Математик Боя. Становление легенды

Первая Мировая Война — важное знание

— Архитектура разум не поражает, — шепнул Хирузен на ухо Данзо.

— Тише! — зашипел тот. — Это неуважение к Узукаге!

Хирузен только усмехнулся, а вот Сенсома осмотрелся вокруг. Действительно — строения в Узушио были очень однообразны, при этом все они походили на стандартные двухэтажные дома в Конохе. Никакой вычурности или даже просто показухи — все для дела, все для пользы. Обычные люди, живущие и работающие рядом с красноволосыми шиноби, пусть и делали свои жилища чуть более… индивидуальными, но тоже не гнались за каким-либо хвастовством. И в плане одежды тоже — все удобное, легкое, сделанное из хороших материалов, но простое.

— Не стоит думать обо мне, как о старике, господа гости, — беззлобно усмехнулся Узукаге, не оборачиваясь. — Я вполне себе молод. Пусть вас не смущает цвет моих волос. Что до архитектуры… Клан Узумаки верит, что все самое важное находится внутри человека, а не снаружи. Это же касается и наших улиц и домов. Но у нас есть свои достопримечательности, и я думаю, что вы сможете их увидеть, чтобы оценить наше мастерство. Чуть позже.

— Прошу прощения, если мои слова задели вас, Узукаге-сама, — коротко поклонился посерьезневший Хирузен. — Я полностью разделяю вашу точку зрения, по поводу важности того, что находится именно внутри.

— Сердце, печень, легкие, мозг, — Сенсома усмехнулся, глядя в ничего не понимающие глаза друга. — Узумаки действительно мудры — снаружи человека лишь кожа, да мясо. Самое важное спрятано под ними.

— Именно так, молодой человек, — одобрительно рассмеялся Узукаге, принимая шутку. — Очень хорошо сказано.

Сарутоби, так и не понявший — издеваются они над ним, или просто беседуют, вздохнул и продолжил осматривать однообразные домики.

До резиденции Узукаге они дошли быстро — всего за двадцать минут. Все же, Узушио не объединяло в себе столько кланов, сколько объединяла Коноха, а потому была значительно меньше. Правда шиноби Листа не сразу поняли, что пришли именно в обитель хозяина деревни — сначала они просто удивились необычному строению, сразу выбивающемуся из общей массы домов.

— Это… палатка? — не понял Хирузен.

— Из дерева, — заметил Данзо.

— Довольно большая, — присоединился Сенсома, оценивая высоту здания.

Резиденция и правда была внешне очень похожа на длинную узкую палатку, похожую на те, что используют охотники в лесах, только полностью сделанную из какого-то крепкого дерева, неизвестного юношам. А в высоту оно достигало тридцати метров и было в два раза больше резиденции Хокаге.

— Палатка символизирует единение с природой, — пояснил Тоширо, шиноби, завороженно смотревшим на чудо-чудное. — Ну, а высота — вынужденная мера — резиденция может собрать внутри почти всех жителей деревни.

— Это резиденция Хок… Ваша резиденция, Тоширо-сама? — удивился Хирузен. — А почему целиком из дерева?

— Это Ками. Дерево — Ками, — пояснил он. — По крайней мере, так верят в нашем клане испокон веков. И это очень удобно — при моем предшественнике, когда создавалась деревня, это здание возвел ваш Хокаге. Это не заняло много времени.

— Господин Первый… — юноши вновь вспомнили о невосполнимой потере деревни.

— Не стоит печалиться по умершим — лучше заботиться о живущих, — Узукаге ободряюще улыбнулся. — Пойдемте внутрь. Нам нужно уладить кое-какие вопросы, касательно вашего пребывания здесь.

Внутри резиденция была почти такой же, как снаружи — огромной и деревянной, правда тут она уже ничем не походила на палатку. Десятки людей, служащих здесь, сновали туда-сюда, приветствуя гостей, когда те становились на их пути. В резиденции ощущалась некоторая пустота, но она легко объяснялась тем, что жителей (как, соответственно и служащих) в Узушио было меньше, чем в Конохе, а сама «мэрия» Водоворота была больше чем у Листа. Проще говоря — такой большой площади нужно в разы больше людей, чтобы выглядеть нормально заполненной.

— Прошу сюда, молодые люди, — Узукаге рукой указал на странный закуток, больше похожий на… странный закуток, чем на кабинет Каге.

Хирузен и Данзо смутились, недоуменно смотря на маленькое помещение «полтора на полтора, да вверх два с половиной» и никак не могли понять — это шутка такая, или новый выверт сознания красноволосых. Узукаге, казалось, даже и не думал шутить, и сам удивился, когда двое юношей застопорились.

А вот Сенсома пошел. На одних, почти забытых, рефлексах он зашел в лифт и вопрошающе уставился на напарников. Потом удивился, поняв, что лифт оказался полностью деревянным, и только потом до него дошло куда он зашел.

— Неужели вы никогда не видели таких подъемников, молодые люди? — догадался Тоширо. — Совсем никогда?

— Подъемник? — Хирузен перевел удивленный взгляд с Узумаки на Сенсому. — Это?

— Не видели, — подытожил Данзо. — Господин Узукаге, простите нашу невежественность.

— Вы слишком тактичны для своего возраста, Шимура-сан, — усмехнулся Тоширо и вошел в «лифт», не заостряя внимания на том, что сделал перерожденный.

«Лифт» работал… необычно. Сенсома чувствовал, что они находятся в этакой деревянной коробке, которую поднимает на тросах некая сила, но он так же ощущал, что их еще и подталкивает нечто снизу. Будто «лифт» попросту мягко летит вверх, поднимаемый невидимой рукой, а трос помогает ей, но больше служит именно страховкой, а не наоборот. Странности добавляло и то, что через определенный промежуток времени сила, толкающая снизу, ослабевала на секунду, а после вновь возрастала.

— Фуиндзюцу, — задумчиво изрек он, наконец. — Два верхних узла… Подача чакры через Небо, но только для троса, воздух… воздух снизу активизируется от… этажей, видимо. Это фуин толчка. Классическая, — но увидя, что одноклассники ни слова не поняли, обратился к Узумаки, с интересом слушавшего рассуждения чунина. — Тоширо-сама, эта конструкция приводится в действие общим рисунком, или разными?

— Какой точный вопрос, молодой человек, — улыбнулся тот с видом бывалого профессора. — Рисунок общий именно для поднятия. Удержание деревянной кабинки в целостности уже контролируется вот этими самыми рисунками, — он провел рукой по мгновенно загоревшейся синей вязью поверхности «лифта». — Вы смыслите в фуиндзюцу…

— Да, — скромно и коротко ответил Томура.

Кабинет Узукаге находился на самом верхнем этаже резиденции, и с его окон открывался великолепный вид на всю деревню и прилегающие к ней территории. Сенсома, Данзо и Хирузен простояли у широких окон целых пять минут, завороженно любуясь прекрасной картиной, любезно представленной им Узумаки.

— Удивительно, — выразил свое мнение Данзо, первым оторвавшись от созерцания прекрасного. — Узукаге-сама, ваша деревня и эта резиденция…

— Прошу, не нужно столько восхищения и формальностей, молодые люди, — мягко прервал его Тоширо, тем не менее довольный результатом. — Садитесь.

Сарутоби и Шимура сели на два стула, стоящих напротив стола Узумаки, а вот Томура садиться не стал, просто встав по левое плечо от Хирузена и всем своим видом выражая готовность слушать слова хозяина деревни.

— Можете подвинуть любое кресло, — на миг Тоширо почувствовал себя виноватым. — У меня редко бывает так много гостей.

— Он постоит, — ответил за друга Хирузен. — В конце-концов, мы прибыли сюда для вашей защиты, а значит — нам уже нельзя расслабляться. Сенсома самый быстрый из нас троих, так что лучше всех отреагирует на внезапное нападение. К тому же — мы отдаем дань традициям, которые, я слышал, в Узушио имеют большую силу, чем в Конохе. Он — бесклановый, а значит не должен сидеть в присутствии представителей столь сильных кланов как наши.

— Это довольно глупо, если честно, — поморщился Узукаге, но Сенсома никаких признаков уязвления своим положением и беспокойства им не выражал, так что мужчина приступил к делу. — Давайте сразу решим вопрос с вашим размещением. Вы можете поселиться прямо тут, в резиденции. Круглосуточный набор прислуги и охраны тут есть. А можете снять себе номера в любой гостинице или отеле на территории селения. За наш счет, разумеется.

Хирузен с Данзо переглянулись, мимолетно обменявшись жестами, которые, как им казалось (только казалось) Узукаге не видит (его жесты заинтересовали — таких он не знал). Кивнув друг другу, они тут же отвлеклись на щелчок пальцами, который сделал Сенсома. Еще три смазанных жеста от него, и Хирузен поморщился, но кивнул.

— Господин Тоширо, а где вы сами живете? Не поймите неправильно — мы, все же, должны вас защищать.

— Правильно, — и вновь Узукаге стал похож на преподавателя, ведущего какой-то замысловатый экзамен. — Это самый верный вопрос. Я живу здесь, в резиденции, хотя порой и выбираюсь в загородный дом, но… Вы сами понимаете.

— Понимаем, — кивнул Сарутоби. — Тогда мы поселимся здесь. Втроем.

— Комнаты будут раздельными, — сразу предупредил хозяин. — Меня засмеют, если я буду скупиться на содержании элитных шиноби-гостей. Хорошо. С этим разобрались. Что скажете о предполагаемом противнике? Их целях, может быть. Да и вообще о миссии в целом. Как собираетесь действовать?

— Тобирама-сама приказал вас защищать, — Данзо развел руками. — Это очевидно — будем находиться максимально близко к вам день и ночь по возможности. У всех нас уже были миссии по охране, так что мы знаем как действовать. Из нас троих лишь Сенсома не имеет ранга джонина, но уверяю вас — он квалифицирован поболее нашего.

Зоркий глаз Узукаге отметил, как мальчик-Сарутоби недовольно опустил уголки губ, не соглашаясь с последним высказыванием, но это не было сомнением в квалификации бескланового коллеги, скорее — признаком дружеского соперничества между этими двумя. Интересно, очень интересно. «Секретное Оружие Клана Сарутоби» — богатейшего и влиятельнейшего (почти) клана в Стране Огня, соперничает с безродным мальчишкой, который даже не должен садиться в его присутствии. Серьезно соперничает. Впритык.

— Сарутоби-сан, что думаете вы?

— Все как и сказал Данзо — наблюдать и защищать. Про квалификацию тоже согласен.

— А вы, Томура-сан? — Тоширо демонстративно поворачивается к стоящему юноше, неприкрыто поморщившемуся от такого обращения. — У вас есть свои мысли?

— Касательно слов моих коллег — все верно, — Сенсома снял очки. — Но касательно ваших вопросов — они на них не ответили.

— Прошу подробнее.

— Все просто — три молодых шиноби для защиты Узукаге — сильнейшего в Водовороте. Возможно грубость, но Тобирама-сенсей уступает вам по силе, хотя уверен — он скоро отыщет способ это исправить.

— Ваши друзья были правы — вы действительно бесклановый, — усмехнулся довольный Узумаки. — В противном случае, вы бы и половины такого не наговорили.

— Вам нравится, более того — вы не очень-то дорожите традициями, — парировал перерожденный. — «И это очень удобно…» — консерваторы не говорят так о вере своего народа, как и ваше высказывание по поводу того, что я остался стоять. Вероятно, в этом и кроется главное ваше отличие от человека, являющегося настоящей причиной нашего прибытия.

— Аоба-сан, — оповестил Узукаге, все так же с нескрываемым удовольствием слушающий Сенсому, будто учитель слушает ответ прилежного ученика в компании двоечников. — Причина?

— Косвенная, — кивнул Томура. — Если покушение на вас окажется удачным, Аоба-сама займет место Узукаге. Вероятнее всего, он — сторонник традиций, в противовес вам, а значит в этом кроется причина его недоверия Конохе. Я догадываюсь, в общих чертах, но не буду говорить вслух.

— Первый Хокаге, — подсказал Тоширо.

— Хаширама-сама — тиран и узурпатор. Так думает ваш… политический соперник.

В кабинете стало тихо. Так тихо, что Сенсома слышал как Хирузен незаметно, по-возможности, разминает пальцы. Данзо матерился, но делал это про себя. Друзья считали, что начинать первый день знакомства со стольких откровений было попросту нельзя. Они знали то, что озвучил Томура, но даже не предполагали, что он вздумает вдруг сказать это вслух.

Но они не заметили важной детали.

— К слову, наше нахождение здесь небессмысленно, — Сенсома улыбнулся в ответ на улыбку Узукаге. — Мы — лучшая тройка нашего поколения. Молодого поколения. Мы действительно можем вас защитить вместе с, очевидно, силами вашей личной охраны. Почему к вам не приставили ветеранов, возможно справившихся бы лучше, за счет опыта? Все просто — нас и так хватит, а вот тот самый опыт нам и нужно нарабатывать. И вы, кстати, знаете об этом, потому что с самого начала знакомства будто принимаете у нас экзамен. Что до предполагаемого противника — Облако — убийцы Первого Хокаге. Мы уже встречались с одним из их отрядов.

И вновь тишина, но на этот раз более… легкая. Напряжение джонинов Листа спало, так как теперь и они увидели то, что перерожденный заметил с самого начала, так как ему известно, что значит быть настоящим учителем, а не просто показывать что и как надо делать неразумным ученикам. Именно так — Тоширо Узумаки оказался настоящим учителем, в чем-то даже коллегой Томуры (пусть об этом никто и не знал).

— Мито-чан описывала вас иначе, молодой человек, — ответил, наконец, Тоширо с улыбкой.

— Мито… ЧАН?! — не сдержали шиноби Листа ошарашенных возгласов.

— Что такое? — деланно удивился Узукаге. — Разве я не имею права называть так свою дочь?

— МИТО-САМА?! — вновь возопили юноши, еще не отошедшие от прошлого раза.

Мужчина не выдержал и засмеялся. Смеялся долго и заразительно, так, как это часто делал Первый Хокаге. Он смеялся над ними, но совсем не обидно, а как-то даже… по-родному. И это заставило одноклассников совершенно расслабиться. Этот шиноби был на их стороне и на стороне их деревни. Вместе они справятся. Они защитят его.

И они поддержали смех Узумаки.

Уже глубокой ночью, когда все Узушио укрылось темным одеялом неба, усыпанным узорами звезд, Сенсома Томура стоял на веранде, выходящей из коридора, в котором находились комнаты, выделенные гостям из Листа. Поговорив с Тоширо, оказавшимся неожиданно слишком старым для своего внешнего вида (девяносто три года — не шутка особенно в мире сверхлюдей), без обиняков и «экзаменов», юноши получили свои комнаты, своих служек и свое личное время. Так же Хирузену, как старшему в группе, был вручен свиток с расписаниями всех дозоров Узушио, личным составом охраны Узукаге и предполагаемыми местами прорыва вражеских шиноби.

Это была огромная честь.

— Сенсома-кун, — голос Тоширо раздался из-за спины перерожденного совершенно неожиданно, но тот не вздрогнул, сдержав мимолетный порыв. — Не спится?

— Почти, — юноша усмехнулся, пропуская мужчину (по виду) на веранду. — Сегодня моя очередь заступать в «Ночной Дозор».

— Как у вас все серьезно, — усмехнулся Узукаге, будто сам никогда не охранял важных людей в молодости. — Но это и хорошо. Я хотел поговорить с тобой.

— Именно со мной?

— Именно с тобой. Догадываешься, о чем пойдет речь.

— О ком, если быть точнее, — взгляд перерожденного погрустнел. — Тоширо-сама, вы, конечно, Узукаге и наш клиент, но можно вы не будете разводить какой-нибудь спектакль на тему моих отношений с Наоми? Она справилась, чему я очень рад. Тороки — сильный и хороший муж. Сейчас она счастлива, а тогда я…

— Воспользовался ее чувствами? — продолжил умудренный Узумаки. — Не смеши, Сенсома-кун, ты не делал этого. Скорее уж, ты сжалился над вечно влюбленной девушкой. А потом вам показалось, что это одна большая и крепкая любовь. Ну… тебе показалось меньше, чем ей, насколько я понял. Не забивай голову — я не буду тебя осуждать. Наоборот, я хотел сказать спасибо.

— Хм? — юноша (по виду) вперил в него удивленно-недоверчивый взгляд.

— Ты отпустил ее, — Узукаге просто пожал плечами. — Молодец. Дал ей выбор, в глобальном плане. Если бы Наоми действительно была бы готова пойти ради своих чувств к тебе на все, она бы пошла. В этом все мы — Узумаки. У нас больше получается дружить, чем любить. Я тоже когда-то бегал, и не за одной — ух! Поверь мне, мальчик, твое время еще настанет. Как настанет и час Наоми…

— Ее час, смею заметить, настал чуть больше месяца назад, — напомнил Сенсома.

— Может и да, — Тоширо смотрел на звезды. — А может и нет… Наша жизнь так…

— Непредсказуема, — нашел слово Сенсома, подхватывая мысль. — Этот мир — слишком дурацкая штука для спокойной и размеренной жизни. Всегда может случиться какое-нибудь дерь… Прошу прощения.

Тоширо странно покосился на юношу и спросил:

— Сенсома-кун, сколько тебе лет?

— Много, — рассмеялся юноша (по виду). — Но вообще — двадцать.

— Ты рассуждаешь как… старик, пожалуй. Все же не права было Мито, ох не права.

— Вы про то, что я — второй Мадара? — уточнил перерожденный. — Да нет — права. Просто и Мадара всем кажется просто психом. А ведь он был тем, кто вместе с Хаширамой построил первую из Великих Деревень. Тем, кто всегда хотел мира для всего мира, что для него было особенно трудно с его-то любовью к битвам. Ну и моим учителем тоже был. Не тренером, а учителем. И он многое дал мне. Даже в день своей смерти.

— Что же, тогда моя проблема сейчас почти такая же, как и у Аоба-сана, — усмехнулся Тоширо. — Я не знал Мадару так близко, а потому не могу судить… Точнее — не имею права.

— Но судите, — кивнул Томура. — Судите так же, как судил Хирузен о ваших домах.

— Пойдем, — неожиданно встал Узукаге. — Я еще сомневался в начале разговора, но так опустить в собственную некомпетентность девяностолетнего главу деревни — это надо уметь. Ты достоин великой чести, Сенсома-кун.

— «Если он тоже попросит вырастить какого-нибудь ребенка, я откажусь», — мрачно подумал Сенсома. — «В этот раз точно откажусь.»

Но Тоширо ничего такого просить не стал. Он довольно бодро провел юношу по коридорам резиденции и вывел на улицу. На закономерный вопрос о безопасности сего действия, Узукаге лишь пожал плечами. Ты же рядом. И охраняешь. И Сенсоме пришлось признать неоспоримую правоту этих слов. По ночным улицам Узушио они шли недолго, а вот по темным коридорам, начавшимся с какого-то подвала, расположенного чуть ли не в самом центре селения (оный находился от резиденции на некотором расстоянии), уже пришлось поплутать более получаса.

И, наконец, они пришли.

Подземелье Узушио, имеющееся у него, как и у любого уважающего себя скрытого селения шиноби, по стилю очень напоминало резиденцию. Огромные пещеры, соединенные сотнями разных переходов, мостов и лестниц, освещались огромными фуин. Тут вообще было очень много фуин, ведь клан Узумаки специализируется именно на этом направлении пути шиноби.

В отличие от наземной части деревни, здесь кипела жизнь. Множество красноволосых шиноби ходили между связок фуин и настоящих компьютеров (!). Большинство из них были одеты в простые медицинские халаты, а незначительная часть «прочих» состояла из слуг и охраны.

— Тайное место… — оценил Сенсома. — Но почему нас не проверили на входе? Ни одного охранника.

— Охрана там была, но это были не шиноби, — Узукаге коснулся рукой стены, и она тут же покрылась вязью фуин. — Фуиндзюцу — вот наш защитник. Защитник, кормилец и слуга. Самое главное — слуга. Фуиндзюцу — возможность управлять законами этого мира. Его энергией. Это очень великая сила, и клан Узумаки в этом месте не только расширяет наши познания о ней, но и придумывает способы сдерживать ее. Ограничивать.

— Бездумные эксперименты рождают чудовищ, — согласился Сенсома. — Но зачем здесь я? Моих знаний о фуин тут явно не хватит. Не мне — недоучке вашей дочери, помогать Узумаки.

— Но моей внучке ты помогал, — хитро усмехнулся Тоширо. — Хотя ты прав, я привел тебя сюда не для того, чтобы ты помогал. Пойдем.

И тут уже их встречала охрана — сильные просто по виду шиноби с безликими масками на лицах. Мельком проверив Узукаге — фуин не пустили бы сюда подделку, они, дождавшись кивка от главы деревни, проверили его спутника. Тщательно, профессионально, а значит быстро.

— Меч придётся оставить, — предупредил один из них.

Перерожденный безропотно отдал клинок его напарнику. Мусаси всегда бурчал, что меч для самурая поважнее руки, ноги и всех друзей будет, но его ученик этой страсти не разделял. Меч — лишь инструмент, который всегда можно заменить, а вот друзей, например, заменить труднее.

— Если мне нужно будет резать, я буду резать и без него, — улыбнулся юноша безликому. — Господин Узукаге, для чего нужны эти маски?

— Чтобы защитить семьи этих шиноби и их личную жизнь в целом, — Тоширо кивком поблагодарил охранников, и вошел в переход между пещерами. — Они тренированы и сильны, но у их работы есть обратная сторона — мирная жизнь. Безликие — хорошие шиноби, которые не посвящают всю свою жизнь военной службе деревне. Такие бывают. Они организованы, сильны, но имеют один… изъян.

— Не хотят класть свою жизнь на военное дело, — понимающе кивнул Сенсома. — Вы не будете против, если я расскажу о такой идее Хокаге?

— Флаг вам в руки, молодой человек.

До места, которое хотел показать Узукаге, пришлось идти долго. Проверяли их еще трижды, но перерожденный не роптал — так надо. По пути он примечал, где мог, разнообразные фуин и способы их применения. Его познаний действительно не хватало, чтобы равняться с шиноби клана Узумаки, но кое-что он знал, и дураком не был, поэтому Тоширо с удовольствием подискутировал с ним на тему простых фуин, а потом мимолетно провел поверхностную лекцию о более сложных. Совсем «обнаглевшему» Сенсоме даже пришлось попросить у одной женщины в халате ручку и блокнот. Та сначала возмутилась, но, распознав в спутнике юноши Узукаге, безропотно снабдила того всем запрашиваемым.

Наконец, Тоширо остановился возле огромных стальных ворот, на которые было наложено столько фуин, что даже Сенсома — человек с минимальными запасами родной чакры, совершенно не способный в сенсорике, почувствовал силу этих печатей. Столь огромна она была.

— То, что я покажу вам сейчас, должно будет оставаться тайной для всех. Хокаге можете рассказывать, он и так знает это, — Узукаге серьезно посмотрел в стальные глаза перерожденного. — Никто не должен знать, это понятно?

Сенсома просто кивнул. Если уж Тоширо решил ему доверять, то сомневаться сейчас как-то глупо.

— Я покажу вам это не потому, что мне нечего делать, а потому, что считаю вашу миссию еще более важной, чем даже ваш Хокаге. Помните я спросил вас о предполагаемых противниках? Их целях. Тобирама-сан считает, что враги попробуют убить меня — неплохой ход в начале войны, особенно если знать о внутренней политике Узумаки и о том, что Аоба-сан не будет поддерживать союза с Листом. Но откуда Облаку, как вы сказали, знать о наших внутренних делах? Я считаю, что враги могут попробовать добраться сюда. Здесь их цель. Может быть, по крайней мере. А потому мне нужно, чтобы один из вашего отряда — самый умный и надежный, тот, кому я буду доверять больше двух других, знал об этом месте. И мог его защитить. Цель вашего сюда визита проста, молодой человек. Если нападение состоится, и я почувствую, что враг пробивается сюда — вы должны будете повести своих напарников в бой и защитить это место. Естественно, в таком случае вы можете рассказать, что мы тут прячем.

— Я все понял, — Сенсома поклонился, выражая благодарность оказанной чести. — И что же это?

«Старик» усмехнулся и повел рукой по воротам. Защитные фуин узнали хозяина и приняли приказ. Створки начали открываться.

— Для начала открою меньший секрет — резиденция построена с расчетом на вселение всех жителей деревни туда не просто так. Все очень просто — благодаря нашим фуин и силе, и мастерству Первого Хокаге, нам удалось сделать ее величайшим Усилителем и накопителем, понимаете о чем я?

— Колоссально… — выдавил из себя чунин, проходя вслед за Тоширо в какую-то освещенную лабораторию с минимумом персонала. — Если там соберутся все Узумаки разом и начнут палить в неприятеля техниками…

— То взять резиденцию можно будет лишь истощением, — подхватил Тоширо. — Сенсома-кун, мне очень нравится то, как легко ты понимаешь и принимаешь такие вещи. Ты умен. У меня нет больше внучек, но что насчет племянницы?

— Вы еще умудряетесь шутить, говоря о таком, — юноша улыбнулся. — Но если резиденцию брать истощением, то это займет время. Очень много времени — помощь из Конохи сможет прибежать сюда и обратно, причем несколько раз.

— Именно, — щелкнул пальцами Узумаки, ведя гостя узкими коридорами. — Но мой предшественник — Ашина-сама, хотел сделать эту крепость еще более неприступной. Такой, чтобы даже один единственный Узумаки мог защититься от целой армии, находясь там. И он придумал использовать нашу с Сенджу реликвию. Величайшее сокровище этого мира.

Заведя Сенсому в непонятный тупик, Тоширо активировал какие-то совершенно незнакомые перерожденному фуин, которые внезапно превратили тупик в комнату, с большим толстым окном в конце. Окном, выходящим на небольшую комнату, полностью залепленную печатями, впитывающими чакру. Их было много, очень много, что поразило чунина, так как все они были активны.

Ничто в мире не должно было давать такого количества чакры, чтобы было активно все множество высасывающих печатей, сделанных самими Узумаки.

В центре комнаты находилась… кровать. Нет, скорее — ложе. И на нем, одетый в погребальные одежды из лучших материалов, лежал древний высохший труп. Столь древний и столь высохший, что Сенсоме показалось, будто это макет. Он знал предел человеческого тела. Тот самый предел, при прохождении которого труп человека разрушается, становясь просто… ничем. Бальзамирование позволяет преодолеть этот недуг, но этот странный труп явно не был забальзамирован.

— Чей он, — хрипло спросил Сенсома, не понимая, почему один вид этого древнего высохшего трупа так давит на него.

Ощущение, будто он оказался перед чем-то совершенно Богоподобным…

— Рикудо Сеннина.

Сердце пропускает удар. Томура смотрит на Узукаге, точно так же придавленного физически ощущаемой силой, исходящей от мертвого тела, но видит, что тот серьезен. Он не шутит, и даже не обманывает. Он даже не ошибается — перед ними сейчас лежит труп того самого…

— Мудрец Шести Путей? — переспрашивает Сенсома, вновь поворачиваясь к стеклу.

Величайший человек из всех, когда-либо существовавших, и первый шиноби в мире почти ничем не отличался от обычных людей. Лишь два непонятных нароста на голове, в форме каких-то рогов, делали его мертвое тело необычным, по сравнению с другими. И рост. Рикудо Сеннин при жизни был высоким и худым. Чуть выше самого высокого человека, когда-либо встреченного Сенсомой. Пятипалые длинные руки, широкая грудь. И нечеловеческая сила, исходящая от него.

— Но… зачем? — не мог понять Сенсома.

— Реликвия или нет, но чакра от него исходит огромная и мощная даже после смерти, — голос Тоширо был сух и мрачен. — Мне самому это не очень нравится, но это — величайшее творение нашего народа. И последняя могила Мудреца Шести Путей. Да простит нас Ками. Он испускает даже не чакру, а… энергию. Духовную, телесную, природную и… еще одну. Мы назвали ее небесной. Преобразователи мощны, но даже их сил не хватает, чтобы перерабатывать все. КПД мало… было бы мало, если бы не самый лучший усилитель для фуиндзюцу.

— Жизнь? — перерожденный знал ответ. — Это должна быть особая жизнь. Кто жертва? И каков цикл?

— Жертвой являюсь я, — улыбнулся Узукаге, разводя руками. — А цикл — остаток моей жизни.

Сенсома посмотрел на этого человека. На учителя. На шиноби. На жертву. Узумаки были чудотворцами, хранителями секретов и знаний, но это…

Это было чем-то большим.

— Ваши волосы оттого и белы, — догадался юноша. — Даже у самых старых Узумаки они всегда остаются красными. Темнеют, выцветают, но остаются.

— По преданиям, Рикудо тоже был седым. Я ношу никчемную часть его силы в себе, так что удивляться нечему. Это метка. Знак того, что я Узукаге. Хранитель силы Мудреца Шести Путей.

Еще немного постояв в океане силы, исходящей от первого шиноби, чунин и Узукаге покинули секретный отдел этой огромной подземной лаборатории. Уже на выходе из более простых отделов, Сенсома позволил себе устало вздохнуть. Все же, хранить знание об ЭТОМ будет почти так же тяжело, как и воспитывать ребенка Второго…

— Я утомил вас, юноша, — улыбнулся Тоширо.

— Все в порядке, Узукаге-сама, — перерожденный протер глаза. — Просто это тяжело. Тяжело принять. А отвлечь себя пока нечем…

— Я знаю как вас утешить, — развеселился еще больше Узумаки. — Вы же помните — моя дочь о вас довольно однозначного мнения.

— И не лучшего, — мрачно усмехнулся Сенсома.

— Вовсе нет. Она просто очень не любит людей, помешанных на сражениях. И как объяснить глупой девочке, что весь наш мир таков? Думаю, она хотела, чтобы Наоми прервала порочный круг нашей семьи. Хаширама ведь тоже был сперва Богом Войны, а уж потом Шиноби…

— Хотите сказать, что вы… — Томура даже остановился, во все глаза смотря на молодого с виду (больше сорока не дашь), крепкого мужчину с белыми короткими волосами и такой же белой небольшой бородкой.

— Я хочу сказать, что вызываю вас на спарринг, Сенсома-кун, — улыбнулся Тоширо. — Снимем ваше напряжение, а заодно знатно повеселимся. В этой деревне с Узукаге совсем никто не хочет сражаться всерьез!

От такого предложения трудно отказаться!