Утро встретило Синдзи тошнотворным, выворачивающим наизнанку запахом медикаментов. Уже до омерзения знакомый потолок возвестил его о возвращении к реальности, а конкретнее — в палату госпиталя специального медицинского корпуса НЕРВ. Писк пульсоксиметра и ноющая ломота по всему телу подтвердили его худшие опасения — он остался жив и более того, судя по ослабшим ощущениям в конечностях и остаточной мути в животе, он не получил тяжелых травм. Куда больше этого его мучила боль, но не физическая, а внутренняя, как будто от его души отрезали кусочек, порвали и втоптали в грязь. В голове все еще звучал отголосок его крика отчаяния, ужаса, с которым он потерял такую хрупкую и робкую надежду на собственное спасение. Сейчас он уже не чувствовал ни гнева, ни обиды, ни тоски. Все вернулась на круги своя.
«Ничего не изменить. Мне некуда бежать. И сейчас день уже, а не утро».
Сорвав с пальца клипсу датчика, отчего прибор обиженно пикнул и обнулил пульсограмму, Синдзи ощупал свое лицо. Мимолетное ощущение нечеловеческой маски, восковой и неживой, мигом прошло, когда он нащупал несколько рубцов и саднящий синяк. Отчего-то его это развеселило. По идиотской прихоти судьбы он прошел через боль приобретения и утраты, через умершую в его руках нежность и теплоту чужого сердца, и в конце концов остался жив, отделавшись лишь парочкой легких ушибов. Это было…
«…Невероятно, как сказала бы она».
Он понимал, что утерянное чувство еще живо, что где-то очень близко его душу щемило, сердце разрывало и комок слез подступал из груди, но Синдзи усилием воли заставил себя отвернуться от горечи воспоминаний. Он смотрел на потолок и тихо смеялся.
— А, Синдзи-кун, ты очнулся, — раздался голос за беззвучно отъехавшей в сторону дверной панелью.
Тот наклонил голову в сторону и разглядел вошедшую в палату молодую женщину лет тридцати, высокую стройную блондинку в белом халате. Под юбкой-карандашом виднелись облеченные в темные колготки ножки, завершаемые черными туфлями, лицо украшала яркая помада на губах, родинка под левым глазом и строгие серьги под тон губ.
«Чудненько».
— Добрый день, Акаги-сан, — улыбнулся Синдзи.
— О, я гляжу, ты в хорошем расположении духа. — За улыбкой женщина, впрочем, слегка нахмурилась, настороженно и любопытствующе. — Очень-очень радостно видеть. Как самочувствие?
— Ноет все и тошнит. Но я привык, так что, наверное, уже нормально.
Рицко, изучив планшет с медкартой, подошла к Синдзи и присела на край кровати.
— Ничего удивительного, ты два дня провалялся без сознания. Синдзи, ты помнишь, что произошло? — она наклонилась над ним.
Тот сразу ощутил едва уловимый аромат ее духов, сладко-дынный с примесью бергамота, скрывающий собой запах табака. Несмотря на выказываемое дружелюбие, ее глаза светились темно-серой сталью — не таимое презрение или безразличие, но суровый взгляд профессионала, для которого дело важнее жизни. Интересная черта характера, подумал Синдзи, хотя ведь нечто человеческое не исчезло окончательно из ее души: забота о своей внешности, непринужденная любезность, заботливость, пуская и второстепенная, — она хотела ощущать себя женщиной. Вспоминая Мисато-сан — такие две похожие, но такие разные подруги, понять одну из которых не представляло больших проблем, пожив пару месяцев с другой.
«Придет же в голову… Я ее почти не знаю, а сужу лишь по одному холодному взгляду».
— Не особо… — ответил Синдзи, отведя взгляд вниз и скользнув им по проступающему через синюю курточку бюсту женщины. — Помню только, как меня засосало в какую-то черную смолу, приборы отключились, и я потерял сознание. Что там произошло?
— Ну, ты пробыл внутри ангела почти 8 часов. Правильнее будет сказать, что ты находился в субпространстве, но я не буду перегружать тебя лишними терминами. В итоге Ева вошла в режим зверя и разорвала удерживающее ее поле Ангела, высвободив тебя.
— Вот как?..
— Ты точно ничего не помнишь, Синдзи?
Он помотал головой.
— Что ж, наверное, оно и к лучшему. Физически ты не пострадал, только несколько легких ушибов, психологически тоже, вроде бы, в порядке. Но ты должен понимать, ты провел внутри Ангела длительный промежуток времени, мы должны быть готовы ко всему.
— Со мной что-то не так? — насторожился Синдзи.
Рицко добродушно улыбнулась.
— Нет, все в полном порядке. Мы проверили все твои показатели, они не отличаются от нормы. Разве что… — женщина сверилась с записями.
— Что?
— В крови повышен уровень андростендиола, — стала зачитывать она, — и усилен фактор стероидной сульфатазы, что привело к активности 5-альфа-редуктазы и, соответственно, активности тестостерона, а на МРТ обнаружили незначительное усиление гипофиза мозга.
— И… что это значит?
— То, что ты растешь. Усиление тестостерона я еще заметила в анализах на последних синхротестах, и вчерашние исследования только подтвердили идею — у тебя пик полового созревания. Начинаешь смотреть по-другому на девочек, меняется тело и ощущения, проявляется сексуальность. Это самая что ни на есть обычная реакция организма в твоем возрасте, Ангел тут ни при чем. Усиление гормональной активности может быть обусловлено стрессом, запоздалой перестройкой организма или хотя бы тем, что ты проживал с двумя чудесными девушками, — Рицко подмигнула. — В общем, не беспокойся, это нормально. Но на всякий случай спрошу — перепады в настроении, провалы в памяти бывали? Не принимал в последнее время никаких препаратов?
Синдзи похолодел.
— Нет вроде бы… Все как обычно.
— Ну, вот и отлично. Кровь и печень у тебя чистые, немного помучаешься с подростковыми проблемами, и все успокоится само собой.
— Рад это слышать, Акаги-сенсей, — он грустно улыбнулся, подняв на нее взгляд.
— Я еще зайду к тебе вечером, а пока тебе нужно набираться сил. — Она поднялась с кровати. — Постарайся отдохнуть, Синдзи. На всякий случай мы еще понаблюдаем за тобой несколько недель, но волноваться уже не о чем.
Женщина развернулась и хотела было уйти, как вдруг Синдзи, сам того не ожидая, вцепился в ее халат рукой, заставив остановиться. Та развернулась и перевела на него удивленный взгляд.
— Акаги-сан… — чуть менее тихим голосом произнес он.
— Синдзи?.. — впервые в ее глазах возникло неподдельное внимание.
— Меня ведь здесь никто не навещал?
Женщина растерянно опустила глаза и разомкнула губы.
— Честно говоря, я не знаю точно… — неловко произнесла после паузы и вдруг улыбнулась: — Но вот Мисато, хоть поначалу она рвала и метала, когда ты ослушался ее приказа, потом очень сильно переживала за тебя и разработала план по твоему спасению.
Синдзи кивнул, потупив взгляд.
— И вот девочки. После твоего возвращения, когда Евы были доставлены в ангар, я встретила их внизу, и было видно, что они беспокоятся за тебя.
— Ясно.
— Они подошли ко мне, чтобы спросить о твоем состоянии, но я сказала им первая. Поверь, в их глазах читалось облегчение, когда они выяснили, что с тобой все в порядке.
Синдзи вновь кивнул.
— Возможно, просто стесняются, — участливым тоном, будто извиняясь, продолжала говорить Рицко. — Все мы пережили несколько ужасных по напряженности часов, и теперь, когда все позади, усталость дает о себе знать…
— Ладно, Акаги-сан, не надо… — он улыбнулся ей, не слишком весело. — Я все понимаю. Хоть и чувствую себя паршиво, но так должно быть. Спасибо вам за то, что старались.
Рицко с легкой участливостью нахмурила брови.
— Я… вообще буду заходить к тебе пару раз в день, так что если ты хочешь поговорить…
Синдзи отпустил ее халат и одарил благодарным взглядом.
— Я вам очень благодарен, Акаги-сан. Не хочу отвлекать вас от работы, да и очень неловко просить о подобном, но если вы будете навещать и хотя бы просто расскажите мне что-либо, вы мне очень поможете.
Окинув его внимательным взглядом, Рицко неуверенно кивнула.
— Ладно, Синдзи. Понимаю, что тебе тяжело сидеть здесь в одиночестве, так что постараюсь заходить к тебе почаще. Я еще поговорю с Мисато и девочками, может, они…
— Нет, не стоит, — Синдзи одарил ее благодарственной улыбкой. — Спасибо за ваши старания, я и так вам премного благодарен. Просто хотел побыть с вами еще немного. Извините…
Он заметил, как помимо удивления в глазах женщины что-то кольнуло, будто едва заметный всполох таимых и глубоко личных чувств, которые она ни за что не желала демонстрировать. Тут же в замешательстве отведя лицо, Рицко поправила ворот халата и отправилась к выходу.
— Набирайся сил, Синдзи, — произнесла она на ходу, однако на пороге остановилась и кинула на него слегка смягчившийся взгляд. — У меня через два часа будет свободное время, так что я навещу тебя. Поговорим о том, что тебе хочется.
Синдзи радостно кивнул и улыбнулся широкой счастливой улыбкой.
«Я вернулся».
Пять дней прошли в тягучем ничегонеделании и утомительных физиологических процедурах, перемежаемых сбором анализов. Лишь с каждым днем все учащающиеся явления доктора Акаги скрашивали серые будни в больнице. Поначалу разговор клеился с изрядной долей неловкости, когда они оба не знали, с чего начать, так что Рицко просто растолковывала Синдзи физиологические особенности гормональной перестройки в его организме, с научной точки зрения объясняла процесс взросления, раскрывая секреты гормонов, иногда даже давая наивные советы, как вести себя с противоположенным полом. Однако в последние дни невидимый барьер между ними будто развеялся, Рицко стала заходить все чаще, а разговоры начали вестись на более отвлеченные темы, касающиеся их личной жизни. Синдзи узнал о студенческих годах Рицко и Мисато, их отношениях с Кадзи-саном, их совместном досуге на вынужденных вечеринках и походах по ночным барам, связанных, как правило, с хмельными приключениями Мисато. Синдзи и впрямь было интересно слушать рассказы доктора, хотя бы потому, что он узнавал ее и свою опекуншу с новой стороны, которой раньше никак не мог коснуться. И еще он делал выводы. Он видел, что Рицко сама получает удовольствие от таких сеансов ностальгии, пусть получается у нее слегка неловко, а еще видел, как она добровольно тонет в своей работе, будто специально отгораживаясь ею от чего-то личного, и он стал все больше замечать мягкость в ее глазах. Не по отношению к нему, а простую расслабленность, когда ей не требовалось принимать тысячу решений в секунду, а можно было просто погрузиться в свои мысли.
За все это время его так никто и не навестил.
Синдзи вышел из больницы раньше срока. Ему удалось уговорить Рицко выписать его из-под наблюдения с условием, что он будет являться на ежедневные осмотры. Попав под яркое голубое небо, не перекрытое сводом гигантской пещеры, он вдохнул полной грудью чистый прохладный воздух.
«Что ж, пора вернуть свое сокровище».
За те дни, что он пробыл в больнице, Синдзи над многим успел поразмышлять. И над своим «взрослением», и над речами Рицко, и над чувствами, которые испытывал до и после встречи с Ангелом. И сейчас он уже не испытывал того саднящего гнева, тоски или безысходности, которые так упорно пытались проникнуть в его сердце, и теперь он мыслил предельно ясно, думая лишь о предстоящем. Пять дней он не ощущал рядом с собой девушек, и его кровь, будто загустев в венах, толкала его вперед. Он шел к Аске.
Несмотря на только что минувший полдень, на верхнем этаже дома, в апартаментах Мисато, горел свет. Синдзи не исключал, что Аска сейчас находится в школе или вообще съехала в другую квартиру, а дома его поджидает Мисато, но его это не сильно волновало. Рано или поздно, но он ее найдет, да и с опекуншей тоже было весело. Поднимаясь на верхний этаж, Синдзи ощутил внутри забытое уже щекотливое покалывание от предвкушения, волнение и трепет, которые так жаждало его тело. Он помнил, что в его комнате еще остался пузырек с таблетками.
Ключ без проблем открыл дверь, подтвердив, что Синдзи все еще не выселили. Осторожно пройдя по коридору, он смог различить запах готовки и бормотание телевизора. В гостиной кто-то был. Синдзи быстрым шагом вошел в комнату и тут же наткнулся на хрупкую фигуру рыжеволоски, как раз выходившей на кухню. Аска неловко шлепнулась об него, отшатнулась, и вот, спустя всего одну секунду осознания, на лице ее медленно проступило выражение глубоко посеянного ужаса, зрачки широко раскрылись, рот распахнулся в немом крике, и, по инерции отступая, она споткнулась о софу и рухнула на пол, но даже там продолжая отползать, пока не уперлась в стену, где сжалась в трясущийся комочек, закрыв голову руками. Синдзи, хоть и предполагал, что его возвращение возымеет эффект, слегка опешил от такой реакции. Аска смотрела на него, будто он сейчас собирался живьем содрать с нее кожу.
«Чего она там навнушала себе за эти пять дней?»
— Я дома, — с теплотой произнес он вслух и пошел к девушке.
Та затряслась еще сильнее, сдавленно запищав, но Синдзи, склонившись над ней, бережно провел ладонью по ее макушке и подставил руку.
— Я дома, Аска, — повторил он. — Тебе больше нечего бояться. Поднимайся, я помогу.
Аска устремила на него нервный взгляд на грани паники.
— Все в порядке, давай, — дружелюбно улыбнулся он. — Я здесь, с тобой. Я не причиню тебе вреда.
Она все еще смотрела с мучительной нерешительностью, разрываемая внутренней болью.
— Ну же. Я ведь не мог тебя бросить. Я так скучал по тебе.
Девушка, все еще трясясь, робко взглянула на Синдзи сквозь сведенные у лица руки, смотря с опаской, будто проглатывая его своим лазурным взглядом, не желая верить, но пожирая себя безысходностью. Тот мог видеть, как что-то в душе перемалывает ее, вырывает болезненные воспоминания, нечто такое, что она боялась тревожить в себе. Но ожидаемая угроза так и не проявлялась, Синдзи просто стоял и ободряюще улыбался, и вот она уже в смятении и нерешительности опустила руки, ища в его взгляде хоть лучик надежды на спасение от собственных страхов, и Синдзи с теплотой кивнул, позволив ей поглотить себя бездной голубых глаз. Терпеливо выжидая, он смотрел, как ее нервный срыв постепенно растворялся, как утихала дрожь и глаза переставали излучать страдальческий огонь, и вот Аска медленно, несмело подняла ладонь, вложив ее в руку Синдзи, и он аккуратно подтянул девушку к себе, слегка прижавшись к ее трепещущему телу и ощутив ее колотящееся сердечко за тонкой тканью майки, а потом, насладившись ее тающим волнением, вдруг прошептал:
— Давай сходим на свидание.
Девушка перевела на него растерянный и удивленный взгляд.
— Сходим вместе в парк, посидим на лужайке, подышим свежим воздухом.
— С… Свидание? — еле слышно прошептала Аска горьким голоском, но будто бы подслащенным капелькой меда.
— Тебе нужно развеяться, — Синдзи расплылся в миловидной улыбке. — Давай, я пока приготовлю бенто, а ты переоденься во что-нибудь подобающее.
— Х-Хорошо, — спутано произнесла та, нерешительно отступив из его разомкнувшихся объятий.
— Эй, Аска, — он вдруг прихватил ее за руку. — Надень то желтое платье. Пожалуйста.
Девушка, поколебавшись, робко кивнула и поспешила в свою комнату, а Синдзи, проводив ее взглядом и заодно скользнув по длинным стройным ногам от пят до упругих ягодиц под шортиками, хмыкнул. Он был готов поклясться, что увидел в ее глазах, как голубая пелена страха и неуверенности слегка подтаяла и дрогнула в сокровенном чувстве тепла от самого сердца — просто потому, что она искренне этого желала. Предаваясь таким приятным измышлениям, он проследовал на кухню, наспех собрав холодный ленч: времени на готовку риса и заварки чая не было, так что он обошелся парочкой бутербродов с цыпленком, фруктами и бутылкой с соком. Сложив все в сумку, он зашел в свою комнату, проверил ящик стола, шкаф, кровать, и с тревогой обнаружил, что его пузырьки с пилюлями исчезли. Хотя он слабо помнил, а оставлял ли их вообще в квартире, поэтому не спешил делать скоропостижные выводы, но неприятный укол внутри ощутил.
Аска все не появлялась, так что Синдзи без стука вошел в ее комнату и обнаружил девушку, как раз завершающую свой наряд и застегивающую ремешки босоножек на высоких каблуках. Та испуганно дернулась, и отступила к стене, застенчиво прикрывшись руками, но Синдзи в этот момент даже и не думал ее трогать, настолько он был поражен. Канареечно-желтое платье с широким подолом чуть выше колен, подвязанное двумя бретельками с узелками на плечах, плотно обтягивало точеную фигурку Аски, кокетливо приоткрывая широкую ложбинку округлостей ее грудей, которые показались будто бы подтянутее и оттого увеличившимися в размерах. Открытую шею облегала копна густых огненных волос, схваченных на макушке заколками нейроинтерфейса. Синдзи от внезапно нахлынувшего волнения буквально проглотил язык.
— Ты… выглядишь… бесподобно, — выдохнул он.
Аска еще сильнее обхватила себя руками и отвела взгляд. Ее щечки блеснули едва заметным пунцовым румянцем.
— Не хватает одного штриха, — вернулся в себя Синдзи и пошел прямо к Аске, которая тут же еще сильнее сжалась. — Эй, не пугайся, я тебя не трону.
Он прошел мимо нее к комоду и стал проверять ящики, разгребая залежи косметики, косметических ножниц, пилочек, бигуди, щипцов и прочих инструментов красоты, на которые Аска смотрела со все увеличивающимся ужасом. Но Синдзи интересовало совсем другое, он разгреб аккуратные стопочки аксессуаров, вроде сережек и браслетов, и, наконец, триумфально воскликнул:
— Есть! Как же я рад, что ты это сохранила.
Развернувшись, он продемонстрировал растерянной Аске небольшую голубую ленту на застежке — ту же, что была на ней в день их первой встрече. Задержав дыхание, Синдзи осторожно запустил руки за шею вздрогнувшей девушки и сцепил ленту в кольцо.
— Вот так. Теперь ты просто неотразима.
Аска смущенно провела пальцами по ленточке на шее и, слегка дергано, но с приподнявшимися кончиками губ произнесла:
— Спасибо…
Они добрались до парка молча. Синдзи бодро шагал к склону, присмотрев местечко за живой изгородью, прямо у дороги, с которого открывался прекрасный вид на зеленую лужайку и ряд деревьев на другом конце огромной площадки. Местами проглядывались влюбленные парочки, также безмятежно отдыхающие под сенью неба, молодые мамаши, выгуливающие детей, просто одинокие фигуры, задумчиво смотрящие за горизонт, и в этом зеленом островке безмятежности висела атмосфера спокойствия и умиротворения, в которой так легко забывались все тяготы жизни. Краем глаза Синдзи следил, как Аска восторженно выдохнула, глядя на сочную зелень перед собой, блеск огромного озера Асино совсем недалеко, очертания гор за городом и легкую дымку далеко в ущельях между холмов.
Расстелив плед и выложив продукты, Синдзи усадил Аску рядом с собой, прижавшись к ней плечом и начав скромную трапезу. Девушка, поначалу слегка скованная, через несколько минут расслабилась, напряжение в ее позе убавилось, и Синдзи даже смог завязать разговор.
— Ты сейчас не ходишь в школу?
Аска помотала головой и вдруг тихо произнесла:
— Я взяла отгул. Мне завуч разрешил.
— О, повезло тебе. Мне бы, наверное, не позволили, — он улыбнулся. — А как дела дома? Справляешься?
— Кажется…
— Готовка на тебе висит?
— Я, между прочим, неплохо готовлю. — Аска постепенно отвечала с все большей легкостью в голосе. — И уборкой могу заняться.
— Это же здорово! — он потрепал ее по макушке, отчего девушка, будто своенравная кошка, попыталась отстраниться, хотя и не слишком усердно. — Ладно-ладно, не буду портить прическу. А Мисато-сан заходила?
Аска вдруг резко погрустнела и потупила взгляд.
— Да. Предлагала мне переехать в корпус НЕРВ, в отдельную охраняемую квартиру. Но я отказалась.
— Почему?
— Потому что… я… Не знаю…
— Ты испугалась?
— Нет! — выпалила она, но тут же осеклась. — Ну, то есть, наверное… Мисато выглядела очень подавленной, или даже виноватой. Мне было так тяжело говорить с ней.
— Ее можно понять, как, впрочем, и тебя. Но я вижу, что ты прекрасно держишься. Думал, одна не справишься.
— За кого ты меня принимаешь? — Аска хоть и слегка нервно, но вполне натурально надула щечки. — Если нужно, я без труда справлюсь с домашним хозяйством!
— Прости, — он со смешком замахал руками, — это все проклятые стереотипы. Мне казалось, что у вас там в Германии в каждом доме по горничной, а тебе, как единственному пилоту Евангелиона, полагается целая армия прислуги.
— Что за чушь, — она картинно вздернула носик, но вдруг грустно опустила голову. — На самом деле все хвалили меня, но никто не помогал. И я решила, что никогда не буду проявлять слабость, чтобы сохранить свою самостоятельность.
— Слабость — это не так уж и плохо, — Синдзи погладил мизинцем по ее ладони. — Уж я это знаю не понаслышке.
Девушка вдруг слегка улыбнулась и перевела на него неловкий взгляд.
— А ты… Ты сам как? Ну, то есть после той битвы…
Синдзи не смог сдержать удивления на лице. Впервые Аска интересовалась его состоянием.
— Лучше, чем могло бы быть, — он улыбнулся и стряхнул крошку с ее подбородка, чем вызвал новую волну неудобства и стеснения у рыжеволоски. Но та быстро посерьезнела и, взглянув с замешательством прямо в его глаза, осторожно протянула руку к его лицу и коснулась пальцами пластырей на лбу и щеке, о которых Синдзи уже успел забыть.
— А, это… — он улыбнулся. — Да просто царапины. Не переживай, я в норме.
— Нет, просто ты… — она смущенно заметалась взглядом, — выглядишь…
Но тут недалеко от них раздался оглушительный детски вопль. Мальчик и девочка, оба лет пяти, резвились чуть ниже по склону, и вот паренек схватил девочку за волосы, отчего та взвизгнула и в ответ влепила пинка парню со всей души, и теперь оба орали — она от обиды, он от боли. Впрочем, крики продолжались недолго, и теперь детишки начали выяснять отношения между собой с применением детсадовского лексикона и переходом на личности, впрочем, отыгрывая им одним понятную игру.
Синдзи вздохнул — Аска, понаблюдав за этой забавной детворой, вдруг смущенно потупила взгляд и, хоть не отстранилась от него, но уже готовые слова будто проглотила, не собираясь заканчивать фразу.
«Вот ведь».
Он вдруг резко развернулся, разведя ноги в стороны, подхватил пискнувшую Аску за талию и притащил к себе, устроив ее у себя между бедер.
— С-Синдзи!.. Что ты?..
Вместо ответа тот поднес к ее губам дольку мандарина и выжидающе заглянул ей в глаза.
— Это?.. — она на секунду опешила, но с открывшимся пониманием смущенно засияла румянцем.
Ее руки были прижаты к бокам свободной рукой Синдзи, которая обвивала ее корпус и упиралась в мягкие чашечки бюста на платье, так что Аска, переборов застенчивую скованность, открыла ротик и захватила губами оранжевую дольку. Синдзи плотнее к ней прижался, утопив лицо в копне головокружительно пахнущих волос, и вновь поднес к ее рту кусок мандарина, на этот раз просто лежащий на открытой ладони.
— Синдзи, я не… — нервно прошептала Аска, но тот слегка прикусил ее за вершину ушка, отчего девушка дернулась в уколе дрожи, и, набравшись решимости, опустила голову к ладони, прихватив зубами сочную дольку и скользнув по коже губами так чувственно, что Синдзи даже ощутил ее неровное дыхание.
«Я этого больше не вынесу».
Аска стыдливо сжалась и опустила голову, прожевывая мандарин, но тут Синдзи юркнул руками к ее ногам и быстрым движением задрал подол юбки к самому поясу, обнажив небесно-голубые трусики с розовым бантиком.
— Синдзи! — пискнула девушка, но тут же поперхнулась мандарином.
А тот лишь сильнее придавил локтями ее руки к бокам, не давая вырваться, а сам, приподняв бедрами ее таз, поддел пальцами тоненькую ткань трусиков, стянув их до колен.
— С-Синдзи!.. — сдавленно выдавила Аска. — П-Прекрати, д-дурак!
По его спине прошла волна волнительной дрожи.
— Как же давно ты не назвала меня дураком, — сладко протянул он ей на ухо. — Ты даже не представляешь, как я по тебе соскучился.
— Нас же увидят! — дрожащим голосом с нотками паники произнесла она. — Х-Хватит!
Она плотно сжала колени и стала выбиваться, однако Синдзи, без труда преодолевая ее сопротивление, сорвал трусики вниз, пока не высвободил их на одну ногу, а после чего руками ухватился за бедра и с легким усилием развел их в стороны.
— Нет, Синдзи!.. — жалобно простонала Аска, повернув к нему голову. — Только не снова… Пожалуйста…
— Все в порядке, Аска-тян, — чмокнул он ее в пунцовую щечку. — Ты снова со мной.
Гладя бархатную кожу бедер, он все выше поднимал руки, пока его пальцы не уткнулись в мягкий бугорок между ног. Глубокими движениями ладони он накрыл большие половые губы и сталь аккуратно мять их, плавно и плотно поглаживая нежную плоть.
— Не… а-ах… Не надо…Только не там…
Давление ее ног медленно угасало, облегчая движения ладонью, так что Синдзи смог усилить ласки, продольными движениями поглаживая высвободившиеся лепестки внутренних губок и слегка приподнявшийся клитор. Аска мелко задрожала, сгибаясь от одновременно болезненных и приятных ощущений, дыхание ее сорвалось в неконтролируемый ритм, биение тела стало беспорядочным, и теперь она просто извивалась под волной чувствительных ощущений. Синдзи с радостью наблюдал, как быстро она тонула в возбуждении, закрыв глаза и покусывая губы, чтобы прекратит стон из груди, как ее слегка согнутые в коленях ноги развелись в стороны, как потекла ее киска, отворив горячую щелку навстречу играющим с мягкой плотью пальцам.
Подняв глаза поверх извивающей девушки, Синдзи чуть не расхохотался — те двое детишек, прекратив спор, теперь с искренним удивлением и замешательством смотрели на них, точнее, прямо в разведенные ноги Аски, обращенные к ним. Краем глаза он наблюдал за людьми невдалеке, которым, кажется, не было никакого дела до двух кокетливо суетящихся молодых людей. А Аска уже больше ничего не замечала вокруг, провалившись в пучину удовольствия. Синдзи рывком локтя высвободил груди девушки из чашечек платья, начав их приминать и гладить рукой, притом не переставая играться с ее изрядно промокшей киской.
— Нет... — горячо выдыхала Аска. — Не… Нет… я больше не вынесу… Ах, п-приятно… Не могу б-больше терпеть…
Ее речь обратилась в протяжный писк, вспотевшие ладошки вцепились в скрещенные локти Синдзи, прижав их к своей груди, и тот только смог погрузить ладонь между пылающими трепещущими складками, как вдруг преддверие влагалища резко сократилось, таз Аски съехал вниз, пальцы невольно оттянули мягкую плоть вместе с клитором, и вдруг из крошечной дырочки уретры вырвалась золотистая струя, дугой устремившись над пледом прямо в траву, разбрызгивая горячие капли в стороны. Аска протяжно, с нервным дрожащим стоном выдохнула, расслабленно повисла на руке Синдзи и с горечью на лице всхлипнула. Тот с недоуменным восхищением перевел взгляд с ее открывшихся блестящих глаза на плотную струю, потеряв дар речи и только слушая журчание, чувствуя горячую влагу на пальцах и ощущая подергивание расслабившейся плоти.
Из транса его вывел детский плач. Девочка, на чьих колготках расплылось широкое влажное пятно, вдруг разревелась и побежала куда-то в сторону, а мальчик, явно в растерянности, но со спутанным любопытством досмотрел, как иссяк золотистый поток из киски Аски, замялся, перебираясь с ноги на ногу, и сорвался вслед за ней.
— Интересно, когда они подрастут, что он потом сделает с ней? — прошептал Синдзи, с лаской поглаживая разомлевшую в его объятиях девушку. — Кажется, мы тут немного привлекли внимания.
Аска зажмурилась, приставив ладони к глазам и сдерживая слезы, и сдавленно застонала в накатывающем плаче.
— Почему?.. — прошептала она. — Почему?..
— Потому что ты этого хотела. Поэтому ты мое сокровище, — он сладко поцеловал девушку в лоб и поднял за собой. — Пойдем, а то у нас уже поклонники появились.
Люди на лужайке уже начали уделять им повышенное внимание, кто-то с иронией, кто-то со смущением, кто-то осуждающе, но с них не сводилась уже дюжина пристальных взглядов. Синдзи вытер свои руки и ноги Аски салфетками, поправил ее платье и бросил спавшие трусики в сумку — надевать их на промокшую девушку было не лучшей идеей, да и внимания они привлекли бы немало — после чего быстро собрал одеяло, убрал продукты и повесил сумку перед собой, скрывая жесткую эрекцию — он все еще был на взводе. Потянув Аску за собой, они быстро покинули парковую зону, провожаемые взглядами обывателей, и отправились вдоль дороги к станции. Девушка притихла и молчаливо следовала за ним, послушно ведомая за руку. Ее бедра под платьем поблескивали от все еще вытекающей влаги, и легкие порывы ветра игрались с воздушным подолом, грозя продемонстрировать случайным прохожим всю прелесть девичьей наготы. Эта мысль буром сверлила голову Сигдзи, заставляя трястись в вожделении, от одного взгляда на ее воздушное платье и голубую ленточку на шее кровь в его венах закипала с новой силой — девушка выглядела до безумия сексуально.
— Эй, Аска, ты не видела мои таблетки? — спросил он на ходу, когда они переходили через дорогу.
Девушка, выйдя из прострации, недоуменно перевела на него взгляд.
— Таблетки?..
— Ну, помнишь, пилюли? Мы их принимали.
— Нет… — она настороженно и с легким испугом помотала головой. — Не было никаких таблеток.
— Вот как, — Синдзи хмыкнул. — Не врешь?
Девушка замотала головой, но тот вдруг потянул ее за руку, поддернув к себе и плотно прижав. Та даже не успела вскрикнуть, как ее взгляд замер на глазах Синдзи, и на лице ее появилась тень страха.
— С-Синдзи… — прошептала она. — Что с тобой?
— Ты же не обманываешь меня? — Он мило улыбнулся. — Нет, конечно. Прости, я слегка сбит с толку. Просто, знаешь, ты смогла получить свою порцию удовольствия, а я нет. Как-то это несправедливо.
— Т-Ты хочешь?.. — ее глаза округлились. — Здесь?!
— А почему нет? — невинно спросил он.
Аска в ужасе оглянулась — они стояли посреди улицы, между ряда одноэтажных домиков, рядом проходила дорога с нередким потоком машин, за поворотом скрылись несколько прохожих.
— Нет… — выдохнула Аска. — Здесь же улица!.. Пожалуйста, пойдем домой, давай там. Нас же увидят здесь…
— Тебе есть до них дело? — улыбка Синдзи превратилась в волчий оскал. — Поток влаги между твоих ног так и не прекратился, ты скоро вся истечешь. Прогуливаться без трусиков в одном легком платье — это так возбуждает, правда? Смотри, ты уже покраснела.
Он потянул узлы на бретельках платья, распутав лямки и высвободив прелестные грудки из чашечек. Аска взвизгнула, схватившись руками за бюст, и попыталась оттолкнуть от себя Синдзи, но неловко потянулась и потеряла равновесие. Уже в полете ее подхватил за живот Синдзи, коленями подперев ее ноги и развернув в сторону так, чтобы Аска машинально сама уцепилась за столб уличного фонаря. Опомнившись, та обнаружила себя все еще на ногах, но наклоненной почти горизонтально и упирающейся в пыльную мачту. Тут же попытавшись выпрямиться, она натолкнулась на удерживающие за спину руки Синдзи, не позволяющие ей выпрямиться. Подол платья пополз вверх.
— Нет!!!
Девушка попыталась вывернуться, однако ее неуклюжее движение прервалось одним мощным толчком Синдзи, который рывком высвободил свой возбужденный член и с лету вогнал его в розовую плоть киски. Половые губы раздвинулись в сторону, и, несмотря на тугость напряженного влагалища, отвердевший пенис проскользнул глубоко внутрь, сглаживаемый обильным слоем влаги.
— Й-и-ах!!! — со стоном воскликнула Аска, вцепившись в фонарный столб. — Не надо!!!
Туннель влагалища сомкнулся еще туже, придавив ствол со всех сторон и далеко оттянув крайнюю плоть, однако головка утопала все глубже, плотно облегаемая упругими бугорками в нутре влагалище, которые, казалось, пытались выдавить из себя вторгшийся объект.
— Какая же ты тугая, Аска, — прошептал он, заломив ее руки за спину и еще больше нагнув ее торс. — Как же мне тебя не хватало.
— М-а-ах!!! Пожалуйста!.. Слишком глубоко! И-я-а!!!
Из-под ее промежности на асфальт полились сияющие на солнце капли. Ноги девушки затряслись и подкосились, и теперь ее на весу удерживал лишь один Синдзи, который с бешеным ритмом вгонял в ее влагалище член, разрывая ее напряженную скованность внутри, разминая разбухшую обжигающую плоть, с хлюпаньем трясь членом о сокращающиеся в пульсации стенки влагалища и только ускоряя ритм.
— Й-я-а!.. Й-я-ах! А-ах!.. — из груди девушки вырывался непрекращающийся стон, ее тело в изнеможении разомлело и обмякло, двигаясь в такт толчкам Синдзи.
А тот, задыхаясь от наслаждения, в очередном рывке вонзил член так глубоко, насколько смог, и вдруг ощутил, как головка ударилась о гладкую стенку на самом дне влагалища, упругую и выпуклую, будто толстое колечко.
— МГ-А-А-АХ!!! — оглушительно взвыла Аска. — Ты ударяешься в меня изнутри!!! Й-А-АХ!!!
Синдзи даже и не думал останавливаться, с каждым движением толкая член в самую глубь и упираясь головкой в шейку матки, вминая ее внутрь себя и возвращаясь обратно. Помутневшим сознанием он едва воспринимал пролетающие мимо машины, радостно сигналящие им и подмигивающие фарами, постепенно нарастающую толпу ошарашенных зевак по обеим сторонам улицы, снимающих их на камеры мобильников, изумленные физиономии в окнах домов, гогот и ропот вокруг, сейчас он мог только наслаждаться горящим и туго смыкающимся вокруг его пениса лоном Аски.
— А-а-ах!.. Во мне… трется… Синдзи!.. М-а-а-ах!!!
Девушка окончательно обессилела и почти рухнула на землю, однако Синдзи, не вытаскивая члена, успел подхватить и поднять за ноги перед собой, держа ее разведенными бедрами наружу, открыв собравшимся зрителям трепещущую ярко-красную киску девушки. Та даже не поняла, что произошло, насаживаемая и подскакивающая на члене, она надсадно, с дрожащим стоном запищала, забилась и резко выгнулась, закинув голову назад, прямо на плечо Синдзи. И вдруг в воздух перед ним из разведенных ног брызнул воздушный фонтан, будто облачко спрея, Аска с дрожью напряглась и тут же резко обмякла. Синдзи сам охнул, когда его член сначала плотно обвило влагалище, а потом прерывисто запульсировало, и теперь он с удивлением обнаружил, что желанное чувство оргазма, будто замерев на изготовке, ждало его сигнала, стоило лишь ослабить хватку между ног. Он едва не воскликнул от восторга, но вдруг обнаружил, как Аска нервно приподнялась на его руках.
Только сейчас она заметила, что нависает над членом с разведенными ногами посреди уже оживленной улицы со своей открытой взорам трех десятков свидетелей киской, обнаженной и разгоряченной, истекающей и изнеможенной. Синдзи, уже изрядно подуставший, ощутил, как волна дрожи прошла по спине девушки, как кожа ее покрылась мурашками и руки затряслись, и вот ее полное ужаса лицо медленно повернулось к нему, по щекам заструились ручейки слез из округлившихся глаз, и Аска вдруг закричала. Синдзи уже больше не мог держать ее, девушка, в истерике забившись на его руках, соскочила с члена, упала на асфальт и тут же поднялась, раздирая кожу на коленях и ладонях. Синдзи попытался ее перехватить, так как она уже не осознавала, что творит, но рыжеволоска вдруг резко дернулась и вскинула руку, располосовав ногтями его щеку. И только сейчас, с глубоким ужасом в глазах взглянув на окровавленные полоски на лице Синдзи, она будто осела.
— П-Прости… — выдохнула она, запинаясь от страха. — Прости… Я не хотела… Прости меня… Прости…
И вдруг резко развернувшись, она бросилась бежать прочь от него, провожаемая радостным улюлюканьем толпы и гудками машин, закрыв обнаженную грудь руками и спрятав лицо, она помчалась прочь, через улицу, как можно дальше. Синдзи не мог преследовать ее из-за спущенных штанов, да и люди вокруг неожиданно сомкнулись стеной, аплодируя и что-то крича. Он и так знал, куда побежала Аска, но сейчас хотел избавиться от всех этих надоедливых мух, убраться во тьму, чтобы его никто больше недоставал, поэтому он, подтянув штаны, схватил сумку и сиганул за высокий бетонный забор, рядом с которым стоял, попав в чей-то дворик. С той стороны донеслись радостные и насмешливые реплики, и, кажется, где-то вдалеке послышался вой полицейской машины, так что Синдзи просто побежал. На ходу поправив одежду, он понесся через лабиринт узких переулков. Разодранная щека щипала до слез, кровь стекала по шее, и только сейчас Синдзи смог осознать, что он натворил.
«Черт побери, я же не хотел делать это на улице! А все так хорошо шло, Аска была уже у меня в руках. Вот дерьмо…»
Когда дыхание сдало, запыхавшийся Синдзи перешел на шаг и, еще поплутав по улице, вышел к станции монорельса.
«Ладно, не все так плохо. Я просто форсировал события, с Аской получилось непредвиденно, но приемлемо. Однако я не смог сдержать себя, и это привело к тому, что я все еще на взводе… И, черт, как же болит! Мне нужно лекарство».
Выйдя из поезда, где он успел перевести дух и совладать с бурлящим возбуждением, Синдзи твердым шагом пошел к намеченной цели. Пусть его план завершился раньше времени и не совсем ожидаемым результатом, но оставалась вторая часть, которая очень удачно может закончить сегодняшний день. Поднимаясь по знакомой лестнице, идя по знакомому коридору, Синдзи надеялся лишь, что дома кто-то будет. Несмотря на то, что он до неистовства желал рыжеволоску и не сомневался в ее податливости, особенно после того полного страха и вины взгляда, он решил взять паузу, потому что был уверен, что сейчас она также страдает, боится и жаждет, и это доставляло огромное удовольствие. Пусть все будет так, как будет.
Придя на место, Синдзи задержал дыхание и нажал на кнопку звонка, но, вспомнив, что он не работает, в очередной раз хлопнул себя по лбу. На его стук никто не открывал, и он уже было поник, как вдруг дверь раскрылась и на пороге появилась Рей в одних белых хлопчатых трусиках, сияя на свету своей белоснежной кожей и алым огнем в глазах. Синдзи внутри расплылся в широкой улыбке, чувствуя, как по венам заструился мед. Он ничего не говорил, с теплом взирая на ее бесподобную фигуру, умилительно сосредоточенное личико, бездонные глаза, следил за едва проскальзывающей гаммой смешанных чувств на ее лице, которую лишь он один научился улавливать за те несколько страстных дней, что они провели вместе. Теряясь в приветствии, Синдзи растворялся в том умиротворяющем спокойствии, что исходило от образа девушки, будто прохладный ореол на фоне жаркой пустоши, подтаявший осколок льда, истекающий каплями в морозной свежести, в которую хотелось окунуться и забыться. Впрочем, на коже девушки действительно блестели капли — пота или воды из душа.
— Икари-кун, — тихо произнесла Рей монотонным журчащим голосом, — у тебя кровь.
— А… — Он только сейчас вспомнил о поранившейся щеке, из которой сочилась липкая струя. — Да ничего страшного. Кошка цапнула.
— Понятно, — кивнула голубовласка и после продолжительной паузы произнесла: — Надо обработать рану, иначе попадет инфекция.
— Действительно… — кивнул Синдзи и, улыбнувшись, добавил: — я вернулся, Рей.
Та слегка нахмурилась, будто в ее голове возникла смутная мысль, и она неуверенно ответила:
— С возвращением.
После чего впустила его внутрь. В ее квартирке ничего не изменилось — темнота и спартанская обстановка, разве что на тумбе стояла знакомая бутылочка из-под сока с содранной этикеткой — уже изрядно помятая. Синдзи мысленно хихикнул. Рей тем временем достала свою богатую аптечку, вытащила вату, полоску пластыря и спрей с перекисью водорода и вернулась к Синдзи.
— Не двигайся, пожалуйста, — произнесла она, начав обрабатывать рану.
Тот послушно замер и начал изучать ее бесстрастное лицо, мелькающее почти вплотную рядом с ним, впиваясь взглядом в ее глаза. Девушка, кажется, не выказывала никаких признаков смущения, однако голову не поднимала выше раны, будто специально сосредоточившись на ней.
— Ты не представляешь, как я тосковал по тебе, Рей, — прошептал Синдзи, с удовольствием почувствовав ее дрогнувшие пальчики. — По твоим прикосновениям. Твоей гладкой коже. Мягким ладошкам. Глубоким глазам. Мне так этого не хватало, Рей.
— Готово, — невозмутимо перебила она его, налепив пластырь, и развернулась, но тут едва слышно из-за ее плеча раздалось: — Я тоже по тебе скучала, Икари-кун.
И сразу же направилась к аптечке на тумбе, но оторопевший в изумлении Синдзи мигом, в рефлексе, перехватил ее руку, остановив на месте. В возникшей тишине раздался стук, и полу покатился баллончик с дезинфектором. Простояв так с минуту и не дождавшись продолжения речи, Синдзи медленно обошел девушку, не выпуская ее руку, и внимательно взглянул ей в глаза. В волнении и вожделении можно было ошибиться, но сейчас он без сомнений разглядел в них чувствительный огонек, смятение, робко проскальзывающее сквозь преграду отчуждения, смутное и желанное переживание, сокровенный ропот, что исходит лишь из женского сердца. Что-то дорогое и отверженное.
— Теперь я с тобой, — тихо произнес он, нежно обступив девушку и прижав ее дрогнувшую, легкую, как листок, фигуру, зарыв пальцы в ее растрепанные волосы и ощутив гладкость горячей кожи. — Как мне этого не хватало.
Но простояв в объятиях минуту, растворившись в ее тепле и хрупкости, Синдзи вдруг отпустил девушку и отошел на шаг назад. Та с удивлением оглянулась на него, застыв с немым вопросом на лице, однако Синдзи просто ждал, тепло и слабо улыбнувшись. И девушка, будто в томимой мольбе, сомкнула брови и приоткрыла рот, обхватив себя за локти, в немой просьбе одарила его безропотным взглядом, но Синдзи все равно не шевельнулся. И тут, выждав несколько томительных мгновений, Рей в нерешительности крепче обхватила себя руками, отведя взгляд, но потом неожиданно развернулась спиной к Синдзи, прислонившись лицом к стене и уперев в нее ладони, слегка расставила ноги и немного выгнула спину и плечи.
— Ты ведь пришел за этим, — слабым голосом произнесла она.
Синдзи ощутил приятное покалывание в животе и будто нехотя подошел к Рей, однако вдруг нежно приобнял ее одной рукой, второй поправив снежно-голубой локон за ухо, и прошептал:
— Нет, Рей. Я просто хотел тебя увидеть.
Гладя ее бархатную кожу, Синдзи бережно двигал ладонью по плечам и животику девушки, едва касаясь, словно скользя пером, неплотно прилегая к ней, но не сжимая и даже медленно отодвигаясь назад.
— Икари-кун… — вдруг выдохнула она. — Пожалуйста, сделай это…
— Что именно, Рей?
— Позволь мне ощутить тебя…
— Ты вправду этого так желаешь? — улыбнулся Синдзи.
— Да, — она заерзала плечами и бедрами. — Наполни меня собой, Икари-кун…
— Твое желание, Рей. — Он бережно чмокнул ее в щечку и отступил.
Дыхание девушки задрожало, когда Синдзи пригнулся и спустил с ее выгнутой и упруго напряженной попки белоснежные трусики. Рей с едва пробивающимся желанием глядела на него сверху сияющими глазами, помявшись, еще шире раздвинула ноги, обнажив розовую налитую плоть, и Синдзи поднялся, чувствуя вновь распаляемое непреодолимое влечение, еще не успевшее угаснуть до конца. Из-за вмиг нахлынувшего возбуждения он больше не мог терпеть спертость в брюках, так что, расстегнув пряжку, он высвободил уже отвердевший и все еще влажный от аскиного сока член и резким движением вонзил его прямо в выпяченную попку Рей — легко и совершенно без затруднений, будто погрузив его в хлебный мякиш. Девушка охнула, придавленная им к стене, и подтянулась на носках, однако Синдзи надавил со всей своей жаждой, погрузив пенис до самого основания так, что яички уткнулись в ее промежность, и тут же ощутил приятную тугость жаркой плоти, не гладкую, но плотную и вязкую, обхватывающую и трущуюся о член, но уже не сдавливаемую его мертвой хваткой. И Синдзи толкнул таз вперед, насадив на себя голубовласку, вмяв ее попку в своими бедрами и подняв девушку над полом.
— Кх-ах!!! — вырвалось из ее груди, когда Синдзи вдавил собой Рей к стене, прижав к ней ее животик и лицо, оторвал ее от земли, придерживая лишь руками за бока, и начал вгонять в нее свой напряженный член.
— М-ах!.. — глубоко застонала Рей, прижавшись щекой к стене и закрыв глаза. — Икари… входит в меня… А-ах!..
Насаживаемая на его член и придавленная с обеих сторон, она буквально висела на одних руках Синдзи, слабо упираясь ладошками в стену и подскакивая от его толкающих движений, проглатывая пенис своей попкой и обратно. Ее ноги свободно болтались над полом, словно плети, подрагивая от фрикций, по телу пронеслись волны дрожи, и нутро Рей прерывисто запульсировало, неожиданно с силой начав всасывать в себя член. Синдзи сам не сдержал стона наслаждения, сколь восхитительны оказались ощущения.
— Я… тренировалась… — пролепетала содрогающаяся Рей, — все это… время… Как ты… и велел…
— Это просто восхитительно! — выдохнул Синдзи.
Ощущая пот на ее коже, влажность истекающей соком промежности, трепет и лавину экстаза от сокращающейся плоти и напрягающегося колечка сфинктера в попке, Синдзи все ускорял движения, раскаляя жар на члене, который, казалось, уже пылал, но подступивший оргазм словно замер в низу живота, ожидая команды. Чувствуя бурлящую в нем силу, как в тот день, когда он резвился с голубовлаской, Синдзи весело рассмеялся.
— Ты прекрасно выучилась, Рей! Теперь пришла твоя очередь испытать свою выносливость. Вперед!
С удвоившимся неистовством он начал вонзать в нее член, вбивая скручиваемую внутри плоть и трясь о стенки кишечника, вдавливая Рей в стену с такой силой, что ее дыхание сковало, но притом тело ответило лихорадочной бурей дрожи, и вот из груди девушки донесся сдавленный, глубокий стон, глаза ее распахнулись, рот раскрылся, и она, забившись в экстазе, уперлась руками в стену, непроизвольно повалив себя и Синдзи на пол. Но, даже рухнув вниз, Рей не переставала содрогаться, и плотно сомкнувшийся анус не позволил ей выпустить из себя член, а Синдзи, не давая возможности подступить своему оргазму, усилил толчки в попку девушки, начав заодно теребить ее кису освободившимися руками.
— Итак, старт! — выдохнул он, наслаждаясь чувством трепещущей девушки на своем теле.
Пальцами обоих рук он мигом натер распухшие внешние губки, выдавив наружу лепестки малых и начав их ласкать сквозь упругую плоть. Рей, едва пришедшая в себя, вновь глубоко, со стоном содрогнулась, а когда Синдзи стал дополнительно подталкивать ее на своем члене, она не выдержала:
— Икари… к… к… Синдзи!.. Я сейчас… снова!..
Тот с усмешкой только сильнее затер разгоряченную влажную плоть, и спустя мгновение Рей вновь дернулась, изогнувшись на нем и невольно глубже насев на член.
— И-а-ах!!! — воскликнула она, разразившись волной дрожи.
— Мы только начали, золотце.
Синдзи даже не думал давать ей передышку, лишь только девушка перестала дергаться, он с силой запусти в ее киску пальцы, одной рукой оттянув мягкие губки вверх, а другой запустив в ее пылающее жаром переливающееся отверстие влагалища.
— Нет!.. — с трудом, разморено выдохнула запыхавшаяся Рей, сжавшись и учащенно затрясшись на нем. — Позволь мне… передохнуть…
— Ни за что. Мы идем на рекорд.
Его пальцы будто окунулись в густое кипящее желе, их мгновенно проглотили шевелящиеся напряженные бугорки до самой ладони, однако Синдзи вдруг нащупал там сверху, в глубине, небольшую область на своде влагалища, чуть тверже, чем остальные стенки, с мелким рядом пупырышков, будто напряженных мурашек, и без раздумий стал глубокими движениями натирать их подушечками пальцев.
— И-Я-А-А-АХ!!! — вдруг взвизгнула Рей, рухнув, будто подкошенная, и едва не расшибив затылком его лицо. — А-а-акх… Ха-ах!!! Там…
Она даже не успела договорить, как мощная волна оргазма взорвалась по всему ее телу, сорвав его в бешеный ритм судорог, заставив будто в исступленном безумии вздрагивать и трепыхаться. Девушка захлебнулась в стоне, потеряв дыхание, забилась в экстазе, но Синдзи не останавливал усиленные ласки, глубоко сминая и растягивая наружную плоть влагалища, трясь пальцами по внутренностям ее лона, теребя тот твердый бугристый пятачок внутри, одновременно вбивая в ее попку член и упиваясь ее вулканирующим экстазом. Рей уже потеряла контроль над телом, исступленно дергая конечностями, буря оргазма все сильнее разгоралась в ее теле, не думая отступать, и Синдзи безжалостно лишь разжигал этот огонь, ни на секунду не прекращая стимуляции.
— Хватит!.. — выдавила из себя голубовласка, в спазме выгнувшись и устремив на него замутненный взгляд. — Я не вынесу… слишком много…
Но тот с невероятной частотой забил рукой в ее киске, ударяясь ладонью о клитор, и девушку вдруг скрутило, как взведенную пружину.
— Нет!!! — натужно произнесла она. — У меня… будет… сердечный приступ… кх… а…
И тут пружина словно взорвалась — Рей дернулась с такой силой, что слетела с члена Синдзи, подпрыгнув в воздухе у рухнув на пол, но тот уже был рядом, чтобы продолжить бешеную стимуляцию. Остервенело бьющаяся Рей схватилась руками за ножку кровати, дергаясь с такой силой, что та сдвинулась с места и поползла к ней. Синдзи запустил пальцы и в попку и киску, превратившиеся уже в клубки размесившейся плоти, бесформенные, ярко-багровые, сияющие алым цветом от гипервозбуждения и изливающиеся блестяще-слизистой влагой — что из влагалища, что из ануса. Оргазм Рей стих лишь на толику, чтобы разгореться с новой силой, безостановочно разрывая ее тело в лавине безудержных ощущений, уже прекратившихся быть умопомрачительно приятными, а ставших нечеловечески мучительными, беспредельными, проглатывающими в сокрушающем экстазе все прочие чувства и обрывая разум. Синдзи с восхищением следил, как Рей билась словно в неудержимом трансе, терзаемая безостановочным оргазмом, скребясь ногтями о пол и погружаясь в обезумившее неистовство, но он все продолжал жесткую стимуляцию, срывая девушку в безумный ритм. Ее зрачки уже запали вверх, изо рта, откуда вместо стонов стали доноситься невнятные протяжные звуки, полилась слюна, взбитая в горле до пенистого состояния, лицо девушки потеряло любые признаки осмысленности — ее сознание оборвалось уже давно, однако провалиться в небытие ей мешало собственное тело, взрывающееся оргазм за оргазмом. И только когда Рей забилась в острой дрожи головой об пол, рискуя разбить ее до крови, Синдзи слегка ослабил частоту ласк, онемевшими пальцами снизив темп и начав просто нежно поглаживать шевелящуюся и вибрирующую плоть. Острые спазмы тут же стихли, ослабив судороги, но Синдзи подтянул Рей к себе, закинув ее на свои бедра, вонзил член в ее попку, которая внутри превратилась в хлюпающее пюре, и продолжил фрикции, чередуя ласки с глубокой стимуляцией ее киски и толчками пениса. Судя по глубоким судорожным подергиваниям, Рей еще была способна кончать, хоть уже безжизненно висела на нем, с закатанными глазами и выпавшим языком, с которого стекали струйки слюны, разражаясь конвульсиями и слабым, бессвязным хриплым стоном.
Прошел еще почти час, когда Рей окончательно потеряла чувства и обмякла, повиснув на нем, изнеможенная и замученная до полусмерти, потерявшая способность чувствовать хоть что-то. Синдзи сбился со счета ее оргазмов, которые превратились в непрерывную череду судорог, волна за волной разрывая ее тело и сливаясь в один бурный поток, стихнувший лишь под конец, когда нервные окончания гениталий потеряли всякую восприимчивость к стимуляции. Кожа девушки, скользкая от пота, впервые приобрела неравномерно розовый, почти красный оттенок, став ярко-алой на лице и между ног, а потом приобретя синевато-лиловый оттенок. У девушки началась аритмия, но к счастью бешеный ритм сердца после потери сознания стал выравниваться, а тело ее постепенно приобретало естественный снежный оттенок, только лишь слегка румяный от неутихающего возбуждения.
Когда нервная система Рей перегрузилась и с отключившимся сознанием стихла и череда оргазмов, и ответная реакция ее тела, Синдзи, наконец, смог завершить свой марафон и кончить сам, выпустив мощный поток спермы в ее попку. Чувствуя, как густая жидкость облепила стенки кишечника и медленно потекла назад, утопив его член, он расслабленно откинулся назад, закинув девушку на себя и не вытаскивая члена из попки. Он сам ощущал огромную усталость и решил позволить обессилевшей девушке отдохнуть, бережно расположив ее на себе и обняв за живот, заодно прижавшись щекой к ее волосам. Сквозь кожу он чувствовал ее восстанавливающееся дыхание, утихающее и становящееся глубже, успокаивающийся стук сердца, легкое и мягкое шевеление утомленной плоти внутри — он так и оставил свой слегка обмякший, но так и не расслабившийся член погруженным в попку, наслаждаясь ее горячей легкостью и эластичностью. Расслабленно выдохнув, Синдзи безмятежно прислонился спиной к краю кровати, нежно придерживая Рей, и прикрыл глаза, погружаясь в удивительно приятное спокойствие и чувствуя греющий душу огонек чуткой умиротворенности, который затмевал собой все тревоги и заботы и возвращал внимание только лишь к хрупкой голубоволосой девушке, что так сладко покоилась на нем. И Синдзи сам стал проваливаться в дрему, растворяясь в теплоте, что медленно заполняла его сердце.
Проснулся он от легкого и приятного шевеления на своем члене. Нежная плоть с небольшим усилием обхватила ствол пениса, сомкнув тугое колечко на основании, а на груди почувствовалось шевеление бархатной кожи. Синдзи открыл глаза.
— Ты в порядке, Рей? — тихо спросил он.
Девушка, придя в сознание, с заминкой повернула к нему свою голову, все еще держа ее на его плече, и слабо произнесла:
— Все хорошо, Икари-кун.
— Когда же ты научишься звать меня по имени? — улыбнулся он и ласково погладил ее по щеке. — Впрочем, это часть твоего шарма.
Рей в замешательстве перевела на него глаза с бледно-сияющим алым огоньком внутри и вдруг, будто переборов что-то внутри, неловко улыбнулась. Синдзи внутренне содрогнулся от внезапно нахлынувшей волны счастливого умиления и, скрывая смущенную улыбку, поинтересовался:
— Как самочувствие? Болит что-нибудь?
Та, как будто только сейчас ощутив неожиданное чувство, беззвучно ойкнула, подняв брови, и растерянно произнесла:
— Я чувствую, как в меня что-то проникло… Что-то внутри меня…
— А, это… — Синдзи хихикнул и чмокнул девушку в щечку. — Это просто я, ты сидишь на моем члене. Больно?
— Нет… — тут же замотала она головой. — Это слегка неожиданно, но приятно.
— А в остальном болит что?
Голубовласка закрыла глаза и слегка поерзала, прислушиваясь к ощущениям в своем теле, после чего ответила:
— Нет. Только сильная усталость в области гениталий и, кажется, ноги затекли. И очень пить хочется.
Однако пока она ерзала, Синдзи вдруг испытал нарастающее напряжение на своем члене, но было это не от вернувшегося возбуждения. Бока сильно закололи, и низ живота налился жуткой тяжестью, распираемый изнутри.
«О, черт. Кажется, я переборщил с соком на пикнике. С утра в туалет не ходил».
— Эй, Рей, — произнес он. — Ты отлично справилась, и теперь, если не против, я побуду с тобой. Но для начала нам не помешало бы освежиться.
Он приподнялся, наклонив все еще обессиленную девушку вперед и опустив ее головой к полу, и раздвинул бедра пошире. Та покорно сползла, приложившись к сведенным рукам на полу и вытянув спину, притом плотно сдавив член в попке, и Синдзи расслабил мочевой пузырь. Тут же поток горячей жидкости мощным напором устремился вглубь, наводнив полость толстой кишки и устремившись дальше в проход. Рей сдавленно пискнула и тихо застонала, вцепившись пальчиками в пол, но не вырвалась, а лишь только слегка заводила тазом и бедрами. Поток мочи все не ослабевал, наполняя внутренности девушки и давя на плотное кольцо сфинктера изнутри, которое не позволяло ей выплеснуться наружу, но вот Рей вымученно всхлипнула и задрожала всем телом.
— Она заливается в меня… — выдавила она. — Слишком много…
— Ты выдержишь?
Та слабо перевела на него взгляд и судорожно кивнула.
— Ты просто нечто, — широко улыбнулся Синдзи. — Но я уже почти все.
Когда струя иссякла, Синдзи выдернул влажный пенис, закрыв анус пальцем, пока Рей сама его не сжала, и поднял девушку руки.
— Держишься?
Та с дрожью кивнула и устремила на Синдзи неожиданно мягкий, почти нежный взгляд.
— Какая же милая, — он не сдержал улыбки. — Что ж, давай вымоем тебя, изнутри и снаружи.
Сначала Синдзи провел водные процедуры, целиком промыв Рей и вычистив ее кишечник, а потом набрал горячую ванну, которую, несмотря на ее крошечные размеры, они приняли совместно, но без любовных ласк — Рей нужно было дать отдых чувствительной плоти. Потом он обмотал ее полотенцем, растерев и окончательно растрепав волосы хохолком, и они вдвоем расположились на кровати, где Синдзи устроился позади нее и стал аккуратно причесывать Рей.
— Что ты думаешь о бантиках? — вдруг спросил он.
— Бантиках?
— Ну да, такие украшения, в том числе и для волос. Смотри.
Он поднялся, взял с вешалки алую ленту школьного костюма и завязал ее в волосах девушки на боку, образовав небольшой топырящийся венчик, после чего принес ей зеркальце из ванной.
— Ну как? — едва не прыснув от смеха произнес он, следя за недоуменным выражением лица девушки.
Та задумчиво повертела головой, разглядывая коротенький хвостик с разных сторон, и, нахмурившись, произнесла.
— Не знаю, для чего это нужно, но, по-моему, выглядит ужасно.
И Синдзи не выдержал, разразившись задорным смехом.
— Ты знаешь, да, — произнес он, вытирая слезы с глаз. — Никогда еще не видел ничего настолько неподходящего друг другу.
Девушка засверлила Синдзи внимательным и будто обиженным взглядом, так что тот тут же замахал руками:
— Все-все, обещаю, больше никаких бантиков. Тебе идет твоя естественная прическа. Мне, по крайней мере, нравится.
После обеда, по времени уже приблизившегося к ужину, Синдзи вдруг приметил, как Рей принимала свои лекарства. В ее коробке обнаружился до боли знакомый пузырек с пилюлями, отчего у Синдзи по спине пробежали мурашки, и он вдруг спросил у Рей, существуют ли аналоги у этого препарата, есть ли вещество узконаправленного действия, и с удивлением услышал ее ответ.
— Есть. В кабинете доктора Акаги. Ампулы.
— Ты… его принимала?
Девушка замерла на месте и, устремив задумчивый взгляд на свои лекарства, кивнула. Синдзи нервно вздохнул и приказал себе не задавать следующего вопроса — для чего. Ответ мог разрушить и так уже крайне шаткую идиллию.
Ночью они спали вместе, и вновь Синдзи не стал терзать девушку, отчасти из-за ее все еще не восстановившихся сил, а отчасти из-за тяжести на душе от ее слов. Он понимал, что беспокоиться, в общем-то, не о чем, что не следовало терзать себя глупыми мыслями и подозрениями, но буравящее душу чувство не давало ему покоя. Где-то в глубине сознания он понимал, что ему никогда не удастся сохранить чудесный мир и обрести покой, и завтра все начнется заново.
А наутро он обнаружил себя в постели Рей одного, и место девушки, уже холодное, было аккуратно заправлено простыней. Ее форма с вешалки пропала. Синдзи резко вскочил, схватив часы с полки — половина одиннадцатого.
«Может, в школу ушла?»
Но его надежда рухнула, когда он обнаружил покоящийся у кровати портфель девушки. Чертыхнувшись, он выпрыгнул из кровати, обежав всю квартиру, но так и не найдя ни малейшего следа, куда та могла пропасть. В миг умывшись и перекусив всухомятку, он быстро напялил свою одежду, схватил сумку и вылетел из квартиры на грохочущую демонтажной техникой улицу. Не задумываясь, он устремился к станции, чтобы попасть в то место, к которому мысленно возвращался всю ночь и которое не давало ему покоя — в базу НЕРВ. В голове стали всплывать болезненные воспоминания о погибшем Ангеле и о той ненависти, которую он почти подавил, но которая теперь с нарастающей силой жгла его сердце, воскрешая тьму перед глазами.
В комплекс он без проблем попал со своим пропуском и сразу же направился к единственной зацепке, которую смог здесь оставить. Уже на подходе гневная желчь сменилась хладнокровием, сухим и расчетливым, в пару секунд сформировавшим план действий и предвкушающим вожделенную награду.
Он стоял перед кабинетом с табличкой «Доктор Рицко Акаги».