Математик Боя. Становление легенды

Откровенный разговор

— Оторвались? — выдохнул Сенсома, остановившись у подножия какой-то скалы.

Приметной, но, относительно, безопасной. Если Орои сунется сюда, то можно будет даже понаглеть и попытаться одним рывком достичь Конохи. Туда он не пойдет. Да и сюда, раз так, не должен.

Хотя, конечно, лучше бы было, если бы они реально оторвались.

— За нами сюда он не пойдет, — подтвердила мысли Сенсомы Юки. — Не так уж и срочно я ему нужна. Но вот засаду он сделает грамотную — нет смысла думать, что мы сможем юркнуть в Коноху под защиту Хокаге. А если вам удастся каким-то образом позвать подмогу — он их прикончит.

— Даже если подмогой будет сам Хокаге? — выгнул бровь Кагами.

Он и Данзо помогали двигаться раненому Косуке. Генин шипел, но терпел — он подставился под вражескую атаку, и один из клонов лишил его лодыжки. Не худшая рана — конечность вполне можно заменить протезом. Хотя мастером тайдзюцу ему уже не быть, даже если очень захочется…

Косуке усмехнулся, сквозь боль, и, с помощью Шимуры и Учихи, сел на землю. Нет уж — мастером в тайдзюцу обычному генину быть не суждено.

— Ты такая важная шишка, чтобы он шел за тобой? — встречно выгнула бровь Юки на вопрос Кагами. — Учиха, да?

— Скромный глава клана, — галантно поклонился молодой мужчина. — Кагами Учиха.

Девушка удивилась и никак не пыталась это скрыть. Впрочем, судя по тому, что заметил за ней Сенсома за краткие секунды боя и более продолжительное отступление, сестра Озина не нуждалась в сокрытии своих эмоций и чувств. Она их не стеснялась. Хотя, учитывая тот факт, что ее младший брат — Озин, это было совершенно неудивительно.

— Данзо Шимура — глава клана, — откликнулся серьезный Данзо. — Знай, с кем ты разговариваешь, Цубаки.

— С идиотом! — неожиданно одновременно огрызнулись Юки и Озин.

Не ожидавший такого ответа, Шимура лишь растерянно хлопнул глазами. Родственники отвечали настолько синхронно и, при этом, сделали настолько похожие лица, что такая «контратака» могла бы сбить с толку даже Тобираму! Наверное…

— Господа и дама, — Сенсома вышел вперед и выделил последнее слово. — Не ссоримся. Данзо — не груби. Юки-сан — прошу прощения за слова моего подчиненного.

— Подчиненный глава клана? — хмыкнула Юки. — А ты тогда кто, Сенсома? На кланового не похож… Хокаге — Сарутоби, если я не ошибаюсь. Сенджу, правда… Но Сенджу все мертвы. Ну и Математик Боя — коноховский Бог Шиноби. Кто еще может приказывать главам кланов и моему младшему придурку?

Сенсома приложил руку к лицу, не отвечая, а Кагами за его спиной и даже раненый Косуке, начали приглушенно посмеиваться. Даже Данзо послал девушке одну из своих не самых мрачных ухмылочек.

Когда он воевал, его слава как воина была понятна и привычна. Все ребята во дворе знают, что драчун-кун — сильнейший. Так и здесь — сильные бойцы знают сильных бойцов. Но вот так, в мирной жизни… Это непривычно. Да и «Бог Шиноби»? Нет, серьезно?

— Кхе-кхе, Сестра, — Озин, которому кашель мешал смеяться, похлопал ладонью по земле. — Сенсома и есть Математик Боя, кхе!.. Угадала…

Юки открыла было рот, чтобы что-то ответить братцу, но запнулась. Пять долгих секунд она смотрела в никуда, размышляя (хотя ее взгляд остановился на Сенсоме), но потом ее лицо приобрело расслабленное, даже немного скучающее выражение:

— Охренеть, — девушка мельком взглянула в разные глаза Сенсомы и отвела взгляд. — Повезло. Мда…

И все. Вся реакция. Сенсома даже немножечко расстроился из-за такого. В душе он хотел… ну… ладно, он и сам не знал, чего точно хотел, но такой реакции не ожидал.

Минутой спустя, осмотрев Косуке и остальных на предмет каких-либо новых серьезных ран, Сенсома приказал Данзо и Кагами пойти в короткую разведку, а Озину набрать хвороста. И, пусть Юки и не являлась его подчиненной, просто так сидеть девушке он не дал — вежливо, но настойчиво, попросив вырастить четыре дерева в нужных точках, для перекрытия обзора возможному противнику.

— Это не так-то просто, Сенсома, — еще одной особенностью в общении девушки было полное непринятие привычных приставок к именам.

И если Озин просто почти никогда и никого не называл по имени, и постоянно придумывал всем клички, то его сестра старалась обращаться именно по имени. Но без приставок. Такое обращение было очень… панибратским. Чего, впрочем, можно было ожидать.

— Какие-то трудности с запасами чакры? Я вижу — ты сильно выложилась в бою, — про то, что чакры у девушки осталось больше половины, Сенсома решил не уточнять.

— Трудности с самим геномом, — вздохнула Юки. — Впрочем… объяснять буду долго, так что не сейчас. Я могу вырастить эти три тупых дерева, но тогда до завтра ничего путного от меня не жди.

— Тогда два дерева, — снизил аппетиты Сенсома. — Здесь и здесь. Кто знает — придет ли он за нами ночью?

— Кто знает… — тихо повторила девушка, бросив на парня беглый взгляд.

Его скорости хватило, чтобы его перехватить. Как хватило и ума понять, что во взгляде том читался страх.

— Я буду с Косуке, — на всякий случай напомнил он. — Если что — сразу беги… ко мне.

— И я тебя спасу, — неожиданно «хихикнул» в подсознании Исобу.

Сенсома незаметно для девушки поморщился. «Хихикнул» — не то самое слово, что способно описать ехидный звук, исходящий от гигантской чакро-черепахи, запертой в перерожденном. Больше это было похоже на рокот камнепада…

Косуке Марубоши же, оставшись один, решил бдить и теперь яростно оглядывался по сторонам, в надежде заметить «противника» издалека и предупредить джонинов. Предосторожность излишняя, по мнению Сенсомы. Хотя… излишних предосторожностей не бывает.

Вообще же, нормальный генин бы на его месте либо ныл, либо же уже храпел. Ну не воины они — генины. Заготовки под воинов — да, но не воины. Хотя и не все подряд, но уж точно подавляющее большинство. Впрочем, и навыки Марубоши сильно отличались по уровню от тех, коими должны владеть генины. Это не шутка Хирузена и даже, скорее всего, не мутация Косуке — он здоров. А потому Сенсома решил с ним поговорить.

— Генины редко выходят из таких битв живыми, — выдохнул джонин, присаживаясь рядом с парнем. — Косуке-сан, что это?

— Что? — уточнил генин, повернувшись к Сенсоме.

Но джонин не указывал на что-либо. Он просто задал вопрос в пустоту.

— То, что вы делаете, — пояснил Сенсома. — Прикидываетесь… нет, даже не прикидываетесь генином. Вы просто… что вы делаете?

— Ох… — Марубоши грустно улыбнулся. — Хотите услышать это? На самом деле, все довольно банально и, наверное, даже глупо. Знаете, когда я обучался в Академии, я много слышал о вас, Сенсома-сама. Вы были предводителем класса гениев. Знаете, как вас называли в других классах? «Дети Тобирамы». Мое обучение началось на год позже вашего. В третий класс я не успел. Хотя… думаю, что Тобирама-сама заметил меня. И выделил.

Косуке тяжело выдохнул и устремил взгляд в небо.

— Выделил… — повторил он отстраненно. — Выделил и назначил капитаном для отряда генинов. Нас тогда много было таких, после выпуска. Чакра есть, как пользоваться — знаем. Задания выдавались совсем-совсем легкие. Мы были на побегушках у чунинов и, в основном, занимались всякой ерундой, по типу прополки грядок и погонями за сбежавшими домашними животными. И вот, на одном из заданий, нам пришлось побывать в деревеньке Рокфу. Небольшая такая деревушка. Километров тридцать от Листа. Чунин-куратор нашего отряда в семь генинов отдал приказ — помочь местным жителям. В любых делах. А сам завалился спать в доме старосты. Мы пропололи все грядки, Сенсома-сама. Выследили мелкую стаю волков. Починили парочку крыш. А потом нас встретил один полубезумный старикашка. И рассказал о нукенине, прячущемся в лесу. Слабом, выбившимся из сил…

— Он убил их? — спросил Сенсома, давая Косуке время перевести дух. — Нукенин.

— А не было нукенина, Сенсома-сама, — горько усмехнулся Косуке. — Была банда разбойников. Вот уж не знаю, чего они хотели добиться, взяв нас, но к бою с генинами они были готовы. Я командовал стайкой перепуганных детей… Хотя и сам был таким же. Знаете, я — ужасный человек. Когда я понял, что смогу выжить лишь пожертвовав своими друзьями, я даже не стал думать. Приказал им пробиваться в самой тяжелой для этого точке, а сам дал деру. В тот момент меня успокоила всего одна мысль. «Они все равно никогда не поднимутся выше генинов».

Мужчина посмотрел на свои ладони. Сжал и разжал кулаки.

Сенсома предполагал нечто подобное, а потому оставался участным лишь с виду — в душе он был спокоен. И даже чуточку зол.

— Не знаю, откуда у меня появилась смелость взглянуть на себя без прикрас, — выдохнул, наконец, Косуке. — Но когда я сделал это, то понял, что не хочу быть чунином или джонином. Я решил навечно остаться генином. Это не искупит моих грехов, возможно, но убережет от новых. Много ли спросу с генина? Хех…

Сенсома бледно улыбнулся «шутке» Марубоши, а после… исчез.

Генин и заметить не успел, как джонин оказался прямо перед ним, уже занеся ногу для удара. Естественно, среагировать на атаку Косуке не успевал — он был ошеломлен, да и в собранном и боевом состоянии он бы тоже ничего не смог сделать — этот удар был исполнен на совершенно высшем уровне.

Сенсома выдохнул, вдавив ногой лицо генина в камень, и тут же склонился над ним.

— Ты жив, Косуке, — известил он. — И даже слышишь меня. Генин бы умер. Да что там — такой удар убил бы десятерых генинов. А ты — джонин по силам и придурок по мозгам. «Убережет от грехов»? Смешно! Каждая секунда твоей жизни в звании генина — уже грех. Тяжелый грех, сравнимый с бездействием на поле битвы или дезертирством!

— Вы не понимаете… — прохрипел Косуке.

Но Сенсома оборвал его на полуслове, почти зарычав:

— Нет, я понимаю! Единственное, что остается для меня загадкой — почему Тобирама-сенсей и Хирузен не сделали это вместо меня. Не сказали тебе. Ты — джонин. А знаешь, что должен делать джонин?!

— Я выполняю миссии разных рангов…

— Джонин должен заниматься не только этим! Он должен обучать новые поколения, вести в бой генинов и прикрывать их. Защищать от смерти! Из-за нехватки достаточно квалифицированных джонинов Тобирама-сенсей отправил группу генинов с неумехой-чунином, и это повлекло за собой тебя. Твою историю и твою слабость! И сколько еще было подобного, пока ты сидел в своем коконе из глупости?! Скольких ты убил, бездействуя?!

Сенсома схватил мужчину за грудки и тряс его, легко держа на весу. Поначалу сопротивляющийся, после стольких слов, попавших в самое сердце, Косуке безвольно болтался от каждого тряха. Глаза генина были широко раскрыты, а губы неслышно шептали, повторяя слова джонина.

Он был прав. Математик Боя бесхитростно и честно, а главное — доступно объяснил генину его ошибку. Его грех. Ведь это, по сути, было бы даже преступлением — бездействующий молодой джонин, прячущийся за личиной генина. Дезертир. «Было бы»…

Если бы не Второй и Третий Хокаге.

— Возможно, Тобирама-сенсей верил в тебя, — Сенсома отпустил мужчину и отвернулся. — Верил, что ты поймешь свою ошибку. Он часто так делал — доверял тем, кого уважал. Но я тоже верю. Верю в то, что если бы он тебя сейчас увидел, он был бы в тебе разочарован.

— И что же мне теперь… — потерянно прошептал Косуке.

— Вернемся в Коноху — получишь джонина, — уверенно сказал Математик Боя. — Я его тебе хоть из Хокаге самолично выбью. Потом получишь выпускников. Майто Дай, Хьюга Джунпей и Тоока Умино. Два будущих мастера тайдзюцу и дочка заместителя директора Академии. Они — хорошие дети, но с рождения им немного не повезло. Будешь учить тех, кто при обычном учебном подходе Конохи едва ли смог бы дорасти до уровня чунина. Троица уникальных «потенциально-вечных генинов», и ты, придурок, тоже. И если команда у тебя за год тренировок останется слабой, то я верну тебе звание генина, и ты будешь всю оставшуюся жизнь знать, что ты виновен в смертях. Во всех смертях, которые только ты можешь себе представить. Будешь жить как дезертир и предатель. И, заметь, твоего разрешения я не спрашиваю.

Косуке молчал. Молчал он, и когда вернулись все остальные. Данзо мазнул по нему незаинтересованным взглядом, Озин вообще не заметил, а Кагами с Юки, начав немного приглядываться, бросили это дело и обратили все свое внимание к костру, разведенному Сенсомой.

Им предстояла долгая ночь. И такой же долгий разговор. Серьезный разговор.

— Цель задания меняется, — сказал Сенсома, убедившись, что его все слышат. — Наша миссия усложнилась — нам нужно не только устранить Орои Цубаки, но и защитить Цубаки Юки от него. Условия устранения Орои прежние — мы не должны позволить ему сбежать. Да и добраться до жилых мест тоже.

— С чего бы такая щедрость? — выгнул бровь Данзо. — Ему нужна девчонка — пусть берет. Это не наши проблемы, — он перевел взгляд на насупившегося Озина. — И тебе, кашляющий придурок, должно быть это известно. Так обстоят дела — твоя сестра только мешает Конохе.

— Если взглянуть со стороны — так все и есть, — кивнул Кагами, но потом пожал плечами. — Хотя я воздержусь от оценки — последую за нашим капитаном.

Юки нахмурилась и сложила руки на груди. Впрочем, большого раздражения она не испытывала — эти шиноби действительно в ней не нуждались. Она им все портила. Это было логично.

— Я против! — категорично сверкнул глазами Озин, забыв даже раскашляться. — Ему я ее не отдам! И никому другому тоже!

— И не придется, — успокоил его Сенсома. — Юки Цубаки находится под защитой Конохи. Так было решено голосами двух… с Кагами даже трех шиноби Листа.

— Я — советник Хокаге, — буркнул Данзо, но без явного огонька — просто для проформы.

— А я тебе нос сломаю, — в тон ему ответил Сенсома. — А еще, я — тоже советник Хокаге. И ему я тоже нос, если что, сломаю. И вообще всем. А еще я — директор Академии.

— А еще я был учеником Мадары и Миямото Мусаси! — вновь «хохотнул» Исобу внутри. — Юки, смотри, я крутой!

— Ты устанавливаешь свои правила — Хокаге такого терпеть не должен, — между тем ответил Данзо.

— Мне предлагали красную шляпу, а значит — я могу спорить с Хокаге, — парировал Сенсома. — Кроме того, я не устанавливаю правила. Я просто не подчиняюсь тем, которые мне не нравятся.

— Я восхищена, — шутливо похлопала в ладоши Юки. — Ты так щедр, Сенсома…

— За мою щедрость ты еще мне отплатишь, — усмехнулся Сенсома, чувствуя, впрочем, как от двусмысленности фразы у него розовеют кончики ушей. — Для начала — ответами. Мне нужна вся имеющаяся у тебя информация. Все, что может помочь в бою с Орои.

— И про Мокутон не забудь, — напомнил девушке Данзо. — И не лги нам.

Кагами чуть наклонился, подавшись вперед, и активировал Шаринган. Озин явно напрягся от такого, но его сестра являла собой воплощение спокойствия. Она была не против. Ей было все равно. Ведь лгать она даже и не думала.

— Мокутон? — девушка усмехнулась. — Хорошо, я расскажу. Но, для начала, вы сами-то что о нем знаете?

— Сильнейший кеккей генкай — единственный, кто им пользовался — Первый Хокаге. Позволяет использовать Древесные техники, — выпалил Данзо. — Не нужно играть с нами.

— «Сильнейший кеккей генкай», — передразнила его Юки. — А с чего ты это взял-то, хмурый парниша? Только ли из-за того, что Мокутон был основным оружием Хаширамы Сенджу? Так Первый Хокаге не только благодаря Мокутону был силен. Даже не так — Мокутон вообще не важен. Даже без Стихии Дерева Хаширама Сенджу был бы Богом Шиноби и сильнейшим под небом. Но, раз уж она у него была, он ее использовал. Он умел использовать все пять основных элементов, был сеннином и много чего еще.

— И, все же, Стихия Дерева — величайшее оружие, которое он использовал, — вклинился Кагами. — Это неоспоримо.

— Конечно, — кивнула Юки. — Но, как кеккей генкай, Стихия Дерева, пожалуй, худшая. Точнее — она самая тяжелая для человека.

— Поясни, — скомандовал Сенсома.

— Стихия Дерева сильно связана с телом и духом шиноби, который ею обладает, — вздохнула Юки. — Она буквально неразделима с чакрой пользователя, понимаете? И из-за этого шиноби — владелец Мокутона, изменяется. Его чакра должна всегда находиться в действии и перемалывать саму себя. Для этого нужны просто чудовищные ее запасы.

— Постой, — Сенсома поднял правую ладонь. — Зачем чакре «перемалывать» саму себя? Что это вообще значит?

— Умф, как сложно объяснить двурукому, каково приходится жить с тремя руками… — фыркнула девушка. — Мокутон, грубо говоря, Стихия Жизни. Он дает жизнь растениям. Он — сама жизнь. Но он не может просто брать жизнь из ниоткуда. Ему нужна чакра. Но он будет брать столько чакры, сколько вообще есть. Грубо говоря, если шиноби, рожденный с Мокутоном, пробудит чакру к семи годам, что довольно поздно, и, не разобравшись, позволит Мокутону брать чакру прямо из системы ее циркуляции, то он — труп. Стихия Жизни высосет его досуха за пару часов. Поэтому шиноби со Стихией Дерева должен постоянно держать часть своей чакры в особом состоянии — она должна ежесекундно тратиться на уничтожение себя же самой. Грубо говоря — такой шиноби сжигает свою же чакру, используя энергию той же самой чакры. Это позволяет обмануть кеккей генкай — Мокутон будет жрать то, что дают. Таким образом можно выжить и начать контролировать его на более-менее приличном уровне.

— Серьезно? — выдохнул ошарашенный этой информацией Кагами. — Ужасная Стихия. Как Первый вообще с ней справился? Да и что это вообще за кеккей генкай такой?!

— Не тебе об этом говорить, Кагами, — усмехнулся Сенсома. — Глаза твоего клана чуть не убили меня, когда я был совсем еще ребенком. Уверен — родись я Учихой, и дожил бы до первого Томое.

— Или бы оно у тебя вообще не активировалось, и ты бы был бесталанным шиноби и Учиха — тупиковой ветвью эволюции, — подсказала Юки. — Да-да, именно это и случается с большинством тех, кто таит в себе уникальный кекей генкай — они не способны пробудить чакру.

— Похоже, Конохе не помешал бы генетический исследовательский корпус, — сделал заметку сам себе Данзо. — Войны войнами, но эта информация, добытая в мирное время, может изменить все. Это — очень важно.

— Ты начинаешь понимать, мрачный, — усмехнулась Юки. — Я не знаю, как Хаширама Сенджу добился того, чего он добился с Мокутоном — все его продвинутые техники Стихии Дерева и вообще его с ней сосуществование для меня кажутся чем-то невозможным. Используя такие техники, он умудрялся познавать нечто новое, хотя больше у него кеккей генкаев не было. У него была уникальная чакра. Что-то совершенно невообразимое. Я даже представить себе не могу.

— Господин Первый был уникальным и сам по себе, — кивнул Сенсома. — Но мы отвлеклись. Полный разбор Мокутона сделаем в Конохе. Сейчас — главное. Откуда он у тебя и у Орои? И только ли у вас двоих в клане?

— Только у нас, — Юки помрачнела. — Мы же, как-никак, брат и сестра…

Озин нахмурился и передернул плечами, будто ему внезапно стало холодно. Данзо недобро хмыкнул. Косуке поднял брови, но смолчал. Кагами и Сенсома раскрыли рты.

А потом закрыли.

— Вообще-то, чего-то подобного и следовало ожидать, — пожал плечами Кагами. — Старший брат ищет свою сестру. Теперь я уже сомневаюсь — стоит ли нам утаивать ее от него.

— Стоит, — уверенно тряхнул головой Сенсома, увидя, как нахмурились после этих слов Озин и Юки. — Мы поняли, он — твой брат. Но откуда Мокутон?

— У меня он был с рождения, — неохотно призналась Юки. — Мой отец был… искусственно улучшен. Ему пересадили гены человека, который обладал Мокутоном, но не мог его использовать.

— Это должен был быть шиноби, иначе бы у вас ничего не получилось, — уверенно заявил Данзо. — И это явно был кто-то из Сенджу. Я же прав?

— Прав, — кивнула Юки. — Буцума Сенджу стал донором для моего отца. Если совершенно грубо говорить, я — кровная сестра Хаширамы Сенджу — сына Буцумы Сенджу.

Вот теперь все, кроме Озина, раскрыли рты. Такого они не ожидали.

— К-клан… Цубаки… — Данзо было тяжело сдерживать свои эмоции, но он справился. — Вы же просто… вас даже уничтожить мало! Вы же просто… но как?! Как клан Сенджу допустил такое?!

— Они не знали, — пожала плечами Юки. — Цубаки — скрытный клан. Немногочисленный, но могущественный. Они не лезли в клановые войны и почти никогда ни с кем не сражались. Порою на них нападали, и из этих нечастых нападений и росла репутация клана. Никому не удавалось уничтожить их. Да даже серьезно потрепать. Они стояли в одном ряду с Сенджу и Учиха. Точнее — стояли бы, если бы захотели. Но клан был заинтересован только в развитии. Они искали шиноби с сильными генами и создавали шиноби с еще более сильными. И так поколение за поколением. Сильнее и сильнее.

— Если бы это было правдой — уже бы давно появился венец такого искусственного творения, — с сомнением потянул Сенсома.

— Гены не могут передавать силу вечно, Сенсома, — улыбнулась ему девушка. — Но ты прав — венец есть. Даже три венца. Это я, мой придурок — Озин и Орои. Мы — конечное поколение силы. Этого цикла, разумеется. Наши дети родятся чистыми — переймут максимум по одному геному. Но их дети получат уже два и более. Потом больше и больше. И вновь «венцы». И снова заново.

— Для этого он ищет тебя, — хлопнул кулаком по ладони Кагами. — Он хочет начать новый, эм… цикл?

— Старейшины хотят, — поправила его девушка. — И он идет. Но в остальном ты прав — я нужна клану для начала нового цикла. Озин не подходит — он болен. До недавних пор я была клану не нужна — кровь Орои сильнее моей, пусть даже он и не унаследовал Мокутон с рождения, он сильнее меня. Стихия Дерева вообще была признана кланом как нечто вроде генетической ошибки. А Хаширама Сенджу был назван мутантом и чудовищем. Впрочем, как и его соперник — Мадара Учиха.

— Постой-постой! — замахал руками Сенсома. — Не так быстро. Что значит «не унаследовал Мокутон с детства»? Тогда откуда он у него?

— Ох… — Юки вздохнула. — Гены Буцумы тяжело усваивались в организме отца, да и Мокутон, как ты понял — дело особенное. Орои, как первый сын, получил всего по-максимуму — почти все самые важные геномы отца и матери смешались в нем и усилились. Я забрала Мокутон, спасибо прижившимся генам отца Хаширамы… Бесит. А Озин…

— А я… — незнакомым, скрипучим голосом начал парень. — Убил маму. И за это Ками наградила меня.

Юки, не глядя на брата, отвела свою руку назад и… со всех сил врезала ему по макушке!

— Больно, блин! — взвыл Озин.

— Не сметь нести херню при старшей сестре, засранец, — авторитетно заявила девушка. — Ты позоришь меня перед первыми людьми в Стране. Они будут думать, что я фигово тебя воспитала.

— Вообще-то, мы и так об этом думали, — кисло заметил Данзо.

Юки немедленно погрозила ему кулаком, и он, о чудо, смолчал. И даже как-то поежился.

— В общем — Озину не досталось ни Мокутона, ни нормального тела — он родился недоношенным, — подвела итог девушка. — А мама… мама заболела, когда была им беременна. И никто не сумел ее исцелить. Я думаю… ладно, не важно.

Она посмурнела и отвела взгляд. И Сенсома не стал ее допрашивать.

— Что до Орои — он имел предрасположенность — его чакра была достаточно большой и сильной, чтобы контролировать Мокутон получше моего, — помолчав, сказала Юки. — Но самого Мокутона у него не было. До войны уж точно. Сейчас же, судя по всему, он его приобрел. Скорее всего — ему сделали такую же операцию, как и нашему отцу.

— Но ваш отец не мог использовать Дерево?

— Не мог. Видимо, гены, привитые Орои, сильнее генов Буцумы. А единственный человек с такими генами…

— Хаширама Сенджу, — процедил Сенсома. — Цубаки взяли его гены. Но откуда они бы могли?

— Я не знаю, — развела руками Юки. — Но, как бы то ни было, они смогли.

Воцарилось молчание. В маленькой пещерке стало тихо. Шестеро шиноби, каждый из которых был достаточно сильным, чтобы многое решать в этой Стране и достаточно опытным, чтобы понимать последствия своих решений, сидели, не говоря ни слова и обдумывали новую для себя информацию.

Клан Цубаки поражал даже в разговоре.

— Не понимаю, кхе… — Озин угрюмо закутался в свой извечный темный плащ. — Почему бы Великим Странам просто взять и не уничтожить клан? Пчхи! О… правду сказал…

— Херню ты сказал! — Юки отвесила брату несильный подзатыльник. — Нет, серьезно, ты меня позоришь. Как вообще можно до такого додуматься, если ты — шиноби Конохи?

— А чего не так-то? — Озин шмыгнул носом, из которого полилась кровь (что было делом, для него, абсолютно нормальным), и прикрыл голову руками.

На всякий случай.

— Дурень! — вынесла вердикт Юки. — Непроходимый идиот. Это ты. Был бы ты обычным человеком, да даже генином, например, то я бы поняла еще, но вот так…

— Эй, послушай, сестрица, хватит уже! — возмутился Озин. — Почему это, кхе-кхе, Великие Страны не могут объединиться против Цубаки? Если там и правда гены Хаширамы… Да ведь из-за этих самых генов и началась Мировая Война!

— Все-таки ты — непроходимый идиот, — довольно улыбнулась Юки.

— Не стоит, — прервал оскорбления Сенсома. — Озин, послушай. Война началась не только из-за Стихии Дерева и клана Сенджу. Они шли общей целью и официальной причиной. Настоящей причиной Мировой Войны была сила Конохи и Страны Огня в целом. Все банально — Каге решили заграбастать себе побольше земель и сокровищ. Клан Сенджу существовал много веков, и его ни разу не пытались уничтожить всем миром. Не та причина. Один клан, что тогда, что, тем более, сейчас, никого не напугает. Даже если он очень сильный. Даже если он самый сильный.

— Ну, напугать-то может и напугает, — поправил друга Кагами. — Но никто объединяться против него не будет. Твоя очаровательная сестра правду сказала — обычные люди этого бы не поняли, но ты-то — шиноби. И ты отлично знаешь о произошедшем в Узушио.

— Великие Страны не смогли договориться между собой даже о перемирии, — развел руками Сенсома. — Каге не хотят объединяться. Да даже на Мировой Войне они объединились лишь под самый конец. Два года разобщенно пытались что-то сделать, изредка грызясь между собой, и лишь потом по-настоящему объединили силы. Все боятся удара в спину. Все ждут, пока Страна Неба или Мадара нападут. Никто не будет сейчас сотрудничать.

— Ладно-ладно — сейчас — нет, — Озин развел руками. — Но раньше-то? Целый клан, производящий таких как я, Юки или Орои. Я всегда думал об этом. Почему их, кхе-кхе, не уничтожили раньше? Когда они не вступили ни в одну из деревень, например. Опасный и древний клан…

— Именно, что древний! — осадила брата Юки. — Очень древний, придурок — мы ведем свою родословную от современников самого Рикудо! Тысячи лет! И за все эти тысячи лет…

— Они банально не высовывались, Озин, — невесело усмехнулся Сенсома. — Ни разу не демонстрировали силы. Все знали о них, но никто не предполагал, что с ними придется конфликтовать. Гораздо выгоднее сохранять нейтралитет — в Стране Огня даже специальные тропы для них есть. Лишь сейчас они задергались. Что, кстати, сильно напоминает мне Небо.

— Цубаки просто берут свое, — возразил Данзо. — А Небо начинает конфликт.

— Вспомни — ранее Цубаки не участвовали в общих разборках, — парировал Сенсома. — А теперь — помогали Ветру. Это странно, однако, если выставить три новые мировые проблемы, то можно проследить связь…

— Три? — Юки совершенно беспардонно почесала в затылке. — Страна Неба, клан Цубаки… а третья какая?

— А ты не знаешь? — голос Сенсомы стал стальным. — Мадара Учиха жив и полон сил. И, похоже, он обрел новую силу. Его глаза и способности изменились. Чертовы круги на воде…

— Круги? — ухватилась за слово девушка, отбрасывая ошеломление от новости как можно дальше. — Ты сказал «круги на воде»? В его глазах?

— Ага, — Сенсома удивился. — Ты знаешь о них?

— Это… глаза Бога, — выдавила из себя Юки, до которой только сейчас дошло, чем стал Мадара. — У старейшины есть… один такой. Но он…

— Что?

— Этот глаз принадлежал Рикудо-сеннину.

И вновь все пути вели к Мадаре. Сенсома тяжело вздохнул и посмотрел на звезды.

Пока они переваривали новую информацию, как-то совершенно забылась их главная проблема — Орои. Сам Сенсома думал о Мадаре куда больше остальных, но ему удалось-таки взять себя в руки и возобновить «допрос» Юки.

С ее слов выходило, что Орои непобедим. Чудовищные запасы чакры, ненормальное тело и гениальный разум — старший брат Юки был воплощением идеалов клана Цубаки — совершенным шиноби. Сильнейшим с рождения.

Однако, с рождения Стихия Дерева ему-таки не досталась. Юки была уверена — техники Мокутона, доступные Орои, довольно ограничены. Да — он может сделать чудовищно огромное количество клонов и сформировать Небесного Дракона. Но у этих техник нет масштабируемости. Они как кунаи — он может бросить их точно, но бросив, он их уже не вернет. Да и траектория у них одна.

Чудовищная регенерация была одной из особенностей кеккей генкая Мокутона, но и тут слова Юки «обнадеживали» — Орои не может регенерировать так же легко и надежно, как это делал Первый Хокаге. Хотя для обычных шиноби его исцеляющие способности все равно были ненормальными.

Да — Стихия Дерева у Орои была, но была сильно урезана. Даже Юки в ней была поспособнее брата. Но его главным оружием был не Мокутон — тот лишь дополнял его силы. Основой могущества Орои были десятки геномов, дарующие ему силу, скорость, ум, способности. Он действительно был рожден сильнейшим, а за годы своей жизни он развивался и становился еще могущественнее. Он копировал техники, изучал и создавал новые. Тренировался, набирался опыта.

Сенсому аж потряхивало. Он ждал этой битвы. Он жаждал ее больше всего на свете.

— Мадара Учиха и Хаширама Сенджу — Орои стоит с ними на равне, — вынесла вердикт Юки тем вечером. — Нелепая сила, которой он обладает, не поддается никакой другой оценке.

— Это бред! Нет ни одного шиноби, кто мог бы стать в один ряд с Богами Шиноби, — процедил Данзо.

— Есть, — тряхнула копной черных волос Юки. — Есть, и он идет. Если Хаширама Сенджу и Учиха Мадара существовали и существуют, то Орои тоже может существовать. Не исключено, что через сотню лет родится кто-то еще более сильный.

— Нет недостижимых планок, — кивнул Сенсома. — И завтра мы это покажем.

Бой завтра… как же сильно Сенсоме хотелось пойти туда одному! Как сильно он не хотел делиться таким противником с другими! Но надо — иначе им может грозить опасность. Сенсома без лишней скромности считал, что только он в отряде способен сразиться с Орои на равных. Ему не привыкать вести битвы такого уровня. Эта будет уже третьей. Однако, если он отпустит отряд, то не сможет его контролировать. Если Орои удастся его перехитрить и уничтожить отряд, а потом забрать Юки и смыться — боя не будет. Юки в любом случае должна будет вступить в битву — ее присутствие будет держать Орои рядом с Сенсомой. Данзо, Кагами, Озин и Косуке поддержат ее.

Они разработали план. Так как Кагами не может долго поддерживать свое Сусаноо — его было решено поберечь. Они с Данзо воздвигнут Барьер Двух — мощную технику, основанную на фуиндзюцу. Их сил хватит, чтобы сдержать два-три удара техникой Цубаки, объединяющей в себе несколько геномов сразу. Таким образом, битва будет проходить на ограниченной территории.

Косуке будет помогать им отбиваться от клонов — из-за высокой сложности техники Барьера Двух, шиноби, исполняющие его, должны быть максимально сосредоточены. Генин-джонин поможет им.

Озин с сестрой, сейчас мирно отсыпающиеся, начнут атаку. Они выйдут вдвоем против своего брата и три «венца» Цубаки сразятся за первое преимущество в битве. Юки Орои будет щадить, что даст им шанс продержаться. Выиграть время.

Сенсома же, пользуясь этим временем и помощью Исобу, найдет и уничтожит всех особых древесных клонов — только он способен быстро и эффективно уничтожить их. Их смерть окончательно скует Орои, и тогда-то Сенсома и вступит в бой.

Молодой мужчина — перерожденный, мечтательно улыбнулся. Завтра… уже завтра пройдет его самый настоящий и серьезный бой. Не план против Мадары, не встреча с ним, не выкладывающимся на максимум, а бой на пределе.

Уже завтра…