, схватила фаллос и вогнала его обратно.

— Синдзи-и-и!!! — вновь раздался ее голос, утопающий в сладостной эйфории. — Синдзи!!! Си-индзи-и-и!!!

Рыжеволоска закачалась на стуле, с хлюпаньем начав вгонять в свою киску дрожащий фаллос и источая при каждом выходе порции влаги, и глаза ее закатились в экстазе, голос делался все громче, а тело забилось, как от ударов электричества. Шокированные ученики вместе с учителем не могли даже пошевельнуться, глядя на утопающий в лоне вибратор, а Аска все сильнее двигала руками, будто не ощущая больше болезненных проникновений твердой головки о шейку матки.

— Синдзи-Синдзи!!! Синдзи-и-и-и!!! Я кончаю!!! КОНЧАЮ!!! СИНДЗИИИИ!!!

Взвыв, Аска выгнулась дугой, разразилась чудовищной дрожью, и вдруг из ее киски вырвался огромный фонтан влаги, мощной струей обдав сидящую перед ней школьницу, а вслед за ним из дырочки выскочил все еще жужжащий вибратор, укатившись куда-то за парту, и рыжеволоска, так и замерев в изогнутой позе на пике сковавшего ее наслаждения, провалилась в небытие.

А Синдзи в восхищенном потрясении даже не мог моргнуть, глядя, как девушка медленно сползала на пол, как ее глаза постепенно осветлялись, наполняясь осмысленностью, и как никто в классе даже не шелохнулся, находясь в состоянии шока от увиденного. Но наслаждаться этим зрелищем он больше не мог, так как голубовласка давно скрылась где-то за коридором. Мысленно отсалютовав Аске, Синдзи сорвался с места и понесся в то место, куда, по его мнению, скорее всего должна была направиться Рей.

В женской уборной на том же этаже уже кто-то был, когда он туда ворвался. И так чем-то озадаченная ученица из параллельного класса испуганно взвизгнула при виде него, но тот, схватив девушку за шкирку, выкинул за дверь, и уже потом стал проверять кабинки. К его радости Рей нашлась в одной из них, спустившая юбку с трусиками и склонившаяся над напольным унитазом. Заметив Синдзи, она подняла на него жалобный и стыдливый взгляд, одновременно пытаясь вытянуть из попки затычку.

— Давай я.

Устроившись сзади, он рывком выдернул кляп, за которым тут же вырвался поток мутной воды, а вслед за ним из дырочки ануса показалась голова вялого, но все еще живого угря.

— Ты смотри, еще шевелятся. Не ожидал, что они столько протянут.

Рей в этот момент натужно напряглась, согнувшись и уперевшись руками в колени, и тут из ее попки вырвалась вторая порция воды, на этот раз вместе со всеми тремя свернувшимися угрями, выскользнувшими по очереди. Слабо дергающаяся рыба скрылась в недрах канализации, а Рей со стоном облегчения выплеснула из себя остатки жидкости и только тогда обессилено рухнула на вовремя подставленные руки Синдзи.

— Правда, здорово было? — тот подбодрил ее ласковым поцелуем в горячий лоб, и голубовласка, чуть растянув губы в сладкой улыбке, кивнула.

Возвращаться обратно смысла не было — занятия оказались сорванными окончательно. Подождав, пока Рей придет в себя, они вместе вышли в коридор и мельком прошли мимо класса, удостоверившись, что Аски там уже не было. Синдзи, впрочем, не сильно волновался за рыжеволоску, понимая, что та по своему обыкновению в слезах выскочила наружу и сейчас сгорала от кошмарного стыда и отчаяния где-нибудь в безлюдном месте. Поэтому-то он и смог с легкостью обнаружить ее на выходе из школьного двора, потерянно глядящую куда-то за горизонт и стирающую капли слез с румяных щечек. Однако, к немалому удивлению Синдзи, девушка выглядела не разбитой и готовой в ужасе провалиться под землю, а всего лишь отрешенной и будто обескураженной или немного стесненной, в смятении бредущей по тропинке и кого-то высматривающей среди одиноких сливовых деревьев, что росли вдоль территории школы.

— Эй, котенок, — весело крикнул он ей, — потерялась?

Аска мигом развернулась на месте и, вспыхнув необъятной радостью, ринулась к нему.

— Синдзи!!! Синдзи, Синдзи, прости меня!

Прыгнув в его объятия, девушка уткнулась лицом в плечо и всхлипнула.

— П-Прости...

— За что, солнышко? — тот с улыбкой поднял бровь.

— Я... — она подняла на него слезящиеся глаза. — Я... трусики там оставила...

Синдзи не выдержав, прыснул смешком.

— Нашла из-за чего переживать, глупенькая. Лучше посмакуй мысль, что с этого дня ты теперь знаменитость.

И, наслаждаясь медленно накатывающей на девушку оторопью, Синдзи подхватил обеих под руки и повел подальше от школы, в сквер ниже по улице, зеленым островком выделяющийся среди белых монументов из стекла и бетона. Рей казалась явно истощенной и, хоть и пыталась держаться на ногах, спустя пять минут ходьбы практически висела на руке Синдзи, готовая упасть в любой момент. Аска же выглядела растерянной и сильно нервничающей, бросая настороженные и опасливые взгляды на проходящих мимо прохожих, которые, разумеется, с интересом смотрели на обычного парня, без стеснения придерживающего двух девушек по бокам.

В сквере Синдзи устроился в тени под кроной могучего клена, выбрав безлюдное и закрытое от улицы живой изгородью место. Устроившись на покрывале из сочной травы и редких опавших листьев, он с неожиданно нахлынувшим чувством тепла на сердце приложил девушек к себе и, поддавшись умиротворяющему ветерку, откинулся к стволу дерева. Голубовласка мигом провалилась в сон, плавно соскользнув с его плеча на бедра и там уже сладко засопев, а немка, будто стесняясь и подергиваясь от неуверенности, легонько придвинула ладонь к руке Синдзи и как бы невзначай коснулась его мизинцем. Растворяясь во внезапно обволокших нежностью чувствах, напомнивших ему о безмятежности далеких дней, о спокойствии и мире в душе, словно погружающих в бесконечный океан безмолвия и отрешения, он сам невольно прикрыл глаза и тихо задремал.

Синдзи не помнил, сколько просидел с девушками, но, судя по высоко стоящему солнцу, где-то за полдень идиллию нарушил внезапный звонок сотового в портфеле.

«Черт бы его побрал. Сколько я его таскал с собой, надо ж было зазвонить именно сейчас".

Нехотя приподнявшись, он осторожно сдвинул голову спящей Рей со своего живота, успокаивающе погладил Аску по макушке, которая также проснулась и встрепенулась в страхе, и достал мобильник. На экранчике высветился номер Кенске.

— Синдзи? — донесся его взволнованный голос, когда тот ответил на вызов, но сам не проронил ни слова. — Это ты?

— В чем дело, Кенске?

— Тут... беда, Синдзи, большая беда. Я просто не знаю, кому еще можно позвонить, а в последнее время ты стал, ну... таким... в общем, кажется, способным решить подобную проблему.

— Что за проблему?

— Помнишь, мы вчера встретились в школе? Ты же ведь видел это? Нашу одноклассницу, Маюми Ямагиши, и старшеклассниц, которые над ней измывались. После того, что сегодня случилось с... кхм... ну, Аской... в общем Маюми осталась в библиотеке, а там ее поймали те три гангрены, и сейчас они настроены очень серьезно. Это не шутка, Синдзи, они взяли веревки и какие-то вещи, утащили ее в душ бассейна и собираются замучить или искалечить. Пожалуйста, помоги, я не знаю к кому еще можно обратиться.

В памяти, наконец, всплыли те три красотки с характерами змеюк, а также образ несчастной забитой тихони — робкой и закомплексованной, совсем как он в прошлой жизни. Даже ничтожной и жалкой. Серость. Эта мысль вдруг пробудила давно забытую ярость от собственной беспомощности.

— Я помогу. Буду через двадцать минут. Только, Кенске, мне нужна гарантия, что ты полностью выполнишь мои указания.

— Конечно, все что угодно, только спаси ее.

— Не пожалей потом. И помни, что цена за это может оказаться слишком высокой.

— Я знаю, на что ты способен, — его голос вдруг обрел решительность. — Я уверен.

— Как знаешь. Пока сделай вот что.

Вкратце изложив суть плана и уточнив все детали, Синдзи отключил сотовый и с тяжестью на сердце откинулся к стволу дерева. Вдруг вспомнив что-то, он похлопал себя по карманам брюк и с легкой настороженностью обнаружил сине-красную пилюлю. На глаза только сейчас попала мелкая едва читаемая золотистая надпись «PolyEnergy Nutraceuticals^2». Задумавшись, Синдзи все же отправил пилюлю в рот, которая очень кстати подавила ноющее чувство в душе, а затем бережно потряс девушек за хрупкие плечи.

— Поднимайтесь, мои красивые. А то ночью спать не захочется.

Рей медленно пробудилась, хлопнув ресницами и подняв чистые глубокие глаза на Синдзи. Аска, уже слыша разговор, грустно понурила голову.

— Вам лучше отправиться домой без меня. Мне нужно кое-куда сходить, там не самое приятное зрелище намечается.

Девушки, синхронно выгнув брови, обеспокоено приподнялись и выжидательно замерли.

— Знаю, знаю, не надо смотреть на меня этими щенячьими глазами. Рей, позаботься об Аске, накорми, причеши и наряди котенком, а ты, Аска, как следует промой Рей, особенно внутри. Кто их знает, этих угрей, чем они там занимались.

— Синдзи... — тихо прошептала Аска, — возвращайся скорее...

Но тот, встав, лишь молча махнул рукой и быстрым шагом отправился обратно в школу.

Позвонив Кенске еще в пути, Синдзи удостоверился, что все идет по плану, гангрены заперли Маюми в душевой, а сами затаились в подсобке, дожидаясь, пока школу покинут последние ученики. У ворот его встретил сам Айда, забавно скрываясь в растительности у ограды.

— Эй! — прошипел он. — Я тут!

— Ты чего делаешь?

— Ну... прячусь.

— Эм… неважно. Все заснял?

— Угу. И прозвонил добровольцам. Они пока сомневаются, но интерес есть. Нужны доказательства.

— Будут доказательства. Минервы в зале?

— Ага. Сидят, маются без дел. Маюми, кажется, связали, но вроде бы с ней все в порядке.

Синдзи вдруг хмыкнул.

— А ты ведь неравнодушен к ней, да?

— Я?! — вспыхнул краской Кенске, и очки его сверкнули под солнцем. — Я... то есть... п-понятия не имею, о чем ты говоришь!..

— Ладно-ладно, как скажешь. Сейчас просто снимай все, но ни в коем случае не вмешивайся. Твоего лица не должно быть видно.

— Ага. Только… — Кенске вдруг запнулся. — Ты справишься?..

— А то, — Синдзи беспечно засунул руки в карманы. — Я неуязвим.

— Л-Ладно…

Как и ожидалось, старшеклассницы сидели в подсобке спортзала на скамье и, с насмешливым видом что-то обсуждая, неспешно попивали сок из пакетиков. Синдзи, замерев у окошка спортзала, изучил школьниц, вспоминая описание Кенске: высокую девушку атлетичной комплекции с короткой стрижкой звали Аой Могами, и она действительно являлась чемпионом школы по плаванию; справа расположилась хрупкая гламурная блондинка в дорогой одежде — Каедэ Агано — дочь крупного промышленника; а их предводительницу в центре — исключительной красоты девушку со змеиным взглядом — звали Сацки Оои, и, по сути не имея никакой форы в лице богатых родителей или талантов, она сугубо своими силами достигла оглушительного успеха в школе: спорт, учеба, клубы, учсовет, но главное — внимание у мужчин, от только созревших юнцов до матерых учителей. Этих девушек прозвали "трио идолов", хотя завистницы и недостойные их внимания неудачники дали им более характерное прозвище "три змеесучки".

Приметив Кенске с камерой возле обзорного окна, Синдзи дал ему знак рукой и, собравшись с духом, подошел к двери.

"Шоу начинается".

Он осторожно открыл дверь и медленно вошел в просторный зал, тихо подойдя к подсобке. Особо не таясь, но двигаясь крайне аккуратно, будто боязливо, Синдзи завернул в небольшую комнатку и в открытую встал перед тремя девушками, которые смерили его слегка удивленным, зато полным абсолютного презрения взглядом.

— П-Привет... — запнулся Синдзи, замявшись.

— Что этот глист здесь забыл? — протянула медовым голоском Каедэ.

— Проваливай, ничтожество, — грубым тоном бросила Аой.

— Нет!.. — Синдзи напустил на себя решительно-испуганный вид и демонстративно затрясся. — Сначала отпустите Маюми!

— Чего? — подняла брови спортсменка, сверкнув гневными искрами во взгляде. — Ты хоть понимаешь, с кем говоришь?

— Секунду... — прищурила под очками серо-зеленые глаза блондинка. — Это же тот мудозвон, который вчера нам испортил веселье. Сам пришел для отрыва яичек.

Но тут Сацки подняла руку, мигом прекратив диалог подруг, и мерным холодным тоном произнесла:

— Это ведь о тебе слухи ходят? Пилот тех громадин и неуравновешенный псих, который устроил беспорядок в школе.

Аой и Каедэ настороженно переглянулись.

— Отпустите Маюми! — повторно крикнул Синдзи, заметав нервный взгляд между девушками. — Что вы с ней хотите сделать?

Сацки ухмыльнулась и неторопливо поднялась.

— Что мы хотим сделать? Мы хотим проучить ее, чтобы на всю жизнь запомнила свое место.

— Не смейте причинять ей вред! — выпалил он. — Это бесчеловечно!

— О нет, мы еще как причиним ей вред. Мы сделаем так, чтобы она на свет дневной боялась выйти. И знаешь что? — старшеклассница оскалилась. — Тебя бы тоже не помешает разделать под орех.

Две другие девушки растерянно вытянули лица, и Каедэ осторожно спросила:

— А стоит ли? Я слышала, что он сын управляющего этим городом, и репутация у него…

— Плевать на слухи! — резко прервала ее Сацки, сверкнув хищным взглядом. — Никто не смеет мне указывать. Посмотрите на него сами — типичный задохлик, ничего он нам не сделает.

Синдзи отступил на шаг назад.

— Куда? Уже сдрейфил, да? Чуешь, что сейчас тебе яички поколют? — девушка подняла руку в его сторону. — Схватить его.

Спортсменка без промедления сорвалась с места, на бегу толкнув Синдзи локтем в бок, метнулась к нему за спину и жестко заломила руки.

"Не слабая хватка. Придется повозиться".

— Ох... — вслух выдохнул он. — Ч-Что вы делаете?.. Пустите, мне больно!

— Ему больно, — хихикнула Каедэ. — Привыкай, глист. Боль теперь будет сопровождать всю твою жизнь.

— Обработаем его по полной, — Сацки достала из коробки бейсбольную биту. — Сначала легкий аперитив.

И вдруг сделав резкий выпад, она со всей силы вломила дубиной прямо по животу Синдзи. Тот едва не сложился пополам, когда вспыхнувший внутри взрыв острой боли раздался по всему телу, затмив алой пеленой взор и сдавив легкие, и только хватка девушки сзади удержала его от падения.

— Понравилось, задохлик? И это еще только разминка. Каедэ, пощекочи его.

Блондинка кивнула, подскочила к ящику и достала из него связку прыгалок. Затем она распахнула рубашку Синдзи и, элегантно выставив ладошку, произнесла:

— Не думала, что ты такой хиляк. И чего только люди тебя боятся? Аой, осторожнее с руками, я начинаю.

И, резко вскинув руку, она со всей силы хлестанула скакалкой по груди Синдзи, оставив на ней ярко-алый след. Парень зашипел от жуткой жгучей боли, но не успел опомниться, как следующий удар высек новую кровавую полосу под кожей. Каедэ расхохоталась, войдя в раж, и с загоревшимися задором глазами стала неистово стегать Синдзи, покрывая его торс пылающими красной краской линиями. Тот сквозь стиснутые зубы шипел от боли, однако пловчиха за ним не позволяла вырваться, подставляя его корпус под удары.

— Отойди, — вдруг донесся зловещий голос Сацки, и когда покрасневшая Каедэ, с трудом оторвавшись от увлекательной порки, отстранилась, перед Синдзи возникла девушка с баскетбольным мячом в руках.

— Хоп! — крикнула она и с мощным замахом на огромной скорости бросила тяжелый мяч прямо в ему лицо.

Последующие несколько секунд выпали из памяти Синдзи, когда голова едва ли не треснула от жесткого удара, а кожа вспыхнула невыносимой болью, от которой взгляд померк в снопах искр, из глаз прыснули слезы и лицо онемело, будто превратившись в ватный ком. Однако первое ощущение от удара быстро улетучилось, когда Каедэ, последовав примеру подруги, взяла новый мяч и с размаху выпустила его в пах. Приступ невыносимой боли едва ли не разорвал низ его живота, и Синдзи заскулил, чувствуя, словно его яички сдавили стальные тиски. К счастью, удар блондинки казался не столь сильным, как у черноволосой, однако даже такой тычок сковал дыхание до рези в глазах.

— А теперь начинаем по-серьезному, — донесся до него голос Сацки.

И сквозь мутный взгляд Синдзи разглядел, как девушка достала из-за ящиков большой металлический штифт, служащий вставной рукояткой турникета. Кусок монолитной стали килограммов под восемь и длиной почти в метр опасно качнулся в руках девушки.

— Для начала сломаем ему челюсть, — оскалилась она. — Потом ноги. Потом хребет.

Синдзи ощутил, как кровь из разбитого носа просочилась в рот.

«Это уже становится опасным».

Сацки медленной поступью приблизилась к Синдзи, игриво покачивая штифтом, затем сложила губки в прощальном воздушном поцелуе и замахнулась, держа стержень обоими руками как бейсбольную биту.

«Пора!»

И тут Синдзи, вцепившись вывернутыми руками в локти девушки сзади, оперся об нее, подтянул обе ноги и со всей силы резанул пятками по ее коленям. Пловчиха вскрикнула и слегка осела, что позволило ему сжаться и пропустить над головой удар штифта. И пока Аой не успела опомниться, Синдзи вонзил большой палец в кожу на запястье прямо между косточками, отчего та, растерявшись на секунду от неожиданности, ослабила хватку. Этого было достаточно, чтобы Синдзи удалось выдернуть одну руку из ее хватки, перехватить в полете штифт, отведя в бок последующий удар и оттолкнув в ту же сторону по инерции Сацки, а затем вытащить из кармана шокер.

Спустя мгновение в небольшом помещении склада спортзала раздался тихий сухой треск, вспыхнула ярко-голубая дуга, и спортсменка, так и не успев понять, в чем дело, с хрипом и выпученными глазами отлетела в сторону. Метнувшийся вперед Синдзи вмиг оказался рядом со вскрикнувшей от испуга блондинкой, перехватил из ее рук бейсбольную биту, которую она только успела поднять, и торцом впечатал ее в живот миниатюрной девушке, заставив ту согнуться пополам и сдавленно застонать. Сацки к этому моменту уже опомнилась и вскинула штифт в новом ударе, рыча от ярости и источая взглядом искры, однако Синдзи успел краем глаза заметить ее движение и, перехватив слабые ручки Каедэ, выставить их вперед. Тяжелый монолитный кусок металла скользнул по ее пальцам и вмял их кончики в ладонь, выломив несколько ногтей.

— Я-А-А-А-АЙ!!! — взвыла блондинка, отпрянув в болевом шоке и дрожащими от ужаса и боли глазами взирая на отломанные ноготки, секунду назад такие прекрасные и ухоженные, покрытые лаком и сложным узором в виде вишневой ветви, а теперь расколотые до мяса и впившиеся в плоть ладони, заливаемой кровью.

Однако Синдзи без церемоний запустил руку под ее юбку, утопил шокер между маленькими упругими ягодицами и выпустил новый разряд тока. Девушка едва ли не на метр подлетела в воздух, сделав кульбит и плюхнувшись на маты, где и свернулась в содрогающих ее тело конвульсиях.

— АХ ТЫ, СУКИН СЫН!!! — бешено взревела Сацки, потеряв контроль над собой, и понеслась прямо на него с занесенной над головой рукоятью.

Но Синдзи даже не пришлось уклоняться. Просто выставив руку локтем вперед, он отвел опустившийся на него удар в сторону, хоть тот и ощутимо врезался в кость, сам схватил девушку за шею и повалил ее на маты, придавив всем телом. Сацки яростно зашипела и забрызгала слюной сквозь стиснутые зубы, испепеляющим взглядом словно пытаясь прожечь Синдзи, но тот лишь мило улыбнулся в ответ, стер свободной ладонью кровь с носа и, угомонив участившееся дыхание, наклонился к ее уху.

— Самым сложным было не помять ваши личики, — прошептал он, наслаждаясь ее искрящимися гневом серыми глазами и все еще восхитительным видом, а затем крикнул в сторону.

— Кенске! Можешь входить!

Тот появился в двери.

— Все записал?

Айда кивнул, похлопав по своей камере, а затем озадаченно произнес:

— С… Синдзи… ну и видок… У тебя лицо в крови и грудь вся в порезах.

— Мелочи, заживет. Главное, что у нас есть документальные подтверждения фактов истязанья учеников со стороны старших классов. Сколько добровольцев откликнулось?

— Пока семь, но они ждут документальных подтверждений.

— Будут им подтверждения. Сообщи, что эта ночь станет их лучшей в жизни. И пусть приводят друзей, и друзья пусть тоже приводят друзей. Всех, кого только можно. Это будет феерия.

Сацки, все это время молча слушая со все шире раскрывающимися глазами, наконец, сорвалась.

— Отпустите, уроды! Что вы задумали?! Не прикасайтесь ко мне, твари!!! Только посмейте меня тронуть, я вам…

Но договорить она не смогла — Синдзи рывком распахнул фартук школьной униформы вместе с блузкой, сорвав все пуговицы, и вцепился в необыкновенно красивый ярко-розовый бюстгальтер, украшенный стразами и оборкой.

— ИЙЯ-Я!!! — испуганно взвизгнула девушка, но тут же совладала с собой, вновь окатив Синдзи испепеляющим взглядом. — Урод, ты даже не представляешь…

Новое движение рукой, и сорванный бюстгальтер полетел в сторону, обнажив приятные и небольшие грудки, переливающиеся из стороны в сторону под сбивчивыми подергиваниями девушки.

— Спокойной ночи, сладенькая, — с ухмылкой прошептал Синдзи прямо ей в лицо, следя за пробившимся страхом в ее глазах. — Сегодня у тебя начнется новая жизнь.

Одновременно с этими словами он опустил руку с шокером вниз, коснувшись электродами ее крошечного чуть выпуклого сосочка, и, подмигнув дрогнувшей в ужасе Сацки, плавно нажал на спуск. Под сухой треск электрической дуги Синдзи с наслаждением стал следить, как жутко исказилось ее лицо, как выкатились глаза и распахнулся рот в болевом шоке, и как сознание девушки покинуло ее тело, которое все так и продолжало содрогаться под непрекращающимися ударами тока. И только когда сосок побагровел и вздулся, Синдзи убрал шокер и широко улыбнулся.

— Шоу начинается.

Девушки пришли в себя через полтора часа. Сначала Аой, за ней Каедэ, а Сацки привели в чувства шлепками мокрого полотенца. Их сознание еще не в полной мере воспринимало происходящее, но, судя по мутным глазам, в которых под пеленой болезненного эха проскальзывали первые лучики страха, соображать они могли. А уже через пару минут девушки будто синхронно все вспомнили и, в ужасе замотав головой с засунутыми в рот кляпами из полотенец, наконец, осознали, где находятся. Совершенно голые, со связанными руками, они лежали на кафельном полу мужской душевой у школьного бассейна, в темном, влажном и пропитанном запахом хлорки помещении. Но главное, что вызвало их наибольший страх, вокруг стояла небольшая толпа переминающихся с ноги на ногу, озадаченных, смущенных и заинтересованных парней. В дальнем углу тихо замер Кенске с включенной камерой, подсоединенной к ноутбуку, а прямо перед ними, будто возглавляя собравшуюся толпу, возвышался Синдзи, уперший руки в бока.

— Проснулись, конфетки?

Девушки притихли, перестав елозить, и подняли на него ошеломленный и перепуганный взгляд.

— Чудненько. Тогда представлю вас с моими друзьями — знакомьтесь, это простые японские школьники, кто-то из нашей школы, кто-то из частных, кто-то старше, кто-то младше. Многих, я думаю, вы даже узнали. Они, например, помнят ваши издевательства и унижения над собой. Забавно даже, как легко получилось всех их собрать, стоило лишь прислать им по сети ваши обнаженные фото. Да, кстати, все они девственники.

Толпа парней неловко замялась, изобразив всю гамму постыдных и сконфуженных эмоций, но никто так и не посмел проронить и слова.

— Но, прежде всего, хочу выразить восхищение в ваш адрес — настолько самоотверженно пожертвовать своим телом, дать этим молодым людям возможность лишиться невинности ценой ваших нежных чувствительных дырочек, которые после сегодняшней ночи превратятся в бездонные колодцы, это настоящий подвиг.

И тут девушки, поняв, наконец, что происходит, взвыли сквозь забитый кляпом рот, забились в нелепых попытках высвободиться, дрыгая ногами и дергая корпусом, Аой с Каедэ широко распахнули в безумном страхе глаза, но Сацки, несмотря на переполняющую ее боязнь, все так и продолжала источать ярость во взгляде. Тогда Синдзи, хохотнув, внезапно сиганул на девушку, утопив колено в ее мягком плоском животике и заставив тем самым подавиться от боли, развернулся и пальцами развел ее мягкие дольки половых губ, обнажив розовую плоть киски. Парни, до этого момента выглядящие слегка испуганными, ошарашенными и напряженными, а кто-то даже трусливо попятившись назад, сейчас остолбенели, и заворожено устремили голодный взгляд на бледно-розовую гладкую поверхность преддверия влагалища с узенькой дырочкой внизу, мигом позабыв про нервозный страх. Сейчас они напоминали забившуюся от света в недрах канализации стаю бездумных крыс с отвратительно горящими маленькими глазками, получившие подарком судьбы трех раненых синичек.

«Ох, какое же убожество. Неужели я когда-то был таким же жалким ничтожеством? Нет, пойти на массовое изнасилование я бы не посмел… или… посмел? Интересно, как далеко смогут зайти они?»

— Ну, кто первый? — под отчаянное мычание Сацки обратился он к парням, чьи лица уже в открытую демонстрировали крайнюю степень волнения, причем не только боязливого, а у кого-то уже даже проявилась эрекция.

Впрочем, никто из них даже не шелохнулся, и в повисшей тишине доносились лишь сдавленный, насмерть перепуганный писк блондинки, напряженное сопение Аой и утробный яростный и болезненный рев брюнетки.

— Да ладно вам, чего робеете? — Синдзи демонстративно погрузил несколько пальцев в сочные мягкие складки киски, отчего девушка, неистово забившись, взвыла до хрипоты. — Они добровольно согласились и теперь просто отыгрывают роль. Ну нравится им доминирование и подчинение, быть эдакой жертвой насилия, что уж поделать.

— Т-Точно все в порядке? — испуганно спросил кто-то. — По-моему, это не законно…

— Кто хочет хранить свою девственность до старости, может проваливать, — отрезал Синдзи. — Повторяю, с ними можно делать все, что угодно. Трахайте их до полусмерти, облизывайте все их щели, залейте их спермой, можете хоть на части порвать, я вам говорю — это всего лишь обычные пустоголовые шлюхи. Всем от них нужен лишь только трах, а уж что там с ними станет, никому нет дела. А вам предоставляется уникальный шанс вкусить элитной дивчины, доступной лишь образцовым самцам, до которым вам как до Бразилии пешком. Так что выкиньте из башки все ваше говно, доставайте свои жезлы и суйте им во все отверстия. Надеюсь, как это делается, все знают.

— А почему он нас снимает? — донесся еще один голос в сторону Кенске.

— Лайв экшн, девчонки сами попросили. Не переживайте, звук не записывается, а ваших лиц в темноте не будет видно, просто не смотрите вверх на свет и прямо в камеру.

В большом помещении душа вновь возникла тишина, прерываемая только всхлипами и мычанием девушек.

— Ну чего тормозите? — Синдзи стал теребить клитор девушки, оттягивая его из капюшона, отчего Сацки взвыла и забилась с новой силой. — Смотрите, ее вишенка уже налилась и сок потек. Знаете, что это означает? Она прямо вожделеет, чтобы кто-нибудь воткнул в нее свой член.

Он слегка лукавил — клитор не налился в возбуждении, а просто приподнялся из-за надавливания в основании, а влаги в киске было не больше, чем в обычном состоянии, причем по большей части это был пот, перемешанный с соком. Однако вид открытого, чуть морщинистого заблестевшего лона заставил задуматься уже было собравшихся отступить парней, и кто-то даже опустил руки к паху, стыдливо скрывая эрекцию, но решиться все же ни у кого не хватило духу.

И тогда вдруг Синдзи приметил у дальней стенки стоящую обособленно фигуру — тучного, даже просто жирного парня где-то на год младше его, с жутким прыщавым лицом, похожим на рыхлый кусок сыра, с сальными потными волосами, обильно усеянными шелухой перхоти. Тот просто стоял позади толпы, в нерешительности сцепив спереди руки, изредка робко выглядывая за плечи товарищей, но по большей части с грустным и забитым видом зажато переминаясь с ноги на ногу. Абсолютно скованный и закомплексованный тип, почти как Маюми, но уже имеющий природные основания ненавидеть себя.

«Ох, вот этот уродец. Настоящая мерзость, ему даже проститутки не дадут. Удивительно, как он в себе силы нашел придти сюда. Прямо… настоящий Крысиный Король. Хе».

— Ты! — вскинул в его сторону руку Синдзи.

Толпа расступилась, явив толстяка, который, кажется, едва не грохнулся на пол от неожиданности и страха.

— Иди сюда.

— Я?.. — робко пролепетал он до смерти неуверенным голосом.

— Да-да, иди, не бойся. Я не причиню тебе зла, наоборот даже. Хочу, чтобы ты осознал, сегодня все твои мытарства вознаградятся самой лучшей наградой. Я дам тебе разорвать членом самую красивую девушку в школе.

Впрочем, тот лишь сильнее затрясся в страхе, прижав к себе руки, будто его только что приговорили к расстрелу, однако Синдзи под слезливые стоны девушек приподнялся и радостно прокричал:

— Слушайте все! Этот достопочтенный господин объявляется Королем! Крысиным Королем! Сегодня он правит балом и ему будут вознесены все почести и будет предоставлено право выбора своей принцессы.

Подлетев к толстяку, он без лишних слов схватил тучную фигуру за плечо, рванул за собой охнувшего парня сквозь толпу и поставил его рядом с девушками.

— Выбирай.

Каедэ, приметив нависшую над собой гору жира, на секунду умолкла, перестав мычать, широко распахнула свои сине-зеленые глаза под очками, и вдруг пронзительно заревела, мгновенно залившись слезами. Аой в отвращении замотала головой, будто ей в лицо бросили сгнившую тушку опоссума, и сквозь в ужасе скривившуюся мину донесся ее жалостливый отчаянный плач. А Сацки, обнаружи над собой толстяка, замерла, остановила на нем остекленевший взгляд и будто окаменела, лишь мелко затрясшись.

— Выбирай, — сладким голосом произнес Синдзи. — Они все твои. Отомсти им за всю боль и унижения, которые ты перенес.

— Я… я… — тихо промямлил он.

— С какой хочешь начать? Смелее, они беспомощны и не причинят тебе вреда.

— Я… хочу… — толстяк покраснел и в смущении опустил взгляд. — Ту, что в центре…

Сацки, и так уже обледеневшая, теперь словно провалилась в бездну ужаса, поглащаемая пучиной омерзения, гнева и страха, онемев и сузившимися зрачками уставившись на толстяка. А Синдзи сам подобрался к девушкам, стянул с них кляпы, и комнату тут же залил оглушительный крик.

— НЕ-Е-ЕТ, ПОМОГИТЕ, СПАСИТЕ!!! — заверещала блондинка, но быстрый удар в живот мигом заткнул девушку, скатив ее вопль до сдавленного плача.

— Прекратите, это… хватит… — низким голосом зашептала Аой, будто ее разум отказывался воспринимать происходящее. — Вы все ненормальные… психи…

Синдзи к этому моменту вернулся к толстяку и без церемоний расстегнул ремень на его брюках, преодолев сумбурное сопротивление.

— Чего ты возишься? Доставай свой шланг и трахай их хоть всех разом.

Тот хоть и стал мяться, стыдливо прикрывая пах руками, но все же Синдзи удалось спустить с него штаны с трусами и высвободить чуть налившийся пенис, такой же толстый и рыхлый, как он сам. Остальные парни затаились, задержав дыхание.

— А теперь бери свой жезл руками. Бери, тебе говорю! — тот затрясся, но подчинился. — Оголи головку.

— А?..

— Натяни крайнюю плоть на себя, как делаешь это, когда дрочишь! Ну же, смелее, не говори мне, что ты и в этом плане девственник. Вот так. Теперь поднеси к ее бедрам, а я подержу ее ноги.

Синдзи подтянул колени Сацки к грудям, и та, наконец, вышла из прострации:

— Нет… Нет!.. НЕ-Е-Е-ЕТ!!! Уберите этого урода от меня!!! Ублюдки!!! Не прикасайтесь ко мне, ничтожества!!! Куски говна!!! Как же я вас всех ненавижу!!! НЕ-Е-Е-Е-ЕТ!!!

Под леденящим кровь в жилах пронзительным криком ярости, страха и отчаяния обе девушки, еле оторвав ошарашенный взгляд от пухлого члена толстяка, сорвались вслед за ней.

— Прошу вас, умоляю, не трогайте меня!.. — навзрыд заверещала Каедэ, заливая красное от напряжения лицо слезами и зажмурившись в ужасе. — Отпустите, я вас очень прошу!.. Мамочка, маменька, забери меня отсюда!.. Мамочка, папа, умоляю, спасите!.. Мама… Ма-а-ама-а…

— Не может быть… невозможно… этого не может быть… — Аой замкнулась в себе и с потерянным видом тихо что-то залепетала, будто ее разум уже надломился от шока.

Толстяк озадаченно поднял брови, сжался и с грустью в глазах взглянул на Синдзи.

— Кажется, они этого не желают…

— Будешь каждую спрашивать — так и останешься ни с чем. Будь мужчиной, прояви, наконец, уже инициативу.

— Но я… — жалобно пробубнил он.

— Хватит отговорок, — Синдзи чуть развел бьющиеся бедра девушки вбок, отчего ее губки разошлись в стороны. — Хватай и дери, сейчас или никогда!

— Х-Хорошо!.. — будто найдя в себе единственную каплю решительности, а скорее всего покорно согласившись под давлением Синдзи, он нервно схватил уже изрядно напрягшийся пенис, закрыл глаза и приблизился к брюнетке.

— Ты что делаешь, мудак?! — взвизгнула она, когда головка коснулась ее бедер совсем рядом с киской, и со все более наполняющим голос отчаяньем заверещала: — Уйди от меня, говнюк!!! Не смей!!! Прекрати!!! Хватит!!!

— Глаза открой, дубина, — цыкнул Синдзи. — А то обломаешь еще себе чего-нибудь.

— А… Ага…

Толстяк подчинился и, тяжело дыша от постепенно охватывающего его возбуждения, трясущимися руками повел головку к дырочке влагалища, оставляя липкий след уже начавшего выделяться предэякулята.

— НЕТ!!! УЙДИ ОТ МЕНЯ!!! СТОЙ!!! Я ТЕБЯ УБЬЮ!!! Я вас всех убью!.. Ненавижу… всех…

И тут Сацки сломалась. Захлебнувшись в слезном порыве, надрывно заревев, она вдруг разразилась глубоким мучительным плачем, моментально утопив свои пронзающе-серые глаза в слезах, захлюпав от потекших по лицу соплей и залившись краской от сдавленного напряжения.

— И… извините… — запыхтел толстяк, стесненно пытаясь нащупать членом вход во влагалище, — это… сейчас… получится…

И тут скорее по воле случая головка скользнула по мягким аккуратным полоскам малых губ, углубилась в ямочку нежной гладкой плоти и по инерции соскользнула в бугристую плотно стиснутую пещерку. Девушка взвыла с новой силой, захлебываясь в слезах и выдавливая из себя навзрыд:

— Ненавижу!.. Ублюдки… мудаки… Вы… вы… испортите меня… грязные скоты… Я не смогу жить… после этого… поэтому… хватит… Прошу… стойте…

— Там… — с напряжением в голосе выдохнул толстяк, — не проходит…

— Надави, — оскалился Синдзи.

— Т-Точно?

— На все сто.

Задрожав от возбуждения, отчего пласты жира затряслись по всему телу, словно густое желе, он ухватил девушку за бедра и осторожно, все еще боязливо стал вводить член во влагалище.

— Мгкх… — донесся сдавленный стон боли сквозь стиснутые зубы, и по щекам девушки побежали ручейки слез из широко раскрывшихся, замерших на остроте чувств глаз.

И тут преграда внутри киски лопнула, член с легкостью скользнул внутрь и из-под приоткрывшихся лепестков губ прыснули ярко-красные капли крови.

— ГХА-А-А-АХ!!! — резко изогнувшись, выдавила из мгновенно сковавшейся в напряжении груди Сацки, а потом вдруг запрокинула голову назад, мучительно скривившись, и заскулила в долгом протяжном плаче.

Толстяк, поначалу замерев, будто остолбенев от переизбытка чувств, вдруг расплылся в безумном сладостном восторге, чуть двинул бедрами и после короткой паузы начал исступленно водить тазом вперед и назад, резко погружая член в напряженную, покрытую слоем крови плоть и раздвигая воспаленные дольки губ.

— Кха!.. — зажмурившись, выдыхала брюнетка при каждом входе сквозь отчаянный, потерявший всякую надежду рев. — Мхах!.. Гха-а… Не-ет… Стойте… Хватит… Кхах!.. Я… не вынесу… этого… Мгх!..

Блондинка отвернула голову в сторону и зарыдала еще громче, словно стремясь своим плачем взахлеб заглушить невыносимые стоны подруги, а чуть приподнявшаяся Аой с выражением глубокого шока на лице еще некоторое время не сводила глаз с дергающихся от фрикций бедер Сацки. Спустя минуту опустошенного неморгающего взгляда на ее лице вдруг проявилась маска ужаса, и девушка, отчаянно собирая остатки самообладания, произнесла:

— Вы обезумили!.. Это сумасшествие какое-то! — ее глаза устремились на Кенске, который продолжал все бесстрастно записывать на камеру. — Это… это незаконно! Если эта запись куда-то попадет…

— Что значит «если»? — с ухмылкой перебил ее Синдзи. — Уже. У нас прямая трансляция на весь Интернет. Кенске, сколько там подключений?

— Больше пяти тысяч. Постоянно увеличивается. Уже появились комментарии вроде «лихой сюжет», «тупая постановка», «телки вьебабельные» и «я фапаю».

— Вот видите, — повернулся к задрожавшей в ужасе девушке. — Вы теперь суперзвезды. И прежде чем вякать про незаконность, подумайте лучше, как теперь будете смотреть в глаза одноклассникам, родителям, всем тем парням, кто, несомненно, увидит этот шедевр. Кому вы вообще будете нужны?

Аой, обледенев, вдруг скривилась и горько протяжно заскулила, мгновенно залившись слезами. Толпа вокруг, однако, все это время заворожено следила за толстяком, который с тяжелой отдышкой уже начал неистово вбивать пенис в горящую киску рыдающей девушки, и кто-то даже достал свой член, начав мастурбировать.

— Вот идиоты… — хлопнул рукой по лицу Синдзи. — Чего ждете, давайте вслед за ним. И не забывайте, у них еще другие дырки есть — попка, рот, кому нравится, может и груди с подмышками использовать или руками их заставить работать. Вариаций полно, вперед!

И тут вдруг один из парней, сорвав с брюк ремень, растолкнул школьников перед собой и выдвинулся вперед.

— Я больше не могу… — произнес он, высвободив напряженный член. — Беру себе блондинку.

Та, заметив над собой повисший детородный орган, запнулась, округлила красные, воспаленные от плача глаза и вдруг пронзительно панически взревела.

— НЕ-Е-Е-ЕТ!!! Мамочка, спаси меня, забери меня отсюда!.. Пусть все это кончится, кто-нибудь, помогите, пожалуйста!!!

И в тот момент, когда голос девушки почти сорвался на хрип, парень с силой развел ее ноги и резким движением вонзил член в маленькую детскую киску, только-только покрывшуюся пушком. Из вмявшейся щелочки мигом хлынули струйки крови, и Каедэ, сжавшись, будто все ее тело пронзили иглами, натужно пискнула, дернулась и вдруг обмякла. Ее пустой взгляд устремился в потолок, напряженные мышцы мгновенно расслабились, рот замер в гримасе боли и ужаса и только по щекам обильно заструились ручейки слез.

В этот момент из толпы еще сорвались несколько парней, высвобождая свои возбужденные пенисы из штанов. Они мигом обступили Аой и заставили испуганно закричавшую девушку заткнуться, придавив ее шею к полу и зафиксировав голову руками. Сразу двое развели ее ноги в стороны, причем настолько сильно, что получился практически полный шпагат и где-то в бедрах жалобно хрустнули суставы. Однако девушка даже не смога взвыть от боли, придавленная со всех сторон со стиснутой шеей, и тогда она лишь глухо замычала и слабо забилась, когда один из парней налег на нее и ввел член в раскрывшуюся киску. Крови не последовало, однако на это уже никто не обратил внимания, и мучительные стоны пловчихи окончательно стихли, когда другой парень развел ее челюсть и впихнул в рот пенис. Все они задвигались в сбивчивых нервных движениях, не задумываясь о ритме и плавности фрикций, а только теребя и вбивая свои члены в нутре девушки, которая, заливаясь слезами, всхлипывая и мучительно постанывая, постепенно проваливалась в сокрушающую разум бездну забвения.

Каедэ к этому моменту тоже обступили, и хоть она на вид, кажется, лишилась чувств, устремив обессмысленный взгляд куда-то в высь, ее дрожащие глаза, бешено колотящаяся грудь под ударами сердца, судорожные уколы в бедрах и слабый, неразличимый шепот, молящий о смерти, говорили, что она все еще находилась в сознании. Легкую, совершенно не сопротивляющуюся блондинку перевернули и опустили на парня, насадив киску на его член, а другой ученик пристроился сзади и с заметным трудом ввел пенис в ее маленькую аккуратную дырочку попки между округлых ягодиц. Каедэ лишь слабо всхлипнула и заскулила, но и этот голос затих, когда третий парень забил ее рот своим членом.

А толстяк, все это время будто в трансе вбивавший член в киску Сацки, вдруг учащенно задышал, запыхтел, мелко задергался всем телом и выстрелил спермой прямо во влагалище девушки, из которого тут же вырвался поток густой белой жижи, смешанной с кровью. Брюнетка изогнулась на изломе сил, напряженно скривила красное от слез лицо, закатила глаза и глубоко протяжно взвыла, уже не способная совладать с болью и отвращением, целиком сожравшими ее душу. Разум девушки в тот миг утонул в лавине унизительных, грязных и выворачивающих наизнанку чувств, и теперь ее безрезультатные попытки к сопротивлению иссякли окончательно, оставив лишь потоки слез и внутреннюю непереносимую агонию. Потухшие глаза Сацки закатились вверх, и ее голова безжизненно завалилась на бок, но тут толстяка кто-то отбросил назад и сразу несколько парней, толкаясь и пихаясь, стали по очереди вгонять свои пенисы в ее киску, не смущаясь даже вида выплескивающейся из дырочки влагалища бледно-алой спермы. Еще несколько подростков, дрожа от вожделения, стали тыкать пенисами в ее груди, водя головками по соскам, и кто-то уже просунул ей в горло член, а кто-то развязал ее руки, обхватил их свой детородной орган и начал мастурбировать. Все три девушки уже практически не подавали признаков жизни, не способные к сопротивлению и смиренно поддавшиеся накинувшимся на них парням, лишь только изредка вздрагивая и трясясь от фрикций. Один подросток уже успел кончить, залив спермой все лицо блондинки: ее прекрасные глаза, очки в дорогой оправе, шикарные и стильно уложенные волосы, тонкую бархатную кожу на щечках. Другой, поводив членом внутри попки пловчихи, отошел вперед и запихнул грязный член в ее рот. А кто-то стоял в сторонке и мастурбировал, с ненасытным огнем в глазах смотря на творящееся пиршество.

Синдзи скривился, взял со стола принесенную из кабинета химии мензурку и всучил ему в руки.

— Сюда кончай. Нет бы дождаться своей очереди…

Парень, не выдержав, охнул и выплеснул поток семени в стаканчик.

— Дай мне тоже, — выпалил его товарищ рядом, выхватив сосуд и поднеся его к своему члену.

«Ну и мерзость».

Окинув взглядом оргию и приметив переводящего дыхание толстяка, с грустью смотрящего на разрываемую членами Сацки, Синдзи вздохнул, дал знак Кенске, чтобы тот продолжал снимать, а сам отправился в помещение раздевалки. Лишь на выходе он обернулся и кинул совокупляющимся ученикам:

— Там в коробке вещи из кабинета химии. Если захочется разнообразия.

Коробку принес не он. Ее, по всей видимости, приготовила троица идолов для истязания Маюми. Саму одноклассницу они с Кенске обнаружили в раздевалки у батареи, привязанной к ней веревками с петлей на шее. Трио затянули веревку, чтобы та не выпуталась и не сбежала, однако петля из-за ерзаний девушки сжалась слишком плотно, перекрыв кровоток на шее, и когда они вошли в помещение, девушка уже потеряла сознание, едва ли не находясь на грани смерти. Они быстро высвободили Маюми и уложили ее на скамью, убедившись, что дыхание восстановилось и пульс есть. Синдзи полагал, что к этому моменту их одноклассница уже очнется, но, войдя в раздевалку, он так и обнаружил девушку лежащей на скамье с тенью сохранившейся боли от удушения на лице. Стоя у входа, он невольно обвел взглядом ее тело: упругие бедра под юбкой, миловидное овальное личико, которое не портили даже большие круглые очки, черные прямые волосы до середины спины, родинка под губой и большая вздымающаяся под одеждой грудь. На ней Синдзи остановил пристальный взгляд. Помимо очевидной красоты и волнительных объемов, глаза приметили странный ритм дыхания — грудь чуть дергалась, будто в прерывистом вдохе, и тут же опускалась обратно, не пропуская много воздуха в легкие. Она очевидно задыхалась.

Тут же сорвавшись с места, Синдзи подбежал к девушке, проверил наличие пульса — слабого, но ощутимого — стянул с ее шеи красный галстук-ленту, распахнув воротник, и вдруг обнаружил то, что сковывало ее дыхание. Массивный бюстгальтер телесно-бежевого цвета, показавшийся из-за открывшегося ворота блузки и жилетки, плотно вминал пухлые груди, а его лямки до белизны врезались в кожу на плечах, не позволяя вдохнуть.

— Ну, ничего не поделаешь, — пожал он плечами и, схватив жилетку за низ, стянул ее с тела девушки, а затем распахнул рубашку.

Открывшиеся массивные груди оказались словно рассечены на две части: одну укрывали чашечки бюстгальтера, вторые выпирали, словно вздувшееся мягкое тесто — Маюми, похоже, чтобы скрыть размер груди, носила лифчик на размер меньше. И тогда Синдзи, чуть приподняв девушку, расстегнул бра и стянул с нее предмет нижней одежды. Большие массивные груди тут же вернули себе округлую пышную форму и, как воздушные шарики, наполненные водой, слегка расплылись по бокам.

— Ого, — присвистнул Синдзи. — Да это почти размер Мисато-сан, если не больше. Не думал, что у школьниц такие бывают, у Айды неплохой вкус.

Без тугого лифчика дыхание Маюми начало постепенно восстанавливаться, и груди ее переливисто заколыхались в такт движению диафрагмы. Отчего-то это зрелище зачаровало Синдзи, и он, не отрывая глаз, впился взглядом в массивные темные кружки ареол с широкими сплющенными ягодками сосков. При каждом вдохе эти тяжелые полные полушария мягко покачивались, как размешиваемый кисель, на лице девушки возникло легкое облегчение, и хоть оно все еще выглядело нечастным — скорее даже по обыкновению — в его незаметных чертах прочиталось умиротворение.

Синдзи ощутил, как защекотало внизу его живота. Не в силах оторваться от тяжелых грудей, он осторожно поднес к ним руку и плавно опустил ее на полушарие. Ладонь тут же утопла в невообразимо мягкой и нежной плоти, одновременно и податливой, и упругой, словно зефир, и между пальцев проявились вздувшиеся холмики, а твердая выпуклость сосочка приятно прильнула к коже. Затаив дыхание, Синдзи бережно обхватил и вторую грудь и начал нежно их ласкать и переминать, словно бы они могли лопнуть от чрезмерного сдавливания. Девушка к этому моменту неожиданно слабо выдохнула, издав еле слышимый стон, температура на соках чуть поднялась, и на щеках ее возник легкий румянец, а губки разомкнулись, приоткрыв рот в потяжелевшем дыхании.

«Ох. Кто бы мог подумать, что это настолько великолепное ощущение. Так и хочется их съесть».

Как ни странно, девушка еще к этому моменту не проснулась, хоть эти ласки, судя по только-только начавшему разгораться возбуждению, и доставляли ей удовольствие. Сам же Синдзи, ощущая пульсацию в своей голове и трепет от жара под кожей, уже не мог больше сдерживаться, и, расстегнув брюки и достав член, заводил головкой по налитой упругостью поверхности ее груди, затеребив о сосок.

— Ха-х… — донесся едва слышимый голос Маюми из открытого рта, в котором между зубов показался кончик язычка.

Улыбнувшись внезапно пришедшей в голову идее, Синдзи перенес член вперед и бережно положил его на теплую щечку девушки, заводив им по гладкой коже и не переставая ласкать свободной рукой грудь. Ощутив на головке ее горячее дыхание, он плавно подтянул член ко рту и крайне медленно, чтобы не разбудить девушку, стал погружать его между пухлыми губками.

— Мх… — выдохнула та чуть громче, и Синдзи остановился, немного выждав, а потом продолжил осторожное движение.

Головка уже уткнулась в твердые зубки и кончик языка за ними, который, что привело его в полный восторг, слегка зашевелился в такт движению рукой по груди и тем самым заласкал основание уздечки на члене. Задрожав от удовольствия, Синдзи чуть надавил на ствол пениса и, тря им о резцы, аккуратно раздвинул челюсть девушки, уже целиком погрузив головку в ротовую полость. Ее кончик плавно коснулся влажной поверхности языка, и тогда Синдзи замер, чуть повернувшись и начав обеими руками нежно массировать груди Маюми. И тут к его восхищению ротик девушки зашевелился, губы оплели ствол пениса, и язычок задвигался вдоль головки.

— М-мх… Ам-м… — раздался тихое мычание сквозь забитый рот, и вдруг Маюми начала машинально посасывать член, ласково двигая по нему языком — сначала медленно и едва ощутимо, но потом все сильнее, пока из-за ее губ не стало доноситься чавканье.

Синдзи не мог поверить своим глазам от наслаждения, но неописуемые ощущения в миг подтолкнули его к разгорающемуся оргазму. Не переставая теребить груди с затвердевшими, сделавшимися чуть меньше, но выдавшимися вверх сосочками, он сам стал осторожно двигать бедрами, задвигав членом во влажном от истекшей слюны ротике вдоль елозившего язычка. Наслаждение от каждого касания волной проносилось по телу, затмевая взор и концентрируясь внизу живота, и тут уже Синдзи, не в силах совладать с возбуждением, начал совершать продольные движения, едва ли не вытаскивая член изо рта девушки и вводя его почти до самого горла. Та на удивление легко его принимала, пытаясь заглотить и всосать на входе, притом не переставая тихо и сладко постанывать.

И только сейчас Синдзи заметил на пороге Кенске. Тот ошарашено следил за его движениями потерянным взглядом, опустошенным и наполненным внутренней болью. А Синдзи, уже подступив к крайней черте, подмигнул ему, совершил один глубокий толчок и выплеснул липкую густую массу спермы прямо в рот девушке, расплескав белесые капли по ее губам и щекам. Но даже тогда она не проснулась, продолжая лишь тяжело дышать и рефлекторно проглатывать залившуюся в горло жидкость.

— Я же говорил, что цена может оказаться слишком высокой, — негромко произнес Синдзи товарищу, который, казалось, готов был разрыдаться. — Моей ценой выступила она. Хотя, в общем-то, я уже сделал, что хотел, и даже подогрел ее для тебя. Теперь твоя очередь?

— Моя?.. — дрожащим голосом переспросил Кенске в недоумении.

— А ты думал, останешься безучастным? Вперед, трахни ее, ты же ведь этого так желаешь. Иначе я сам такое с ней…

— Не надо… Только не трогай ее, умоляю.

— Вставь ей.

— Я… я не смогу…

— Ты же хочешь.

— Но не так… это… просто… нет…

— Как скажешь. Ты знал, на что шел.

И с этими словами Синдзи поднял член, который уже вновь успел обрести твердость, и резким пронзающим движением впихнул его в пропитавшийся семенем рот Маюми.

— Мгх!.. Гхм! Мгхм!!! — та вдруг распахнула глаза. — Кхгм!.. Гхах!!! Гха-ах!..

— Прекрати… — проскулил Кенске, не сдержав слез. — Остановись, прошу тебя…

Не слушая его, Синдзи начал все сильнее вонзать член в горло под сдавленный хрипящий крик девушки, которая, кажется, еще не успела ничего понять и только беспомощно зарубила по воздуху конечностями. Держа ее за плечи, Синдзи сделал еще несколько толчков в горло, но тут ощутил, как Маюми неосознанно стала сжимать челюсть, затрудняя вход члена в рот. И тогда он отстранился от нее, развернул все еще слабую девушку на живот, свесив ноги вниз, задрал юбку и спустил бледно-розовые трусики на бедра.

— Кха-а-а!.. — испуганно пропищала она. — Ч-Что происходит?..

— Т-Ты что хочешь сделать?! — выпалил Кенске.

— А ты что думаешь? Взять свою награду.

— Нет! Не надо, остановись, умоляю!

Синдзи, не обращая внимания на скулеж товарища, поднял член к киске тихо заплакавшей девушке и приставил головку к налившимся и изрядно взмокшим губкам, таким же плотным и пухлым, как ее груди.

— Не делай этого! — крикнул Кенске.

«Вот рохля. Сейчас изнасилуют твое ненаглядное сокровище, а ты только сопли пускать можешь. Так, вроде бы она еще девственницей должна быть… Тогда в попку».

Окунув головку в горячую и влажную плоть до плотно стиснутой дырочки и тем самым смазав пенис соком, Синдзи подвел его чуть повыше к темному колечку ануса и под страдальческий сдавленный крик девушки ввел член в тугую дырочку.

— Кгха-а-а-ах!!!

— Прекрати это!

Синдзи вдавил пенис до самого основания, уткнувшись яичками в промежность и разведя тугую и вязкую полость кишечника в стороны, ощутив, как плотно облепили горячие стенки ствол его члена. Двигаться было тяжело, тем более, когда девушка настолько сильно сжалась, однако уже через пару глубоких толчков давление мышц внутри немного ослабло и член смог проникать чуть свободнее. Маюми все это время не переставала тихо рыдать, всхлипывая и выдыхая стоном боли, и Синдзи даже начал ощущать вновь заигравшее наслаждение, но тут Кенске оказался рядом с ним и схватил его за руку.

— Прекрати, отойди от нее!

— Чего? — тот поднял бровь.

— Не трогай ее! Можешь хоть убить меня, но ее не трогай!..

В воздухе метнулась резко вскинувшаяся рука, раздался шлепок, и Айда вдруг отлетел назад. Синдзи опустил саднящий от удара кулак, вытащил липкий член из попки дрожащей и рыдающей в страхе одноклассницы и, убрав его в брюки, навис над Кенске.

— Повтори.

— Не прикасайся к ней, прошу тебя… — слова прозвучали невнятно из-за разбитой в кровь губы. — Только не ее… Я готов заплатить любую цену, хоть свою жизнь, но, пожалуйста, не трогай Маюми.

Синдзи поднял за шкирку товарища, чьи глаза без очков казались маленькими пуговками.

— Твои слова, Кенске, — прошептал ему он. — Всегда помни их.

И, отбросив его назад на землю, Синдзи направился к выходу, на прощание развернувшись и окинув взоров сжавшуюся плачущую девушку, ладонями размазывающую по лицу сперму вперемешку со слезами, и Айду, дрожащего, трясущегося, но все же сумевшего найти в себе каплю решительности.

— Только все равно не забудь ее потом трахнуть, — неслышно произнес Синдзи и вышел назад в помещение душа.

А там замер как вкопанный. Он ожидал увидеть творящееся пиршество похоти во всей ее красе, но открывшийся вид поразил даже его. Все три девушки, уже изрядно покрытые густым слоем спермы и безжизненно повисшие в крепкой хватке парней, со сменяющимся выражением проходящей сквозь сознание боли и абсолютной прострации на их истерзанных лицах, тихо и мучительно стонали от вонзающихся в их дырочки членов, иногда скатываясь в глухой беззвучный плач. Липкая от семени и крови на бедрах Каедэ, излив все слезы, с застывшей маской сокрушившего ее разум ужаса мелко дрожала и безвольно заглатывала елозящий в ее рту член, Аой и Сацки с пустыми взглядами подергивались от фрикций. Но не это поразило Синдзи, а действия доселе тихих и застенчивых учеников. Словно одержимые, они придавили блондинку к полу, и один из них достал две небольшие стеклянные колбы из коробки, нагрел воздух внутри зажигалкой и приложил к соскам. Под давлением из-за разности температур нежная кожа с плотью быстро втянулась в сосуд, и побагровевшие алые соски выпятились, словно спелые сливы, а уже через минуту налились почти в полный шар, уткнувшись в стенки склянок. Грудь уже всосалась внутрь почти наполовину и тонкая чувствительная кожа вытянулась, как кожура переспелого фрукта, налившись изнутри темной кровью. Каедэ слабо застонала, задрожав чуть развеявшими мутную пелену глазами, однако парень не остановился на этом, а достал высокую пробирку, нагрел в ней воздух и приложил к клитору на киске. Горошинка тут же вытянулась и всосалась глубоко внутрь, но, не способная раздуться из-за натянутой до предела кожи, стала медленно вытягиваться, вбирая под себя нежную кожицу влагалища и наливая клитор бордовой краской. Девушка почти пришла в себя, когда горошинка под ободряющие и восторженные крики подростков превратилась сначала в вытянутую фасолинку, а потом в самый настоящий стручок длиной почти в дюйм, но и даже тогда не останавливаясь в росте.

Пропитанной спермой Аой в свою очередь неплотно стянули веревками запястья спереди, но пропустили длинную трость щетки для чистки бассейна под локтями за спиной, ограничив движения ее рук, а потом один из школьников, хихикая, раздвинул ее ноги и поднес к уже изрядно разбитой киске склянку с этикеткой «раствор NaOH». Скудные знания, полученные еще на уроке химии, все же помогли вспомнить название вещества — гидроксид натрия, и ее природу — щелочь, равно как и то, что щелочь крайне едкая и опасная вещь. И не успел Синдзи вытянуть в изумлении брови, как парень с глумливой улыбкой вылил несколько капель прямо на клитор девушки и в ожидании замер рядом. Сначала ничего не произошло, но через несколько секунд девушка сначала слабо заелозила бедрами, все еще находясь в прострации, потом задрожала, дернула плечами в попытке поднести руки к раздраженной и горящей плоти — разумеется, безуспешно из-за палки под локтями, потом мучительно скривилась и вдруг резко пришла в сознание.

— Гх-х… — распахнув глаза, протянула она сквозь сжатую челюсть и вдруг вскрикнула низким голосом: — ГХА-А-А!!! Щиплет!.. Щиплет!!! Жжет!!! Невыносимо жжется!.. Там… все горит!!! КХА-А-АХ!!! КАК БОЛЬНО!!! СЛИШКОМ БОЛЬНО!!! СПАСИТЕ!!! ВНУТРИ ЩИПЛЕТ!!!

Забившись, она едва не сломала щетку, но схваченная парнями, смогла только в неистовстве отчаянно задергаться и задрыгать сводящимися в судорогах ногами. Кто-то впихнул ей в руку щетку с металлической щетиной для чистки водопроводных труб, и девушка тут же начала тереть ею свою киску, насколько ей позволяли связанные руки. Щетка жесткими щетинками впилась в кожу, растерев мягкую плоть до красноты, но Аой не могла остановиться, крича и извиваясь от боли и пытаясь унять невыносимый зуд, который затмил собой все прочие чувства. Острые металлические ворсинки чуть ли не наматывали на себя складки раскрывшихся половых губок, и тут вдруг тонкая кожица клитора, не выдержав трения, треснула, и из небольшой рваной раны по киске заструилась ярко-алая кровь.

— МГХА-АХГ!.. КГХА-А-А-А-А!!!

Но даже тогда Аой, исступленно взвыв, не прекратила тереть себя щеткой, и щетина стала рвать кожу дальше, разодрав клитор с капюшоном до состояния мясистой красной кашицы и порвав основание внутренних половых губ, повиснувших на тонких складках кожицы. Войдя в неистовство и в безумном крике заревев от боли, девушка окончательно ободрала лобок, стерев клитор до основания, и вонзила щетину в мягкую податливую плоть влагалища, прорвав ее горящую раздраженную кожицу и перемешав в одном кровавом месиве дырочку влагалища, уретру и остатки складок от горошинки до основания половых губ. Бедра ее окрасились в алый цвет, образовав под собой небольшую лужицу, и Аой, запнувшись в ужасном мучительном крике, сдавленно зарыдала и, наконец-то, выронила щетку. Волна боли тут же захлестнула ее истерзанное тело, поглотив собой все чувства, и девушка через несколько секунд судорожных подергиваний, провалилась в небытие.

А в это время другая группа школьников уже подняла на руки Каедэ, пришедшую в себя от давления в клиторе и страшных криков подруги, и сняла с нее всосавшие в себя плоть склянки. На грудках и киске от них остались яркие бордовые кровоподтеки, соски вспухли, словно два небольших шарика, а клитор так и остался вытянутым и будто вырванным из своего основания. Однако отпускать девушку они не стремились, наоборот, поднесли к умывальнику, развернули кран вверх ногами и опустили ее таз на трубу, погрузив ту в так и оставшуюся широко раскрытой от глубоких проникновений дырочку попки. Каедэ еле слышно пикнула, еще не очнувшись до конца, но тут один из парней включил воду на весь напор, и мощная струя горячей воды ворвалась в пропитанный спермой кишечник девушки. Та, мигом вытянувшись по струнке, очнувшись, распахнула остекленевшие глаза и страшным голосом в ужасе закричала.

— ГХА-А-А-А-А!!! ХВА-А-АТИТ!!!

Вода быстро залила ее внутренности, образовав небольшую выпуклость на животике, и блондинка слабо забилась в судорогах, захрипев в сорвавшемся от боли крике.

Но тут на глаза Синдзи попались другие ученики, полукругом обступившие девушек, но держащиеся поодаль от активной группы. То ли уже закончившие с весельем, то ли стесняющиеся подойти, они сейчас дружно мастурбировали, с горящими глазами следя за агонией старшеклассниц, и передавая друг другу мензурку, уже наполненную спермой почти до кроев. И вдруг кто-то из учеников, приметив стаканчик с белой массой, похожей на жидкий белый мрамор, вдруг хохотнул, выхватил его и, наклонившись к Сацки, которая до этого момента притихла внизу без сознания, а может быть, просто боясь привлечь к себе внимания, поднял ее голову за волосы, запрокинув назад, и поднес сосуд к губам. Девушка стиснула губы, с ужасом взирая на приблизившийся к ней стакан со спермой, и залилась новой волной сдавленного плача с потоком слез.

— Дай я помогу! — откликнулся кто-то из толпы и, схватив девушку за подбородок, разомкнул ее челюсть.

И тут поток густой вязкой белесой жижи из наклонившейся мензурки устремился прямо в ее рот, залив горло и просочившись далее в пищевод. Вытаращившая глаза Сацки всхлипнула и сквозь слезы тихо надрывно заскулила, глотая семя.

— М-м-мг!.. Кхлп… мх-глп…

Повисшее на ниточке сознание девушки едва не оборвалось, когда горло наполнилось до предела и сперма начала заливаться в трахею, выплеснувшись через нос, но рефлекторный спазм в груди выдавил жидкость обратно, и брюнетка едва не согнулась, подавившись в рвотном порыве. Однако парни удержали ее на месте и заткнули ей рот руками.

— Проглоти эту драгоценную жидкость до последней капли!

Закатив глаза, Сацки тихо взвыла, тут же захлебнулась спермой и с огромным трудом протолкнула вязкую массу в горло, но за ней последовала следующая, влитая во вновь открывшийся рот, и следующая, и девушка больше не находила сил, чтобы оказать сопротивление, просто покорно глотая семя мощными порциями и давясь от отвращения и тошноты. И вот когда последние капли вспенившейся массы скрылись в ее горле, девушку замутило, ее голова закачалась, и опустевшие глаза скрылись под веками, предвещая, что переполненный желудок просто не сможет справиться с избытком жидкости. Но тут те парни, что держали агонизирующую и бьющуюся на кране Каедэ, взяли блондинку, расплескивая воду из ее попки, поднесли к Сацки и уложили рядом на спину. Другая группа подхватила шатающуюся брюнетку за затылок, наклонила ее голову вплотную к лицу Сацки, приложила ее рот в рот, и в этот момент мощный поток спермы из ее желудка вырвался обратно, устремившись в горло Каедэ и ниже, в живот. Обе девушки синхронно выпучили глаза и взвыли, разбрызгивая по собственным лицам молочные разводы семени, но отстраниться под хваткой школьников не могли. Очистив желудок, брюнетка свалилась на спину, тяжело дыша и выплакивая последние слезы из глаз, а Каедэ, чей рот сцепили сразу с нескольких сторон, утробно замычала, задрожала и едва не рухнула без чувств, однако поток рвотной массы со спермой метнулся обратно вверх, не найдя выхода брызнул через нос и, словно успокоившись, двинулся назад в желудок. Девушку забило в конвульсиях, когда семя залепило ее бронхи и вода в попке начала заливаться вдоль всего кишечника, и тут в ее животе раздалось долгое тягучее урчание.

— Ее же сейчас разорвет! — воскликнул кто-то.

— У меня есть план. Поднеси блондинку поближе к этой.

Несколько парней схватили содрогающуюся в судорогах Каедэ, развернули ее и опустили попой прямо на лицо Сацки, балансирующей на грани потери чувств с одной стороны и коллапса сознания с другой. В животе Каедэ вновь раздалось урчание, будто утробный стон, что-то забурлило, устремилось наружу, и тут вдруг дырочка ануса широко распахнулась, и из недр кишечника вырвался настоящий фонтан бурой кашеобразной каловой массы.

— Говно! — отпрыгнули от них ученики. — Фу!

Коричневая жижа выплеснулась прямо на лицо Сацки, полностью скрыв белесый блеск ее бархатной кожи слоем жидких испражнений, залепив глаза, забившись в рот и застлав толстым шоколадным слоем ее некогда лоснящиеся на свету, а теперь влажные и слипнувшиеся черные волосы. В тот же момент Каедэ вырвало, и поток расплывшейся вспенившейся спермы выплеснулся на бедра брюнетки, скрыв липким слоем ее багровые от крови бедра и киску. Через пару секунд, наконец, потеряв сознание, блондинка рухнула без сил на залитую тошнотворными массами подругу, которая с нечеловеческим стоном горечи и ужаса сдавленно взревела, невольно глотая содержимое кишечника подруги, захлюпала под жижей и, выдохнув из груди весь воздух в протяжном хрипе, стихла. Аой, окончательно разодравшая киску в кровавую кашу, к этому времени уже свалилась без сознания и не проявляла никакой активности. В абсолютной тишине душевой комнаты под бесстрастный взгляд включенной камеры три девушки-идола в сокрушающей лавине невыносимых чувств, боли и унижения, отчаяния и последовавшей за ней пустоты в душе окончательно сокрушили свой рассудок.

Синдзи не стал досматривать завершение шоу. Чувствуя, как противная тяжесть навалилась на его сердце, как до омерзения горько сковало его горло, он прошел мимо улюлюкающей толпы, отключил камеру, собрал ноутбук и отнес его в шкафчик Кенске. Решив все же заглянуть на прощание к девушкам на обратном пути, он с мерзким отвратным чувством на сердце стал свидетелем того, как ученики, брезгуя прикасаться к замызганным, распластавшимся на кафельном полу девушкам, но все еще сгорая от возбуждения, окружили их и, тяжело пыхтя, мастурбировали, по очереди кончая и поливая девушек спермой. Их тела, и так уже обмазанные слоем крови и кала, теперь блестели молочно-белыми разводами, перемешиваясь в одну жидкую кашу. Семя не оставило на них ни одного сухого места, а через несколько минут вязкие белые клубки поплыли по округлостям их бедер, животикам, бьющимся в рваном дыхании грудкам, лицам и волосам, будто умыв душем из спермы и погрузив в источающую специфичный аромат ванну.

И уже на выходе Синдзи приметил толстяка — Крысиного Короля, что робко затесался в дальний угол и с безграничной тоской и грустью в глазах взирал на перекошенное от ужаса и застывшее без сознания грязное лицо Сацки.

— Не бойся ты так, — хлопнул его по плечу Синдзи. — У тебя есть все шансы.

И под испуганный, но неожиданно осветившийся взгляд парня, он покинул душевую.

Добравшись до дома без проблем, Синдзи устало бросил портфель в коридоре и с легким негодованием вдруг обнаружил, что девушки его не встречали. Пройдя по квартире, он обнаружил Рей, запершейся в ванной и, видимо, отходящей после экзекуции с угрями, а Аска нашлась в своей комнате за ноутбуком, в кошачьем костюме с ошарашенным взглядом смотрящей в монитор. Чувствуя, как у него все защекотало внутри, он осторожно подошел к ней сзади, обнял за плечи и чмокнул в щечку.

— Синдзи… — глухо произнесла она, не поворачивая головы. — Что же это?..

Он, наконец, смог разглядеть причину ее прострации — немка смотрела на свое же изображение в низкокачественном ролике, где она посреди класса в неистовстве мастурбировала вибратором, разбрызгивая вокруг фонтаны сока и выкрикивая его имя. Судя по положению камеры, это был обычный мобильный телефон, явно не Кенске. Заголовок броско гласил: «Школьница мастурбирует прямо на уроке!», и счетчик просмотров уже почти достиг планки в 10000. А рядом оказалось открыто окно порно-хоста, на котором в повторе крутилась запись группового изнасилования трех старшеклассниц, где за спинами толпящихся учеников различалась фигура Синдзи, хоть качество записи и освещение не позволяло разглядеть его лицо.

— Я… я… — зашептала Аска, всхлипнув. — Я больше не смогу… показываться на людях… Во мне больше ничего не осталось… человеческого… ничего…

— Не говори так, моя дорогая, — Синдзи стал нежно гладить ее волосы. — У тебя есть я, а все остальное не имеет значение. Я буду рядом с тобой всегда, всю твою жизнь, так что не переживай.

Задрожав, Аска дернула плечами, опустила голову и медленно повернулась навстречу объятий Синдзи, но тут вдруг заметила раны на его лице.

— Синдзи… Что это?

— Пара царапин. Все в порядке, солнышко, правда.

Но ее голубые глаза вопреки успокаивающей улыбке Синдзи неожиданно наполнились горечью, проступившей в виде слез, и девушка, уткнув лицо в его грудь, тихо зарыдала.

Под конец дня Синдзи слишком устал, чтобы резвиться с девушками дальше, да и те не искрились энергией — Рей обессилено шаталась по квартире вслед за ним, клюя носом, Аска отчего-то сникла и лишь бросала на него тоскливый обеспокоенный взгляд. Поужинав на скорую руку, все трое отправились спать, мгновенно забывшись, как только их головы коснулись подушки.

Но насладиться сном Синдзи не удалось. Где-то глубоко за полночь до его уха донесся настойчивый стук в дверь. С учащенно забившимся от неожиданно подступившего страха сердцем он быстро подбежал к двери, пока девушки не проснулись, и, спросонья слабо воспринимая действительность, отворил дверь, с трудом сфокусировав заплывший взгляд на стоящих за порогам личностях. Ими оказались двое крепких мужчин в черных костюмах и солнцезащитных очках не по времени суток и с проводками наушников, проглядывающих из-за ворота. Несколько секунд потребовалось Синдзи, чтобы осознать всю серьезность ситуации.

— Вас хочет видеть Командующий, — сухо отрезал один из мужчин. — Пройдемте.

«Вот и конец».

— А… может, я оденусь?

— Нет времени. Вызов срочный.

Синдзи даже не успел опомниться, как обнаружил себя в черном автомобиле Службы Безопасности НЕРВ. Он даже не стал предпринимать попыток узнать, что происходит, только лишь делая догадки и представляя тот разнос, который ему грозит. Даже не разнос — крах.

«Искалечил разум двух пилотов. Уничтожил командира. Изнасиловал кого только можно. Отец должен быть в восторге. Что ж, давно пора».

В абсолютной тишине въехав в Геофронт, машина доставила его к гаражу подземной базы НЕРВ, и суровые люди в черных костюмах проводили Синдзи по уже знакомому коридору к ангару с Евами. Там, будто муравьи, вокруг залитой LCL машины копошилась целая армия техников, подготавливая ее к запуску.

«Что-то не так, — борясь с волнением, подумал Синдзи. — Я не этого ожидал».

— Синдзи, — вдруг раздался громогласный голос Гендо, смотрящего вниз из своего мостика под потолком.

Сам Сандзи едва не рухнул на пол от неожиданности и тяжести его властного голоса, с которым было невозможно бороться.

— Обнаружен Ангел, — сухо и бесчувственно продолжил Командующий. — Займи свое место в Еве, ты отправляешься немедленно.

— А… — в его голове все перемешалось. — Ангел?.. А как же девочки?

— Они отправлены в резерв. Ты будешь работать с новыми пилотами под командованием исполняющего обязанности начальника Оперативного Отдела штаба НЕРВ. Инструктаж получишь по пути в район Одавара.

— Новый начальник?.. Пилоты?.. Что происходит, отец?

— Ты сам понимаешь, что происходит. Ты вывел из строя оперативного командира и сделал недееспособными имеющихся пилотов. Ты должен отвечать за свои поступки.

— Я…

— Сейчас нет времени на разговоры. Займи место в Еве и делай свою работу.

Дальнейшее Синдзи помнил смутно. Все как-то резко закружилось, его одели в комбинезон, запихнули в капсулу и залили тошнотворной мочеобразной жижей. Ева активировалась и поднялась на поверхность, где ее подцепили к повисшим в воздухе конвертопланам, подняв над землей и потащив на запад. Сбитый с толку Синдзи лишь растерянно мотал головой, нервничая все больше и бросая взгляд на огни скрывающегося за горами Токио-3, где остались его девочки, его знакомые, его отец.

«Все не так должно было быть… не так! Что же мне делать?»

Он чувствовал себя в тюрьме, камере, отправляющей его на казнь за все сотворимые им грехи, и эта мысль сверлила голову, наполняя колотящееся сердце невыносимой тревогой и беспокойством. За чернотой пронесшихся под ним лесов в свете ночных звезд проявились первые постройки затонувшего города, с которого все когда-то началось. Синдзи видел уже знакомые заброшенные здания, следы разрушений от битвы с первым увиденным им Ангелом, огромный белый контур на холме и бесконечное море, черной массой будто пожирающее в ночи мертвый город.

— Икари, прием, — раздался молодой голос по интеркому. — Как связь?

— А… алло.

— Связь установлена. Я капитан Рене Холифилд, исполняющий обязанности командира Оперативного Отдела НЕРВ при временном штабе ВС ООН. С этой минуты ты переходишь под мое командование. Времени мало, Ангел замечен на севере города, но под моим подчинением есть двое натренированных пилотов. Я знаю, что у тебя больше опыта, но без подготовленного взаимодействия ты будешь помехой, так что пока ты останешься для прикрытия.

Конвертопланы плавно опустили Еву на землю и отстегнули тросы. Нервно оглядываясь по сторонам, Синдзи не обнаружил ничего, напоминающего ангела, но тут его взгляд выцепил две высоченные фигуры за домиками вдалеке, и по его коже побежали мурашки. Не было никаких сомнений, там стояли два Евангелиона — один абсолютно черный, едва различимый во тьме ночи, второй, наоборот, белый, почти сияющий.

— О, черт…

Два исполина шевельнулись, и белый вдруг начал свое плавное неспешное движение в его сторону.

— Раз кусочек, два кусочек… — вдруг всплыло информационное сообщение «sound only», включился интерком и в кабине прозвучал бодрый девичий голос, начавший весело напевать какую-то странную песенку:

— Между моря без границы стоит как столп Гермеса птица…

«Она же рушит здания под собой».

— Свои крылья пожирая и себя тем укрепляя…

«Но машина движется удивительно плавно…»

— И как только перья канут, неподвижным камнем станет…

«Будто пританцовывая…»

— Здесь сейчас бел он и красен и цветами смерти скрашен…

«И бедра ее при ходьбе покачиваются странным образом…»

— Всем и частью без подколки твердый, мягкий он и колкий…

«Как при элегантной женской походке».

— Ты все правильно пойми и небеса благослови!

Махина, крутанувшись на месте и пропахав огромную борозду в земле, замерла на небольшом расстоянии от Евы Синдзи и, в точности копируя кокетливый жест знатной дамы, сделала приветливый взмах рукой.

— Смотри, Августин, у нас новенький, — весело произнес жизнерадостный женский голос. — Мою радость невозможно описать словами!

Тут Ева вдруг подперла бок рукой, выставив вперед ногу, и голос, незаметно сменив интонацию от приветливого до ехидного, жестко и радостно произнес:

— Ну, здравствуй, трахальщик.