Куйбышев

= 28 =

Просто сообщение Российского телеграфного агентства, прочитанное в газете «Заря Востока» за среду, шестого февраля 1924 года:

«Москва. На открывшемся Всесоюзном совещании Рабкрина и Центральной Контрольной Комиссии тов. Куйбышев сказал, что в основу работы положена мысль товарища Ленина о государственном аппарате, построенном в качестве главного орудия смычки между рабочим классом, стоящим у власти, и крестьянством: о создании образцового Наркомата. Каждая рекомендация, каждое решение Рабкрина должно быть абсолютно авторитетно, бесспорно, внутренне обязательно Для всякого учреждения, для всякого лица в Республике.

Задача еще далека от выполнения. Пока предварительно обтесываем топором сучковатый ствол государственного аппарата, прежде чем взяться за рубанок. Еще только нащупываем методы работы. Пытаемся работу карательную совместить с действительно прочным улучшением аппарата. Не поднимаем шума, не гремим, а серьезно, методически исследуем вопрос вместе с теми, кого проверяем. Вместе с ними и исправляем. Путь менее выгодный для нашей популярности, но более правильный. Его будем держаться.

Штат самого Рабкрина значительно сокращен, подчеркнул тов. Куйбышев, с 1300 человек до 400. Сокращение будет продолжаться, так же как и замена неподходящих работников. Новые работники должны подбираться из виднейших коммунистов рабочих, крестьян, по преимуществу, и студентов высших учебных заведений, готовых взяться за длительную, кропотливую работу по изучению дела научной организации труда и управления. Впервые при Свердловском коммунистическом университете открыто отделение по подготовке кадров для Раб-крина.

Какие недостатки Рабкрину удалось устранить? Своим вмешательством РКИ и ЦКК добились исправления крупных, принципиальных ошибок в экспорте хлеба, в собирании сельскохозяйственного налога. 17 процентов налогоплательщиков — преимущественно крестьяне-бедняки — освобождены от всяких податей. Вскрыты вопиющие безобразия и прямые злоупотребления, позволявшие частному капиталу улучшать свои позиции за счет государственной торговли и кооперации. В процессе обследования[47] этого дела обнаружены те основные каналы и основные щели, через которые шла поддержка частника.

Если партия в целях пополнения свежими молодыми силами привлекает в свои ряды огромное количество рабочих от станка, не менее двухсот тысяч, то ЦКК в тех же целях обязана исключить 50 тысяч примазавшихся, искателей привилегий. Идем на экстраординарную меру — чистку непролетарских ячеек.

В. В. Куйбышев указал, что необходимо обратиться к тов. Крупской с просьбой помочь РКИ и ЦКК в их деятельности, ибо она лучше других знает мысли товарища Ленина в момент работы над статьями о Рабкрине и после их опубликования.

Совещание единогласно постановило избрать почетным членом президиума тов. Крупскую и привлечь ее к работам по улучшению госаппарата».

В мае того же двадцать четвертого года на XIII партийном съезде Куйбышев в отчетном докладе о деятельности ЦКК:

«Если бы вы ближе ознакомились с диапазоном, размахом вопросов, стоящих у нас на повестке дня, то каждый из вас пришел бы в ужас от количества вопросов, которые нужно охватить. Приходится разбирать и хозяйственные вопросы, и вопросы просвещения, и вопросы администрирования, и военные дела, и дела отдельных коммунистов. Размах очень большой»[48].

Еще обязательно надо раздобыть время, чтобы увидеть, услышать, войти в непосредственное общение с возможно большим числом людей. Самых разных. Но чтобы с каждым один на один. Когда глаза собеседника, манера держаться, нечаянно уроненная улыбка говорят больше приготовленных слов. Встречи постоянно. В Москве. В поездах. Осенью и зимой двадцать четвертого года Ярцево — поселок ткачей в Смоленской губернии, Эривань, Тифлис, нефтяные промыслы Апшерона, корабли Каспия, казачьи станицы Дона, шахты Украины.

На знакомство с новыми краями, людскими занятиями, обычаями, песнями — обстоятельство, для Валериана Владимировича далеко не последнее — нисколько не жаль потратить свой отпуск. Обычай, хорошо усвоенный всеми домашними…

Назад к делам.

В тетради «для памяти» запись, сделанная Валерианом Владимировичем двадцать восьмого октября 1923 года:

«Надо наконец положить предел несвоевременной выплате зарплаты… Принципиальный и важнейший вопрос момента. С одной стороны, в нем лежат почти все причины недовольства рабочих… с другой стороны, в нем как в зеркале отражаются все грехи и беды нашей промышленности: разрыв с рынком, отсутствие оборотного капитала, несовершенство финансирования…»

Центральный Комитет образует особую комиссию по заработной плате. Ставит во главе ее Куйбышева, наделяет правами почти чрезвычайными. Неотложные меры, предложенные комиссией, полностью принимает Пленум ЦК. Текущее хозяйственное затруднение преодолено. От временной комиссии ничего большего не требуется. А Рабкрину свое только начинать. Доискаться, обнажить корень зла, подсказать, как выкорчевать.

Десятки контрольных групп разъезжаются по стране. На долгие недели. Для серьезного экономического исследования. Попозже, когда хозяйственники перейдут из классов подготовительных в высшую школу, набьют руку, поднакопят делового опыта, это покажется азбучно обязательным. Но в начальную пору становления результаты, добытые Рабкрином, — почти открытие. Прозаическая себестоимость кажется панацеей от многих-многих бед.

«Мы, — скажет Куйбышев впоследствии, — считали, я думаю, совершенно справедливо, что правильное установление себестоимости является важнейшим организующим началом; побудительным толчком к усовершенствованию производства, организационному улучшению аппарата, более разумному использованию рабочей силы и существующего оборудования. Этим самым мы поставили вопрос с головы на ноги и дали стимул для работы в совершенно другом направлении… Теперь идет речь о снижении цен. Оно очень сильно отразится на потребительских интересах рабочих и крестьян».

Заботы вроде бы ограниченные, чисто хозяйственные — зарплата, себестоимость, цена. А сколько за этим политики! Большой, трудной, самой интересной. Сколько копий еще будет сломано! При первейшем участии Валериана Куйбышева.

Два замысла противоборствующих. Никак не совместимых.

Куйбышев слушателям Коммунистического университета — будущим работникам Рабкрина: «Теперь идет речь о снижении цен». На металл, уголь, мануфактуру, соль, бумагу…

Пятаков, заместитель председателя ВСНХ, подчиненным ему хозяйственникам предлагал любыми средствами добиваться наибольшей прибыли, путем повышения цен перекладывая все убытки на потребителей. Ни больше ни меньше — чуть приглаженная идея Троцкого о безусловном праве города выжимать из деревни все до последнего. Неограниченно эксплуатировать во имя… «диктатуры промышленности».

Схватка особенно острая разгорается на XIII партийной конференции. Сам Троцкий предусмотрительно отсутствует. На авансцене Пятаков, Преображенский, Радек. Вслед за привычным, стократ бездумно повторенным «сохранить высокие цены на промышленные товары» домогательство из ряда вон: открыть границы для иностранной «товарной интервенции», которая якобы принудит нэпманов пойти на дешевую распродажу. Необычайно радужная перспектива смычки русского крестьянства с заграничным купцом… Из ста двадцати восьми делегатов конференции с решающим голосом соблазняются… трое!

Срок придет. В двадцать шестом Куйбышев вернется в ВСНХ главным работником. Естественно, проявит повышенный, живой интерес к ценам. Как всякий хозяин рачительный, позаботится, чтобы… Желанный случай не замедлит представиться. Выступление на VII съезде профессиональных союзов:

«…Высокие отпускные цены создают нездоровую, ненормальную, тепличную обстановку на предприятиях. Действительно, если высокая отпускная цена обеспечивает при всех условиях большие накопления, то стоит ли тратить силы на рационализацию производства, на снижение себестоимости?»

Многими воспринимается как замах крайне опрометчивый — великий ущерб собственному ведомству. Почти то самое, что обрубать крепкий сук, на котором так или иначе держишься. Не прислушивается, не берет Валериан Владимирович во внимание. Напротив, в конце года на заседании Совета Труда и Обороны сам отрезает все пути к отступлению. «Снижение цен необходимо… Официальные данные положение дел приукрашивают, мне оно кажется угрожающим».

С председательского места вопрос, как бы вслух высказанное раздумье: «Целесообразно ли в официальном сообщении для печати о заседании СТО говорить о действительном положении с ценами?»

Куйбышев, глаз не отводя: «Крестьянин превосходно знает истину, скрыть ее от него невозможно, да и не нужно. Надо прямо и честно публично признать, что в этой области обстоит неблагополучно… Иначе вы не сумеете все общественное мнение, весь государственный, весь партийный аппарат заставить работать как нужно. Если внести хоть каплю успокоения, то это ослабит волю в борьбе за действительное удешевление розницы».

Покуда еще Рабкрин. Наркомат во всех смыслах: по Ильичевой заботе о нем, по размаху работ, по обязанностям, правам — по всем статьям исключительный. Контролер, наставник, научный организатор труда и государственного управления. Так в описании наркома Валериана Куйбышева:

«Нами обследованы волостные и сельские органы власти, причем эта работа у нас тянется 6 или 7 месяцев. Но мы не жалеем, что тратим такое большое количество времени, потому что итоги будут очень существенны. Мы послали в 12 губерний свои группы, предварительно связавшись с местными партийными комитетами, с тем чтобы они не только оказывали содействие, но и принимали участие в обследовательской работе. Программа очень подробная, обязующая товарищей не только объехать и побыть сутки в каком-нибудь волостном исполкоме, но проработать там не менее месяца, чтобы досконально выяснить недостатки и сущность местного государственного аппарата.

Мы взяли для работы наиболее типичные губернии и получили много материалов. Вскоре мы сможем опубликовать очень ценную брошюру с предложением целого ряда практических мероприятий как партийного характера, так и конституционных. Последние будем проводить через ВЦИК и ближайший съезд Советов.

Нами произведена также большая работа по обследованию военного дела, давшая колоссальные результаты. Удалось отметить и основные недостатки армии и принять меры к их устранению. Это большой труд, он сопровождался объездом всех фронтов, всех округов с привлечением военных специалистов. Кстати, последний Пленум ЦК, обсуждая вопрос о реорганизации армии, счел необходимым подчеркнуть, что успешность работы комиссии Центрального Комитета облегчалась тем обстоятельством, что она пользовалась материалами, представленными Рабкрином».

Валериан Владимирович не задержится, перейдет к другому. До того, как последовать за ним, большой смысл заглянуть в книгу маршала Георгия Константиновича Жукова «Воспоминания и размышления». «…Пленум ЦК РКП (б) решил провести проверку деятельности военного ведомства, которая была поручена военной комиссии ЦК во главе с В. В. Куйбышевым… Общие выводы из анализа собранных фактов были безрадостны и резки. Стало ясно, что задачи укрепления вооруженных сил страны требуют коренной военной реформы. Предложения комиссии, утвержденные ЦК РКП (б), и легли в основу военной реформы.

В ходе реформы были организованы центральный и местный аппараты военного управления. Новый штаб РККА во главе с М. В. Фрунзе (помощники — М. Н. Тухачевский и Б. М. Шапошников) становился действительно мозгом Красной Армии…»

Про мозг, про центр управления и научную организацию всякого труда — про все про это дальше у Куйбышева. В его лекциях-беседах со студентами Коммунистического университета.

«Всесоюзная конференция по научной организации труда (НОТ) была нами задумана, нами созвана и нами проводилась, под нашим руководством прошла.

Перед конференцией была очень длительная дискуссия о том, что такое научная организация труда и каковы методы работы по НОТ. Существовало даже несколько платформ, которые конкурировали между собою, и страстность полемики едва ли не достигла той страстности, которая была у нас во время партийной дискуссии.

Помню, я попытался примирить борющиеся стороны, потому что мне казалось, что особенно больших принципиальных разногласий не имеется между сторонами, резко выявляющими свои точки зрения на НОТ. Одну из них отстаивал т. Керженцев и некоторые другие, вторую — тт. Гольцман, Гастев и еще несколько профессионалистов. ВЦСПС становился на точку зрения Гастева в большей мере, чем на точку зрения Керженцева.

Я устроил сначала небольшое заседание в количестве 9 человек из представителей всех течений, выступив с примирительной линией, но моя попытка ни к чему не привела. Товарищи на этом маленьком заседании еще более обострили отношения между собою. Употреблялись слова вроде того, что «между нами пропасть», что одни являются представителями пролетарской позиции в области НОТ, тогда как другие отражают буржуазное влияние…

Решил все же попытаться примирить их на более широкой арене. Было устроено у нас в Рабкрине дискуссионное собрание, где присутствовало человек 70. Поставлен доклад и содоклад сторонников той и другой точек зрения. Я выступил опять, указав на возможность примирить обе линии, причем настаивал на избрании комиссии на паритетных началах, сам изъявлял согласие быть арбитром с тем, чтобы достичь какой-нибудь единой платформы, потому что совестно было появляться на этой Всесоюзной конференции в таком разделении.

Мое предложение было встречено негодованием с обеих сторон, меня называли оппортунистом, соглашателем, говорили: «вы не понимаете классового различия этих двух позиций». Мысль о создании комиссии для примирения получила самый резкий отпор…

По благословению Президиума ЦКК и Коллегии Рабкрина я сел за выработку своей самостоятельной платформы. Когда она была готова, я призвал представителей крайних точек зрения — т. Гольцмана и т. Керженцева. Гольцман заявил сразу, что с моими тезисами абсолютно согласен и не имеет никаких поправок, а Керженцев хотя такого прямого ответа не дал, но и возражений своих не представил. Позднее подал свой голос «за».

Я рассказываю этот эпизод для того, чтобы характеризовать, насколько оторваны были течения по НОТ от действительности. За шумливой, показной принципиальностью ничего серьезного не существовало… Одни говорили о том, что принципы научной организации труда внедряются только путем заинтересованности рабочих, скажем, заработной платой и инструктажем. Это точка зрения Гастева и Гольцмана. Керженцев, упорно замалчивая эти методы, настаивал, что только самодеятельность рабочего класса, только самодеятельность рабочих организаций может улучшить положение производства. Ясно, что и то и другое должно применяться, противоречия между ними никакого нет. Кроме этих методологических расхождений, был целый ряд эффективно надуманных разногласий, которые на поверку не стоили ломаного гроша…

Конференция в конце концов приняла мою формулировку:

1. Необходимо категорически отвергнуть попытки трактования НОТ как целостной системы, тем более как готовой науки. Такое трактование, исходя из неправильного, немарксистского представления о возможности создания умозрительным путем совершенной системы организации труда, практически совершенно бесплодно и ведет лишь к праздным разговорам и к вредному теоретизированию.

2. НОТ надо понимать как процесс внесения в существующую организацию труда добытых наукой и практикой усовершенствований, повышающих общую продуктивность труда.

…Ряд товарищей, выступавших в дискуссии о НОТ, рассуждали таким образом, что наш строй диктатуры пролетариата является единственно благоприятным для развития и применения научных принципов в производстве и управлении. Перечисляются все условия, которые этому благоприятствуют: производство национализировано, наука не связана с буржуазным миром, конкуренция устранена, всякие усовершенствования могут быть применяемы повсюду и везде, тайны в усовершенствованиях нет и т. д. Дальше шли пренебрежительные замечания относительно научной организации труда при капиталистическом строе. Там-де все наоборот: там взаимная конкуренция, там тайна, там наука находится на службе у капитализма и т. д. И получалось такое впечатление, что там научная организация труда и применение науки к технике, производству и управлению как будто бы совсем не имеет места. Это, конечно, совершенно уродливое искажение перспективы, совершенно неправильное представление о положении дела и вредная иллюзия, которая приучила пренебрежительно относиться к тому, что добыто опытом Запада, и слишком легкомысленно относиться к решению этой проблемы в наших условиях…

Далее я осмелился сказать совершенно прямо, что Интенсификация труда в нашей стране не может не быть поставлена нами как крайне важная задача и что в этой области мы должны работать. Тезисы т. Керженцева, которые были опубликованы до конференции в нескольких газетах, неопределенно, довольно неясно, но все-таки говорили, что работа в этом направлении является не чем иным, как простым перенесением тейлоризма[49] в нашу новую обстановку и попыткой перенесения принципов эксплуатации рабочей силы в наши условия. Я думаю, что тут была кардинальная, принципиальная ошибка.

Разница не в том, что там капиталисты интенсифицируют труд, увеличивают его продуктивность, а мы этого не можем делать, — не в этом разница между нами и капиталистическим обществом. В наших условиях, при совершенно изменившейся классовой природе общества, увеличение интенсивности труда является не эксплуатацией, а тем, что рабочий класс вкладывает в строительство своего собственного государства больше энергии, чем раньше. И в моих тезисах говорится совершенно определенно, что мы живем в условиях конкурентной борьбы государственного капитала с частным, причем мощь национализированной промышленности, и без того технически несовершенной, подорвана гражданской и мировой войной. В этой обстановке тягчайшей экономической борьбы пролетарское государство вынуждено брать на свои плечи целый ряд задач, без выполнения которых оно не было бы пролетарским государством и не могло бы существовать как таковое… При такой политической и экономической ситуации является ребячеством или непониманием задач рабочего класса, или замаскированной борьбой с пролетарской диктатурой пренебрежение к проблеме повышения продуктивности труда в стране, где этот труд играет колоссальную роль в силу слабого развития техники.

В этой обстановке рабочее государство должно заимствовать из попыток западноевропейских и американских инженеров все положительные стороны их деятельности, игнорируя капиталистическую накипь на их работе. Еще в 1918 году Ленин писал в «Очередных задачах Советской власти»: «На очередь надо поставить практическое применение и испытать сдельную оплату, применяя многое, что есть научного и прогрессивного в системе Тейлора». И дальше: «Надо создать в России изучение и преподавание системы Тейлора, систематическое испытание и приспособление ее».

Конечно, ударение в работе мы должны делать на повышение квалификации труда и улучшение его качества путем применения добытых наукой и практикой приемов, экономящих затрату человеческой энергии. Но было бы непростительной ошибкой принципиально отрицать возможность повышения интенсификации труда. Ничего общего с эксплуатацией рабочего класса, а лишь усилие самого рабочего класса для защиты и развития его собственного государства.

Это принципиальное положение, которое необходимо было утвердить. Дальше идет речь о том, какими методами и способами принципы НОТ внедряются в производство. Мною не отрицается и тот метод, который преимущественно пропагандировали тт. Гастев и Гольцман, т. е. метод инструктажа, с одной стороны, с другой — система заработной платы как один из важнейших факторов на предприятии, Я также не отрицаю необходимости самодеятельной организации рабочих по улучшению данного предприятия.

…Я выступил с моим докладом, и вслед за мною выступили Гастев, Гольцман и Керженцев, которые заявили, что целиком солидаризируются с моими тезисами, притом это сделано было не в порядке партийной дисциплины. На Президиуме ЦКК было подчеркнуто, что обязательного постановления для коммунистов нет и что голосование т. Керженцева — дело его личное…»

Как бы послесловие — записка от давнишнего друга еще по Самарскому трубочному заводу, наркома РКП Российской Федерации Николая Шверника:

«Здорово, Валериан!

Ну, сегодня мы должны быть преисполнены глубокого удовольствия, что наконец-то дело научной организации труда поставлено твоим докладом на рельсы, по которым оно медленно, но верно будет катиться к осуществлению намеченной Владимиром Ильичем цели.

Ты очень популярно, не чопорным языком, как обычно нотовцы это делают, изложил сущность предстоящей работы.

Особенно хорош анализ применения НОТ в капиталистическом обществе и в СССР.

Ура! Победа будет за нами».

Время свидетельству из лагеря недружественного, вовсе враждебного. Непримиримо враждебного. Ответ Троцкого участникам Октябрьского объединенного Пленума ЦК и ЦКК на вопрос элементарный:

— Почему же вы не используете легальных путей, почему действуете через голову ЦК и в случае несогласия с ним не обращаетесь в Центральную Контрольную Комиссию?

— Потому что там Куйбышев. Потому что Куйбышев и другие члены ЦКК, которые поддерживают Куйбышева, выступают за активное недоверие оппозиции…

На XIV партийном съезде. Борьба в самом накале. Новый управляющий «трестом уклонов» — публикой весьма-весьма разношерстной — Зиновьев выступает с особым содокладом о деятельности ЦК. Сталин от партии. Зиновьев от оппозиции…

Зиновьев сразу увесистые камни в Куйбышева, По его несомненной вине Центральная Контрольная Комиссия утратила свое первородство, свое особое место в партии. Не соблюдает нейтралитета, неприкрыто вмешивается в борьбу на стороне ЦК. Выступление Куйбышева на Московской губернской партийной конференции предвзято от начала до конца. Цифрам, оглашенным им, верить нельзя. Не середняк, зажиточный крестьянин дает товарный хлеб. Куйбышев не понимает. Куйбышев должен уйти!

Уже было. И ярость необузданная, и медоточивые посулы, и вероломства сколько угодно. Без успеха только.

Куйбышев на XIII съезде партии:

«Нам льстили, говорили, что мы орган равноправный с ЦК, и отвечаем только перед съездом, и потому «нужно иметь собственную линию, нужно быть как можно больше независимыми от Центрального Комитета…» Эта соблазнительная позиция «над партией», над происходящей борьбой, в результате которой должны быть решены судьбы партии, ее единства, ее целостности, ее большевистской линии, — эта соблазнительная позиция не соблазнила Центральную Контрольную Комиссию. Мы ее решительным образом отвергли… ЦКК состоит из старых большевиков, и они знают, что примиренчество и соглашательство всегда, как правило, являются поддержкой нападающего, поддержкой дезорганизатора. И мы безоговорочно и без всякого колебания пошли вместе с ЦК. За что над нами издевались. Хватало и угроз…»

А схватка на Московской конференции седьмого декабря 1925 года, цифры, названные Валерианом Владимировичем, они о хлебе насущном. О том, кто дает хлеб стране — на прокорм, на экспорт, для запаса специального. По устрашающим уверениям оппозиции, товарный хлеб у кулака, более деликатно — «у крестьянина зажиточного». В подтверждение: «Вот он, хлебофуражный баланс Центрального статистического управления».

Нельзя Наркомату контроля верить вслепую, просто так, на слово. Даже на слово статистического управления — по замыслу ведомства безупречного. Полная проверка на местах. Сплошная — от края до края. Результат Валериан Куйбышев оглашает на партконференции. Главный кормилец, поставщик товарного хлеба отнюдь не кулак. Пугаться не из-за чего. Если только «новой оппозиции» в видах собственных, фальшивых!

В декабре 1925 — на XIV партийном съезде, в июле двадцать шестого — на объединенном Пленуме ЦК и ЦКК — доклады Куйбышева. В защиту партии, в защиту социализма. Против раскольников, трусов, политиканов. Доказательства строго взвешенные, неумолимые. От них не уйти, их не опровергнуть «новой оппозиции», «объединенному блоку» перерожденцев. Так же как в годы, предшествующие выступлениям, статьям Валериана Владимировича, ничего не могли противопоставить воинствующие поклонники Троцкого, демократические централисты, «рабочая оппозиция». Ничего, кроме личных выпадов, злобной брани.

Навсегда прощаясь с Куйбышевым, его друг Ян Рудзутак напишет в «Комсомольской правде»: «С той же энергией, с какой он ликвидировал белогвардейщину, укреплял Советскую власть, Валериан ведет жестокую борьбу против всех антипартийных течений, пытавшихся подменить ленинизм слюнявой мелкобуржуазной контрреволюцией».

При всей непримиримости, органическом отвращении к компромиссам председатель ЦКК, глава Рабкрина Валериан Куйбышев вновь и вновь требует от всех контрольных комиссий:

«Нужно 20 раз взвесить, нельзя ли такого члена партии исправить, нельзя ли его возвратить в наше лоно путем перевода его на другую работу, путем изменения обстановки, путем окружения его пролетарской средой».

В стенограмме одного из пленумов ЦКК:

«В. В. Куйбышев предлагает указать партийным органам на необходимость более полного привлечения к работе и использования способностей тех, кто ошибался во время дискуссии и затем пришел к нам, подчинился большинству партии, кто хочет идти с партией».

Директор Центрального института труда (ЦИТ) А. К. Гастев обращается к Валериану Владимировичу: «В Харькове есть коммунист Рожицин. Не можете ли его перекинуть в Москву? Он хочет работать в ЦИТе». В ответ: «С Украины т. Рожицина я полагаю взять даже полезным: у него есть очень серьезные теоретические уклоны, и здесь, в Москве, он скорее выправится».

Всегда. Во все годы. На всех постах: «Всякое неправильное утверждение, неправильное обвинение или обвинение, чрезмерно преувеличенное, создает очень трудную атмосферу для работы, и такая критика уже перестает воспитывающе действовать».

Какие-то обстоятельства в свое время мешают редакции «Правды» обнародовать статью Куйбышева, его размышления о самокритике. В столе остается первый — рукописный экземпляр:

«…Цель, преследуемая самокритикой, заключается в том, чтобы на основе живой активности широких масс вскрыть имеющиеся в работе недочеты, ошибки, проявления бюрократизма и т. д. — с одной стороны, а с другой — показать примеры наилучшей работы, могущих послужить образцом для других; отобрать лучших работников и разоблачить наихудших…

Нужно вести беспощадную борьбу с бесхозяйственностью, решительно бичевать недочеты и ошибки, но тон и характер критики должен сообразовываться с важностью и значимостью критикуемых явлений. Самокритика, решительно вскрывая все недостатки и ошибки, должна способствовать их исправлению, но отнюдь не шельмовать, не дискредитировать работников. Научить лучшему хозяйствованию, лучшему использованию всех средств и возможностей, но отнюдь не лишать рабочий класс, партию и страну тех ценных, нужных и преданных, хотя бы иногда и ошибающихся работников, но которые еще могут дать лучшие результаты, показать примеры хорошего ведения дела.

…Самокритика должна иметь и будет иметь крупнейшее воспитательное и культурное значение при должном руководстве. Задача, так сказать, количественного порядка должна быть усложнена и дополнена работой по повышению качества критики.

Поднимая рабочие массы на самокритику, нужно постепенно переходить к их учебе: как писать, на чем должно быть заострено внимание, что стоит в центре хозяйственной жизни данного предприятия, как разбираться в фактах и явлениях, как их проверять, как добиться большей правдивости и т. д. и т. п.

Наряду с этим должны быть предъявлены несравненно более повышенные требования к критике, идущей не со стороны рабочих и крестьянских масс. Здесь вправе ставить требования полного и всестороннего знания критикуемых явлений и фактов. Ибо здесь меньше всего допустимы ошибки со стороны критики.

Необходимо ввести самую суровую ответственность для тех, кто под флагом самокритики пытается травить хозяйственников, кто критикует ради критики, кто самокритику превращает в орудие борьбы против рабочего класса и интересов социалистического строительства, орудие личной борьбы и мести… Всячески поощряя рабочую самокритику, к партийным организациям и органам Раб-крина должно быть предъявлено требование нести полную ответственность за печатаемые ими сведения, их содержание, тон и характер…»

На рукописи дата — 1928 год. Слишком вперед. Много чего произойдет до того.