Математик Боя. Становление легенды

День ежей

Стойка. Удар. Два удара. Три удара. Серия.

Тело Сенсомы двигалось почти на автомате — мозг лишь подкидывал, между вдохами, старые, давно заученные и доведенные до автоматизма движения. Легкие выпады и простые обманки сочетались с более сложными ката со сложнейшими элементами гимнастики. Тело было напитано буквально рвущейся наружу чакрой, а потому все происходило настолько быстро, что уследить за молодым джонином Конохи было сложно даже сильным шиноби.

Сенсома резко развернулся на одной ноге, занеся другую для удара, и почувствовал, как вокруг его тела чакра будто формирует технику Стихии Ветра — так сильно всколыхнулся воздух от его движений. Мягко прервав атаку, он глубоко вдохнул.

— Ва-а-а! — восторженная Цунаде захлопала в ладоши, а щуплый семилетний мальчик в странном костюме, сидящий до этого с ней, вскочил и побежал к своему кумиру с полотенцем.

— Спасибо, Дай, — улыбнулся мальчику Сенсома, а после, подумав, добавил. — Давай-ка еще три кружочка вокруг полигона. Я пока посижу с Цуной и переведу дух.

— Во имя Силы Юности, я пробегу эти три круга еще до того, как вы отдохнете! — с фанатичным блеском в глазах воскликнул мальчик и бросился бежать.

Сенсома только покачал головой, глядя ему в спину.

Майто Дай оказался очень впечатлительным ребенком, а потому те слова, сказанные ему Сенсомой перед самым началом войны, все эти два с половиной года набатом били в его голове и отдавались теплом в душе. И еще, Дай был очень одиноким мальчиком — у него не было друзей ни среди сверстников, ни среди остальных. Ну, кроме Сенсомы, конечно, нашедшего своего юного «фаната» и даже в чем-то ученика, спустя пару дней после того, как он вернул себе чакру.

Нелепые (во многом из-за цвета) костюмы, купленные тогда еще полностью слепым (в плане цветов) Сенсомой сменялись — мальчик рос, хотя и оставался худым, но Дай раз за разом находил денег и покупал очередное зеленое трико. Он без устали тренировался, и сильно напоминал перерожденному его самого в молодые годы — когда-то ведь и он целыми сутками пропадал на тренировочных полигонах. Конечно, у него были великие учителя, сознание взрослого мужчины и цель, но… глядя на Дая, Сенсома понимал, что этот парень сможет добиться в тайдзюцу не меньше (если не больше).

Хотя бы потому, что он тренировался куда как фанатичнее.

— Но, если подумать, я ведь еще и ниндзюцу тренировал, — будто бы сам себе сказал Сенсома, подходя к Цунаде и беря ее на руки. — Получается, что я сильный, да? О-о-очень сильный!

Девочка засмеялась, от шутливого тона парня. Ну… может быть и потому, что он слегка ее подбросил. Или из-за того, что начал щекотать… Скоро ей будет три годика, и Мито планирует уже начинать ее понемногу обучать базовым навыкам шиноби. В том, что Цунаде будет куноичи, вопросов не было.

— Повидаешь ты всякого, — вздохнул Сенсома, усаживаясь на траву и усаживая продолжающую смеяться девочку на колени. — Но ты же будешь сильной, да? Кто будет сильной?! Ты будешь сильной!

— В ней течет Его кровь, — подал голос Исобу, естественно видящий, как перерожденный снова начал щекотать ребенка. — Великий воин… Но она другая. Хотя ты прав — она будет сильной.

— Первая фраза за сегодня, — улыбнулся Сенсома, поправляя очки и прекращая щекотку. — Как спалось?

Треххвостый оказался на редкость неуклюжим собеседником — он довольно необычно строил предложения, говорил мало и часто не мог поддержать разговор, но Сенсома знал, что это — результат его долгого нахождения в безумии, его возраста (более чем почтенного) и того немаловажного факта, что он — огромная демоническая черепаха, пришедшая из другого измерения в это сотни лет назад.

— Хм… Огромная черепаха, — потянул Сенсома задумчиво глядя на то, как наматывает круги Дай. — У меня такое чувство, что я что-то забыл…

С момента первого нормального разговора с Исобу прошел месяц. Сенсома полностью вернул свои силы и даже приумножил, хотя ему и пришлось учиться контролировать возросшие запасы чакры. Иметь такой огромный резерв было… непривычно. Первое время у него вообще ничего не получалось — даже излюбленную Земляную Стену сформировать было тяжело! Ох, как тогда смеялся Хирузен, запасы чакры которого всю жизнь были такими чудовищными.

— А еще Хокаге называется, — пробурчал Сенсома Цунаде, вспомнив подколки друга. — Ржет как конь…

— Ёж! — неожиданно громко и отчетливо заявила девочка.

— Че?..

Сенсома в первое мгновение удивился самому факту того, что двухлетний (ну ладно — трехлетний) ребенок вообще может с такой четкостью говорить. Второе мгновение он удивлялся тому, что Цунаде произнесла слово вполне осознанно — прямо перед ними действительно семенил маленькими лапками ежик. И только спустя три мгновения он хлопнул себя по лбу, вспомнив-таки о Призыве.

— Еж! — простонал Сенсома, не обращая внимания на округлившиеся глаза Дая, закончившего последний круг. — О, Соник, Соник! Как-то я про тебя забыл! А если ты про меня не забыл, то это еще и не взаимно! Ой-ой-ой-ой-ой!

Выдержав театральную паузу, в ходе которой даже Исобу внутри моргнул сразу обоими глазами, перерожденный усмехнулся и, бережно подняв Цунаде, передал ее на руки Даю. После он вскочил и за пару мгновений оказался посреди полигона.

— Смотри, Дай, я научу тебя потом, может быть, — крикнул он, складывая печати. — Техника Призыва!

Кровь из прокушенного языка капнула на землю, а чакра неожиданно «взбрыкнула», и печать техники вышла больше нужной раза в четыре. Облако белого дыма было больше похоже на последствие мощного взрыва, а когда оно рассеялось…

— Иголка… — простонал кто-то тонким голосом Соника. — Ты решил всех ежей с Кьедайнамори за один раз призвать? Серьезно… эй, народ, хорош колоться уже!

— В тесноте, да не в обиде, — добродушно прогудел Бондо — один из крупнейших ежей гигантского леса. — С ежами, ха!

Сенсома отпрыгнул от точки призыва на несколько метров и оценил размах своей мелкой ошибки.

Из сорока восьми ежей, живущих в общине Кьедайнамори, Сенсома был знаком с каждым — это знакомство было одним из важнейших испытаний для заключения контракта Призыва. Он помнил примерные размеры, голоса и, конечно, имена всех своих взаимных колючих контрактников, но он никогда не думал, что призовет за раз такое количество.

— Су, Ба, Ру, на месте, — донесся до него голос Соника из толпы разноразмерных ежей. — Эй, иголка, где ты там есть, взаимный мой?! Нас тут семнадцать! Семнадцать, ежа тебе под одеяло!

Недовольная мордочка Соника показалась из толпы любопытно озирающихся ежей и чуть смягчилась, когда нашла взглядом Сенсому. Он тоже неуверенно улыбнулся старому другу, а потом и вовсе рассмеялся, осознав, наконец, в каком масштабе чудо он начудил.

Сзади медленно и неуверенно подошел Дай, с испуганной Цунаде на руках.

А после Сенсома уловил знакомую чакру.

— Чтобы ты знал, Сенсома, по правилам сюда уже должен был прибыть усиленный отряд АНБУ и дежурные джонины, и лишь слово Хокаге могло бы их остановить. Хотя вообще-то оно и остановило. Но я все равно спрошу — ты не свихнулся и не решил напасть на мою деревню с помощью множественного призыва… эм… медведей?

— ЕЖЕЙ! — хором поправили Хирузена все контрактники Сенсомы, а после чуть разбрелись по полигону, чтобы не толпиться в одном месте.

— Ежей, — Сарутоби чуть выгнул бровь, но исправился, потом он присел на корточки. — Джирайя, иди. Поиграй с Цунаде или Сенсомой. Или с ежами, если уж на то пошло.

Сенсома улыбнулся, увидев своего крестника и легко потрепал его волосы, когда мальчик пробегал мимо. Шебутной и неуемный Джирайя даже не задержался рядом с крестным, с радостным воплем врываясь в самую гущу ежей. Цунаде на руках Сенсомы пискнула, увидев это, но после многозначительно потянула звук «а», когда поняла, что необычные, а самое главное — неожиданные зверушки даже и не думают рычать на беловолосого непоседу.

По одному только требованию, Сенсома опустил ее на землю и подозвал самых небольших ежиков.

— Знакомься, Цуна, это Су, Ба и Котик. Хм, я только сейчас подумал об этом, Котик, но у тебя какое-то странное имя.

— Когда ты еж, а твои родители — известные в Кьедайнамори кошатники, жизнь вообще странная штука, — философски заметил Котик, чуть пригнув голову, чтобы Цунаде могла его погладить. Он был как раз ее роста. — Впрочем, вы не еж, Сенсома-сан, так что не поймете.

— Но буду взаимен, — склонил голову Сенсома.

Ежи немного обвыклись, и теперь не просто бесцельно озирались по сторонам, а деловито пользовались подаренным им временем во внешнем мире. Бондо, как единственный по-настоящему гигантский еж (а размерами он превосходил даже господина Теро), удобно расположился на молодых деревьях и наслаждался теплыми лучами полуденного солнца. Ежи средних размеров, такие как Соник, разбрелись, наоборот, в многочисленные теньки, а пара из них осталась играть с Джирайей. Кучка самых «мелких» ежей равномерно разделилась между Джирайей, Цунаде и Даем, неожиданно оказавшимся в своеобразном колючем окружении.

— Я тебя очень рад видеть, иголка, — пробурчал в своей манере Соник, подходя ближе. — И я даже чувствую твою взаимность по этому поводу.

— Простыми словами — я тоже рад тебя видеть, — улыбнулся Сенсома. — На сколько я вас призвал?

— На целые, клубком свернись, сутки! — вздохнул еж. — Я даже не знаю насколько это плохо, понимаешь? Но это определенно и хорошо. Непонятная ситуация.

— Звери Призыва редко видят в нашем мире нечто интересное, — произнес Хирузен, подойдя. — В основном их призывают для битв или другой службы, и они постоянно заняты, но в данной ситуации…

— Да, иголка, смешная бородка верно говорит — нам тут скоро станет скучновато. А настоящий еж, когда ему скучно, либо спит, либо делает так, чтобы всем в округе было нескучно, а после наслаждается взаимностью. Так что ты давай это… развлекай нас.

— Я, эм… — Сенсома запнулся, беспомощно посмотрев на Хирузена. — Господин Хокаге, а где же, все-таки, АНБУ? Уж они бы смогли развлечь наших гостей.

— Твоих гостей, — не без мрачного удовлетворения поправил друга Сарутоби. — Мы собирали ударный отряд и уже почти вышли, но Сэдэо сказал мне, что это всего-навсего ты. Правда, он сказал, что ты с медведями, что все-таки вынудило меня придти, ведь я слышал лишь о ежах. А тут… действительно ежи.

— И ты захватил с собой Джи… — Сенсома остановился, позволяя другу закончить.

— Чтобы он доставил тебе проблем, — Хирузен расплылся в гаденькой улыбке и достал трубку. — И этот парень определенно справится…

Джирайя, тем временем, забрался по специально затупленным иголкам на высоту четырех своих ростов, но не удержался и полетел вниз на землю. Мгновенно ускорившись в разы, трое небольших ежей оказались на месте его будущего падения и распушили свои иголки.

Мягко отпружинив от них, как на батуте, беловолосый непоседа радостно рассмеялся.

— Я так скоро весь седым стану… — пробормотал Сенсома, вспомнив, что ему нужно дышать. — Ладно, мстить ты умеешь, Сару, но знай — я этого так не оставлю.

— Жду с нетерпением, — любезно отозвался Хирузен, спокойно наблюдая за тем, как по его одежде карабкается самый маленький из призванных ежей. — Данзо уже второй месяц прозябает в Узушио, так что я немного заскучал в своем кабинете. Решено — на сегодня беру выходной. Что до развлечений ежей… Хм, как звучит то… так вот, господин «острый-на-язык-медведееж», у меня есть, что вам предложить.

— Смешная бородка пытается острить без иголок? — напускное выражение удивления на ежовой мордочке выглядело комично. — Так ты и до звания иголки дорастешь. Осторожно.

— Медведееж — звучит круто, — оценил Сенсома и несильно щелкнул хмурого Соника по носу. — И что ты хочешь предложить, господин Хокаге?

— День ежей в Конохагакуре, конечно, — усмехнулся Сарутоби. — Смотри, как детям нравится — жители будут в восторге.

— А у АНБУ прибавится хлопот… — тут же оценил масштабы предложения перерожденный.

— И у тебя, — усмехнулся изнутри Исобу, явно намекая на ситуации, подобные той, что произошла с Джирайей.

— Но я согласен, — подал голос Соник, явно довольный кислым выражением лица Сенсомы. — За одно и расскажешь, иголка, какие-такие чудеса тут с тобой произошли.

— И этот согласен, — вздохнул Сенсома и, повернувшись к остальным, громко крикнул. — Эй, народ, пошли в деревню! Хокаге объявил день ежей!

— Ень ей?! — энергично мотнул головой Джирайя, повторяя за крестным.

— Ага, — Сенсома оглядел собравшихся. — Полный…

Несмотря на легкое беспокойство Сенсомы по поводу безопасности «Дня ежей», все прошло гладко. Ну… максимально гладко, если учесть, что Третий Хокаге напился в стельку в первые же четыре часа, и, конечно, споил всех своих одноклассников, до которых дотянулся.

В такие моменты Сенсома был особенно рад стойкому управленческому аппарату Листа, заботливо выстроенному Вторым Хокаге за время его правления путем принятия мелких и не очень поправок, и законов. Например — полицейские-Учихи как нельзя лучше подходили для того, чтобы ловить пьяных шиноби, пытающихся спрятаться в большой коробке, и искренне считающих, что их никто не видит.

— Хирузен, вылазь, — требовал Сенсома, глядя на «укрытие» друга.

— Тихо, Сенсома! — несмотря на алкоголь в крови, голос Хокаге был громок и крепок. — Я ищу врагов…

— Нашел?

— Пока нет, но… О! Еж! Откуда в деревне еж размером с медведя?!

И так весь вечер. Что удивительно — хитрый организм Сарутоби позволял ему оставаться предельно пьяным долгое время — спать его было попросту не уложить. Но Сенсома не был бы Математиком Боя, если бы не мог найти выход из любой затруднительной ситуации, а потому он избрал самую верную и действенную тактику, к которой прибегал во времена своего обучения у великого Бога Самураев — Миямото Мусаси, тоже любившего выпить. Тактику изматывания.

Они, вместе с Даем, Цунаде, Джирайей и ежами, принялись бегать по всей деревне, ища любых знакомых. Клановый квартал Учиха встретил их почти неприязненно — Сенсому в нем не любили уже давно, а пьяный Хокаге создавал на улицах столько проблем, что его даже если бы до этого сильно любили, разлюбили бы в миг. Но это отдельные члены — глава гордого красноглазого клана, пусть и с оговорками и твердым «я не буду пить» согласился составить разношерстной команде компанию.

Конечно же Сарутоби напоил Кагами, стоило только Сенсоме посмотреть в противоположную от них сторону.

Потом они случайно встретили Озина и тот, смачно чихнув под ноги Хокаге и главе клана Учиха, тоже решил прогуляться с ними. Алкоголь его, к удивлению Кагами и Хирузена, почти не брал, но «почти» не означает «совсем», а потому совместными усилиями, его удалось-таки, немного «опьянить».

Удивительно, но после этого они очень быстро сошлись с Соником, все время опускавшим колкие шуточки в сторону Хокаге и всех остальных вокруг.

— Это, кхе!.. забавно, коллега, — говорил Озин, сидя на смягченных иглах Соника и держась обеими руками за длинный металлический шест, выращенный им самим из-под земли.

— Забавно? — спросил еж. — Что конкретно, коллега?

— День ежей — ваш праздник, однако, кха-кха, я посчитал, что если так пойдет и дальше, то вскоре в нашей компании людей будет гораздо больше, чем вас.

— Если так подумать — ваши рассуждения имеют смысл, — задумчиво потянул еж. — Смешная бородка неугомонный настолько, что скоро вся община будет гулять вместе с нами.

— Деревня, коллега, — поправил его Озин. — И я с вами согласен — тот обезьяний парень с тупым именем «Хокаге» привлекает излишнее внимание.

— Оно не тупое! — тут же вскинулся Хирузен. — И даже не имя! И… Эй, Сенсома, но они же правы — день ежей не день ежей, если ежей мало!

— Я не хочу вдумываться в то, что ты сейчас сказал, — отмахнулся Сенсома, которого тоже успели порядком напоить. — Но скоро Цуне и Джи нужно будет идти спать, так что нас будет на двоих меньше. Эм… Дай, ты же из приюта? До скольки вам можно гулять?

— Балда! — пусть Сарутоби и был пьян, его удар был силен. — Ты не должен такого говорить. Эй, парень, если хочешь — можешь переночевать в моем квартале. У меня дома.

— А м-можно? — с надеждой спросил Дай, крепко задумавшийся после слов Сенсомы.

— Нужно! — веско встрял в разговор Кагами. — И, кстати, если хочешь — можешь переночевать у меня. У нас очень гостепр… гос… е-е-е…

— Да понял я, понял, — раздраженно шикнул Сенсома на друзей. — Ошибся. Дай — сегодня ночуешь у нас с Джи. И Цуну возьмем. У меня там такой зал…

Сирота обрадованно хлопнул в ладоши и обнял всех троих, а Озин с Соником переглянулись и многозначительно кивнули друг другу — это ведь их разговор привел к такому, несомненно важному, событию.

— День ежей, — напомнил Хирузен. — Нам нужны еще ежи.

Сенсома, не глядя, куснул себя за палец, сложил печати и подал чакру. Он хотел лишь одного — чтобы неугомонный Хокаге от него, наконец, отстал, а потому даже не подумал о том, что он делает.

— Господин Теро остался в лесу, — ежиха по имени Кана смерила своего контрактника суровым взглядом. — Один. И он сказал, чтобы ты, после всего, зашел к нему на разговор.

— По-па-дос, — тихо прокомментировал Кагами, а потом воскликнул, оценив масштабы Призыва. — День ежей!

И день ежей продолжался, набрав обороты. На удивление, Соник остался доволен тем, что почти все ежи (за исключением, понятное дело, господина Теро) оказались в Конохе — как он потом пояснил, это сокращало время их пребывания здесь, так что в запасе у «дня ежей» были уже не сутки, а куда меньшее количество времени.

— А пошли в приют! — вдруг предложил Хирузен. — Детишкам нужен наш день ежей! Мы нужны им!

Предложение особо здравым не было, но, по крайней мере, оно было достаточно безопасным, так что шумная многоликая толпа шиноби, детей и ежей направилась к главному приюту для детей-сирот-шиноби, выбранному Хирузеном потому, что он лично проверял его работу каждый месяц.

А еще — там был Орочимару.

Строгие няни и сиделки спасовали перед неудержимым напором оптимиста-Хокаге, который не только выбил для сирот возможность «не спать, пока не захотят», но еще и разрешение на то, чтобы покинуть здание приюта на всю ночь, потому что некоторых ежей было крайне тяжело поместить в небольшом, сравнительно, приюте.

И дети были в восторге.

Цунаде, Джирайя и Дай мигом стали самыми популярными детьми среди приютских, ведь они были самыми настоящими специалистами по играм с призывными ежами — почти целый день, проведенный рядом с животными, давал им право так себя называть. Хокаге сделал было теневых клонов, чтобы сдерживать контролируемость местного хаоса, но те оказались своевольными и вместо того, чтобы следить, побежали тратить свои деньги. На выпивку, конечно.

— А, Биджу с ними! Пусть валят. Клонам тоже нужен отдых, — проворчал благодушно Хирузен и сам побрел присматривать за детьми.

— Не трогай Биджу… — пробурчал ему в ответ Исобу.

Сенсома же, тем временем, подошел к Орочимару.

Бледный мальчик, уже в таком раннем возрасте имевший несколько змеиные черты, был очень сильно похож на своих родителей. На каждого. Ему было всего три годика, однако, он уже мог немного говорить и, судя по всему, много думать. Вот и застал его Сенсома за задумчивым поглаживанием самого маленького ежика.

— Привет, парень, как жизнь? — улыбнулся перерожденный и присел рядом.

— Хорошо… — тихо ответил мальчик. — Здравствуйте.

В силу возраста, некоторые буквы он выговаривал плохо, а потому больше его слова походили на «холосо» и «здласте», но главное, что Сенсома все понял.

— Весело, — сказал Орочимару, немного подумав. — Но… странно. Очень. Не нужно?

— Может быть «бессмысленно»? — сам не зная, почему, Сенсома сходу понял ход мыслей мальчика, и тут же нахмурился. — А почему?

— Весело — не полезно, — пояснил мальчик. — А полезно — хорошо. Не полезно — плохо. Надо, чтобы было хорошо.

— Мне кажется, ты перебарщиваешь, — на секунду Сенсома забыл, что общается с ребенком. — Полезно, конечно, это хорошо, но если слишком много делать полезно, то тогда может стать плохо.

— Кому? — тут же вскинулся Орочимару.

— Скорее всего — тебе, — честно признался Сенсома. — Ну, я так думаю. Понимаешь, ты будешь делать все полезно, но устанешь, и тогда все будет менее полезно, а сил ты будешь тратить… так, подожди, тебе сколько лет?

Орочимару одарил перерожденного снисходительным взглядом (проще говоря — посмотрел как на дурачка) и показал три пальца.

— Тогда проще, — вздохнул Сенсома. — Никто не может всегда делать полезно, а потому — нужно делать иногда не полезно.

— И тогда будет хорошо?

— И тогда все будет просто… хмф… прекрасно. Ага.

Оставив Орочимару, Сенсома проверил Джирайю и Цунаде. Дети все еще бегали за ежами, как и многие другие, но делали это гораздо менее активнее большинства. Сенсома усмехнулся, и стал собирать их домой.

Собрав, он нашел Соника, лениво переговаривающегося с Озином, сидящим у него на спине.

— Эй, медведееж, сколько еще будет длиться Призыв? — тихо спросил он, чтобы не разбудить детей, успевших заснуть на его руках.

— Еще один остряк-самоучка, — отозвался, как ни странно, Озин. — Ты пришел, чтобы уйти? Знаешь, кхах, это довольно глупая концепция с самого начала.

— Люди часто занимаются подобным, как я вижу, коллега, — философски изрек Соник.

— Даже я, коллега? — удивился Озин.

— Вы — нет, — ответил еж. — Но вас и считают странным, и непонятным уже сами люди.

— Вы правы.

— Что до тебя, иголка-которой-я-пока-не-придумал-прозвища, то мы должны будем уйти… Ну да — где-то через пятнадцать минут.

— Су, — Сенсома вытащил из кармана ежа, мирно спящего там уже час. — Иди, предупреди Хирузена и остальных. Сворачиваемся.

— Ладненько, Сенсома-сан, — ежик смело спрыгнул с руки шиноби на землю и засеменил лапками к веселящемуся Хокаге.

Последние пятнадцать минут Сенсома провел в компании тихо переговаривающихся Озина и Соника, держа на руках Цунаде и Джирайю. Как-то совсем рядом от общей суматохи, но в покое. Странное чувство, особенно для того, кто всегда был центром любой суматохи… Покой.

Как-то сами по себе вспомнились слова Мудреца Шести Путей.

— Путь битвы — не твое предназначение, — охотно повторил слова своего Отца Исобу, догадавшись о мыслях своего джинчурики. — Я бы сказал, что твой путь — путь защитника, но тебе пока некого защищать.

— Пока… — эхом отозвался Сенсома.

— Хочешь весь разговор повторить? — усмехнулся Исобу. — Я-то могу…

— Я просто думаю, что это «пока» настало, — ответил Сенсома. — Может быть не полностью, но теперь… все несколько по-другому, чем тогда — два года назад.

— Может быть да, а может и нет, — Биджу заворочался. — Но ты прав — все изменилось. Что-то сильно, а что-то не очень, но все. Прислушайся к себе — чего ты хочешь? Битв ли, либо таких, как этот, дней? Что тебе по вкусу больше?

— Не, ну ты битвы не трожь, — усмехнулся Сенсома, и в этот же момент время Призыва истекло.

— Епт! — сдавленно выдохнул Озин, упавший на землю. — Коллега, вы же это специально…

— А на этом день ежей закончен, ребятки! — кричал где-то в центре дворика Хирузен. — Давайте-ка все по кроватям — я вижу, как вы засыпаете!

— Вам бы тоже лечь, Хокаге-сама, — строго произнесла молодая няня.

— Лягу-лягу, — отмахнулся Сарутоби, но тут же пригляделся к девушке. — А скажите мне пожалуйста, как вас зовут?

— Каков ухажер — вспомнил об имени только когда рассмотрел вдоль и поперек! — девушка нахмурилась — она явно не боялась «лорда Хокаге». Но потом, все же, немного смягчилась. — Бивако. Меня зовут Бивако. И спасибо вам за сегодня — детям иногда такое нужно…

Сенсома тихо и незаметно поднялся и неспешно пошел в сторону своего дома. Он слегка покачивал детей на руках, создавая легкую тряску, и выпустил побольше чакры — чтобы оградить их от холодного воздуха хотя бы на пару процентов. Рядом шел сонный, но довольный собой Дай.

А Хирузен за спиной заливался соловьем:

— Послушайте, Бивако, день ежей — прекрасный праздник, и я думаю, было бы попросту чудесно его улучшить. Но улучшить такой день может только одно событие, и это — наша с вами свадьба. Что скажете?

— Я вас плохо знаю, — отмахнулась девушка.

— У нас есть целый год, чтобы познакомиться — день ежей же раз в год!

— Я не…

— Красавица, да не стесняйтесь вы так!

— Пошел в жопу!