Математик Боя. Становление легенды

Первая Мировая Война — передышка

— Направить пять тысяч юхеев на границу с Песком? — Тобирама придирчиво посмотрел на карту, разложенную перед ним.

Военный совет с генералами, посланными Дайме, затянулся — слишком много вопросов было нужно решить. Права даже на малейшую ошибку Страна Огня сейчас не имела — эта война начата именно с целью ее уничтожения. Остальные Великие Страны в пол-силы сражаются друг с другом, стараясь много не убивать, дабы не нарываться на кровную месть, и максимально сильно давят со всех сторон на Огонь.

Провидение, не иначе — нынешний Дайме Огня — Генгецу Куруруги, поддерживал хорошие отношения с малыми странами, благодаря чему они, не так сильно заинтересованные разборками «старших братьев», не стремились помогать в уничтожении «самой великой» страны.

Хотя нет, все не так. Тобирама поморщился — Страну Огня никто до конца уничтожать и не собирался, планы по полному уничтожению направлены исключительно на Коноху — их с братом давнюю мечту. Мечту, ставшую реальностью. Лист представлял угрозу для всех остальных скрытых селений — слишком уж много в нем могучих кланов, слишком уж силен он стал. Даже тот факт, что Хаширама раздавал Биджу направо и налево, будто обычных породистых щенков, не смягчил их позицию.

Наоборот — почувствовав силу, они развязали эту войну.

— Юхеи мало что смогут там сделать — шиноби Песка очень хороши против людей, не использующих чакру, — Шикогеру Нара, исполняющий обязанности военного советника Хокаге, что-то черкнул кистью у себя на листке. — Туда нужно слать шиноби. И желательно — сильных.

Генералы одновременно поморщились. В период войны кланов таких полномасштабных войн шиноби не вели — крупные сражения затевались лишь обычными людьми. Ни Тобирама, ни Шикогеру не вели в бой десятки тысяч солдат, а потому они даже представить себе не могут, каково командовать такими силами! Пусть их и нанимали как штурмовиков в больших конфликтах, что давало им хоть какое-то представление о том, что творится на поле боя, но командовать и подчиняться — вещи совершенно разные.

Но поморщились генералы не поэтому, а потому, что в данном конкретном случае Шикогеру был прав — мастера из Песка наловчились убивать обычных людей в почти любых количествах.

— Сильных шиноби нужно слать повсюду, — все же высказался недовольный Етси Камеда — командующий силами на границе с Туманом. — Хокаге-доно, вы слышали о семи джонинах, орудующих под знаменами Мизукаге? Бойцы называют их Семью Мечниками Тумана. Страшной силы шиноби… Хотя о них не слышно ничего уже пару дней.

— Война только началась, а люди уже придумывают прозвища, — фыркнул Шикогеру. — Хотя нам же выгоднее — уберем этих Мечников, и боевой дух воинов поднимется.

Второй Хокаге, до этого внимательно слушающий говоривших, неожиданно резко махнул рукой, обрывая разговоры. Его лицо выглядело удивленным, а потом и вовсе ошарашенным. Повертев головой, будто отгоняя дурные мысли, Тобирама коротко приказал:

— На сегодня все, благодарю вас. Вопрос с юхеями и подкреплением против Песка решим завтра.

Удивленные поведением Хокаге, генералы быстро поклонились и вышли из кабинета. Война действительно началась совсем недавно, так что лично присутствовать на поле боя Второму необходимости не было. Пока что.

— Это ваш клон? — участливо поинтересовался Шикогеру. — Вы же отправляли его в Узу с новостями о подкреплении для них. Какова обстановка?

— Ты не поверишь, — покачал головой Тобирама. — Я и сам пока не верю. Хмф… хитрый клон вел себя невозмутимо, зная, как я на это отреагирую. Шутник.

— Порой завидую вашей технике — можно поболтать о себе с самим собой… да много чего можно. У меня, кстати, допуск к секретной информации, появляющейся в ходе этой войны, не меньше вашего, но, если хотите — могу еще и на печати молчания согласиться. Что там стряслось?

Сенджу усмехнулся. Похоже, сегодня не он один будет страдать от бессонницы, вызванной той чертовщиной, что случилась у Узумаки.

— Все прошло не по сценарию, — хриплый и грубый голос Черного Зецу эхом раздавался по пещере. — Совсем не по сценарию…

— Узушио цело, а труп не уничтожен, — высокий мужчина с длинными черными волосами, одетый в дорогое кимоно, поправил челку, закрывающую слепой глаз. — Да, это не то, что мы задумывали.

— Но вы так спокойны…

— Клан — это не территория и даже не его лидер. Клан — это люди. Все равно всех Узумаки мы бы не прихлопнули, так что уничтожение Узу — всего лишь провокация и ослабление Конохи. Провокация удалась — сейчас альбиносу предстоит разрешить такой переполох, что мне даже интересно на это взглянуть — в родные земли, так хреново защищенные шиноби Конохи, обязательно потянутся красноволосые, сейчас участвующие в войне. Не исключено, правда, что «всемогущая Воля Огня» и слово Узукаге все решат быстро, но это не так уж важно. Ослабление Листа… в этом мы не преуспели, но зато ослабили Облако — их элитный отряд повержен, причем повержен при содействии отряда Тумана, что накалит отношения между ними. Осталось лишь грамотно это использовать.

— Мы ведь не ставили цели ослабить Облако, — напомнил Зецу.

— Но это все равно можно будет использовать, — пожал плечами мужчина. — Можно предложить им свою помощь в восстановлении сил… Да, это мысль… Подчинить им какого-нибудь Биджу из чужой страны, и они у меня в кулаке.

— Вмешиваться лично? Вы собирались сохранить инкогнито…

— Я его сохраню, — Мадара улыбнулся. — Волосы покрашу. Как думаешь, красный цвет мне пойдет?

Получив от клона Хокаге, развеявшегося после этого, приказ отсидеться в Узушио до полного восстановления Сенсомы, а так же дождаться своей смены на должности телохранителей Узукаге и подкрепления, Хирузен, Сенсома и Данзо выдохнули.

Их не прибили.

Вообще же, Второй выглядел даже довольным, учитывая все то, что произошло. Переговорив с Узукаге и решив между собой какие-то чисто правительские вопросы, он рассеялся и «улетел» к оригиналу. Передавать воспоминания.

Сенсома лежал в госпитале полторы недели. По всем правилам, он должен был лежать там целых две, но даже у Амаки, изо всех сил давящего на жалость «Сенсомы-сама», не вышло удержать парня. Пусть каждое резкое движение отзывалось болью, тело вполне себе могло ходить и даже немножко бегать. Сидеть на месте или, тем паче, лежать у перерожденного не выходило — усилившийся ток чакры по изломанному телу сводил с ума постоянным давлением и зудящей мелкой болью. Убежав из госпиталя, юноша смог немного развеяться.

Но ненадолго…

Поначалу он подумал, что Амаки ко всем преувеличено вежлив, или что он даже принижает себя по сравнению с другими — у гениальных людей частенько есть свои «заскоки», так что в этом не было бы ничего удивительного. Но это оказалось не так, и, только выйдя на улицы, Сенсома понял это.

Его стали уважать.

Все, встреченные им по пути Узумаки, норовили изобразить на лице глубочайшую признательность и почтение, а так же поклониться. Каждая встречная девушка опускала глаза в его присутствии, и даже старушки из простых людей, вечно занимающие все лавочки в селениях, были столь милы и добры к нему, что мгновенно исчезали с насиженных мест, предлагая их ему. Магазины приятно удивили своими ценами, а точнее — их отсутствием. Казалось, каждый житель Узушио видит в Сенсоме человека, не просто спасшего его жизнь, но и вообще… спасшего ВСЕ, что только можно спасать.

Ненормальная, противоестественная и откровенно неприятная почитаемость оказалась легко объяснена, когда довольно злой на местных, у которых выведать ничего не удалось, юноша вошел в кабинет Узукаге. Тоширо как раз подписывал какой-то указ о строительстве, а красноволосый чиновник, из тех, что обычно ошивались внизу, стоял над Узукаге и вид имел, что удивительно, довольно гордый. Когда же Сенсома потревожил их своим присутствием, чиновник мигом сдулся, почтительно поклонился и, забрав документ, пулей вылетел из кабинета.

— Тоширо! — зашипел Сенсома, даже не глядя в сторону двери, за которой скрылся чиновник. — Какого хрена твой клан вытворяет? Почему они смотрят на меня как на Рикудо во плоти, и почему ни один из них, в таком случае, мне нихрена не объяснил?!

Последнее предложение парень прокричал уже в голос, пытаясь переорать заливистый хохот Узукаге. Седоволосый Узумаки веселился от души, ибо реакция Сенсомы на происходящее ему была слишком уж знакома и страшно забавляла.

— Друг мой, да ведь от тебя просто несет силой Отшельника! — вытирая слезы, ответил он наконец. — Мои люди чувствительны к такому.

— Неужели теперь вся деревня знает о его существовании? — все еще недовольно фыркнул Томура.

— Это ни к чему — они просто чувствуют внутри тебя силу, которая есть только у одного известного им человека, — Тоширо демонстративно развел руками. — У меня.

— Они думают, что я стану новым Узукаге? — удивление Сенсомы пересилило раздражение.

— А ты бы хотел? — Узумаки хитро посмотрел в разноцветные глаза «кандидата». — Впрочем, это пока не важно. Что насчет них — нет, они не думают так. Просто отдают почтение как носителю этой силы. При этом, они еще не знают точно, как себя вести при тебе. Я, например, позволяю своим людям чуть больше вольности, которая положена, и они пользуются. Вон, Дайчи-сан стоял себе и стоял над душой, а как ты пришел — стушевался. Просто дай им время, и они к тебе привыкнут.

Несколько секунд Сенсома не мигая смотрел на Узукаге, а тот отвечал ему тем же. И сам не дурной интеллектуал, Тоширо понимал, что парень пытается решить для себя нечто более сложное, чем, например, отношение к реакции Узумаки. Он думал о чем-то действительно серьезном…

— Путь защитника Узушио? — произнес, наконец, он. — Ты прав, Тоширо — сейчас это неважно.

И ушел, аккуратно прикрыв за собой дверь и оставив немного удивленного Узукаге размышлять над своими словами.

Спустя сутки, в селение пришло подкрепление от Листа.

Второй Хокаге не поскупился на юхеев — целая тысяча подобранных и опытных воинов была передана в полное подчинение к Узукаге. Начало войны — элитные солдаты, действительно умеющие держать меч с правильной стороны и даже как-то противостоять шиноби, еще были живы, и никто не пытался заменить их на совершенно неопытный «молодняк». Шиноби с отрядом пришло тоже достаточно — семь джонинов из «коноховских» и девятеро красноволосых носящих разные ранги.

Пусть сейчас ожидать нового полномасштабного сражения в Узушио не стоило, Тобирама перестраховался, на случай нападения какого-нибудь Камня или Песка — деревень, не участвовавших в прошлой атаке, а значит — сохранивших свои диверсионные силы.

— Урю? — Хирузен радостно оскалился, едва завидев одноклассника, среди джонинов. — Эй, красавец, какими судьбами?!

Сенсома усмехнулся — после инцидента с Рикудо Сарутоби стал вести себя нарочито весело и бесшабашно, будто пытался доказать всем (и, в первую очередь, себе), что его чуть не случившаяся катастрофа никак не обеспокоила. Но проницательный перерожденный так же замечал те взгляды, полные сожаления и обиды на себя, которые он бросал на него. Хирузен изменял что-то внутри себя, за основу взяв именно Сенсому.

Не лучший пример для подражания, по мнению последнего, но его никто вообще не спрашивал.

Хатаке, между тем, принял теплые приветствия одноклассника со своим фирменным холодом, но уже через пару секунд шуточек, подколов и воспоминаний об Академии смягчился и даже позволил себе улыбку. Урю никогда не был особо компанейским парнем, но своих одноклассников уж точно считал близкими людьми. Настоящими друзьями ему были, разве что…

— А где Данзо? — Хатаке повертел беловолосой головой. — Чет нету…

— О-о-о… — Хирузен растянул губы в улыбке. — Пацан, ты будешь в восторге…

Сенсома проводил взглядом одного из джонинов Узумаки, проходящего мимо разговаривающих «третьеклассников» и поморщившегося от такой простецкой, даже немного быдловатой, манеры речи. Пожал плечами — миры разные, но молодежь везде общается между собой странно. Он сам кстати… Прислушался к себе — нет, желания «по фене ботать», например, у него не было.

Славно.

— Серьезно? — Урю, дослушавший рассказ Сарутоби, не выглядел слишком уж удивленным. — Чтобы у Шимуры… и девушка? Я отстал от этой жизни.

— Эй, где твой настрой?! — Хирузену тоже эмоций со стороны беловолосого не хватило. — Это же просто удивительно!

— Пацан, ты будешь в восторге, — усмехнулся Хатаке, указывая себе за спину.

Томура и Сарутоби вытянули шеи, и тут же из-за спины одноклассника выпрыгнул… еще один одноклассник!

— Даров! — улыбнулся Шиконад ошарашенным ребятам. — Не ждали?

Младшего наследника клана Нара друзья действительно не ждали. Шиконад ушел с пути шиноби, оставил свой протектор в кабинете Хокаге и даже с «третьеклассниками» пересекался редко — он тяжело переживал смерти своего наставника и друга по команде. Все переживали, но именно он считал себя полностью виноватым в них. Не выдержал. Ушел.

Но сейчас, стоя перед своими одноклассниками с катаной в руках, Шиконад улыбался. Он не носил налобника и был частью отряда юхеев, как он сам потом объяснил. Бывший шиноби с замечательными (как для обычных людей) физическими данными и неплохой подготовкой по обращению с холодным оружием — младший наследник клана Нара стал отличным солдатом и нес свою службу с первого же дня войны.

— Я сам попросил, — делился он, когда все четверо друзей прогуливались по восстанавливающемуся Узу, после того, как юхеев и джонинов лично поприветствовал Узукаге. — Война на дворе — пора хвататься за меч. Как шиноби я — хрень, не достойная ни командовать, ни носить протектор, но уж юхеем побыть мне не сложно — даже забавно порой.

— Господин Шикогеру тебя так просто отпустил? — удивился Сенсома, неплохо знавший характер отца друга. — На войну. Обычным юхеем. Мясом.

— Не говори обидных вещей, — юноша поморщился. — Мы, может быть, и не плюем огнем, но и совсем бесполезными не являемся. Чтобы ты знал — десятка из всей нашей тысячи вполне себе способна разобрать рядового чунина по запчастям за несколько минут. Ну, может не десятка, а две таких десятки, но могут, это точно. Что до отца — он не испытывает никакой радости от этого, но и сделать ничего не может — я уже большой.

— Ага, большой, — притихший было Хирузен вновь активизировался. — Лучше гляньте туда — увидите реально больших ребят. Взрослых. Со своей взрослой и крепкой любовью.

Юноши обернулись, смотря туда, куда им указал друг. Рядом с основательно порушенным домом стоял Данзо, для каких-то целей вдумчиво и неспешно забивая гвоздь в деревянную табличку. Едва оправившись от не таких уж и значительных ран, юноша бросился в Узу — помогать в отстройке новых домов и ремонте уцелевших. Хотя на самом деле его цели были куда приземленнее и эгоистичнее…

Каруми, необычно тихая для самой активной девушки, встреченной когда-либо Сенсомой, помогала юноше, подавая ему гвозди. Рядом было расстелено одеяло, на котором лежал нехитрый обед. Теплое солнце, греющее их двоих, общая работа, общие интересы и их близость… Перерожденный даже, неожиданно для самого себя, позавидовал другу — этот-то уж точно свое не отпустит, а значит — быть им счастливыми.

Если, конечно, Хирузен отвалит от Шимуры.

— Голубки! — шумный Сарутоби вклинился между парнем и девушкой. — Голубуете? В смысле — воркуете?

— Тебя не касается, — холодно, как мог, ответил Данзо, явно смущенный.

А вот Каруми тут же преобразилась, сразу став похожей на себя. Широко улыбнулась прямо в лицо Хирузену, одним плавным и легким движением оказалась рядом с Шимурой и быстро клюнула его в щеку, изображая поцелуй:

— Воркуем! А вы вчетвером? Тоже?

Шиконад с Сенсомой поддержали ее подкол смехом, пока сбитый с толку джонин пытался придумать достойный ответ.

Урю, спокойно проигнорировав шутку про свою ориентацию, кивком поприветствовал члена своей команды. Именно Шимура больше всех людей в мире был достоин называться его другом. Хатаке не имел ничего против веселого и доброго бабника Хирузена, равно как и против быстро повзрослевшего (даже по сравнению с гениями третьего класса) «драчуна» Сенсомы, но они просто не были теми людьми, с которыми он бы мог общаться слишком долго. Часто хмурый и серьезный молчи-молчи Данзо подходил на роль друга идеально, ведь они и правда были очень похожи.

— Шиконад? — Шимура все-таки удивился присутствию Нара. — Ты чего здесь?

Пока юноша ему все объяснял, Хирузен «нашел» еду, лежавшую на полотенце. Короткий бой, с защищавшей ее Каруми, закончился в его пользу, так что уже через пару минут жующий яблоки и пьющий гранатовый сок парень начал искать новую цель для своего веселья.

— А может выпьем? — предложил разговорившийся Шиконад. — У меня в отряде этим частенько забавляются, я даже как-то втянулся. Расслабляет алкоголь мозгу, дает ей отдохнуть.

— Шиноби алкоголик, картина Цао Линьхуэня, — шутливо «представил» своего друга Сарутоби. — Но вообще — мысль вредная, я не буду. Мне еще втыков от клиента не хватало. Новых.

— Мы уже не защищаем его, — напомнил Сенсома, демонстрируя бинты под футболкой. — Тоширо не будет тебя ругать.

— Мне пофигу — я не буду, — пожал плечами Хирузен. — Если хотите — присмотрю за вами.

— У нас дела, — Данзо бочком-бочком обошел друга, стараясь при этом выглядеть максимально незаметно и неподозрительно. — Много дел.

— Очень много, — согласился Хирузен. — Я прям уже вижу эти толпы маленьких мрачных детишек с красными волосами в твоем доме. Дайки-сан охренеет, да и не он один.

Получив, для молчания, подзатыльник, Сарутоби-таки дал молодым людям собраться и покинуть только-только начавшую расти компанию единомышленников. Пробурчав что-то о том, что некоторые, мол, не понимают всего юмора и реально всегда ходят с тусклыми минами, юноша вернул свое внимание Урю, Сенсоме и Шиконаду:

— И че делать будем?

Урю предложил уйти. Себе. Но воспользоваться явно заманчивым предложением и улизнуть друзья ему не дали, сказав, что один член его команды их уже бросил, и если бросит второй, то это уже наглость. Мрачный Хатаке, выслушав всех троих, посоветовал им запихать себе их личные желания в задницу, но остался. Обижать их все равно не хотелось.

Сенсома предложил смахнуться, но на него даже не посмотрели, лишь разочарованно махнув рукой и сказав, что он еще восстанавливается. Хирузен и Урю были бы не так уж и против спарринга с одним из лучших (если не лучшим) в своем выпуске, да и Шиконад проявлял некоторые признаки спортивного азарта, но Томуре и правда требовался отдых — Восьмые Врата — не та техника, после которой люди должны шевелиться. Совсем не та.

Шиконад, забыв о пьянке, сначала хотел сходить в купальни, но его обломали информацией о том, что те разрушены. Тогда он предложил просто погулять по городу, но его обломали информацией о том, что он тоже разрушен. Идею о том, чтобы скрытно понаблюдать за отношениями Данзо и Каруми всерьез тоже не восприняли, пусть те и не были разрушены. Пока.

Ведь Хирузен был здесь, а они — там.

— Ставки сделаны, ставок больше нет, — грустно вздохнул Сарутоби. — Черт, это так тоскливо, что я уже готов пойти на ближайший полигон и отметелить Сенсому. Просто так. Для расслабона.

— Не хило тебя, наверное, обматерил Узукаге, что ты теперь реально даже не задумываешься о выпивке, — усмехнулся Шиконад. — А может по бабам?

— Пацан, ты еще слишком неопытен для такого, — вернул ему усмешку Хирузен. — Хотя… может хочешь доказать мне обратное?

— Бородки не в моде, — принял пикировку Нара. — А умные парни ценятся всегда.

— Ты пропил свою лень, или отдал чтобы не быть шиноби? — отозвался Сарутоби.

— Я превратил ее в страх поражения и отдал тебе. Сидит как влитая.

— Я тебя сделаю!

— Ребенка не сделай, пока делаешь!

— Одним больше — будет компания Данзовским хмурым пацанятам!

— Погнали!

И двое бывших «третьеклассников», продолжая «беседу», убежали куда-то к центру города. Искать жертв, видимо.

Впрочем, за девушек из Узушио переживать не приходилось — красноволоски кажутся безобидными и слабыми только с виду. А вот Хирузен и Шиконад, наоборот — могут показаться довольно опасными ребятами, но в повседневной жизни они — почти самые мирные существа на планете. Хирузен, тот же, всегда старался избежать драки еще с детства, чем крайне портил «прогулки» Сенсомы вблизи квартала клана Учиха.

Были времена…

— Что у вас тут случилось? — Урю, заговоривший только тогда, когда они дошли до ближайшей закусочной, с интересом посмотрел на одноклассника. — Ты выглядишь… странно.

— Ты только сейчас заметил? — усмехнулся Сенсома. — Я вообще-то расстроен вашей с Шиконадом реакцией. Такой вид себе приобрел… экстравагантный, а вы даже ухом не повели.

— Это — вежливость. Шиноби, резко изменившийся внешне, обязательно должен измениться и внутри — такова наша жизнь. Видимо, Шиконад более вежлив, чем я, потому он и не стал спрашивать тебя про изменения.

— Изменения и внутри? — Сенсома нахмурился. — И часто ты видел таких… изменившихся?

— У меня такой отец, — Хатаке пожал плечами. — Еще во времена Сенгоку Дзидай его взял в плен клан, который сейчас находится в Песке. Они — специалисты в гендзюцу. Не такие мощные, как, например, Учиха, но все равно достаточно сильные. Поняв, что секрета белой чакры им не раскрыть, они просто экспериментировали над ним своими техниками. Пытались сломать волю. Но что-то пошло не так, и папа освободился. У нас не любят об этом рассказывать, но он не просто убил всех, кто был на тот момент на территории клана, но еще и съел трупы детей его главы. Из-за опытов. Он помешался. Конечно, потом, убивая почти всех, кто вставал на его пути, Исидо Хатаке дошел аж до земель Учиха. Твой, между прочим, учитель спас его тогда. Просто наложил одно большое гендзюцу, которое замыкаем на себе… А, впрочем — просто позволяет ему быть собой. И знаешь — отец не просто перестал есть мясо после этого, он изменился… вообще изменился. Я не знал его другим, но говорят — раньше он был очень веселым парнем, который очень любил читать книжки эротического характера.

Все это Урю говорил с каменно-спокойным лицом, но перерожденный знал, что в его душе кроется огромная печаль. Нынешний глава клана Хатаке действительно не выглядел жизнерадостным человеком, а так же славился тем, что никогда не употреблял мясо, но юноша и подумать не мог, что за всем этим стоит такая история.

— Сильно, — все же прокомментировал Сенсома, расплачиваясь с хозяином закусочной. — Я, конечно, все понял, но… Почему ты мне это рассказал? Так рассказал. Наверняка ведь не для того, чтобы похвастаться.

— Я просто хочу услышать твою историю, — пожал плечами Хатаке. — Твой желтый глаз и новый цвет волос говорят о том, что ты тоже вскоре можешь перестать есть мясо, или вообще — завяжешь с битвами. Хотя последнего нам не видать, подтверждение сегодня я уже получил.

— Ты необыкновенно разговорчив и красноречив сегодня, Урю! — восхитился Сенсома.

— Стараюсь, — кивнул юноша улыбаясь. — Я даже готов выпить с тобой. Почему-то мне кажется, что твоя история будет ошеломляющей.

— Там есть метки секретности, так что это будет не история, а ее обрывки, — предупредил Томура. — И да — у Узумаки просто чудовищные напитки, ты будешь сражен.