Математик Боя. Становление легенды

Первая Мировая Война — усиляясь

Аналитический центр фронта с Водой работал круглосуточно. Шиноби и обычные люди, работающие в нем, постоянно перекачивали через себя огромные объемы разнообразной информации, приходящей к ним в форме докладов, писем и разведданных. На ее основе они строили тактики и стратегии, вырабатывали меры противодействия тем или иным ресурсам противника.

Большой прямоугольный домик с низкой крышей, под которой и собрались лучшие аналитики сил Огня на этом фронте, нельзя было назвать штабом — здесь не принимали окончательных решений, здесь просто вырабатывали варианты. Сорок четыре личных места, представляющие собой один крепкий дубовый стол, такого же характера стул и всевозможные письменные принадлежности. Карта фронта была одна на всех и находилась, для удобства, прямо на потолке, откуда каждый мог ее видеть.

И именно здесь, сейчас, сидел Сенсома Томура, приказавший всем остальным соблюдать абсолютную дистанцию, дабы сохранить секретность материалов, изучаемых им.

— Сенсома-сан… — один из аналитиков, бросивший заинтересованный взгляд в сторону юного гения — самого Математика Боя, осекся. — У вас… У вас что-то случилось?

Уже почти восстановившийся, но все еще носящий бинты, джонин не ответил, бессмысленно глядя перед собой. Его правая рука была чуть приподнята над столом, будто он хотел что-то ухватить или держал нечто невидимое, и еле дрожала. Чунин-аналитик завороженно засмотрелся на легкий тремор одного из сильнейших шиноби в стране, но тот длился совсем не долго, а прекратившись…

Быстро, легко, без замаха, Сенсома опустил ладонь на свой стол, мгновенно раскалывая его в щепки!

От разлетевшихся повсюду деревянных обломков закрыться сумел лишь один из аналитиков — тот, что окликнул Математика. Всем остальным в избытке досталось деревянного крошева, но, благо, оно было слишком мелким, чтобы кому-либо серьезно навредить. Сам Сенсома спокойно встал, незаметно для чужих глаз свернув и упаковав свитки.

— Прошу меня простить, — бросил он, стараясь выглядеть спокойным и отрешенным. — Уберитесь здесь.

Ничего не говоря больше, парень вышел из аналитического центра, буквально фоня реальной жаждой крови, от которой многим присутствующим сильно поплохело.

Но хуже всех было именно ему. Ему — человеку, которому Второй Хокаге доверил самое страшное знание этого мира!

Техника Воскрешения Нечестивого Мира, рожденная гением Тобирамы Сенджу, позволяла (если верить его свиткам) полностью воскресить любого человека. Более того — воскрешенный не чувствует усталости, не нуждается в воздухе, сне или пище и является абсолютно неуничтожимым, представляя собой дьявольский симбиоз физического и духовного начал в уже мертвом теле.

Бесконечная чакра и бесконечная регенерация…

Первым же делом перерожденный подумал о том, как противостоять такой технике. На ум сразу же приходили Узумаки (отчасти благодаря которым и было возможно Воскрешение) с их печатями и, например, Первый Хокаге, который наверняка бы смог с помощью своего Мокутона полностью ограничить действия воскрешенного.

Красноволосые боги печатей и сильнейший шиноби всех времен — вот и все, что может остановить пользователя Воскрешения. Чудесно!

— Атомная бомба… — удрученно покачал головой Сенсома, сняв очки. — Тобирама-сенсей, вы…

— Я прекрасно понимаю, что именно я создал, — донеслось спокойное из-за спины. — Рад, что ты тоже понял.

Перерожденный обернулся, почти не удивленный, и встретился взглядом со Вторым Хокаге.

Сенджу с прищуром рассматривал одного из двух своих лучших учеников. За год войны Сенсома, на первый взгляд, не изменился — все такой же худощавый, гибкий и опасный, готовый к сражению даже во сне. Вся та же простая и удобная униформа Листа, в которой сейчас отсутствовали ножны — его прежний клинок был уничтожен в бою с Мечником, а нового пока не было. Все то же лицо, пусть и украсившееся парой незаметных шрамов. Но, несмотря на кажущуюся «неизменность», этот Сенсома Томура отличался от того парня, которого Тобирама посылал на фронт с Ветром. Новый, оценивающе пронизывающий собеседника, взгляд был тому самым ярким доказательством.

Перерожденный, в свою очередь, смотрел на Хокаге, с которым произошли те же самые перемены, что и с ним самим. С момента смерти своего старшего брата Тобирама очень сильно изменился, оставшись, при этом, тем же самым строгим, вечно-хмурым и суровым мужчиной, что и всегда. Его должность и ответственность давили тяжким грузом, но это лишь укрепляло мрачную решимость в его взгляде.

— Вы — клон, — догадался Сенсома, опустив руку к поясу и не найдя там свитков. — Продвинутое хенге, как у Хирузена, и ваш Хирайшин — вы превратились в свиток и, когда я прочитал и осознал, переместились мне за спину, одновременно принимая истинный облик. Просто потому что можете.

— Проницательно, — Сенджу сложил руки на груди. — Но эта техника, как и все, что ее касается, является величайшим секретом страны. Если не мира. А наш с тобой разговор тоже ее касается, так что я должен быть уверен, что никто и ничто даже случайно не сможет его подслушать. По этой причине клон — бумаге я не доверяю, и по этой же причине Хирайшин — я вышел из хенге немного раньше и уже успел поставить защиту, — он, на миг, выпустил давление своей мощной чакры наружу, и Сенсома почувствовал, что дальше определенного радиуса оно не ушло. — Итого. Что ты думаешь?

Неожиданно парень усмехнулся:

— Я хочу вас убить.

Подобные слова можно было принять по-разному, особенно если учитывать историю Второго Хокаге и сироты из уничтоженного клана Томура. Но Тобирама воспринял их однозначно. Более того, то, как он их понял, было истинным значением этих слов. Пусть клон, но альбинос подобрался. Пусть ученик, но тон Сенсомы не оставлял места для фантазии — он сказал именно то, что соответствовало истине.

Он действительно хотел убить учителя.

— Тобирама-сенсей, эта техника — ужас, — парень вперил взгляд разноцветных глаз в алые глаза Сенджу. — Само ее существование — катастрофа и опасность для всего мира. Мне плевать на возвышенное «она ломает законы природы», но мне не плевать на сам мир. Мир, в котором стало возможно ее существование. Идеальное оружие. Убив вас, я останусь единственным, кто знает о ней, и мне не придется бояться последствий ее существования.

— Но ты этого не сделаешь, — догадался Хокаге. — Это уже бессмысленно.

— Потому что она уже существует, — кивнул Сенсома. — И даже если надежно уничтожить все, что ее касается, всегда есть шанс, что кто-нибудь вновь создаст ее. И даже смерть всего клана Узумаки не поможет. Вы, учитель, выпустили в этот мир настоящего Шинигами, и имя ему Эдо Тенсей.

Говоря это, перерожденный понимал, что техника Второго гораздо опаснее, чем банальная атомная бомба. Если Воскрешение и правда работает так, как было описано в свитках, то любой шиноби может воспользоваться ею. Любой! Джонин, чунин или генин — получив в свое распоряжение бесконечную силу, даруемую Эдо Тенсей, даже самый обычный слабосилок сможет стать угрозой всему этому миру.

Чтобы атаковать с помощью атомных бомб, нужно иметь огромнейшую власть и ресурсы. Чтобы использовать Воскрешение, нужно всего лишь знать, как его использовать.

— Как будто ты единственный, кто понимает это, — Тобирама нахмурился. — Ты говоришь все это, явно думая, что я недооцениваю то, что сам же и создал. Не стоит быть таким самоуверенным — я не только осознаю все риски, я даже начал уже бороться с ними.

— Техника, позволяющая возродить любого шиноби на пике его сил, который, так же, будет обладать бесконечными запасами чакры и не сможет умереть, — взгляд перерожденного стал насмешливым. — Удивите меня, сенсей.

— Я ослаблю технику. Сделаю так, что ее воскрешенные будут иметь лишь часть своих сил. Малую часть. Более того — я дам тому, кто сможет изучить Эдо Тенсей, ложный путь. Думаю, мне удастся изменить Воскрешение так, чтобы воскрешаемое тело должно обязательно сочетаться с душой — тогда, в теории, достаточно сильная и волевая душа сама сможет освободить себя и вырваться из-под действия техники. И если пользователь сможет обойти мое первое ограничение и воскресит сильного шиноби на пике его сил, то последний сможет запросто сбросить контроль и вернуться в Чистый Мир.

— А если шиноби захочет остаться?

— Я думаю над этим. Главное — я прекрасно понимаю, что Эдо Тенсей слишком опасна, чтобы существовать. Но я так же понимаю, что она уже существует, и что именно ее существование делает возможным выживание Конохи. Нас сомнут числом и силой, когда поймут, что по-другому не победить. Рано или поздно Великие Противники объединятся. И тогда, возможно, лишь Воскрешение сможет всех спасти.

— Это хуже уничтожения Конохи, — мотнул головой Сенсома. — Мир, в котором существует абсолютное оружие… Надо же — а я думал, что после битвы с Богом меня уже будет не удивить. Вы же понимаете, сенсей, что Эдо Тенсей нельзя использовать… просто так. Вообще нельзя. Я не могу представить ситуацию, в которой ее использование закончит войну, и не на один годик, а полноценно. Ведь, продемонстрировав такую мощь, вы обречете страну на следующую войну, целью которой и будет техника.

— Вообще-то мне не нужны твои советы, — вдруг улыбнулся Хокаге. — Ты умный парень, так что я знал, что ты все правильно поймешь. Из всех третьеклассников ты был первым, кому я решил рассказать о Воскрешении. Просто потому что это знание слишком велико для одного человека. И теперь, староста, ты должен будешь разделить его со мной.

— А если бы я обрадовался такому оружию? — кисло усмехнулся Томура. — Вы бы пошли к Хирузену?

— Конечно, — спокойно кивнул Тобирама. — Потом к Данзо и так далее. Из всех шиноби мира я доверяю только вам. Мито слишком жестока — она могла бы использовать технику для своих нужд. Клан… Даже в руках Сенджу Эдо Тенсей может стать оружием. Остальным кланам я вообще не доверяю. А другой семьи у меня и нет. Так что радуйся — сейчас я обучу тебя Технике Воскрешения Нечестивого Мира.

Перерожденный отшатнулся и понял, что барьер безопасности, установленный Хокаге, не пропускает не только звуки, но и людей. Отступать некуда…

— Сенсей, не надо, — севшим голосом попросил парень. — Я и так… Это же…

— Будешь владельцем истинного Эдо Тенсей, — клон Хокаге расплылся в несвойственной ему издевающейся ухмылке. — Будешь, как миленький. Без ограничений и слабостей. Носитель идеального оружия. Сам посуди — я не могу быть единственным в мире ее обладателем, ведь я, возможно, скоро умру. Нужен тот, кто будет ее контролировать.

— Ну это уже перебор! Сына навязали, теперь еще и это!

— Перетерпишь! А теперь закрой рот и слушай! Я-то клон, и времени у меня много, но его мало именно у тебя. Судя по отчетам, ты решил научиться контролировать природную чакру. Вот и займись тренировками, после того, как освоишь Эдо Тенсей.

— Я со-вер-шен-но не хо-чу!

— Тогда… — клон вздохнул. — Я пойду к Хирузену.

Быстро прикинув в уме все варианты развития событий и совершенно печальную и нелегкую судьбу этого мира, после того, как Сарутоби получит в свое владение Эдо Тенсей, перерожденный медленно осел на землю. Просто и без затей — прямо на задницу. Посмотрев на учителя потерянным взглядом, он тяжело вздохнул и тихо произнес:

— Учите-учите, учитель… Я слушаю.

Клон усмехнулся, как усмехнулся и оригинал через некоторое время, когда ему пришли воспоминания двойника. Теперь в мире есть второй пользователь Эдо Тенсей, и им является самый надежный человек. Конечно, подозрительному Сенджу было нелегко выбрать Томуру, и так знающего слишком много секретов деревни, но, с другой стороны, раз он хранит столько тайн, сохранит и еще одну — не сломается.

Но, Тобирама тут же стал серьезным, расслабляться рано. В Чистом Мире отдохнет. Скоро война перейдет в решающую стадию. Совсем скоро — Хокаге чувствовал это.

И к этой стадии нужно быть предельно готовым…

— Клон Хокаге-сама явно рассказал тебе нечто неприятное, — вместо приветствия произнес Мицуки, когда Сенсома открыл дверь в его кабинет. — Присаживайся. Что там? Неужели меня снимают с должности и назначают тебя? Выглядишь прибитым к полу ответственностью…

— У вас превосходно получается читать меня, — парень кисло улыбнулся, садясь на стул, стоящий как раз напротив стола сеннина. — Но не волнуйтесь — ваше место все еще за вами, как мое за мной. Просто… одним секретом страны в моей голове больше.

— Понимаю, — Ясягоро кивнул, макая кисть в чернильницу. — Все мы таим в себе секреты, и не всегда они касаются только нас. Жаль, что он сразу развеялся — я как раз пишу донесение на фронт с Молнией. Можно было бы сэкономить время.

— Поверьте, ему было не до того. Я к вам по делу. Какова ситуация?

— На фронте или вообще? — Мицуки все же оторвал взгляд от свитка и упер его в Сенсому, уже привыкшего к проницательным змеиным глазам командующего. — Хотя и там и там затишье. Пока.

— Враги готовят нападение? — предположил перерожденный.

Сеннин отодвинул свиток с письменными принадлежностями.

— Они всегда готовят нападения. Каждый день. И мы тоже. Это ведь война. Но текущее положение дел… «ситуация», как ты его назвал, крайне удручающее, пусть я и сказал о затишье.

— И в чем же причина?

— В политике, как и всегда, — Ясягоро развел руками. — Ветер оправился от урона, нанесенного в той памятной битве, где ты получил свое прозвище. Камень смог-таки подобрать ключ к Абураме, так что теперь фронт с Землей осложнен, потому что клан Цучикаге расправил плечи. Облако, как и всегда, давит на фронте с Молнией, и мы держим его исключительно из-за присутствия на нем Хокаге-самы и большей части клана Сенджу. Наше недавнее сражение подкосило Туман, но у них еще есть чем ответить. И при всем этом…

— Затишье, — потянул Сенсома, догадавшись. — Хотя предпосылок нет…

— Судя по данным разведки, послы Земли объявлялись в Воде, а Молния проявляет интерес к Ветру. Судя по всему, нас ждет их краткий союз, во время которого на Огонь они будут нападать сообща. Мы бы, возможно, и смогли бы что-либо придумать, но вот когда именно нам нужно будет переходить в режим «сплоченные все против нас», мы не поймем, пока нас не атакуют. А это будет уже поздно.

— Но сейчас… пока затишье… — Сенсома многозначительно посмотрел на полки со свитками, стоящие справа от стола командующего.

— Я знал, что ты попросишь об этом, — Мицуки выдохнул. — И я же обещал тебе его дать. Свободный Призыв. Хорошо. Идем.

Сеннин встал из-за стола и направился к выходу. Сенсома последовал за ним.

Пробыв на этом фронте меньше месяца, Математик Боя успел стать знаменитым уже в первую неделю, так что все встреченные командующим и следующим за ним парнем воины приветливо улыбались им обоим или, что было чаще, кланялись. Солдаты, в отличие от командиров, по-настоящему радовались тому затишью, о котором говорил Ясягоро, и это было видно в их глазах.

Перерожденный с удивлением отметил, что не радуется вместе с ними. Пусть он и считал себя всего лишь одним из солдат. Хорошим, сильным, элитным, но, в общем-то, обычным солдатом. Но вот они — джонины, прячущие улыбки в усах и просто наслаждающиеся тем, что сегодняшний день столь же мирный, что и вчера. А вот генины, вообще беззаботно улыбающиеся всем подряд — сегодня ни их, ни их друзей на убой не пустят. Они будут жить.

Встретив группу молодых чунинов, радостно хвастающихся своими боевыми достижениями друг перед другом, Сенсома понял, что не испытывает радости даже от того, что вскоре ему предстоит, пожалуй, грандиознейшее сражение в его жизни. Когда «затишье» спадет, будет битва, верно?

Но почему же он тогда не рад?

Было ли дело в Эдо Тенсей, оказавшейся целым ритуалом, в ходе которого можно заполучить подлинное всемогущество, или в осознании того факта, что грядущая бойня унесет с собой слишком уж много жизней. Возможно даже его друзей.

Возможно, даже его самого…

— Перед тем как мы начнем, — Мицуки принял у чунина-посыльного длинный сверток ткани. — Хочу тебе вручить. Нового клинка в военное время ожидать долго, хотя для тебя, конечно, сделали бы исключение и пропустили бы без очереди. Но тебе ведь не нужен абы какой, так что я отдаю тебе эти, а ты не вмешиваешься в очередь к первоклассным мастерам. Хорошая мысль, не так ли?

Сенсома принял сверток из рук командующего и тут же развернул. В нем лежали, замотанные в чистые белые бинты, Киба — клинки, которые чуть было не убили его.

— Они своевольны, — предупредил сеннин. — И с ними нужно учиться обращаться. Но из моментальных преимуществ — контроль над чакрой природы. Это не то же самое, что контроль над природной чакрой, но близко по сути. Если твой Призыв решит обучить тебя сендзюцу, то, я думаю, Киба облегчат ему задачу.

— Едва ли я научусь сендзюцу за первый раз, — покачал головой Сенсома, между тем, экипируя мечи.

— Конечно нет, — Ясягоро усмехнулся. — И с третьего раза тоже ничего не выйдет. Возможно вообще ничего не выйдет. А если и выйдет, то только через несколько лет. Но знай — Свободный Призыв таит в себе некоторые опасности, так что лучше тебе быть готовым к бою в любой момент.

— А это уже интересно, — перерожденный оскалился, предвкушая. — Если в битве нет места бессмысленным потерям, это хорошая битва.

Сеннин, не ответив, отошел подальше. Пока они говорили, змеи Мицуки чертили печать прямо под ногами молодого Математика Боя. В последующие разы она ему не пригодится, но сейчас, когда он сам еще не знает пути, по которому должен пройти, такая печать необходима.

— У тебя есть неделя, — предупредил Ясягоро. — После — я вытащу тебя уже насильно — мы не можем надолго терять таких сильных шиноби.

— Я постараюсь уложиться в срок, — кивнул парень. — Хотя бы начать обучение.

— Удачи.

Печать под ногами засветилась резким желтым светом, а после, сжигая траву вокруг себя, из-за перепада температур, Сенсома исчез в вспышке света.

В мир Свободного Призыва.

— Великие Страны заключают договоры о временном ненападении, — отчитывался Зецу, стоя на коленях перед каменным троном. — Примерно через месяц будут проведены решающие сражения. На каждый фронт Огня ударят силы как минимум двух временных союзников. Каге тоже будут участвовать.

— Коноховцам такое не выдержать, — Мадара задумчиво посмотрел в потолок. — Никому такое не выдержать. Максимум, на что может рассчитывать альбинос — своевременное отступление с линий фронтов и сбор в одном месте всех сил. В Конохе. Но даже там они ничего не сделают. Более того — из-за этого Огонь потеряет поддержку Узумаки — красноволосые не будут запираться в Листе вместе с остальными, у них есть свой дом.

— Война будет окончена, а Коноха уничтожена, — хрипло констатировал Черный, вылезший из тени на стене. — Все как вы и хотели. Нам незачем встревать.

— С одной стороны, — признал Учиха. — С другой — коноховцы уже доказывали, что способны почти на невозможное. Я бы не хотел давать им шанса. Да и пропускать такое масштабное событие тоже не горю желанием. Не говоря уже о том, что слишком легкая победа Великих Противников над Огнем мне невыгодна — лучше, чтобы ослаблены были все…

Продолжать мысль он не стал — в зал вошел Карума.

Мальчик быстро развивался и все схватывал на лету — он был природным гением, подобным Изуне, самому Мадаре, Хашираме или… Сенсоме. Однако, в отличие от последнего, был еще и силен с рождения, что вселяло большие надежды.

— Что на этот раз? — привычно спросил Мадара.

— Мясо, — просто ответил ребенок. — Это олень. Я поймал его сегодня утром. Он попался в ловушку шиноби из Тумана, так что это было нетрудно. Не отравлен.

Мужчина хмыкнул. Мальчик действительно быстро развивался и все схватывал на лету — он быстро понял, что от мяса мастер не откажется никогда. Рыба, рис, сладости — Мадаре было плевать на все это, он вообще не особо любил есть, но вот мясо…

Мясо — это совсем другой разговор.

— Пф! — только и ответил Учиха, пиная блюдо носком ботинка так, что кусок прожаренного сочного мяса летит ему прямо в руки, а осколки ранят пальцы ребенка.

Вернее — поранили бы, если бы ловкий Карума не словил каждый кусочек еще до того, как они далеко разлетятся, и не сложил бы его в мешочек, приобретенный специально для них. С удовольствием жуя оленину, Мадара активировал свой Шаринган, чтобы успеть отследить хитрость ребенка.

Она была проста, но довольно занятна. Вместо того, чтобы пытаться поймать осколки просто так, мальчик активировал свои глаза, но всего на мгновение — только для того, чтобы успеть просчитать траектории движения и скорость. Постоянно поддерживать Шаринган активным Карума не мог — слишком уж много глаза жрали сил, но вот запомнить информацию, которую давало даже секундное их напряжение, умел и любил.

— Выясни точную дату нападения, — вернулся Мадара к разговору с Зецу. — Мы с Карумой нападем на фронт с Водой. Я хочу проверить его навыки и повидаться кое с кем.

— Мне найти информацию об интересующем вас шиноби? — уточнил Черный.

— Не нужно, — Учиха позволил легкой улыбке коснуться своих губ. — Пусть это будет сюрпризом…

Выход из перемещения в мир Свободного Призыва оказался весьма… неприятным. Да что там — Сенсома просто с огромного размаху врезался лицом прямо в твердую матушку-землю!

— Больно, — выдохнул он, просто для того, чтобы хоть что-то сказать.

Поднявшись и отряхнувшись, парень осмотрелся. Да — сейчас он явно находился где-то очень далеко от фронта с Водой. Место, в которое он попал, оказалось лесом. Большим. И не только в смысле площади, занимаемой им, но и… в прямом смысле — прямо перед Сенсомой высилось гигантское дерево. Метров пятьдесят-шестьдесят. А вокруг росли такие же.

И листья, лежащие на земле, были больше обычных. Да что там — они были огромны. Кусты, пни, грибы — на мгновение Сенсоме показалось, будто это не лес такой большой, а он сам такой маленький — слишком уж изменились привычные масштабы.

И вот так — оборачиваясь и удивляясь все больше и больше, парень столкнулся нос к носу с…

— Медведь.

Зверь, стоящий перед джонином, действительно больше всего походил на медведя — четыре мощные лапы; бурая шерсть, на спине непонятно изменяющаяся и окрашивающаяся в какой-то стальной цвет; явно хищная морда с короткими ушами и мокрым носом. Самым странным, пожалуй, было то, что медведь этот оказался вполне нормального роста, по сравнению с гигантскими деревьями он был даже мелковат…

— И какой же я тебе медведь, иголки тебе в спину? — вдруг заговорил тоненьким, будто мультяшным, голосом зверь. — Еж я. Еж!

— Ох еж! — Сенсома даже отскочил на метр.

— Еж-еж, — массивная морда изобразила согласный кивок. — А вот ты непохож. Тонкий, как иголка. Чьих будешь?

— Человек… — перерожденный медленно кивнул, все еще удивленный «говорливостью» «ежа». — Приятно п-познакомиться…

— Приятно? Наверное. Ты, иголка, странный какой-то. Чего ты тут забыл?

— Я бы хотел… — парень запнулся, не зная, с чего начать. — Ну… Знаете… Заключить контракт.

— Ух ты, — безразлично потянул зверь, косясь на ближайшее дерево. — И что за контракт такой? На яблоки?

— Н-нет… Контракт Призыва.

Еж сверкнул глазами и мгновенно оказался у того дерева, на которое смотрел секунду назад, сотрясая его ошеломительной силы ударом! Гигантское растение вздрогнуло всем стволом, а после чутье Сенсомы закричало о том, что на них со зверем падает нечто огромное!

Легко кувырнувшись через голову, перерожденный ушел из «зоны попадания» неизвестного объекта, приземлившегося точно на… ежа, «распушившего» свои иголки так, что те с легкостью приняли на себя весь немаленький вес…

Огромного яблока.

— Призыва, — потянул еж. — Ну пойдем, иголка. Будешь говорить с господином Теро — он держит в ежовых рукавицах весь гигантский лес. Меня, кстати, Соником зовут.

— Сенсома, — парень оценил невозмутимость ежа по достоинству, как и скорость с силой. — Сенсома Томура. Очень приятно познакомиться, Соник.