Математик Боя. Становление легенды

Первая Мировая Война — быть сильным

Границы Огня с Лапшой, до войны, не были как-либо защищены, ввиду дружеских отношений Дайме обеих стран. Да что там — они даже особо очерчены не были.

Однако, война все поменяла.

С первого взгляда Сенсоме стало понятно, что совсем недавно неподалеку проходил бой — отголоски дальнобойных мощных ниндзюцу виднелись повсюду: остывающая, после взрыва, земля; уже затухающие деревья; огромные лужи в самых неожиданных местах и сильно наэлектризованный воздух. Из-за огромного количества высвобожденной чакры и техник Молнии и Огня небо закрыли тяжелые темные тучи, грозящие вот-вот наградить мир сильным ливнем, так что Мицуки жестами приказал распечатать из походных свитков плащи и сам подал пример, первым облачившись в абсолютно черный плотный дождевик, укрывающий все его тело.

Три фигуры в черных плащах продвигались вдоль границы Огня и Лапши, не снижая темпа. Их опытные взгляды скользили по разрушениям, учиненным шиноби, и следам, оставленным врагами, не задерживаясь на чем-то одном дольше необходимого. Их сенсорские способности неаккуратно «ощупывали» территории, пытаясь найти противников или своих.

А их чакра была сконцентрирована, готовая в любой момент пройти по телу укрепляющей кости и мышцы волной и сорваться на врагов, приняв облик нин-ген-тай-дзюцу.

— Засада в километре от нас, — еле слышно сообщил командующий. — Веду прямо на нее.

Сенсома и Синидзи синхронно кивнули. Если Ясягоро уверен, что им втроем не стоит беспокоиться о силе засады, значит им действительно не стоит беспокоиться.

Сам Мицуки немного замедлился и переместился поближе к Узумаки. Пробыв «неподалеку» с ним около минуты, командующий вновь ускорился, но лишь для того, чтобы подобраться к Сенсоме так же близко, как до того подобрался к Синидзи. Уверенный взгляд змеиных глаз, кажущийся даже кровожадным, никак не клеился со словами, которые сеннин практически шепнул перерожденному на ухо:

— Постарайтесь никого не убить.

Он мог бы добавить нечто вроде «пленные говорят куда больше трупов», но он этого не сделал. Безумно сильный шиноби, пользователь природной чакры, командующий целым фронтом и просто жуткий тип внешне — Мицуки действительно оказался куда более миролюбивым, чем даже сам Первый Хокаге.

Правда такой трепет к ценности чужой жизни едва ли мог быть полезен всегда.

Засада оказалась умелой, однако она явно была рассчитана на кого-то пониже рангом, чем трое сильнейших бойцов Огня на этом фронте. Двадцать четыре чунина и четыре джонина синхронно выскочили на отряд командующего и так же синхронно применили свои техники: более слабые чунины создали огромное количество воды, а умелые и сильные джонины собрали из нее четырех могучих Драконов, сразу ринувшихся на противников.

— Стихия Стали: Великие Копья Смерти!

Синидзи выбросил перед собой три тонких стальных листочка, и каждый из них будто выстрелил длинным стальным шестом с заостренным наконечником. Три из четырех вражеских Драконов оказались поражены техникой красноволосого шиноби, однако сталь никак не навредила им и даже не замедлила. Узумаки сложил печати активации, и на его копьях загорелись рисунки фуиндзюцу, тут же нагревшие сталь до такой температуры, что Драконы забурлили изнутри и распались, растратив весь свой запас прочности.

Четвертого Дракона встретила не уступающая ему в размерах змея, своевременно призванная Мицуки. Ниндзюцу стихии Воды и призванный чакрозверь изначально были неравны в силе — змее было достаточно просто принять удар от Дракона, чтобы тот распался, а после этого она ринулась к одному из вражеских джонинов.

Сенсома вздохнул, напитывая ноги чакрой. Синидзи, так ловко расправившийся с тремя Драконами сразу, тут же был выбран целью двумя из четырех джонинов Тумана, а Мицуки, чья змея забрала на себя третьего, прыгнул к последнему, опережая Томуру. Чунины врага, конечно, помогали своим старшим товарищам, но их основная масса приготовилась встречать Сенсому, так что ему, судя по всему, придется вступать в бой именно с ними.

Мощный прыжок, и вот парень оказывается в окружении противников, выхвативших разномастное холодное оружие. Если в Стране Молнии шиноби, в основном, были мастерами тайдзюцу, то в Стране Воды отдавали предпочтение кендзюцу, так что неудивительно, что даже самые молодые шиноби знали, с какой стороны держаться за меч.

Перерожденный хмыкнул — шиноби, окружившие его, были молоды — почти все из них являлись ровесниками молодому джонину, однако разница в их личной силе была настолько огромна, что даже сами чунины ощутили ее, настороженно отступив на шаг.

— Хотите потанцевать со мной? — улыбнулся Сенсома. — Да мне даже меч не понадобится!

Уклониться от укола со спины, и тут же, вертясь волчком, припечатать ногой лицо напавшего к земле! Жизнь — не фильм, и противники, следуя примеру самого смелого, атакуют скопом. Пятеро сразу — именно такая математика работает, когда один сражается против толпы, ведь больше пяти человек не смогут эффективно атаковать одиночку — лишь помешают друг другу.

Но пятеро на одного для Сенсомы — детская разминка.

— Первый, второй, третий! — смеялся парень, раздавая хлесткие удары и работая исключительно на контратаках. — Ударит с правого бока через две секунды. Первый. Второй прихрамывает — замедлился! — шаг в сторону названного юноши с кунаем в руках и мощный хук в челюсть. — Третий упустил меня и дал возможность четвертому!

Веселясь, перерожденный начал анализировать и считать этот бой вслух, что сильно сбивало его противников с толку. Он молниеносно уворачивался от коварных выпадов, избегал разрезов и подставлял неловких (по сравнению с ним) врагов под союзные удары. Троих самых шустрых Сенсома «разрубил» с помощью Истинного Владения, пятерых воткнул головами в призванные им же Земляные Стены, а всех остальных крушил голыми кулаками, даже и не думая входить хотя бы в Первые Врата!

Это была уже не битва — избиение, и чунины Тумана поняли это, когда на ногах осталось всего четверо. Их противник — такой же молодой шиноби как и они, даже не снявший во время боя очки, кровожадно улыбнулся, чуть отодвигая полы своего плаща и неспешно доставая клинок из ножен. Они — лучшие из этого отряда чунинов, продержавшиеся с ним дольше остальных, но сражение с таким монстром на мечах…

— Стихия Воды!..

— Стихия Молнии!..

Два чунина создали тугую водяную струю, направленную точно в коноховца, а оставшийся подал ей напряжения, формируя не просто сильную атакующую технику, но полноценное ниндзюцу ранга А.

— Стихия Ветра: Покров, — Сенсома просто-напросто вытянул руку с клинком, покрывшимся чакрой Ветра, вперед.

Атакующая техника сразу троих чунинов Тумана уперлась в меч джонина Листа и разбилась вдребезги. Она не могла преодолеть чакру Сенсомы, удерживающего клинок. Чунины понимали это, но все равно продолжали подавать свою чакру, надеясь хотя бы удержать страшного врага на месте.

Но врагу стало скучно.

— Скажите мне, сколько времени вы потратили на свои тренировки? — перерожденный, удерживая меч перед собой, сделал первый шаг. — Сколько спарринг-партнеров вы донесли до госпиталя и сколько из них отказалось с вами тренироваться. Сколько часов вы отрабатывали эту совместную технику? Как долго вы вообще изучаете Стихию Воды? — он подошел к замершим от страха перед его силой чунинам почти вплотную и посмотрел на них, прижатых к земле голым давлением его чакры, своими разноцветными глазами. — Мне, блять, хочется выматериться — так вы ужасны.

Взмах мечом, и к ногам перерожденного падают три головы с застывшими в ужасе лицами. Отвлекшийся на смерть своих учеников джонин Тумана, сражающийся с Мицуки, тут же был укушен змеей, мгновенно вылетевшей из-под его балахона, и отключился. Синидзи поднял голову, отвлекаясь от связывания «своих» противников.

Сенсома взмахнул клинком вновь, стряхивая с него кровь, и одним движением убрал его в ножны. Его лицо, бывшее надменным и злым всего несколько секунд назад, теперь выражало легкое удивление. Такое, какое бывает у людей, совсем не ожидавших от себя какого-либо поступка.

— Я же попросил, — поморщился Мицуки, прыгнувший к парню, окруженному оглушенными чунинами.

— Простите, командующий, — перерожденный посмотрел на свои руки, будто пытаясь найти на них нечто, что даст ответ на его вопросы. — Сам не ожидал от себя…

Ясягоро встал напротив молодого джонина и схватил его за подбородок. Требовательно, но вполне деликатно. Змеиные глаза сеннина будто прожигали в душе Томуры дыру, но парень держался крепко, делая вид, что ему не неприятен взгляд командующего.

— Поговорим об этом позже, — решил Мицуки, отпуская Сенсому. — Прошу прощения, если мой жест вас оскорбил.

— Все в порядке, — перерожденный прикоснулся к подбородку. — Вы в своем праве.

Он не стал уточнять, что именно проверял командующий. Возможно, он искал вражескую технику, взявшую парня под контроль, а возможно — проверял психическое состояние подчиненного, начавшего впадать в безумие.

Бывший учитель математики и сам не мог честно сказать, зачем он убил этих троих. В этом не было никакой нужды, даже наоборот — их нельзя было убивать, но он убил. Его злоба на них, за то, что они оказались слишком слабы, просто заткнула голос разума, призвав тело к хоть каким-то действиям.

Агрессивным и не типичным для Сенсомы действиям.

— Техника Печатей: Рябь, — Синидзи, все это время связывающий своими стальными прутьями побежденных врагов, накладывал сверху печати, затрудняющие контроль чакры.

Не будь рядом с фронтом с Водой клана Узумаки, специализирующегося на фуиндзюцу, и даже безмерное человеколюбие Мицуки не спасло бы жизни всех тех противников, что были пленены бойцами Огня. Техники контроля чужой чакры встречались повсеместно, но лишь истинные мастера запечатывания могли полностью ограничить пленных в использовании чудо-энергии, делающей их опасными.

Ясягоро, оставив Сенсому разбираться в себе, быстро сложил печати и капнул своей кровью на землю. Хлопок, облачко дыма, и перед командующим оказываются две крупные змеи с умными живыми глазами.

— Плата за услуги, — тонкий белый палец Мицуки указывает на чунинов, убитых Сенсомой. — Всех остальных нужно перевезти.

Змеи качнули головами, показывая, что услышали приказ, и неспешно поползли к трупам. К некоторому удивлению перерожденного, кровожадно разрывать тела на части и бороться за мясо чакрозвери не стали, попросту проглотив мертвецов. После этого они так же неспешно проползли к лежащим без сознания врагам, и тогда Сенсома удивился еще больше, ведь и их змеи тоже проглотили.

— Они могут контролировать свое пищеварение, — пояснил Мицуки, заметивший взгляд парня. — И так правда удобнее — пленные не сбегут, не замерзнут и не будут донимать нас разговорами.

— Куда мы теперь?

— Все туда же — перевалочный пункт разрушили, и на руинах сидеть бессмысленно. Там мы их и допросим, а потом — решим.

Томура кивнул, вновь переведя взгляд на змей, а с них — на свои руки. Контролировать пищеварение, конечно, здорово, но для начала руки бы научиться «держать в руках».

— «Мадара тоже не задумывался о жизнях слабаков,» — вдруг подумалось Сенсоме. — «Сильных он в живых оставлял, но слабых…»

И что это тогда значит?

— Апчхи! — могучий чих эхом разнесся по всему подземелью за секунду.

— Простудились, мастер?

Учиха Мадара сидел на неком подобии трона, сделанном с помощью его стихии Дерева. Перебинтованный с головы до пят, красноволосый, он перевел взгляд уникальных глаз с пурпурным узором похожим на рябь на воде на совсем еще молодого мальчишку, принесшего ему еду.

— Меня кто-то вспомнил, — все же ответил мужчина. — Что на этот раз?

— Тушеная рыба с зеленью, крабы и кальмар! Я сам ловил крабов, а кальмара, как вы и приказали, украл на рынке, — похвастался мальчик.

Перебинтованная нога обманчиво медленно поднялась прямо к блюду, на котором и правда были красиво разложены разные морские яства. Короткий взмах, и блюдо раскалывается на тысячу кусочков, раня детские пальцы, а еда со звучными шлепками падает на каменистый пол, частично оставаясь на руках мальчика.

— Не хочу, — только и сказал Мадара.

К его удовольствию, ребенок, которому еще и десяти не было, совсем не расстроился, а пожал плечами и стал собирать осколки от блюда, отложив еду в сторону.

Карума Учиха — сын одного из нукенинов клана, не пожелавших вступать в союз с Сенджу и основывать Коноху, казался очень и очень перспективным юношей…

Незадолго до ухода Мадары из Листа, старейшинами клана и деревни было принято решение о ликвидации всех членов кланов, не захотевших жить в Стране Огня по правилам ее Скрытого Селения. Удивительно, но даже Хаширама, пусть и нехотя, был согласен с таким решением — утечка крови великих кланов в другие страны к потенциальным противникам могла сильно навредить так любимой им Конохе. В итоге — отступники были объявлены в розыск и тех, кто не захотел жить в Стране Огня, убрали.

Почти всех.

Отец Карумы — Корро Учиха, оказался весьма сильным шиноби, хотя никогда не имел близкого родства с лидерами клана. Столь сильным, что смог убивать новых и новых агентов Конохи, пытающихся его ликвидировать до тех пор, пока к нему не послали самого Мадару.

Корро смог заинтересовать Бога Шиноби (тогда еще) и стал его верным последователем. После своей «смерти» Учиха пришел к подчиненному, дабы вновь обязать его служить, однако Корро был ранен, а потому вместо себя предложил замену — сына, которого он назвал Карумой.

И в тот день мальчик пробудил свой Шаринган, увидев, как его отца убили.

Не озлобился и не сошел с ума — парня отличали гибкий ум и жажда силы. Когда Мадара рассказал ему все о своей личности и планах, ребенок сам готов был убивать, лишь бы иметь возможность обучаться у такого человека.

Сбор осколков разных блюд — тоже обучение.

— Карума, — позвал Мадара ученика, сложив печати. — Сзади!

Худенькое, с виду, тело мальчика мгновенно усилилось покровом Первых Врат, а руки будто сами собой собрали нужные печати, и в Огненный Шар величайшего Учихи полетел точно такой же! Громкий взрыв оповестил о том, что чакры, вложенной Мадарой в технику, не хватило для того, чтобы полностью пересилить ниндзюцу ученика, так что Шар распался, сформировав несильный, в общем-то, взрыв.

Пыль от него улеглась, и взору Учихи вновь предстал мальчик, рассеянно ищущий взглядом осколки, вероятно уничтоженные взрывом.

— Что со Вторыми? — спросил учитель, довольный результатом.

— Я чувствую их, но не могу открыть, — спокойно ответил совсем не запыхавшийся ученик. — Не беспокойтесь, Мадара-сенсей, я сделаю эту технику своей еще до совершеннолетия.

— Не задирай нос, — без особого энтузиазма осадил его мужчина. — Эта техника не так проста, как кажется на первый взгляд. Даже ее создателю трудно было войти в Седьмые Врата после долгих и упорных лет тренировок.

— Вы же сами учили меня, что последующее поколение всегда сильнее предыдущего, — напомнил Карума.

— Учил, — кивнул Мадара. — А еще я учил тебя, как подать больше чем возможно чакры в удар. Начинай.

— При идеальном контроле…

Учиха слушал ученика, удовлетворенно кивая. Это — его второй полноценный ученик. Но он куда лучше прежнего, ведь с рождения имеет сильную чакру, уже сейчас может обращаться с Шаринганом и пользуется Вратами. Он умен, амбициозен и предан. Его потенциал куда выше потенциала Сенсомы Томуры, как раз сражающегося сейчас неподалеку. Хотя, мальцу надо дать понять, что для того, чтобы быть самым сильным, нужно усердно тренироваться.

Мадара улыбнулся. Все же, идея перебраться от фронта Огня с Молнией в страну Волн была очень хороша. Возможно, он даже сможет повидаться здесь со своим бывшим учеником и выгулять нынешнего…

Разрушенный перевалочный пункт действительно был руинами. Как и ожидал Мицуки, враги их здесь не поджидали, а потому отряд командующего фронтом с Водой максимально удобно расположился на развалинах, замаскировав свет от огня и убрав от него дым. Провизии на троих хватало с избытком, а насчет пленников никто не беспокоился — Сенсома думал, что у шиноби Тумана будет своя еда, Мицуки знал, что будет делать с пленными после допроса, а Синидзи просто доверял им обоим и уважал настолько, что полностью положился на них.

— Начнем с джонинов, — сказал Ясягоро змеям, и та, что несла в себе всю троицу высокоранговых шиноби, открыла пасть.

Джонин Тумана, как ни странно, уже пришел в себя, но молчал, напряженно смотря на своих пленителей. Шиноби Воды знали — воины Огня часто берут пленных, но точных данных по поводу того, что с ними делают потом нет, так что чувствовать себя спокойно нельзя, но и бояться смерти не нужно — его не убьют, по крайней мере сейчас.

Хотя этот бледный тип со змеиными глазами точно задумал недоброе.

— Нам нужна информация, — командующий, будто прочитав мысли пленника, облизнулся. Нечеловечески длинным языком. — И если ты будешь сотрудничать, я не стану тебя пытать. Это тебе понятно?

— Д-да… — кивнул все еще напряженный джонин.

Ясягоро улыбнулся, казалось, всем лицом и, когда пульс пленника нормализовался, одна из змей, выползшая из рукава сеннина, впрыснула в него яд.

— Гендзюцу — надежнейший способ допроса, — поделился Мицуки, заметив интерес в глазах Сенсомы. — Допрашиваемый не может ни пнуть тебя, ни плюнуть. Только информация. При этом, можно устроить иллюзию так, что она будет реагировать на попытки солгать. У шиноби хорошее чутье на ложь, но гендзюцу дает стопроцентный результат.

— Вы очень опытны, — ответил парень. — Хотя при вашем человеколюбии…

Сеннин, не ответив, продолжил допрос, полностью сконцентрировавшись на своей технике.

Судя по тому, что знал джонин, командующие Воды были полны решимости затянуть противостояние с Огнем и измотать его постоянными диверсиями и мелкими сражениями — тактика, противоположная той, которую предприняли командиры Страны Ветра. Перевалочный пункт на границе Огня и Лапши был первым в списке относительно крупных диверсий, и атаки на него проводились большими силами, подкрепленными мощью двух Мечников Тумана.

Киба и Кубикирибочо — именно носители этих клинков сейчас находятся в стране Лапши и пробудут там еще четыре дня. Джонин Тумана не хотел раскрывать местоположения их лагеря в Лапше, но командующий фронтом умел развязывать языки, так что очень скоро у его отряда появилась точная информация.

— Возвращайтесь в Пещеры, — Мицуки коротко поклонился змеям. — Рьючико вызовет вас чуть позже.

Чакрозвери сверкнули глазами и исчезли, забрав в своих утробах и пленных. Как понял Сенсома, призвавшая их уже в лагере жена командующего оперативно обезвредит всех пленных повторно и отошлет в Страну Огня — работать в тылу, помогая ковать победу. Работнички из пленных не всегда были хоть сколь-нибудь полезными, но они, все же были.

Синидзи ушел на обход — проверить окрестности на наличие сил врага, а Мицуки сел писать письмо жене. Сенсома же остался не у дел, так что просто сидел на обломке камня, бывшего раньше стеной, и подкидывал в небольшой костерок дров, закрывая его от дождя простенькой техникой стихии Ветра.

— И все же — что это было?.. — задумчиво пробормотал он, вновь вернувшись в воспоминаниях к убийству троих чунинов.

— Вы о своем поступке? — услышал его чуткий сеннин, все так же продолжающий писать. — Не можете осознать, почему убили троих беззащитных перед вами врагов?

— Не считаю убийство чем-то особенным, — пожал плечами парень. — Убивать можно и даже нужно. Бандитов, врагов страны, своих врагов — это нормально и правильно. Ведь мы — шиноби. Воины. Убийцы.

— Но сильных противников лучше оставлять в живых, верно ведь?

— Ну… да, верно, — перерожденный немного смутился тому, как легко его прочитал Ясягоро. — Сильный противник может подарить мне еще много битв, так что его смерть даже вредна. Хотя если этот вред от его смерти будет перекрывать польза, например — он будет способен убить, допустим моих друзей, знакомых и… остальных, тогда я убью его без колебаний.

— А смерть слабых противников несет только пользу, ибо их жизнь вам вообще ничего полезного не принесет.

Сенсома обернулся, но только лишь для того, чтобы упереться взглядом в спину спокойно пишущего письмо командующего. Сеннин его чувствует, парень знал это, но он и представить не мог, как хорошо сеннин его «читает».

— Сенсома-сан, я живу в этом мире уже очень давно, — вздохнул Ясягоро. — Мы с Рьючико довольно немолоды, если хотите знать, и я выгляжу так, как выгляжу уже лет пятьдесят. И я знал шиноби, похожих на вас. Вы были рождены слабым, но все время шли бок о бок с сильными. Мадара, Тобирама-сама, наследники кланов, с которыми вы обучались — вы всегда были рядом с сильными. Ваши противники всегда были сильны. Любой Учиха из тех, кого вы, по слухам, побивали в детстве, был силен. Но вы и не заметили, как сами стали сильны, — Мицуки повернул свою голову неестественным образом на сто восемьдесят градусов, что смотрелось довольно жутко. — Сенсома-сан, ваше прозвище говорит о том, что вы сильный. Но вы еще не привыкли к этому…

Перерожденный задумался, а командующий отвернулся, вернувшись к письму. В нем он просил жену, помимо заботы о пленных, прислать им подкреплений из самых сильных шиноби, но, при этом, быть готовой к ответному нападению. Ясягоро понимал, что шанс захватить или, в крайнем случае, уничтожить двух из Мечников Тумана упускать совершенно нельзя, а значит — нужно действовать и действовать быстро.

Мечники вообще являлись главной проблемой фронта с Водой. Каждый из них был сильным шиноби, дотягивающим даже до уровня Каге, а всемером они представляли собой просто немыслимую угрозу. Конечно, в лоб уничтожить армию Огня, подкрепленную силами Узумаки, они бы не смогли, но вот в отдельных сражениях эти шиноби показывали себя просто бесподобно. Мицуки сильно коробил тот факт, что он сам, в одиночку, не сможет справиться хотя бы с двумя из Мечников, а потому приходится идти в бой вместе с другими шиноби, которых могут и убить.

— Я сильный, — голос Сенсомы вырвал Ясягоро из дум о Мечниках. — И я не понимаю, каково это — быть слабым. Зачем им это?

— Упорство и мотивация — великие силы, — напомнил Мицуки. — И они есть далеко не у каждого. Это нормально. Вы уже давно ужились вместе со своей жаждой битв, и она вам не мешает. Вы привыкли к своему высокому интеллекту и умеете его контролировать, что делает вас хорошим собеседником даже для юхеев. Вы знаете о своей великой физической силе и контролируете ее, не ломая ручек от дверей или чайных пиал. Но осознав свою силу и слабость других, вы не привыкли к этому чувству. Я сказал, что вы стали сильным, но это не так. Вы стали СЛИШКОМ сильным. И в бою вам стало дико обидно, что остальные не прошли того же, чего и вы.

— Кажется, я понял, — кивнул Томура. — Спасибо, Мицуки-сама. Мне стоит научиться понимать слабых шиноби.

— Со временем привыкнешь, — пожал плечами командующий. — И я когда-то рвал людей голыми руками ради удовольствия, — и, почувствовав удивление со стороны парня, уточнил. — Люди нашего клана вообще очень переменчивые натуры. Был героем, стал злодеем и наоборот.

Командующий запечатал письмо и быстро начертил вокруг него печать Обратного Призыва.

— Уже завтра мы идем на штурм. Приготовьтесь, Сенсома-сан, нас ждут Мечники Тумана.

— Слыхали, фронт с Ветром почти закрыт! — судачили люди на улицах опустевшей Конохи.

— Говорят, что генеральное сражение выиграл один шиноби. Практически в одиночку!

— Это было уже несколько месяцев назад! Я вот слыхал, что Математик Боя отправлен на фронт с Водой.

— Значит скоро мы вновь сможем рыбачить в водах Канзоку и Канаши! Математик покажет туманникам, где Некомата зимует!

— Там есть кому дать отпор… Мечники Тумана…

— Он в одиночку победил почти все силы Песка! Мечникам и половины таких заслуг не видать!

Майто Дай, бодро идущий на тренировку, слушал все эти россказни вполуха, радостно напевая себе под нос приевшуюся песенку. Вполуха потому, что он взахлеб наслушался подобных слухов еще пару месяцев назад, когда они были свежими.

Сенсома Томура — Математик Боя — шиноби, отличившийся на войне больше любого другого. Все в один голос твердили, что для победы юный джонин уже сделал больше, чем тот же Мастер Техник из клана Сарутоби или даже сам Хокаге!

И именно этот человек указал Даю верный путь!

— Сегодня я пробегу сорок кругов вокруг полигона, а если не смогу, то завтра пробегу все шестьдесят! — радостно возопил мальчик, дойдя, наконец, до заветного полигона — того самого, на котором тренировался сам Математик Боя.

Но пробежать заветных кругов Даю было не суждено, потому что на его (ну почти) тренировочной площадке, сохранившей следы битвы Первого Хокаге с Мадарой, но восстановленной, уже кто-то был. Женщина. Молодая и красивая, она стояла посреди полигона и рассеянно смотрела… на него. Полигон, в смысле.

Высокая, красноволосая, Дай узнал ее, как только она повернулась к нему лицом — Наоми Сенджу — дочь Первого Хокаге и наследница его клана. Эта девушка, как и ее отец, была довольно знаменита в селении, но сегодня мальчик впервые увидел ее без атрибута, с которым она появлялась на людях девять месяцев кряду.

Без живота, свидетельствующего о том, что Сенджу беременна.

— Здравствуйте, — поклонился Дай, когда понял, что девушка смотрит прямо на него. — Вы тоже пришли тренироваться?

По какой-то причине улыбаться и кричать во все горло мальчику не хотелось. Сейчас. При ней. В ее взгляде, в ее рассеянной улыбке, во всем ее образе было нечто печальное, но ребенок так и не мог понять, что конкретно.

— Добрый день, — улыбнулась девушка шире. — А ты что? Неужели ходишь в такую даль ради одних тренировок?

— Тут тренировался мой наставник, — смущенно поведал Дай. — Ну-у-у… Он не мой наставник, но он меня наставил. Вот…

Девушка рассмеялась:

— Сенсома? И что же он сказал тебе? Что-нибудь про постоянные тренировки? Это он может. Однако, маленьким мальчикам опасно тренироваться на заброшенных полигонах.

Сказав это, Наоми сложила печати и прикоснулась к земле. Пораженный Дай стоял и смотрел, как весь полигон будто засветился изнутри, а после, хлопнув где-то на своей границе, потух. Сложив еще несколько печатей и сменив пару техник, девушка отряхнулась, удовлетворенно осматриваясь.

— Теперь можешь тут тренироваться, — сказала она. — Если хочешь — начинай. Я не помешаю? Хочу немного… побыть тут…

— Хорошо, — кивнул мальчик. — Побудьте. А я пробегу даже сорок пять кругов!

И ребенок побежал, иногда покрикивая что-то о Весне Юности вперемешку с Волей Огня. Такой маленький, восторженный, заряженный мотивацией, но не имеющий задатков — таким же был и сам Сенсома. Наоми грустно улыбнулась. Нет, совсем другим… Не таким… детским. Даже в таком возрасте старый друг был куда взрослее.

Старый друг?

— Старый друг, — вздохнула девушка, присев у ближайшего дерева и начав наблюдать за тренировками Дая.

Скоро они встретятся вновь, ведь ее отправляют на фронт…