— Ну, здравствуй, трахальщик.
Синдзи, в смятении не способный вымолвить ни слова от творящегося в голове сумбура, отворил челюсть и молча устремил взгляд на белого гиганта прямо перед собой, чье телосложение почти в точности повторяло строение его Евы, только лишь голову обрамлял не такой массивный шлем, больше напоминающий маску.
— И чего ты замолк? — белая Ева с жутким скрежещущим звуком недоуменно поскребла пальцами затылок. — Тормозной какой-то.
Голос девушки звучал не подстать ситуации весело, слишком жизнерадостно, даже бойко, будто пилот воспринимал все происходящее как игру. Синдзи, как ему казалось, уже и сам мог бы беззаботно и наплевательски отнестись к явлениям Ангелов, но события минувшего часа выбили его из колеи, словно какой-то рок вырвал у него из рук контроль над ситуацией и вытолкнул в хаос неопределенности.
— Ау, мальчик! Ты что, жаворонок? Я думала, ты поинтереснее будешь. Или ты настолько восхищен моей Евой-04? Не, вряд ли, у тебя такая же. Почти.
— Ты… кто? — пробубнил Синдзи пересохшим языком.
— С добрым утром. Августин, наш жаворонок проснулся. Мальчик, я прямо даже не знаю, ты с каждой секундой разочаровываешь меня все больше и больше. Надеюсь, в постели ты будешь поактивнее.
— А…
— Отставить разговоры, — раздался в кабине командирский голос капитана. — Враг замечен на севере, в 1600 километрах от вас. Маркер на радаре, подтверждено излучение в синем. Пока свойства объекта неизвестны, проводим обстрел с расстояния. Юниты 03 и 04 — действуете в паре, выдвигаетесь вперед. Юнит-01 — держишься на расстоянии, прикрываешь тыл. Задача ясна?
— Холищит, всегда ты ломаешь весь кайф… — буркнула девушка.
— Холифилд, — раздраженно поправил ее капитан. — Хватит засорять эфир, выдвигайтесь.
— Да-да, надрать задницу плохишам, — вздохнул голос и вдруг бодро воскликнул: — Эй, жаворонок, смотри трюк!
И тут ее Ева внезапно взмыла в воздух, белым силуэтом прочертив дугу на фоне черного неба, и с грохотом приземлилась где-то за чертой города. Синдзи не сразу понял, что эта махина совершила невероятный прыжок — не просто оттолкнувшись мощными ногами, но и использовав для ускорения направленный вниз удар АТ-поля, оставивший на земле неглубокую широкую воронку. Черная Ева также сорвалась с места вслед за белой, формируя позади себя плоские стены АТ-поля, которые серией глухих ударов подгоняли несущуюся над городскими постройками машину. Что примечательно, эта Ева двигалась не столь изящно и резко, но крайне аккуратно, ступая только по асфальту и пустой земле и избегая разрушений проносящихся под ногами построек.
«Да что за фигня здесь творится?!»
Ошеломленный Синдзи, изумленным взглядом провожающий отдаляющихся от него махин, вдруг поймал себя на мысли, что не может совладать с неловким чувством нерешительности в душе. Вспоминая, как стремительно он кинулся на последнего Ангела, как пренебрег своей жизнью и с каким упоением растоптал презренный страх перед смертью, сейчас Синдзи мог только нервно сжимать рукояти управления Евой и с накатывающим раздражением пытаться сдвинуть себя с места. Те двое, кем бы они ни являлись, кинулись в пекло слишком легко, будто играючи, даже притом что ни разу не сталкивались с живым Ангелом. И это была не бравада, как у прежней Аски, не ее честолюбие, а самое настоящее безразличие перед страхом, словно его и не было никогда. То, что с изломом смог побороть в себе Синдзи, для той девушки будто бы и не имело никакого значения, и это злило до безумия.
— Синдзи, почему не выдвигаешься? — вывел его из размышлений голос Рене. — Догоняй, ты должен быть в зоне досягаемости.
— Вас понял… — сквозь зубы произнес он и, наконец, повел свою Еву вперед.
Через километр он нагнал парочку, которая уже заняла позиции по краям города со вскинутым наготове оружием, доставленным кружащими неподалеку конвертопланами. А чуть дальше над полем зависла массивная тень Ангела. Синдзи нервно сглотнул, хоть уже и был готов увидеть что угодно. Фигура нового противника походила на плотный клубок лент, формой напоминающий торс без рук и ног с одним лишь наростом сверху, являющимся, по всей видимости, головой. Ее спереди украшало жутковатое лицо в форме белого птичьего черепа без клюва, обычного для Ангелов, однако размеры тушки вводили в дрожь — монстр едва ли не вдвое превышал Еву.
— Хе, на корову похож, — хихикнула девушка. — Чем больше, тем проще попасть.
— Все на позициях? — спросил Рене. — 03 и 04 — навести оружие, 01 — держаться позади.
Синдзи нервно поежился и спрятал Еву среди зданий. Ему вдруг даже стало интересно, как справятся с Ангелом новички или, может быть, как тот выбьет легкомыслие из головы девушки.
— Атакуем после ракетного удара.
«Какого еще ракетного удара?»
И в ту же секунду вдруг резко наступил день — сначала черное ночное небо озарилось слепящим светом, землю заполнило яркое свечение, будто ее окатило молоком, а через секунду воздух сотряс чудовищной мощи удар, едва не сбивший Еву с ног. Сквозь с грохотом обдавшую его ударную волну и яркий, медленно затухающий свет Синдзи смог разглядеть оранжевый шар вдалеке, будто пожирающий сам себя и превращающийся в столб черного дыма, а вокруг — угольное пепелище, простирающееся до самой черты города со снесенными домишками на окраине. Тьма постепенно вернулась, когда свечение потухло и оставило после себя лишь вспыхивающее копотью пламя в эпицентре, но тут оно вдруг резко потухло, и за завесой непроницаемого черного дыма показалась фигура невредимого Ангела. Синдзи хмыкнул: тот не получил ни царапинки, спрятавшись за АТ-полем — впрочем, не обычным, а сферическим, полностью укрывшим его в едва различимом пузыре. Более того, сфера отличалась не оранжевым, а голубым оттенком и будто состояла из наложенных друг на друга и застывших волн.
— Ангел не поврежден, — донесся голос оператора. — Слишком большое расстояние для подавления его АТ-поля.
Синдзи вздохнул. Новое командование — новые грабли.
— Хорошо, приступаем к ближнему бою. Атакующая команда — действуйте по плану.
— Наконец-то! — голосом ребенка, дорвавшегося до конфет, воскликнула девушка. — Августин, за мной!
Даже не дожидаясь окончания инструкции, она со звонким хлопком ударившего в землю АТ-поля в открытую выскочила из-за укрытия и приземлилась на выжженной поляне в непосредственной близости от Ангела. Вслед за ней выскочила и черная Ева, по дуге начав обходить неподвижно висящую тушу с другой стороны. В тот же момент девушка открыла огонь из своего орудия, и снаряды, оставляя короткий ярко-желтый трассирующий след, устремились к Ангелу, но еще на подлете вдруг взорвались, наткнувшись на вибрирующее голубое поле. Часть снарядов отскочила в сторону, угодив куда-то за холм позади, но большая их масса сотрясла взрывом воздух и заволокла пространство между ней и Ангелом белым дымом. Тогда же вторая Ева открыла огонь с другой стороны, но АТ-поле вдруг, словно развернувшись в щит, преградила путь снарядам.
Синдзи с легким изумлением и все возрастающим интересом округлил глаза. Еще никогда он не видел такой защиты — вместо тонкой едва видимой преграды Ангела с обеих сторон прикрывала целая череда монументальных восьмиугольных плит, толстых, но свободно висящих в пространстве на некотором расстоянии друг от друга и занимающих площадь в сотню метров. Это был не хрупкий барьер, как у прочих Ангелов, а абсолютная несокрушимая защита, которую, как показалось Синдзи, обойти не представлялось возможным.
«Ну-ну, птенчики, удачи вам с ним».
— Хей, да у нас тут хард-мод! — неожиданно весело крикнула девушка. — Посмотрим, чье кунг-фу сильнее.
И ее Ева вдруг взмыла в воздух, использовав удар АТ-поля в землю для высокого прыжка, скрылась в дымовой завесе от снарядов и на всей скорости наскочила на массивную прозрачно-голубого оттенка плиту. Однако белая машина не соскользнула с плоской поверхности, а вцепилась в нее пальцами, словно паук к паутине, и начала медленно карабкаться вверх. По ярко-оранжевому свечению на поверхности плиты Синдзи вдруг догадался, что Ева использовала собственное АТ-поле, чтобы удерживаться на плите.
«Это... как?»
Черная махина тоже попыталась совершить прыжок на прозрачную преграду, но зацепиться не смогла. И в этот момент Ангел, наконец, подал признаки жизни и медленно, будто нехотя, развернул тело в сторону белой Евы, уставившись на нее пустыми глазницами белого черепа. Его обмотанные вокруг торса ленты ослабли, провисли и окончательно распустились, обнажив черную тушу корпуса с ярко-красным ядром в центре. Ног и рук у Ангела не наблюдалось, вместо них с его груди спускался целый ворох длинных тонких полос, как у медузы, а с культей, обозначающих плечи, развернулись две огромные, плоские и длинные — до самой земли — ленты стального цвета. И не успел Синдзи озадаченно моргнуть, как Ангел неожиданно выстрелил этими лентами на огромной скорости, метнув их сквозь слой плит прямо в белую Еву. Но та на удивление проворно соскочила вниз, чудом увернувшись от гибкого лезвия, хлопнула своим полем, чтобы изменить траекторию полета, и так короткими прыжками из стороны в сторону спустилась на землю. Ленты преследовали ее буквально по пятам, но так и не нагоняя и лишь разрезая воздух с режущим уши свистом. Барьер, как ни странно, не рушился, свободно пропуская сквозь себя лезвия, но это шло на руку девушке, которая, используя его для опоры, грациозно слетела на землю. Одна из стальных полос с огромной мощью накрыла ее сверху и врезалась в почву, словно нож в масло, притом вспахав глубокою борозду, однако белая Ева уже успела совершить прыжок вверх, сигануть на ближайшую плиту и вонзить в нее прогнож. Клинок лишь выбил жалкий сноп голубых искр, однако блок в месте удара под напором ее АТ-поля засиял ярче и будто покрылся рябью.
В тот же момент черная Ева стрельбой заставила вырасти перед собой стену из плит, а сама, используя свое ускорение и необычайную гибкость суставов, метнулась в сторону и попыталась их обойти. С некоторым запозданием на ее пути всплыла череда блоков, вылетевших вперед и ударивших стремительно бегущую навстречу машину. И хоть она отправилась в дальний полет назад, ей все же ненадолго удалось проскочить за внешнюю границу преграды. Ангел, кажется, начал проявлять первую озабоченность двумя назойливыми машинами, развернувшись полубоком и сложив ленты под культи, будто приготовившись к удару. Ева девушки вовремя отскочила назад, когда голубая плита под ней вдруг резко исчезла и появилась чуть позади, попытавшись прихлопнуть к блоку сзади, а лезвие в довершение чуть не полоснуло по ее белому корпусу, однако та выкрутилась, вывернувшись и отскочив обратно.
И тут вдруг глаза Ангела зажглись ярким светом, воздух вспыхнул слепящим белым огнем, и в том месте, где стояла белая машина, с оглушительным ревом в небо вознесся белый столб пламени, будто смерч небесно-бирюзового огня. Гремящая масса пламени с секунду продержалась над городом и обрушилась вниз, моментально испарив слой выжженной земли и превратив луг в огромный кратер.
«Конец жизнерадостной. Против такого удара даже поле Евы не выстоит».
Но не успел Синдзи завершить мысль, как его взгляд приметил стремительно пикирующую сверху белую фигуру, коршуном накинувшуюся прямо на Ангела и вцепившуюся в голубую плиту над его головой.
— Промазал, тупая ты детина!!! — раздался восторженный клич девушки. — Теперь моя очередь. Ева — снять цепи ограничения! Код доступа — «мощь».
— Подожди!..
Голос капитана померк в прозвучавшем реве, раздавшемся из чрева белой Евы. Махина резко изогнулась, с ее торса слетели элементы брони, обнажив под ней ярко-зеленые вогнанные в плоть махины болты, вспыхнувшие изумрудным огнем и с шипением выдавшиеся из бурой кожи. Словно животное, Ева припала к плите, клацнула челюстями сквозь разломившийся на подбородке шлем и внезапно ударила кулаком по преграде. И та вдруг легко хрустнула, будто бы тонкое стекло, дрогнула волной и разлетелась на сотни моментально испарившихся осколков.
— Ха-а!!! — с отдышкой начала кричать девушка. — Вот так натягивают на кол! Теперь ты мой с потрохами!.. Ха-ах!!! Как хорошо!..
Сквозь ее невнятные слова будто проскальзывал стон, а Синдзи, обливаясь ледяным потом по спине, все никак не мог отвести взгляд от взбесившейся машины, рвущей плиты одна за другой.
«Ева?.. Это и есть Ева?..»
Ангел, казалось, уже стал паниковать, впустую пытаясь дотянуться до мечущегося монстра лезвиями и прихлопнуть его плитами, но тот со своей умопомрачительной скоростью был недосягаем. И тогда Ангел вновь зажег глазницы и с сотрясшим землю ударом полил огнем пространство перед собой, однако Ева с легкостью избежала столпа пламени, отталкиваясь в воздухе от формируемых собою же стен АТ-поля.
— О, да, да-а!!! Я сейчас кончу, как же это приятно!.. А-а-ах!!!
Целая завеса блоков возникла перед Ангелом, который в отчаянной попытке пытался отгородиться от неистово рвущей одну преграду за другой Евы, попутно стараясь достать ее огнем из глаз, но вместо этого испепеляя целые районы города и сравнивая с землей холмы далеко позади.
За всей этой феерией взрывов, грохота и рева задержавший дыхание пораженный Синдзи не сразу расслышал голос Рене, зовущего его по интеркому.
— …Слышишь меня? Синдзи, ответь! Прием!
— Я… я тут.
— Наконец-то! План изменился, ты должен вступить в битву. Нужно остановить 04, иначе она убьет себя.
— Остановить ее?.. — недоуменно переспросил Синдзи, краем уха слушая громкие стоны девушки.
— Просто атакуй Ангела, пока он отвлечен. Это и 03 относится. Живее!
Все еще чувствуя смятение в душе, Синдзи неуверенно двинулся вперед, перешагивая через рухнувшие здания и медленно приближаясь к неуклюже обороняющемуся Ангелу. В голове вдруг возникло осознание, что он совершенно не испытывает злости или страха перед крутившейся на месте черной тушей, не ощущает надобности сражаться с ней. Даже наоборот, глядя, как белая Ева озлобленным шершнем разбивала барьеры и подбиралась к Ангелу все ближе, Синдзи даже стал испытывать к нему странную жалость и сочувствие.
К тому моменту, когда его Ева вышла на испепеленную и усеянную кратерами поляну, залитую черным стеклом от расплавленной породы, черная Ева уже успела незаметно подкрасться со спины и неожиданно открыть огонь по корпусу Ангела. Снаряды всколупнули его толстую кожу, и Ангел будто взревел, но тут, вместо того чтобы отгородиться от выстрелов барьером, он снял все плиты, обмотал себя лентами и в туже секунду внезапно скрылся, словно повернувшийся ребром бумажный лист.
— А-а... Эй! — раздосадовано крикнула девушка. — Куда?!
— Всем внимание! — подал голос Рене. — Ангел не исчез, датчики по-прежнему регистрируют излучение в спектре. Его волновая структура инвертировалась и вышла за границу фазового пространства, потеряв объем, но оставаясь в пределах нулевой плоскости…
«Чего?»
— Это означает, что он вернется в нашу систему координат в любую…
Договорить капитан не успел. Прямо посередине между черной и белой Евами из воздуха вдруг вылетели две ленты-лезвия навстречу машинам. С умопомрачительной скоростью режущее воздух острие за долю секунды приблизилось к Юниту-04, и девушка успела лишь вскинуть руку навстречу, как лезвие располосовало ее до локтя пополам, обдав корпус махины темно-алой кровью и продолжив свое движение дальше — сквозь ослабшую броню прямо в грудь. Бурая плоть с сочным хрустом лопнула, как переспелый плод, из разреза тут же хлынул массивный поток красной жидкости со срезанными кусками внутренних органов и едва различимые оранжевые брызги LCL.
— Кха-а-ах!!! — сквозь шум помех донесся сдавленный вскрик девушки. — Ха-ах!.. А-а-ах…
Второе лезвие в свою очередь почти настигло черную Еву, но ее пилот оказался чуть проворнее, и, вместо бесполезно выставленной вперед руки, он сделал молниеносный выпад ею и перехватил ленту на подлете буквально в метре от своей головы. Лезвие выкрутилось, словно живое, и начало со скрежетом резать темно-синюю броню на ладони, но Ева развернулась на месте и обмотала ее вокруг своего корпуса, крепко натянув лезвие до рези в корпусе.
— Ответь!.. — неожиданно ставший паническим голос Рене едва различался за криком девушки. — Ты в порядке?! Доложи свой статус! Прием!
В эту секунду из ничего посреди обожженной поляны появилась фигура Ангела, словно выплыв из-за невидимого листа. Обе его натянутые до предела ленты утыкались в Евы, не позволяя ему двинуться с места, и тут белая махина вдруг схватила уцелевшей рукой лезвие и намотала ее на локоть.
— Я цела!.. — донесся ее голос. — У меня капсула пробита, эта хреновина торчит в метре над моей головой! Дисплеи не работают, уровень синхронизации скачет, действую на ощупь. Вроде бы я его там ухватила, но сражаться не могу — стержни не отводят тепло от S2, и, кажется, LCL закипает.
— Проклятье!.. — в сердцах выдохнул капитан, по-видимому, ударив кулаком по столу. — Сможешь продержаться?
— Ну... смогу... — ответила та с явной тяжестью, будто задыхаясь. — Но у меня тут становится жарковато... Ох... Эта тварь выбила охлаждающий контур...
— Ясно. 01, прием! 01, как слышишь? Синдзи!
— Да... Да, я слышу.
— Хватит спать. Ты остался единственным активным. Немедленно атакуй цель, пока Юниты ее удерживают.
Бросив взгляд на Ангела, Синдзи сглотнул. Тот напоминал загнанного и пойманного в петлю медведя. С другой стороны, белая Ева выглядела куда хуже — пробитая грудь с глубокой раной, из которой сочилась густая кровь вперемешку с бурлящей оранжевой массой, выбитые зеленые болты на спине, раскаленные, дымящиеся и оплавляющие броню вокруг, располосанная до локтя рука с ошметками мышечной ткани, болтающейся на расщепленной кости. Но даже в таком состоянии Ева еще умудрялась удерживать лезвие внутри себя уцелевшей рукой и не пускать Ангела.
— Синдзи! Приказ понятен?
— Приказ понятен, — тихо ответил он. — Выдвигаюсь.
Он направил Еву медленным ходом вперед, с каждым шагом ощущая все большее давление на сердце. Тяжелое чувство, будто внутри что-то скребло, угнетало, внезапно наполнило его душу, и Синдзи впервые за долгое время осознал, что испытывает жалость. Противоречивое ощущение грусти и сожаления к смертоносному монстру, врагу, сковывало его движения и не давало в одном прыжке нанести добивающий удар. Через минуту он приблизился на расстояние, достаточное для финального рывка, но даже тогда нахлынувшая волна тревоги и грызущей тоски заставила сжаться сердце и замереть на месте.
— Ты чего встал? — с нескрываемым раздражением произнес капитан. — Атакуй!
— Эй... ребята... — послышался ослабший голос девушки. — Уф... Эта штука уже реально закипает... О-ох, как жжет... Кажется, кожа волдырится... А-а-акх...
И тут замерший Синдзи понял, что его так грызло. Перед глазами явственно всплыл образ нежной, чувственной, наивной Лилли — того хрупкого существа, что жило за всеми этими массивными слоями брони, и его вдруг затрясло.
«Она... она может быть там. Она одна из них. Лилли...»
— Чего ты ждешь?! — взревел Рене. — Прикончи уже этого монстра!
На автомате повинуясь, Синдзи достал прогнож, но не сделал и шагу навстречу Ангелу.
«Это не монстр... Он такой же, как мы».
— Блин, не знаю, что вы делаете, но делайте это быстрее! — сквозь шипение донесся крик девушки. — У меня оправа очков начала плавиться!
И тут голова Ангела с хрустом развернулась, уставившись прямо на Еву Синдзи. Тот вздрогнул, насколько жуткое впечатление произвел вид пустых черных глазниц на белом нечеловеческом черепе, но короткий испуг быстро сменился трепетным волнением и прострацией — возникло знакомое чувство, будто Ангел заглядывает прямо в душу.
— Хватит медлить! Атакуй!!!
Синдзи зачарованно смотрел, как медленно начали зажигаться глаза Ангела, наполняясь священным всеочищающим пламенем.
— Синдзи, почему ты не атакуешь? — раздался голос Гендо в кабине.
«Отец?.. Эти Ангелы... Я не уверен, что мы не заодно».
А тот распахнул челюсть, будто пытаясь что-то сказать, и огонь в глазах заполнил собой сначала всю черноту снаружи, а потом и капсулу, будто залив ее жидким светом. Синдзи ощутил пробирающее до костей тепло, расслабляющее и стирающее все страхи и тревоги, будто ласкающее своей неосязаемой чувственностью. Фигура Ангела исчезла за стеной сияния, и Синдзи в потоке света не мог разглядеть даже собственных рук, начав задыхаться от восхищения и вдруг нахлынувшего на сердце счастья.
— Ангел сейчас выстрелит!.. — раздался где-то далеко крик.
Сквозь всепоглощающее сияние, которое на удивление ничуть не слепило, Синдзи вдруг различил множество крошечных голубых светлячков, осторожно выбравшихся из недр Ангела и заполнивших собой всю кабину. Попытавшись прикоснуться хоть к одному, он лишь впустую провел рукой сквозь плотную завесу света, однако огоньки в ответ пришли в движение и мягко приземлились на его тело, овеяв приятным невесомым касанием. И тогда Синдзи вдруг различил гул тысяч голосов, слишком далеких, чтобы определить отдельные слова, и походивших на трель колокольчиков — завораживающих и укутывающих в сладком умиротворении.
— Икари Синдзи… — неожиданно переливистый ор сложился в четко различимые слова, словно всплывшие в голове.
«Ч-Что это?»
— Икари Синдзи…
— Ты Ангел?
— Мы ждем тебя, Икари Синдзи.
Голос, не похожий ни на мужской, ни на женский, звучал невероятно ярко и маняще, источая искреннюю радость.
— Вернись к нам, Икари Синдзи.
— Вернуться?.. — его будто пронзила молния, и сердце вмиг учащенно застучало. — Лилли? Это ты?
— Она с нами, Икари Синдзи. Она тоже ждет. Тебе нужно освободиться, Икари Синдзи.
— Что сделать? — внутри вдруг кольнула ледяная иголка тревоги.
«Не слушай их. Это ловушка».
— Она держит тебя, Икари Синдзи.
«Это враг. Он специально вводит в заблуждение, чтобы подчинить разум. Нужно это прекратить».
— Она не хочет тебя отпускать, Икари Синдзи.
В голове что-то загудело, словно сотни сверл пронзили череп и впились в мозг.
— Кто?.. — зажмурившись и прижав пальцы к звенящим вискам, произнес Синдзи. — Кто не хочет меня отпускать?
Огоньки затихли, погрузив капсулу в безмолвную тишину, а потом все разом одновременно ответили:
— Юй.
— Что?! — даже ужасная головная боль не смогла затмить собой взрывоподобный удар в самом центре души. — Мама?..
— Нет. Не та Юй.
«Это ложь».
— Ч-Что… что все это значит? — он растерянно замотал головой. — Мама мертва… Лилли… Что происходит?!
— Сбрось путы, Икари Синдзи. Открой душу. Он поможет тебе.
— Кто?..
Шум в голове стал невыносим, а огоньки вновь зазвенели вразнобой.
— …Икари Синдзи!..
Еще один голос, совсем далекий, но до дрожи знакомый, попытался проникнуть сквозь гремящий в капсуле ор.
— Ты слышишь меня? — даже несмотря на шум, Синдзи все равно мог различить сухую и бесстрастную речь своего отца. — Почему ты не отвечаешь?
Снова неразборчивый шум.
— Активировать псевдопилот…
— Но слишком велик риск… — произнес еще кто-то рядом.
— Неважно. Протестируем систему.
Дальнейшее Синдзи не расслышал. В один миг в капсуле вдруг зажегся тяжелый красный свет, за спиной что-то угрожающе загудело, его руки прицепил к рукоятям какой-то механизм, а перед лицом опустился непонятный экран с горящей странной надписью «DM_SYS». Огоньки мигом стихли, и слепящий свет померк, оставив после себя лишь одни безжизненные стенки капсулы.
— Что за черт?
Вдруг Ева двинулась, заставив качнуться Синдзи в кресле, LCL взболтнуло вихрем, и дисплей на капсуле ожил, явив бешено закрутившийся мир. Синдзи не сразу понял, что его машина совершила стремительный выпад вперед, а когда картинка перестала кружиться, перед глазами возник образ рухнувшего на землю Ангела. Внутри все оборвалось, когда он различил багровую кровь, захлеставшую из рваной раны на черной коже, и куски разодранной плоти. Руки Евы-01 перехватили широкие лезвия и с чудовищной силой вырвали их из предплечий. Где-то по бокам высвободившиеся черная и белая махины рухнули на землю, а его Ева, порвав ленты, будто марлевые тряпки, с неожиданной легкостью вонзила пальцы в распоротое чрево Ангела. Тот отчаянно взревел, не находя сил к сопротивлению, беспомощно забил малыми лентами по корпусу Евы, и его смотрящие прямо в кабину глаза засветились печальным тусклым светом, будто прощаясь. Синдзи понятия не имел, откуда у него возникла уверенность в этом, но чувство тоски и боли наполнило душу при взгляде на разрываемую плоть Ангела, обнажившую его нутро и то кровавое месиво, что осталось от перемолотых органов. Выдираемые с отвратительным хрустом ошметки усеяли собой пространство вокруг Ангела, и покрытая кровью Ева стала месить его внутренности, выдирая нечто, похожее на кишечник, кости, и добравшись до огромной рубиновой сферы в том месте, где должно было быть солнечное сплетение.
Обливающийся ледяным потом Синдзи с чувством, будто его сердце превратилось в застывший комок игл, беззвучно следил, как Ева вырвала ядро, как жалобно затрещали жилы и сосуды, как медленно потухли глаза Ангела и как рука раздавила красный шар. Лишь на секунду ему показалось, что среди осколков сверкнули голубые сверчки, но потом все померкло, и осталась лишь одна бесконечная пропасть в душе. Его Ева, рыча, словно обезумивший зверь, еще несколько минут рвала плоть уже мертвого Ангела, зачем-то сожрав несколько ошметков, а потом, когда запас батареи иссяк, замерла на месте.
В ангар Синдзи попал, находясь в капсуле отключенной Евы. Отрезанный от внешнего мира, у него было полно времени, чтобы образ разрываемого Ангела прочно въелся в его мозг вместе с той чарующей трелью колокольчиков, что пытались ему что-то сказать. Разум уже и не мог понять, что было плодом его воображения, а что случилось на самом деле, да и невыносимая тяжесть на сердце, заставляющая до хруста сжимать рукоятки управления от бессильной злобы, постепенно иссякла до эфемерной тоски. Лишь где-то глубоко в душе печалью щемило сердце от образа Лилли, которая, казалось, была совсем близко, будто стоило ей лишь протянуть руку навстречу, но в итоге так и оставшись утерянной.
Проверка систем Евы перед открытием капсулы заняла необычно долгое время, а когда, наконец, Синдзи выбрался наружу, его тут же оккупировала стая медиков в костюмах биозащиты, без всяких вопросов начав проводить замеры непонятными приборами: проверка глаз, анализ крови, электроды, датчик сердцебиения — за несколько минут его изучили со всех сторон и только потом дали отмашку кому-то за смотровым окном. Все это время Синдзи за мерно утихающим раздражением чувствовал лишь вновь вернувшееся безразличие, не испытывая ни малейшей заинтересованности в происходящем. За перегородкой различались две другие Евы — черная еще выглядела более-менее сносно, а вот белая представляла собой кошмарное зрелище: броня с корпуса была удалена, и всю кожу покрывала сеть бинтов за исключением груди, распоротую рану на которой удерживали огромные зажимы на кранах, месиво внутренностей пронзали длинные иглы с паутиной проводов, а правую раздробленную руку фиксировали металлические штифты. Судя по открытым капсулоприемникам, пилоты уже покинули свои машины, но Синдзи не испытывал особого желания встречаться с ними. Тем более что та источающая энергией девушка, по идее, должна быть сильно не в духе. Если она вообще осталась жива.
После короткой процедуры обследования медики выдали Синдзи его одежду, но повели не в сторону душевой, а выше, к мостику над ангаром. У того засосало под ложечкой, когда он догадался, с кем ему предстояло увидеться, но, в отличие от недавней встречи, теперь уже Синдзи не трясся в поджилках, а был готов к противостоянию. Войдя в небольшое помещение, одна стена которого была уставлена мониторами от пола до потолка, он сразу обнаружил грозную фигуру, стоящую у стекла со сцепленными за спиной ладонями в белых перчатках. Мужчина неспешно развернулся, смерив Синдзи тяжелым давящим взглядом за оранжевыми линзами очков, и ледяным голосом произнес:
— Почему ты не атаковал?
Невыносимое напряжение, сковавшее тело, по обыкновению едва не подкосило ноги, но на этот раз Синдзи был готов. Собрав всю сжавшуюся комком волю в кулак, он не отвел глаз, не осунулся и не отступил, хотя это потребовало от него немалых усилий.
— Я не мог… — Отчего-то вдруг возникло головокружение.
— Объект пытался вступить с тобой в контакт? — голос Гендо не изменился ни на толику.
— Нет, — неожиданно быстро вырвался ответ, будто сам по себе. — Я был дезориентирован из-за яркого света.
— У тебя есть мысли, почему объект не попытался тебя уничтожить?
— Нет. Наверное, он был истощен… Я не знаю.
— Ты не подчинился первому приказу.
— И что? — сквозь пелену страха и черноту перед глазами пробились первые ростки решимости. — Ангел же уничтожен.
— Ты подверг Евангелионы и их пилотов опасности.
— Мы всегда подвергаемся опасности. Такова уж наша работа.
Гендо нахмурился с таким видом, будто был готов одним взглядом выкинуть сына с мостика.
— Ты начал действовать безрассудно, не задумываясь о последствиях своих поступков.
И вдруг Синдзи улыбнулся.
— Я всегда задумываюсь о последствиях. И я готов пилотировать Еву как никогда.
Он ожидал увидеть хотя бы тень удивления на лице отца, но на нем не дрогнул ни один мускул.
— Твое поведение перешло все границы. С этого момента Евангелион-01 опечатан, ты переводишься в резерв. Можешь быть свободен.
— Резерв?.. — поднялись его брови.
«Меня отстраняют?.. Так просто? Нет, этого плохо, очень плохо!»
— Я сказал, можешь уходить, — Гендо развернулся от него к окну.
Кровь в венах начала закипать, когда Синдзи вновь ощутил это гнетущее чувство подавленности, что сопровождало его вместе с беспомощной ненавистью и страхом перед отцом.
— Я… — голос едва не сорвался, но новый порыв решительности вернул его твердость. — Я трахнул Рей!
Эти слова будто потонули в тихо гудящей от работающей аппаратуры комнатке, но мужчина даже не шелохнулся.
— Ты слышишь, отец?! Я трахал ее до потери сознания, трахал всю ночь напролет, а потом еще днем и еще, пока не раздолбал ее дырочки и не расколол ее разум! Теперь она принадлежит мне, каждая ее клеточка, она моя кукла, моя игрушка! А еще я отодрал Рицко, я порвал Мисато, Майю, превратил их шлюх, лишил всего человеческого! Я сделаю это с каждой до единого, со всеми ними! Тебя это не заботит?!
Дослушав пылкую речь сына, Гендо чуть повернул голову и бесчувственным голосом произнес:
— Твоя личная жизнь меня не интересует. Просто делай свое дело.
— Н-не... интересует?..
Синдзи опешил. Все его решимость вмиг рассеялась, наткнувшись на непробиваемую стену безразличия, сквозившую в холодном голосе отца. И вспыхнувшее перед глазами темное пятно едва ли не заставило его взорваться.
— Тебе все равно?! Я оттрахал всех твоих женщин! Они принадлежат мне, ты понимаешь?!
Но тут вдруг Гендо метнул в его сторону острый колючий взгляд, а затем сказал:
— Это не мои женщины, и мне наплевать, что ты с ними сделаешь. Если они позволили проделывать это с собой, это их проблемы. А если ты ждешь от меня гневных речей, то можешь проваливать сразу. Ты уже слишком вырос, чтобы я теперь занимался твоим воспитанием. Но запомни: пока ты строишь далеко идущие планы — готовься понести ответственность за судьбу, как ты выразился, своих женщин. Мужчина должен отвечать за свои поступки.
После этих слов он вновь повернулся к окну, демонстрируя, что разговор на этом окончен. Синдзи еще хотел что-то сказать, но, пораженный финальной репликой отца, попятился на ватных ногах к выходу и в прострации спустился к ангару.
«Он всерьез назвал меня мужчиной?.. Или это его очередная манипуляция? Или он просто насмехался? Не понимаю... ничего не понимаю, но... черт бы его побрал. Опять он...»
Собираясь с хаосом мыслей в голове, Синдзи в глубокой задумчивости вернулся к платформе ангара, и оттого едва не наскочил на фигуру военного, облаченную в темно-синюю форму и голубой берет.
— Синдзи Икари, — живо обратился к нему военный знакомым голосом. — Капитан Холифилд, корпус ЮНИФИТ-3, временно исполняющий обязанности оперативного командующего специального института НЕРВ. Рад нашей встрече.
Тот поднял рассеянный взгляд и провел по нему безразличным взглядом — военный оказался на удивление молодым, возможно даже моложе Мисато, светловолосый и с явной европейской внешностью, но при том вполне внятно изъясняющийся на японском.
— Операцию, конечно, нельзя назвать проведенной блестяще, но успешный итог — это уже результат, — улыбнулся Рене натянутой улыбкой. — Думаю, все шероховатости можно объяснить отсутствием боевого опыта у моих подчиненных и твоей неслаженностью с ними, но так всегда бывает в первый раз. Кстати, хорошо, что ты здесь, я вас хотел познакомить.
Мужчина отошел вбок, и Синдзи только сейчас приметил приближающихся с другого конца помоста двух подростков — парня и девушку примерного одного с ним возраста. Юноша сразу привлек внимание своей внешностью: одетый в черный с темно-синими вставками плагсюит, он отличался контрастирующей бледной кожей и рубиновыми красными глазами, совсем как у Рей, а также пепельными волосами. Впрочем, его выражение лица заставило Синдзи невольно поежиться — хитрый и отчего-то создающий впечатление непомерной усталости взгляд сочетался с легкой игривой улыбкой, как будто этот парень увидел давнего друга. Но не это смутило Синдзи, а выражение его глаз — проницательных, будто заключающих в объятия, источающих тепло и притом словно пробивающихся через пелену грусти и тоски.
Ощутив волну мурашек от его пристального взгляда, Синдзи поспешил перевезти глаза на девушку. Та хоть и отличалась притягательной и красивой внешностью, но по сравнению с напарником выглядела заурядно: высокий рост, крикливого цвета розовый плагсюит, каштановые длинные волосы, схваченные в два хвостика и обрамленные синим ободком с нейрозаколками, вытянутое тонкое аристократическое, но по-детски оживленное личико, неяркие стального оттенка голубые глаза за очками и тоненькие губки, сложенные в коварную улыбку. Судя по чертам лица, в ее крови перемешались и азиатские, и западные корни, как у Аски, но внешность от этого только выигрывала, создавая эффектный и привлекательный образ, который не могла подпортить даже чересчур румяная, а местами покрасневшая от жара кожа. Однако Синдзи внезапно ощутил волну ледяного пота, когда взглянул ее глаза — там, за сияющей озорным огоньком завесой стальной лазури просматривалась абсолютная непроницаемая чернота, плотная, вязкая, почти осязаемая и до ужаса безграничная.
— Знакомься, — Рене указал на парня. — Пилот Юнита-03 Каору Нагиса. Рядом — пилот Юнита-04 Мари Макинами Илластрейз, оба приписаны сюда из американского подразделения НЕРВ и будут числиться основными пилотами. Как ты мог заметить, их машины отличаются более совершенными технологиями и не нуждаются в питающем кабеле.
— Приветик, жаворонок, — подмигнула девушка, ответив чуть ли не нараспев, и приняла кокетливую позу, положив руки на бока, чтобы подчеркнуть точеную фигуру, и выставив изящную ножку. — Прямо таки мечтала тебя увидеть.
Парень не ответил ничего, лишь продолжая буравить Синдзи щекочущим взглядом с загадочной внутренне улыбкой.
— Надеюсь, вы сработаетесь, — хлопнул в ладоши Рене, источая раздражающую и неестественную бодрость. — Общий осмотр не выявил серьезных повреждений, но, я думаю, вам не помешает пройти полное обследование в местной медчасти. Не говоря о полноценной практике синхротестов и совместных учений. Как я мог заметить, прежний командир уделял мало внимания боевой подготовке и дисциплине, но мы это исправим.
Синдзи уже ненавидел капитана и успел пожалеть, что тот не относился к прекрасной половине человечества, чтобы применить к нему все меры воздействия.
— А сейчас вам стоит принять душ, тем более что вы прямо из капсул. Особенно это к тебе относится, Мари. Хоть врачи сказали, что ожоги не опасны, но охладиться не помешает.
— Разумеется, Рене, — игриво мурлыкнула та. — И ты к нам присоединяйся.
Мужчина мигом зарделся, чересчур поспешно отведя взгляд в сторону.
— Прекрати эти свои шуточки, Мари. И попрошу впредь уже звать меня капитан Холифилд. Хотя бы здесь.
— В тот раз ты меня о другом просил, — сладко облизнулась девушка, прищурившись, как кошка рядом с канарейкой.
Капитан вспыхнул, как свекла, раздраженно оскалился и сжал кулаки.
— Что за несносный ребенок, — сквозь зубы выдавил он. — Все свободны.
И не дожидаясь ответа, капитан чеканным шагом поспешил покинуть помост.
— Няшка, — прошептала Мари, а затем, развернувшись, взяла парней под руки и бойко произнесла: — Ну что, мальчики, в душ! Получим причитающуюся нам порцию наслаждения.
Утягиваемый девушкой к проему в коридор, Синдзи в растерянность смог лишь беспомощно переплетать ногами и попутно рассматривать фигуру девушки — ее влажные и блестящие волосы, хрупкую талию и соблазнительно подчеркиваемые облегающим костюмом округлые ягодицы. Она выглядела безупречно, она поражала своей раскованностью и легкостью в поведении, притом каким-то образом становясь центром всех событий, привлекая внимание к своей персоне и играючи умудряясь манипулировать окружающими. По крайней мере, лицами мужского пола.
«Прямо чары. Своей энергичностью и самоуверенностью она похожа на прежнюю Аску, но действует как будто легче или гибче. Гладкая до такой степени, что ее невозможно ухватить, но сама цепкая и какая-то хищная. Смотрит как будто на еду… Ох, как мне не нравится ее взгляд. В нем столько тьмы, что чувствуешь себя погружающимся в топь. Да еще и парень этот, не сказал ни слова, но у меня от него уже мурашки по коже».
Вскочив в коридор, Мари внезапно притормозила, оглянулась из стороны в сторону, тряхнув своими хвостиками, и вдруг сделала резкую подсечку назад, дернув руку Синдзи вниз. Тот, не ожидая подобного, кувыркнулся в воздухе и жестко плюхнулся на спину, отбив затылок о керамический пол. Когда искры в глазах чуть померкли, а дыхание восстановилась из сковывающей хватки, Синдзи слабо охнул и перевел взгляд на коварно ухмыляющуюся девушку, буквально режущую его на части сталью во взгляде.
— Это за то, что я чуть заживо не сварилась, пока ты там тормозил.
А потом вдруг она наклонилась, оседлала Синдзи и с неожиданной нежностью провела ладонями по его груди, скользнув ими вниз вдоль живота и остановив в области паха, пальчиками слегка помяв бугорок члена.
— А это за то, что ты такой милый, — без тени стеснения произнесла она, мгновенно сменив голос со стального на мягкий, чарующий, почти ласковый. — А еще — от тебя пахнет развратом. Я всего пять минут в компании с тобой, а уже истекаю под комбинезоном.
Она преподнесла ладонь к холмику на лобке и нажала на него пальцами, утопив в мягкую плоть. На щечках девушки тут же вспыхнул румянец, а в глазах сквозь стальную тьму заиграли яркие искры.
— Ты заставляешь меня гореть от желания, — пылко выдохнула она с опьяненным блеском во взгляде. — Как же я хочу растерзать тебя прямо здесь… ох… Но не буду.
Она вдруг резко поднялась и с высоты смерила Синдзи взглядом.
— Мы еще поразвлекаемся с тобой, не сомневайся. У меня на тебя большие планы, мой милый. Я прямо всем нутром ощущаю, меня с тобой ожидает целый океан веселья. Впрочем, всему свое время, но если тебе уже неймется, — она стрельнула взглядом на его слегка напрягшийся член, — можешь присоединиться к нам в душевой. Идем, Августин.
Она щелкнула пальцем, и седой парень, понурив голову, послушно кивнул.
— Да.
— Что «да»?
— Да, госпожа.
— Так-то лучше.
Цокая каблучками плагсюита, девушка уверенным шагом отправилась вперед по коридору, а ее напарник, грустно вздохнув, поплелся за ней, вдруг остановившись рядом с Синдзи.
— Она на тебя глаз положила, — сказал он приятным, но безрадостным голосом. — Я бы на твоем месте заперся в самом глубоком подвале. Беги от нее, Синдзи-кун, беги без оглядки.
Глядя на удаляющуюся парочку, тот не мог найти слов, ощущая одно лишь замешательство и стараясь привести мысли в порядок. И девушка, и парень здорово сбили его с толку: она своей разнузданностью, неприкрытым хищническим интересом и внутренней угрозой, он — загадочностью, которая исходила из его грустных рубиновых глаз и то появляющейся, то пропадающей улыбкой.
«Ладно парень, но девчонка совсем без башни. По-моему, это была даже не попытка соблазнения, я какая-то завуалированная угроза. Или просто игра. Что ж, хочется ей поиграть, поиграем. У меня тоже есть чем ответить».
— Йо, — вдруг раздался мужской голос сбоку.
Все еще находящийся в замешательстве Синдзи чуть не подпрыгнул, когда увидел у стены мужскую фигуру в брюках и сорочке с засученными рукавами, чью голову украшали длинные, схваченные в пижонский хвост волосы и вечная щетина.
— К-Кадзи-сан!.. — выдохнул он.
— Я гляжу, ты пользуешься популярностью у девушек.
Не убирая с лица приветливую, отчасти хитрую улыбку и прищур с глаз, мужчина непринужденно отлип от стены и подошел к Синдзи.
— Ты здорово изменился с нашей последней встречи.
Тот ощутил волну тревоги, поднявшуюся с пяток до груди. Что-то во взгляде Кадзи его напрягло.
— Вы правда так думаете?..
— Ну, а ты как считаешь? — он приподнял бровь. — Сразу две девочки в одном ларчике, да еще и каждодневная интрижка на стороне. Знаешь, ты смог переплюнуть старичков вроде меня.
Он положил руку на плечо Синдзи, отчего тот чуть не рухнул от тяжести его ладони.
— К чему вы клоните, Кадзи-сан?
— Ну как же, Синдзи. Хочу поучиться у более опытного коллеги. Скажи, — он перешел на заговорщицкий шепот, — как тебе удалось Рицко завалить? Я на нее десять лет потратил, но так и не растопил ее сердце, а тебе всего недели хватило. Я, кхм, завидую.
— М-Мне нужно идти, Кадзи-сан…
С его лица, наконец, медленно сползла улыбка.
— Куда идти? Твой дом окружила полиция. Близкие твоих случайных подружек объявили на тебя охоту, игнорируя прямой приказ командования НЕРВ. СБ уже не может справляться с кучкой местных городовых, до которых дошли подтвержденные доказательствами слухи о твоих приключениях. Некоторые факты уплыли далеко за пределы столицы и попали в руки тех, о ком тебе лучше не знать, вызвав, мягко говоря, фурор. Ты, Синдзи, даже представить себе не можешь, какие течения возникли и сколько планов рухнуло благодаря тебе. Не говоря уже о твоем отце, который за валом проблем по твою душу смог развязать себе руки от могущественных дяденек.
Синдзи похолодел.
— Ну, это все лирика, в конце концов, политиканы сами загнали себя в угол моральными нормами и личными интересами. Они слишком далеко, чтобы печься о судьбах простых людей, а вот мы, мы с тобой, Синдзи, мы обычные смертные и ничто человеческое нам не чуждо. Правда ведь?
И вдруг Кадзи сделал молниеносный выпад вперед, сбил его локтем на пол и придавил шею к земле одной рукой, а второй откуда-то выхватил пистолет, приставив его к виску Синдзи.
— Мы просто люди… — прищуренный по-братски заботливый взгляд мужчины так и не изменился, а вот голос его слегка сел. — И кто бы мог подумать… кто бы мог подумать, что им окажешься именно ты?
— В-Вы о чем… К-Кадзи-сан? — прохрипел Синдзи, с трудом хватая воздух ртом из-за пережатого горла.
Наконец, его взгляд посуровел, буквально облив того презрением.
— Я о том, что иногда человек может выйти за грань дозволенного. Даже если это приведет к большим бедам, даже если это станет причиной вселенской катастрофы, иногда человек просто не сможет потакать своим слабостям. Будь это жажда недосягаемой женской красоты, ее внимания, чувств или тела, или, может, желание убить — в жизни случается такой момент, когда противиться больше нет сил.
Синдзи задрожал, увидев в глазах Кадзи глубоко скрываемый, отчаянный огонь злости.
— Я пытаюсь сказать, Синдзи... — он выдохнул. — Как же сложно подобрать слова в таких ситуациях, знаешь? В общем… Нельзя силой завоевывать девушек. Никогда. Можно причинить им боль своим поведением, обидеть, ссориться, скандалить и прощать, но насиловать — это уже за гранью. А делать то, что делаешь ты — это... это... я даже не знаю, как это назвать.
Кадзи с улыбкой хохотнул, попытавшись скрыть внутреннее напряжение.
— В общем, что хотел сказать. Я не люблю убивать людей, это тоже неправильно и все такое. И уж тем более не люблю убивать детей. Но сейчас это именно тот случай, когда существует такая необходимость.
По мере того, как до Синдзи доходили слова мужчины, пот все сильнее пропитывал его рубашку, окуная в ледяную ванну.
— Ты ведь был таким хорошим пареньком... Слабым и хрупким, зато по-своему милым, но именно ты подавал больше всего надежд. А сейчас я даже не могу сказать, есть ли в этом чья-то вина или это жестокая судьба.
Дуло пистолета впилось в висок.
— Но знаешь, Синдзи, что меня сейчас останавливает от выстрела? Меня останавливает возможность того, что пуля вместо твоего черепа наткнется на невероятно тонкий барьер из полупрозрачных восьмиугольников, пробудив ненароком последнего Ангела.
— Ч-Что?.. — Синдзи перестал дрожать и раскрыл рот, услышав эти слова.
— Это просто теория. Гипотеза, высказанная одним умником на основании показателей МАГИ во время твоей предпоследний битвы с черным шаром, когда датчики зарегистрировали затухающее голубое поле Ангела, пробудившееся оранжевое поле Евы и, совершенно внезапно, излучение в белом, источником которого было нечто в капсуле. Одна эта маленькая деталь вызвала переполох такой силы, что власть имущие кирпичами испражнились и с испугу дали командующему карт-бланш на взятие ситуации под контроль и недоведении ее до точки невозврата, параллельно пытаясь отрубить ему руки. А тут еще события минувших дней, когда очередной посланник вылез без очереди и тем самым окончательно растоптал некие манускрипты, название которых тебе ни о чем не скажет.
Ошарашенный Синдзи, все это время не способный даже вдохнуть и моргнуть, вдруг ощутил, как сквозь страх и оцепенение его разбирает смех.
— Но если ты хочешь знать мое мнение, — продолжил Кадзи, — то это все дерьмо полное, бред шизофреничных сектантов. Я лично считаю, что ты — просто больной ублюдок, и пустить тебе пулю в лоб будет проявлением акта гуманности для всего человечества.
— Кадзи-сан, — вдруг перебил его Синдзи неожиданно окрепшим голосом. — Почему вы здесь?
— Э... — тот слегка опешил. — По-моему, это уже стало очевидно.
— Вы не поняли, Кадзи-сан. Полагаю, что вам наплевать на юных девочек, к которым я отношусь с куда большей теплотой, чем вы к своим. Вас задело, что из всей женской половины я сокрушил именно ваше сокровище, вашу ненаглядную и обожаемую барышню.
— Ты… — его взгляд потемнел.
— Избавьте меня от вашего лицемерия. Пока я насиловал Аску, Рей и Хикари, вы и пальцем не пошевелили, но стоило мне обойтись с чудесной Мисато подобающим образом, вы тут же без раздумий поставили судьбу мира из-за вдруг разыгравшейся ревности или что там у вас. Я повторю вопрос: почему вы здесь, а не рядом с Мисато, когда сейчас она больше всего нуждается в вашей помощи?
Впервые во взгляде мужчины проскользнула растерянная неуверенность.
— Подумайте, Кадзи-сан, что мне терять, а что вам. Окажись я Ангелом, для вас это будет конец. Времени все меньше и меньше, а вы делаете что угодно, лишь бы избежать встречи с той женщиной, которая никак не хочет исчезнуть из вашего сердца.
Тот внимательно бурил взглядом Синдзи, прижимая пистолет к голове до болезненной рези, как вдруг выдохнул, устало опустил плечи и отпрянул.
— Черт, так и знал, что ничего из этого не выйдет, — он убрал пистолет в кобуру на поясе за спиной и отряхнул руки.
— Вы блефовали? — Синдзи не без труда приподнялся, потирая затекшую шею.
— Почему же? Серьезно чуть не выстрелил. Но в одном ты прав — это может повлечь еще большую беду. Или, может, я ошибаюсь, кто знает…
— Тик-так, Кадзи-сан. И будьте осторожны, не умрите раньше времени.
— Ага. Учту, — он задумчиво поскреб щетину и затем с вернувшимся дружелюбием произнес: — Только тебе того же пожелать не могу. И кстати, про облаву я не врал.
А затем, развернувшись, беспечно засунул руки в карманы и неспешно побрел по коридору, насвистывая себе что-то под нос. Синдзи еще с минуту пролежал на полу, унимая дрожь в руках и приводя мысли в порядок, а потом поспешил подняться.
«Я — Ангел… Ага, как же. Идиоты. Не знаю, что из того, о чем обмолвился Кадзи-сан, есть правда, а что блеф, но теперь придется быть крайне осторожным. Кажется, они и вправду решили взяться за меня всерьез. Что ж, просто прекрасно, я все ближе и ближе к финалу. Но вот дважды за десять минут быть сваленным на пол, эта тенденция меня уже не радует. И… черт, мои вещи же остались в раздевалке».
Из вещей значились лишь ключи, которые Синдзи в спешке захватил с собой, уходя из дома, но оставлять их он не собирался. Быстро пробравшись в раздевалку душевой и убедившись, что в ней никого не было, он быстро открыл свой шкафчик, схватил ключи и собрался было поспешить скрыться, как вдруг его внимание привлек шум из душевой. Судя по работающему крану, тот седовласый парень находился еще там, и Синдзи ни за что не собирался присоединяться к нему, даже несмотря на свою пропитанную LCL одежду, однако до его слуха донеслись едва различимые за плеском воды вскрики. Чувствуя, что лезть туда совершенно не следует, но все же не в силах бороться с любопытством, он осторожно завернул в проход и выглянул за угол.
Там сквозь завесу пара и брызги работающего душа различалась диковатая картина: обнаженный Каору, прижимая лежащую и бьющуюся на скамье Мари, очевидно, вгонял в нее член, а та в ответ лишь хрипло стонала, пытаясь ударить его по лицу, пихая бедрами и изгибаясь, словно ее пронзали жалом. Только сейчас обескураженный Синдзи догадался, что парень душил девушку, сцепив свои руки на ее тонкой шее и вдавливая ее в скамью, а она отчаянно сопротивлялась, с каждым рывком слабея от удушения. Хрип медленно сменялся сиплым шипением, ее руки из последних сил полоснули его грудь, оставив на белоснежной коже длинные глубокие царапины, а Каору в довесок еще чуть приподнял голову девушки и с силой приложил ее о скамью. Через полминуты судорожные подергивания девушки стихли, и лишь глубокие толчки вбиваемого члена ритмично колыхали ее тело.
Синдзи не шевелился, следя за затухающими конвульсиями девушки, но вдруг вздрогнул, когда обнаружил на себе взгляд седовласого парня. Тот, несмотря на обильный пар в душевой, внимательно сверлил его взглядом, не переставая входить в Мари и сдавливать ее шею. В его отчетливо различающихся алых глазах, однако, не читалось ни вожделения, ни страха, ни усмешки, а одна глубокая и болезненная тоска, лишь на каплю разбавившаяся теплотой при виде Синдзи. От этого взгляда Синдзи ощутил неуютное покалывание в душе и даже легкую оторопь, сам не понимая отчего, но тут Каору вдруг замедлил ритм, отпустил руки с шеи Мари и чуть приподнялся. Девушка поначалу не шевельнулась, но потом слабо качнула головой, вдохнула полную грудь воздуха и резко выдохнула, произнеся с хрипотцой:
— А-а-а-а-а-ах!!! Почти кончила, уже без сознания была, — она сладко потянулась и после поднесла пальчики к его соскам, с силой сдавив их ноготками. — Но почему так слабо, девочка моя? Я же просила бить до сотрясения мозга.
— Прости, — Каору опустил взгляд.
— Ладно, потом отыграюсь, — она приподнялась и обняла его за плечи, — а сейчас я бешено хочу кончить. Так что постарайся хотя бы здесь не облажаться, Белоснежка.
Парень послушно принял девушку в объятия, спрятав лицо в ее длинные распущенные спутавшиеся от воды волосы и, развернувшись, насадил ее на член. Та тут же неистово запрыгала на нем, неожиданно быстро войдя в раж после почти полного бессилия и притом дико закричав, запрокинула красное лицо с широко раскрытым в экстазе ртом и начала тянуть Каору за волосы, как за поводья. А он, бросив последний взгляд на Синдзи, словно прощаясь, развернулся и сам растянулся на скамье, устроив на себе Мари. Девушка, без всякой застенчивости визжа от наслаждения, замотала головой, заскакала наездницей на теле парня, и лишь на несколько секунд ее разгоряченный взгляд выловил за завесой пара стоявшего у угла Синдзи, одарив его хищнической улыбкой. А потом, как ни в чем не бывало, она продолжила прыгать на члене Каору, привставая на пике так, чтобы его головка почти выходила из киски, и резко насаживаясь на него до основания, закатывая глаза в низшей точке.
— А-а-ах!!! Да-а-а!!! Рви меня сильнее, девочка моя, пронзай глубже!!! Мха-а-ах!!! Сейчас!.. Почти!.. Гха-ах!!! Вот, уже… шейка раскрылась!.. Давай, входи в нее! Мгх-х… Кха!!! Твой птенчик уже в моей матке!.. Глубже, раздвигай ее, рви со всей силой! О-о-ох!!! Кончик уже бьется о верхнюю стенку моего колокольчика!.. Ах!!! А-ах!!! Еще сильнее, пронзай насквозь, прямо в животик! Пусть вся твоя сперма заполнит меня до краев всех щелей!!!
Продолжая остервенело кричать, Мари стала бить парня по щекам, не стесняясь отдавать вполне ощутимые тычки кулаками и локтями, и, хоть это и было трудно различить за паром, раздирать его грудь ногтями. А тот лишь смиренно удерживал бедра девушки на себе, терпеливо снося удары и все учащеннее дыша.
Как бы его не интересовало это дикое зрелище, Синдзи больше не хотел наблюдать за той парочкой. Кажется, они были полностью довольны друг дружкой, да и после разговора с Кадзи он пока не желал развлекаться, но больше всего Синдзи смущал этот ненасытный кровожадный взгляд с нескрываемым огоньком безрассудного помешательства. Поежившись от неуютного ощущения в душе, он оставил парочку наедине и поспешил покинуть уборную душевой.
Забыть увиденное не составило особых проблем, стоило лишь прокрутить в голове слова Кадзи. Мысль об Ангеле он сразу пропустил, в перипетиях сложных отношений неких власть имущих и его отца разобраться не представлялось возможным, а вот речь о засаде вокруг его дома заставила всерьез призадуматься. Просто потому, что она звучала наиболее правдоподобно — в конце концов, рано или поздно кто-то из жертв должен был сорваться или привлечь спецслужбы. Огорчало лишь то, что девушки остались дома без него, беззащитные и не способные избавиться от нежелательных лиц. Их просто-напросто могли увезти, якобы в целях их безопасности, а этого Синдзи крайне же желал. Но успокаивала мысль, что у них там свои разборки, и в общем бардаке у него был шанс проскочить незамеченным, тем более что по словам Кадзи СБ все еще должна была обеспечивать его безопасность. Впрочем, в его положении Синдзи не собирался никому верить и ни на кого полагаться.
Покинув базу НЕРВ и немного поразмыслив у развилки, Синдзи все же решил добираться до дома пешим ходом — вполне вероятно, что транспорт мог уже проверяться патрулями. Постоянно оглядываясь, он не заметил за собой преследования, хотя догадывался, что следить за ним можно было и совершенно неочевидным способом. Главное — его не схватили в первые же минуты нахождения на поверхности.
Ранним утром, когда солнце только-только показалось над горизонтом, улицы еще оставались пустынными, и это, с одной стороны, явно выдавало одиноко плетущегося по дороге молодого парня, а с другой, позволяло ему вовремя скрываться в подворотнях при первых признаках опасности. К таковым отнеслись несколько проехавших мимо гражданских машин, и, что заставило особенно понервничать, один автомобиль патрульной службы полиции, двигавшийся преднамеренно медленно, чей экипаж внимательно всматривался в каждый проулок.
Подождав, пока улица вновь станет безлюдной, Синдзи осторожно перебежал дорогу и направился вдоль линии монорельса на север, к апартаментам Мисато. Пусть Токио-3 являлся не самым большим городом на его памяти, но массивные кварталы с величественными конструкциями, лишь издали напоминающими жилые здания, заставили его изрядно вымотаться, когда он через полтора часа добрался до жилого района. К тому времени улицы уже заполнили местные обыватели, направляясь на работу, и скрываться от патрульных машин стало немного легче, хотя в противовес самих полицейских стало сложнее обнаружить. Ноги уже начали ныть от усталости, к которой еще присоединился недостаток сна и не самый приятный запах от одежды, да и желудок в тихом урчании начал подавать первые признаки голода, но Синдзи продолжал двигаться к своей цели, пока по бокам от улиц не стали проявляться знакомые очертания домов. Уже жилые здания, а не грозные монументы из стекла и бетона вырисовывались в дальнем конце улицы, и, скрываясь в грязном переулке под скоплением пучков смотанных проводов на мачтах, Синдзи устало прислонился к холодной каменной стене. До финиша оставалась сотня-другая метров.
Однако радость его поубавилась, когда в одном конце улицы обнаружилась полицейская машина, а потом на другом, блокируя подступы к дому. Потратив еще пятнадцать минут на обход и не без труда перебравшись через высокий сетчатый забор, Синдзи вышел с другой стороны улицы, но и там обнаружил патрульный пост. Двое полицейских, переговариваясь по рации, внимательно просматривали широкую дорогу и площадку перед домом, едва не заметив его за мусорным контейнером. Чертыхнувшись, Синдзи осторожно выглянул с другой стороны, и взгляд его уже мог четко разглядеть дом вместе с горящими окнами на последнее этаже, как и тот факт, что двор был пуст. Однако по обе стороны дороги невдалеке виднелись припаркованные фургоны, блокирующие подъезды между полицейскими машинами и двором.
— Ну мать вашу… — раздосадовано протянул Синдзи. — Нужно быть невидимкой, чтобы пробраться незамеченным через этот кордон. И как назло там сплошное открытое пространство.
Он еще помнил, что, возможно, полиция не ладит с людьми из СБ, которые, видимо, обосновались в фургонах, но испытывать судьбу у него желания не возникало. Вздохнув, Синдзи поспешил убраться с улицы подальше, пока его не заметили. Дело принимало неутешительный поворот, и теперь мало того, что девочки оставались предоставленными сами себе, он еще оказался без денег, жилья и в положении загнанного зверя. Все это было вполне ожидаемо, но случилось слишком внезапно, чтобы он успел подготовиться.
«А, ладно, я и так предполагал подобный исход. Пора приступать к завершающей стадии, раз уж меня так упорно к ней толкают. Но девчонок я просто так оставить не могу, мало ли что может случиться. Что же такое придумать?..»
Просидев за контейнером четверть часа и удостоверившись в полном отсутствии оживленности перед домом, а заодно дав отдых ногам, Синдзи поднялся и с осторожностью стал выбираться из проулка. Пока в голове не возникло никаких идей, он решил отсидеться где-нибудь в глуши и уже в безопасности продумать план дальнейших действий. Несмотря на вновь возникшую ноющую боль в ногах, он заставил себя идти назад — к торговому району, где располагался большой парк, бары, кинотеатр и прочие увеселительные заведения. Когда-то давно он уже сбегал туда, еще по наивности надеясь скрыться от своих проблем и замкнуться в своем уютном внутреннем мирке. Сейчас это выглядело до ужаса забавно — и его наивная попытка спрятаться, и те самые проблемы, что заставили его сбежать, по сравнению с текущим-то положением. Но, в отличие от тех дней, сейчас у Синдзи была четкая цель, и осознание ее, стремление и жажда достигнуть ее придавали ему сил и заставляли лишь усмехаться перед ничтожными трудностями.
«Я, черт побери, столько прошел не для того, чтобы забиться в темный угол и пускать слюни от уныния. Я уже на вершине, и сейчас меня сдерживает лишь предел собственных сил. Мне нужно больше возможностей. Больше власти».
Впрочем, размышлять о высоком было куда проще, чем действовать, тем более что прибытие новых пилотов и последнее волеизъявление отца, отстранившего его от управления Евой, сильно спутали ему карты. Не для того он выводил из игры девушек, чтобы на их место прислали замену.
«Ну, с этим все просто — нужно лишь позаботиться о новичках и делов-то. Хотя эта Мари мороз по коже вызывает. Несмотря на ее сногсшибательность и полную развязность в личных делах, мне почему-то не хочется вступать с ней в тесный контакт. Ладно, есть и другие пути».
Немного разобравшись с бардаком в голове, Синдзи, уже от усталости едва волоча ноги, наконец, добрался до развлекательного района. Время почти приблизилось к полудню, а в животе от голода будто образовалась дыра, настойчиво требующая наполнить себя хоть какой-то пищей и в протест огрызающаяся изжогой. Потратив некоторое время, чтобы найти тихое и безлюдное место, Синдзи решил остановиться возле старого детского парка развлечений, ныне находящегося в крайне запущенном состоянии: большая часть аттракционов была разобрана, и пустыри заполняли лишь невесть как проросшие деревья на покрытых мхом бетонных площадках, а глухие углы уже почти превратились в джунгли с непроходимой стеной кустарников и высокой травы. Даже здесь, в центре технократического оплота человечества, природа брала свое и переустраивала мир в одной ей ведомой гармонии.
Найдя место за поросшим виноградником забором, Синдзи присел на дряхлую сломанную скамью и с удовольствием вытянул вперед ноющие ноги. В этом островке безмятежности, скрытом от внимания прочих людей, он ощутил удивительное умиротворение, тенью мелькнувшее за лавиной навалившихся тревог и забот. Пусть все трещало по швам, пусть вся его жизнь катилась в пропасть, где-то глубоко в душе вновь проснулась та неловко трепещущая теплота, которую он старательно пытался закопать в самые глубокие недра. Вид детских игровых площадок с качелями, песочницей, каруселью и турникетами причудливых конструкций, пусть и занесенных пылью времени, вновь пробудил глубокую тоску, что вела за собой боль от утраты всего нежного и бережно хранимого, что связывало его с мягкостью и сердечностью, непременно сопровождающими детские воспоминания, и, с чем бороться было сложнее всего, образы девушек. Восхищающе величественный шторм упоения Аски, успокаивающе кроткий шепот Рей, заботливо утешающие объятия Мисато — Синдзи даже представить не мог, сколь велика может быть печаль от потери всех этих горьких радостей. А вместе с ними и слабость, безволие, уныние, страх, и еще целая сонма шипов, делающих его самим собой, а теперь растоптанных ради великой цели. И все, что ему оставалось, — двигаться вперед, вниз, даже не допуская мысли, что он где-то мог ошибиться.
Пока мысли окончательно не вгрызлись червями сомнений, Синдзи решил сосредоточиться на собственном голоде и, прежде всего, решить вопрос с пищей. Беглый осмотр карманов не обнаружил ни монетки, но, что уже казалось не смешным, выявил до боли знакомую горстку знакомых пилюль.
— Полиэнергетический нутрицевтик… — задумчиво протянул Синдзи. — И какого черта я с ними таскаюсь? Нет бы взять деньги, а не эту наркоту…
Не долго думая, он отправил препарат в рот, уже прекрасно зная, что его ожидает. Через минуту голод утих, но не исчезнув, а спрятавшись куда-то в глубины сознания, и вместо него душу заполнила невыносимо мутная вязкая тьма, терпеть которую можно было ради одной элементарной выгоды — она затмевала собой все личные чувства.
«Забавный способ реализовать плод собственного воображения от одолеваемых желаний».
Еще через пару минут усталость, физическая и эмоциональная, вместе с животным голодом перевалили за крайнюю черту, и Синдзи незаметно провалился сон.
— Отпустите!
Последняя фраза, яркой вспышкой разорвавшая пелену забвения, громом вспыхнула в голове Синдзи, заставив его резко вскочить на скамье. Дневной свет тут же резанул по глазам, окончательно стерев смутные остатки сна и вместо них заполнив голову гулким эхом, но зловещее наваждение быстро пропало, вернув сознание к реальности.
— Черт, сколько же я проспал?!
Потерев веки, Синдзи устремил слезящиеся глаза к небу и среди жидких облачков персикового оттенка обнаружил солнце, подступающее к крышам высотных зданий.
— Так, время уже перевалило за обед. Кушать хочется неимоверно. Но что же мне там приснилось… Ах да!
В голове, наконец, сформировалась мысль, которая бурила его мозг за секунду до пробуждения.
— Я должен зайти в квартиру Рей. У нее должно остаться немного еды, плюс можно умыться от этой проклятой жижи и постирать одежду. Дом тоже может быть под наблюдением, но я что-нибудь придумаю.
Не теряя больше ни минуты, Синдзи встал на ноги, тут же ощутив тяжелую резь в мышцах, будто их залили ртутью, но заставил себя двинуться вперед, стараясь не думать, сколько еще ему придется пройти пешком.
К кварталу, где жила Рей, он добрался еще за час с лишним, окончательно изнуренный и лишенный сил. Глядя на однообразный ряд старых потрескавшихся высоток, Синдзи с дрожью представил, как ему придется убегать от возможной засады, если таковая обнаружится. Хоть дворы между домов совершенно не проглядывались со стороны, по обеим сторонам улицы простирались целые пустоши, заполненные магистралью с одной стороны и стройплощадкой с другой. Учитывая ломоту в ногах, стремглав мчаться ланью от преследователей по полям возможным не представлялось.
«Да и черт с ними. Это всего лишь мелкая досадность, как только появится очередной Ангел, они сразу вспомнят, кто их шкуры спасает. Вроде бы».
Собравшись, Синдзи медленно побрел по теневой стороне улицы, до боли в глазах вглядываясь в темные проемы подъездов, безжизненные окна и окончания улиц, растворяющиеся в искажающих воздух волнах жара.
«М-да. Надеюсь, по запаху пота меня не учуют».
До дома Рей оставалось еще пару зданий, а общую безлюдность района нарушил лишь проехавший по дороге мимо строительный грузовик с щебнем, и Синдзи уже успел успокоиться, как вдруг на углу последнего корпуса кто-то резко схватил его за шиворот, втащил в подъезд и закрыл рот рукой. Тот машинально взвыл через рот, брыкнулся, впустую резанув воздух руками, и только сейчас обратил внимание на две мягкие округлости, прижавшиеся к его спине, и на хрупкость ладошки, сжимающей рот.
— Ты чего здесь забыл? — прошипел девичий голос. — Хочешь, чтобы тебя поймали?
Воспользовавшись ослабшей хваткой, Синдзи высвободился из прижимающих его и на удивление сильных рук, резко развернулся и, уже не испытывая особого удивления, взглянул на Мари.
— На тебя там облаву устроили, — по-заговорщицки метнувшись взглядом из сторону в сторону, словно сама скрываясь от погони, прошептала девушка. — Они, конечно, сомневаются, что ты придешь, но, как видишь, даже загнанный зверек совершает глупые проколы.
Унимая участившийся от испуга пульс и поправляя выскочившую рубашку, Синдзи оглядел Мари. Та без своего кичливого комбинезона чудесным образом перевоплотилась в миленькую девушку: темно-коричневые чулки, туфли на плоской тяжелой подошве, яркая юбка-шотландка, увенчанная нашивкой с чьим-то гербом блузка навыпуск с короткими рукавами и зеленый галстук, составляющие собой форму западной школы. Лишь ее очки и ободок с клипсами так и остались украшать голову.
— Ты чего здесь делаешь? — с легкой хрипотцой от жажды произнес Синдзи.
— Провожу дислокацию местности. Я уже была у твоего дома, полюбовалась на это стояние баранов. Еще в школу заглянула, там тоже не без полиции. Ты не удивляйся, я уже все знаю. Пока ты шатался по городу, я наладила связи с представителями местных структур, от полиции, до Службы Безопасности и военными, благо что они все в одном месте находятся, и провернуть дело оказалось сущим пустяком, — Мари отчего-то игриво ему подмигнула.
— А… вот как?
— Вот так. То есть… — она вдруг округлила глаза, — ты не подумай, я тут не поджидала тебя специально. Было бы слишком невероятно допустить, что из всех точек спасения ты выберешь самое небезопасное, а потом еще тратить весь день на твои ожидания.
Глядя на легкость в поведении девушки, на ее почти беззаботную общительность, Синдзи стал невольно ощущать, что опаска перед ней начала утихать.
— Я не о том. Откуда ты вообще столько знаешь?
— В смысле? О тебе? Ну, мальчик мой, ты вообще-то знаменитость. Ролики с твоим участием уже обошли весь Интернет, да еще эта тяжелая атмосфера при упоминании твоего имени у местных спецовиков, и еще твой жутковатого вида папаша. То есть… ты ведь не против, что я о нем так? Вы вроде как не в лучших отношениях.
— Не против, — буркнул Синдзи.
— Ладно, извини, не хотела задевать больную тему. В общем, о чем я: еще до прибытия в Японию я знала, что из трех пилотов один — подающий надежды юноша — оттрахал двух других, фактически исключив их из активной группы. Разумеется, тогда эта информация не являлась общедоступной, но я умею раскрывать чужие секреты, — она хихикнула. — Ну вот. А уже в Японии я увидела тот офигенный ролик сначала с немкой, а потом и с тобой, в лучших традициях ку-клукс-клана линчующих трех каких-то шлюшек из школы. Как не пытались спецслужбы, устранить утечку им не удалось, и сцена «ИРЛ-изнасилования» стала хитом в узких кругах, заодно сделав из тебя героя. Или дьявола, здесь мнения разошлись.
— Правда?.. — отчего-то от этой простой истины, которую он мог осознать и сам, у Синдзи в волнении закололо на сердце.
— Еще бы, — Мари сверкнула линзами очков, широко улыбнувшись, будто по-волчьи оскалившись. — Потому-то ты меня так заинтересовал, и еще до вылета я начала собирать о тебе всю возможную информацию, а уже здесь, наплевав на подготовку и обычные развлечения, я направила все свои усилия на установку контактов и выуживание данных. Небезрезультатно, как ты можешь заметить, и это еще видимая часть, прошел лишь один день. Без сна и отдыха я обрабатывала источники, и, хо-хо, оно того ой как стоило! Ведь, я сразу же ощутила, что мы с тобой из одного теста, родственные души!
— Ты о чем? — нахмурился Синдзи.
— Слушай, я не из этих. Мне плевать на последствия, на мораль и порядок, я ценю лишь ощущения и яркость жизни. То, что ты творишь, я одобряю целиком и полностью. Нет, я восторгаюсь этим! Синдзи, это было… охренительно! И сейчас я хочу сказать тебе — я полностью на твоей стороне. Я помогу тебе во всем, какова бы ни была твоя цель. Я стану твоей правой рукой, левой, ногой, без разницы, я готова служить тебе и быть твой лучшей игрушкой, твоей преданной собачкой, рабыней! Скажи лишь слово — я накинусь на любого, поведи хоть бровью, и я расстелюсь перед тобой, раскрыв специально для тебя все свои щелочки. Я на все готова ради такого!
Слушая ее пламенную речь, ошарашенному Синдзи вдруг показалось, что стальные глаза девушки засияли каким-то внутренним огнем, словно источая изумрудный блеск, но потом быстро померкли, и он решил, что это был всего лишь блик от очков. Тем более от странных мыслей его отвлекло урчание в животе.
— Ой, какая же я балда. Ты же не ел ничего, наверное. Вот, у меня есть с собой немного.
Мари сбросила с плеча небольшой рюкзак, и не успел Синдзи напрячься, как та достала из него розовую коробку с бенто и бутылку с желто-зеленой жидкостью. Открыв посуду, она выложила из нее аппетитные онигири — слепленные рисовые шарики с водорослями и начинкой, судя по виду, из тунца. В бутылке, источая дурманящий аромат, оказался холодный зеленый чай.
— Угощайся, не стесняйся, — она благолепно поднесла ему пищу, разложенную на крышке бенто.
Несмотря на аппетитный до головокружения аромат, Синдзи недоверчиво поднял брови.
— Это вообще съедобно?
— Боже… — Мари закатали глаза. — Смотри.
И без промедления она схватила крайний шарик, запихнула его в рот и запила из бутылки большим глотком чая.
— Вишишь? — с набитым ртом произнесла она. — Вще фкущно и щъедобно.
Не в силах больше противиться, Синдзи взял один кусочек, отправил в рот и затем глотнул ароматного чая. Вкус умопомрачительной волной наслаждения распространился по животу, заставив расплыться в счастливой улыбке, и он даже не успел заметить, как умял оставшиеся шарики, вдоволь напившись блаженной жидкости.
— Я тебе еще как-нибудь приготовлю, — радостно хлопнула в ладошки Мари и бодро поднялась с земли, на которой они и устроили трапезу.
На секунду Синдзи показалось, что за краем встрепенувшейся юбки он различил розовый блеск ее ягодиц, намекнувший на полное отсутствие трусиков на девушке. Та, заметив его взгляд, неожиданно дернулась, вскочив, и вцепила руки в края юбки.
— Ты видел? — быстро спросила она.
Синдзи помотал головой, сам не уверенный в том, что видел, однако его дальнейшие слова пресекла вспыхнувшая искорка во взгляде девушки.
— Хочешь еще посмотреть? — чуть улыбнувшись, сладким голосом переспросила она и, не дожидаясь ответа, задрала юбку.
Остолбеневший Синдзи не мог ничего с собой поделать, когда его взгляд сам опустился на гладкие бедра девушки, на которых действительно отсутствовало нижнее белье, однако щелочку киски под темным пушком не лобке скрывал прилепленный вдоль лейкопластырь.
— Здорово, правда? — притихшим тоном произнесла она в будто бы потяжелевшем дыхании. — Такие восхитительные ощущения, чувство свежести и волнение от внезапно подувшего ветерка… Ах, это неописуемо. Жаль, вам, парням, этого не испытать.
Ее глаза прищурились.
— А хочешь узнать, что там за пластырем?
И вновь не дожидаясь реакции опешившего Синдзи она сорвала полоску, и тут же из лона хлынул густой тягучий поток белесой жидкости, плюхнувшись на землю и расплывшись по ее красным половым губкам.
— А-ах… — выдохнула Мари. — Сколько же ее там… Почти вся растворилась и теперь плещется в моем колокольчике… М-м-м…
С легким стоном она просунула пальчики под струю вытекающей жидкости и без промедления отправила их в рот, начав слизывать белую массу, словно мед. А Синдзи с возрастающим изумлением только лишь переводил глаза с ее блаженно расплывшегося в удовольствии лица и обратно на киску, чьи дольки горели уставшим алым сиянием, возникающим только после бурного секса. Мари, хихикнув, вновь опустила руки к струйке, но теперь не просто подставила под нее пальцы, а одной зацепила краешек чуть выдавшегося скатавшегося лепестка и неожиданно сильно оттянула его в сторону, настолько далеко и сильно, будто это была мягкая прорезиненная ткань. Половая губа, сама по себе небольшая и плотная, вытянулась до белой рези, и из открытой щели влагалища вырвался настоящий ручей спермы, однако Мари быстро подставила под нее свободную ладонь и вдруг легко погрузила ее прямо между распухшими дольками, утопив в мягкой плоти нутра. По ее запястью тут же устремились вязкие дорожки семени, однако лицо девушки вспыхнуло наслаждением, заставив ее высунуть язык и восторженно вытянуться, и вот рука почти целиком скрылась во влагалище, чья кожица плотно облепила запястье, перекрыв вытекающий поток жижи. Мари пискнула, начав водить рукой внутри себя, невольно сгорбилась и закатила глаза в экстазе, и тут на ровной плоскости ее животика, прямо над холмиком лобка с аккуратными каштановыми волосиками, изнутри стали проступать пальцы ерзающей в чреве ладони. Сначала еле заметные бугорки, вздымающиеся над гладью кожи, а потом настоящие вздутие образовалось в основании ее живота от елозящей руки, то сжимающейся в кулак, то вытягивающейся и проскальзывающей все глубже.
— Вот… почти… Мха-а-а-ах!.. Проникла… Ах!.. Почти проникла… в матку… А-а-а-ах!!!
Ее пальцы утонули где-то в глубине чрева, ноги девушки затряслись, обезумившие от лавины возбуждающих чувств глаза закатились, и тут рука вырвалась наружу, оросив землю клубками белесой жидкости, но притом держа в сжатой лодочкой ладони целую горсть спермы. Не долго думая, Мари сразу же отправила ее в рот, залив в горло молочную массу из поднятой над головой руки, и сразу же начав неистово облизывать пальчики с ладонью, словно кошка валерьянку.
Изумленный Синдзи, не в силах проронить и слова, смотрел за этим действом, чувствуя, как все больше начинала кружиться его голова. Несмотря на всю дикость ситуации, его член поддался первичному позыву и стал медленно набухать в брюках. А девушка, вычистив руку до блеска от слюны, довольно вздохнула, чавкнула, лениво прожевав остатки спермы во рту, облизнулась и, наконец, произнесла:
— Прости, не удержалась. Она так болталась в моем влагалище, что, кажется, сделай я еще один шаг, и пластырь тут же сорвало бы, залив мне все бедра семенем. Все-таки подарок от трех мужчин, ух, какие они неудержимые были. Ну, сейчас, вроде, полегчало.
Сквозь помутневший взгляд Синдзи с трепетом, раздавшимся жаром по всему телу, заметил, как прищурилась Мари.
— Черт, не могу больше терпеть, — промурлыкала та. — Давай поиграем в игру.
Она поднялась, развернулась спиной к Синдзи, задрала юбку, раздвинула ноги пошире и нагнулась, обнажив сияющую расплывшейся белесой влагой щелочку киски.
— У тебя три минуты, чтобы дать мне кончить. Награда, возможно, будет не столь велика, но за поражение последует куда более серьезное наказание.
— Что?.. — спросил Синдзи, чувствуя, как запульсировали его виски и надавило в груди.
— Заставь меня кончить. Любым способом. Это будет элементарно, я уже вся на взводе. Две пятьдесят.
Она завиляла задом, невольно заставив половые губки затереться друг о дружку и вытолкнув из влагалища остатки спермы.
— Давай, Синдзик, не робей. Не брезгуешь же ты на самом деле, после всех твоих приключений? Просто вставь свой член в любую из дырочек, как тебе нравится. Или, если желаешь, можешь всосаться в мою киску ротиком. А может быть, тебе нравится попка? Она читая, поверь, там можно глубоко язычком поработать. Ну чего же ты, Синдзик, осталось всего две с половиной минуты.
Тот следил за виляющим задом девушки с такой открытой и манящей щелочкой, с аккуратной дырочкой ануса, чувствуя, как начала закипать его кровь и член уже с болью уперся в ширинку, но все же не двигаясь. Тогда Мари шлепнула себя по ягодицам, чуть раздвинув их одной рукой, а вторую пропустила под животом и стала ласкать себя, мастурбируя киску.
— О-ох… уже промокла насквозь, Синдзик… Смотри как там все мягко и гладко… Ах… как громко чавкает… Ну чего же ты сидишь, балда?.. Сделай уже хоть что-то, пронзи меня своим колом, отшлепай, растерзай, я тебя ни в чем не ограничиваю!.. Скорее же, осталось полторы минуты…
Внутри все будто вскипело, зрение то расплывалось, то концентрировалось на невероятно возбуждающих гениталиях девушки, сейчас сгорающих от вожделения и ласки, однако Синдзи не шевелился, ощущая нависшую в душе грозу.
— Ах… А-а-ах!.. — дыхание Мари уже сорвалось в стон. — Да сделай ты ну хоть что-нибудь! Я уже так взвинчена, что готова кончить от одного твоего касания! Синдзи, ну умоляю, поглоти меня, накинься, как ты это обычно делаешь, изнасилуй со всей свой страстью, со всей силой, причини мне всю возможную боль, прошу тебя!!!
Она почти взвыла, рухнув на колени, и, не переставая теребить свою воспаленную киску, подползла к нему вплотную, остановившись всего на расстоянии ладони.
— Давай же, давай, доставь мне это чувство!.. Осталось меньше минуты… Бей меня, Синдзик, сокруши меня, переломай мне все кости, порви мою плоть, доставь меня на вершину, прошу! Прошу тебя!!!
С ее красного лица закапала слюна, разгоряченный взгляд, будто опьяненный, заметался между его глазами и ширинкой, вздымающейся от возбужденного члена, но Синдзи за бурей будоражащих душу чувств ощущал все сильнее охватывающий его страх, сковавший тело.
— Ну же, просто прикоснись, моя киска уже хлюпает сама по себе!!! Она готова поглотить твой член до самого дна, дай мне только ощутить тебя, Синдзик, умоляю! Тридцать секунд!!!
Мари выгнулась дугой, приставив к его лицу свое трепещущее лоно, ритмично пульсирующее и сокращающееся будто само по себе, начав еще дополнительно ласкать губки с такой силой, что почти вырвала их с корнем, оттягивая на невероятную длину и раздвигая складки до гладкости нежной плоти.
— А-А-А-АХ!!! Я на грани!!! Еще миг!!! Я уже готова кончить!!! СИ-И-И-ИНДЗИ-ИК!!!
Его обхватил яркий одурманивающий аромат, исходящий из киски, настолько притягивающий, что член почти начал источать эякулят, сам подойдя к пику наслаждения, и Синдзи уже почти поднял дрожащую руку, не в силах бороться дальше.
— Ну же!!! Ну же!!! Десять!!! Просто лизни!!! ЛИЗНИ МЕНЯ!!! ХОТЯ БЫ ПОДУЙ НА МОЮ ЩЕЛКУ!!! СИ-И-И…
И вдруг она замолкла, резко вскочила и сухим тоном произнесла:
— Ноль.
В ту же секунду Синдзи ощутил, словно его голову окунули в чан с вином, сознание, озарившись ослепляющей вспышкой, стало меркнуть в непреодолимой сладкой пелене, и спутавшиеся в неконтролируемом хаосе мысли обрушились в мутную бездну. Сквозь пелену слабо различающихся разводов перед глазами, буквально пинками заставляющих его разум отключиться, до его слуха донеслись едва различимые слова:
— Такой наивный… Тебя так легко было подловить.
Слова девушки словно потонули в непроницаемой мути, облепившей мозг.
— Неужели ты мог подумать, что я стану твоей игрушкой? Нет, дурачок, все обстоит как раз наоборот.
Эхо в голове почти сделало ее речь невнятной.
— Но знаешь, я дала тебе шанс, мы могли бы знатно повеселиться, ты был бы моей безделушкой на пару дней и мог бы легко отделаться. Однако ты отказался, и я решила вместо совместных забав открыть тебе один секрет, — голос Мари, тусклый и плавающий, сошел на шепот. — Вершина наслаждения — она в боли. И я тебе это покажу… У меня на тебя огромные планы, но главное — мы вместе создадим это чувство… Ты поможешь мне… Я уверена.
Зрение полностью отключилось, когда где-то рядом возникла еще одна фигура.
— Ты достал машину?
— Да, госпожа.
— Ладно тебе уже дурачиться. Грузи этого, анестетик, кажется, уже и на меня начал действовать. Только сцепи покрепче, он прыткий.
«Отпустите…»
Чувствуя, как тело сделалось бесчувственно ватным, и воспринимая лишь собственное дыхание, Синдзи в последних остатках рушащегося сознания ощутил ласковое прикосновение к своей щеке.
— Я устрою тебе ад, дорогой…
И затем он провалился во тьму.