Куйбышев

= 25 =

Возвращается Куйбышев к нескончаемым обязанностям члена Президиума Всероссийского центрального совета профессиональных союзов — начальника экономического отдела, полномочного представителя в Высшем Совете народного хозяйства. В самых общих понятиях — борьба с разрухой, нищетой, отчаянием. Хлеб, «ров, работа для миллионов. Сырье, топливо для разбитой параличом промышленности. Приступ к восстановлению страны, истерзанной годами войн, мятежей, интервенции.

Еще доверительные, вне ведомств, вне официальных постов, поручения Ленина. «Товарищ Куйбышев! Прошу кратко ответить по существу этой записки…»

Кратко ответить по существу… Некий барон Нольде умышляет восстановить на Руси бойких коробейников, удалых торговцев льняным полотном, пестрым ситчиком, всякой прочей мануфактурой. Без боязни, без оглядки оный барон склоняет почтенных начальников Главтекстиля к неслыханным действиям. Дабы своей высокой властью Главтекстиль дозволил льняным фабрикам — давно остановленным, заброшенным — самим хозяйствовать. На полной самоокупаемости. На собственный страх и риск самим обеспечивать себя сырьем, добывать топливо. Самим продавать свои ткани. На вольном рынке, по вольным ценам!

Главтекстильщики, уловив общее злокозненное направление попыток барона, расходятся во мнениях об одной-единственной детали. Кто построже, требует: «Отправить этого истосковавшегося по капитализму недобитка к Дзержинскому. Уж там его раскусят!» Более либеральные склоняются оставить вылазку без внимания: «Чудит по старости».

Оставленный без должного внимания, барон идет на крайность. Прямым ходом является в Кремль. Вызывает дежурного на верхнем посту. «Соблаговолите принять! Гражданину Ленину личное письмо».

В конце недели в служебном кабинете Куйбышева сторонники крутых мер против барона, начисто отвергающие его настырные домогания. Валериан Владимирович опрашивает каждого, может быть, забыт, не назван еще какой-нибудь довод, упущен важный подсчет. Нет так нет. Тогда его покорнейшая просьба выслушать соображения дипломированного инженера-текстильщика, имеющего за плечами многолетний опыт руководства льняными фабриками, Александра Александровича Нольде. Да, да, барона Нольде!.. Вероятно, это лучше сделать после небольшого перерыва, Александру Александровичу требуется несколько минут, чтобы развесить таблицы, диаграммы.

Кратко ответить по существу… Проект А. А. Нольде как нельзя лучше соответствует новой экономической политике. Вместо пособий из казны, крохоборчества — деловой размах, коммерция, гарантированная прибыль. Полный резон всей государственной промышленности работать на таких началах[41].

В этих видах подготовлено примерное Положение о тресте на полной самоокупаемости, об основах управления, правах.

Дальнейшее за Ильичем. Декреты Совета Труда и Обороны о государственном льняном тресте — хозяине рачительном, самостоятельном. О председателе правления льнотреста товарище А. А. Нольде. Инженере, бароне…

Адрес достаточно надежный. Для Ленина все более привычный.

«19. IX. 1921 г.

т. Куйбышев!

У меня сейчас были

Рутгерс,

Кальверт

и Хейвуд,

представители группы американской рабочей колонии, желающей взять Надеждинский завод и ряд предприятий в Кузнецком бассейне.

…(5) Они подчеркивают, что создадут твердую администрацию их рабочей группы: а всю группу (3000–6000 рабочих) подберут из лучших рабочих, большей частью молодых и холостых, практически изучивших соответствующее производство, живших в климатических условиях, похожих на русские (Канада или север Соединенных Штатов).

(6) Они хотят непосредственной зависимости от СТО. Нечто в роде автономного государственного треста из рабочей ассоциации.

Между прочим. Они говорят, что здесь, в «эмигрантском доме» живут 200 американских лесорабочих. Большая часть без работы. Тоскуют по работе. Отправьте-де 30 из них в Надеждинский завод и 15 в Кузбасс тотчас, дав им полное снаряжение и пищу, а они тотчас начнут постройку деревянных бараков. (А потом и все 200 поедут.) Весьма просят поспешить с отправкой.

Говорят, что Гербек (? я не точно понял английское произношение) из Промбюро Урала дал им согласие на их план устно, а сибиряки (Сибпромбюро) письменно.

Говорящих по-русски рабочих возьмут 10–15 %. Могут и больше. Прошу учесть все это.

Пред. СТО В. Ульянов (Ленин)».

Снова Ленин Куйбышеву. Спустя три дня.

«Посылаю Вам проект подписки, которую должны дать (в с_л_у_ч_а_е подписания договора) Рутгерс и в_с_е его люди, до каждого рабочего включительно.

Если согласны, предложите им…

1. Мы обязуемся провести это и к_о_л_л_е_к_т_и_в_н_о отвечаем за то, чтобы ехали в Россию только люди, способные и готовые сознательно вынести ряд тяжелых лишений, неизбежно связанных с восстановлением промышленности в стране, весьма отсталой и неслыханно разоренной.

2. Едущие в Россию обязуются работать с максимальным напряжением и наибольшей производительностью труда и дисциплиной, превышающими капиталистическую норму, ибо иначе опередить капитализм и даже догнать его Россия не в состоянии.

3. Обязуемся все случаи конфликтов без изъятия, какого бы рода эти конфликты ни были, передавать на окончательное решение высшей Соввласти России и добросовестно выполнять все ее решения.

4. Обязуемся не забывать крайнюю нервность голодных и измученных русских рабочих и крестьян вокруг нашего дела и всячески помогать им, чтобы создать дружные отношения, чтобы победить недоверие и зависть».

Еще Ленин — Куйбышеву. По прошествии одной недели.

«Вы видели вчера в СТО, как Рутгерс против нас выдвигает обвинения, против Вас сугубо. Дело это очень важное. Получит, несомненно, международную огласку… Очень прошу Вас записать или продиктовать нашей стенографистке (это меньше оторвет Вас от работы) весь ход дела, специально то, что Вы мне по телефону говорили…

Дело и в Цека поставлено. Точно и полно информировать и Цека и Профинтерн нам придется. Тов. Горбуцов устроит Вам с телефонисткой и пр.».

Вчера в СТО… На записке рукою Ленина дата: «30 сентября». Заседание Совета Труда и Обороны, где Себальд Юстинус Рутгерс, член корпуса королевских инженеров Голландии, держал угрожающую речь, состоялось также тридцатого сентября. В пятницу, в послеобеденные часы. А «вчера», потому что записку Ильич пишет поздно ночью, дома. К Валериану Владимировичу она попадет первого числа, уже октября.

По своей натуре Себальд Рутгерс — человек уравновешенный, сдержанный, необыкновенно доброжелатедь-ный. Инженер божьей милостью. В недалеком прошлом строитель Роттердамской гавани. Директор управления строительством дорог и мостов на Суматре. Главный представитель Голландско-индийской железнодорожной компании в Америке. И всего важнее — коммунист. Делегат Первого конгресса Коминтерна. Надежный, убежденный друг Страны Советов.

В июне 1921 года Рутгерс, американский профсоюзный деятель Кальверт, их давний знакомый по Нью-Йорку инженер Мартенс — он какое-то время был неофициальным представителем Советской России в США — посылают Ленину свой проект. План создания в Кузнецком каменноугольном бассейне индустриальной трудовой колонии иностранных, по преимуществу американских, рабочих. «Рабочие из капиталистических стран, — пишут авторы проекта, — создают образцовое предприятие без капиталистов, без эксплуататоров, отказываются от прибыли во имя общего блага».

Первый отклик Ленина самый благоприятный: «По существу. Я — за…»

Рутгерс во главе небольшой изыскательской экспедиции отправляется на Урал и в Сибирь. Теперь со дня на день можно ждать подписания договора.

Со дня на день… Рутгерс все чаще посещает Валериана Куйбышева. С ним начинались переговоры, он подготовлял текст договора «архиточного», как требовал Ильич. Нисколько не скрывая своего более чем сочувственного отношения к трудовой колонии иностранных рабочих.

Принимает Куйбышев, как всегда, любезно. Внимательно слушает. Терпеливо повторяет: «Погодите еще немного… Для общей пользы придется еще потерпеть». Достаточно проницательный, обладающий большим деловым опытом, Рутгерс улавливает — Куйбышев чего-то недоговаривает. Переговоры дружественные двух единомышленников, преследующих одну и ту же цель. Все же раньше времени Валериан Владимирович не вправе открыть, что вся вина за опостылевшие, раздражающие оттяжки на одном из авторов проекта, хорошем приятеле Рутгерса инженере Мартенсе.

При встрече с Лениным, при объяснениях с Куйбышевым Рутгерс уверенно называет Мартенса своим союзником, ссылается на его авторитет. А от Мартенса телеграмма с Урала, из Екатеринбурга. «Воздержаться решением плана Рутгерса до моего возвращения». Прислушаться, взять во внимание обязательно надо. Только не едет, не возвращается Мартенс. Сам назначает сроки, и сам отменяет.

Из положения весьма-весьма деликатного выходить Куйбышеву. Уговаривать Рутгерса, успокаивать его помощников — американцев Билля Хейвуда, Герберта Кальверта. — Увлекающихся, больше сентиментальных, чем деловитых. Склонных к обильным словоизвержениям.

Со дня на день… До тридцатого сентября. Ожесточившийся, вскипевший до неузнаваемости, Рутгерс говорит вовсе ненужное: «Вы поддаетесь саботажнику… мы ждать не хотим и не будем… мы не из-за денег стараемся…» Ночью Ленин пишет Валериану Куйбышеву…

Предписание Мартенсу: «Выехать немедленно и телеграфно сообщить время своего выезда».

Обнадеживающие строки Куйбышева: «…Все пункты подписки, которую Вы предложили для иммигрантов, приняты Рутгерсом и его товарищами без возражений».

Новый запрос Ленина: «Прошу Вас, в дополнение к материалу по делу Рутгерса, разъяснить еще…

Прошу Вас прислать мне Ваш ответ… завтра, в четверг, 13/Х».

Телеграмма Сибирскому ревкому, сибирскому Промышленному бюро:

«Соглашение с Рутгерсом достигнуто… Примите необходимые меры для безусловного исполнения. Доносите о принятых мерах телеграфно.

Пред. Совнаркома Ленин».

Текст официальный. Двадцать первого октября.

«Совет Труда и Обороны, с одной стороны, и организационная группа американских рабочих в лице тт. Хейвуда, Рутгерса, Байера, Кальверта и Баркера, с другой стороны, заключили между собой следующий договор…»

Председатель правления Автономной индустриальной колонии Кузбасс Себальд Юстинус Рутгерс проводит последний день в Москве.

«Председателю СТО товарищу Ленину.

Прошу расширить мои полномочия и разрешить мне самостоятельно назначать и отводить членов организационного комитета до окончательного утверждения их СТО.

Рутгерс».

Два часа спустя.

«24. Х. 1921 г.

тов. Куйбышев!

Прошу Вас обсудить это с Богдановым.

Если не согласны, позвоните мне.

Я з_а, ибо это не есть общее полномочие, а лишь право опротестовать личный состав «Орг. комитета»…

Ленин

Р. S. Очень спешно, ибо Рутгерс уезжает в 5 часов».

В четыре часа тридцать минут в номере Рутгерса в гостинице «Метрополь» телефонный звонок.

— Алло, товарищ Рутгерс! Говорит Куйбышев. Мы согласны с вашим предложением. Ваши полномочия утверждены. Всего хорошего, счастливого пути!

Доброй встречи тоже. Воззвание, написанное Куйбышевым накануне прибытия первой партии добровольцев-американцев:

«Необходима и возможна совместная работа иностранных и русских рабочих плечом к плечу в одной мастерской, в одной шахте над созданием фундамента единственного в мире рабочего государства…

Американские рабочие едут не в интересное путешествие, а на подвиг. Русские рабочие должны их встретить по-братски».

У автономной индустриальной колонии — маленького Интернационала в Сибири — впереди пять лет. Таких, что. не опишешь ни белой, ни черной, тем более розовой краской. Всего предостаточно. Радостей, разочарований, козней, свершений для своего времени огромных. Чтобы нагляднее — строительство, пуск химического завода в Кемерове. Кокс уральской металлургии, уголь сибирским железным дорогам, электричество таежным деревням…

Время от времени над колонией низко нависают тучи. Охотников разгромить, уничтожить ее вполне хватает. И в соперничающем угольном Кузбасстресте, и в московских хозяйственных центрах. Особенно старается, сил не щадит член Госплана инженер Федорович. Бывший директор-распорядитель Копикуза — французско-бельгийского акционерного общества, владевшего каменноугольными шахтами Кузбасса.

Для полного удобства там же, в Госплане, обосновался второй доверенный Копикуза — некий меньшевик Шалдун. Вдвоем доказывают: так называемая АИК экономически нежизнеспособна. Трудное хозяйственное положение страны диктует один-единственный выход — кузбасские шахты надлежит отдать иностранным концессионерам. Возможно, сами старые владельцы…

Комиссии, обследования, перепроверки… Заседания в Сибирском ревкоме, Госплане, в наркомате РКИ. С марта по ноябрь двадцать четвертого года. Покуда Совет Труда и Обороны не решает: во всем разобраться Куйбышеву В. В.

Разобраться… Ильич обычно писал ему: «Прошу кратко ответить по существу…» Из груды отчетов, протоколов, резолюций, из хитросплетения обвинений и контробвинений, из правды и вымысла отсеивает жизнеутверждающее. Чтобы колония могла существовать, чтобы надежно пустила корни в сибирскую землю, надо твердой рукой раздать, расширить рамки. Не трястись, не крохоборствовать — весомо добавить еще шахт, еще предприятий.

Так и в окончательном постановлении СТО. «…Передать управление Ленинским и Южным районами Кузнецкого бассейна, а также Гурьевский завод правлению АИК Кузбасс».

Потом еще ноябрь двадцать шестого года. Рутгерс тяжела болен. Лечится в Голландии. В заместители ему Пятаков присылает выписанного из Донбасса «крупного администратора» Коробкина. С Коробкиным целый штат таких же «крупных специалистов». Сообща они прилежно разрушают колонию. Рутгерс из Голландии телеграфирует Куйбышеву. Иностранные рабочие — колонисты из Кемерова телеграфируют Куйбышеву. Коробкин со всем свое штатом отправляется под суд…

Всякий раз, когда тучи над колонией совсем-совсем сгущаются, а силы свои на пределе, Себальд Рутгерс, его помощники, продолжатели дела, призывают Куйбышева. Где бы Валериан Владимирович ни был — в ЦК, в Рабкрине, в ВСНХ. Призывают по праву своему бесспорному. Поручение Ленина…