Математик Боя. Становление легенды

Переговоры в Узушио

— Домик, Хокаге-сама! — восторженно хлопнула в ладоши Чие.

— Это будет стоить недешево, Казекаге-сама, — ухмыльнулся Хирузен. — После войны цены взлетели…

Смешанный отряд Конохи и Суны уже четвертые сутки шел в Узушио. Даже не шел, а направлялся — уж больно медленным для шиноби было их движение. Но… так надо, ведь два Каге не могут в мирное время мчаться куда-либо сломя головы — несолидно. И, пусть время и поджимало, Хирузен решил все же последовать негласному этикету и не спешить. Это положительно влияло на имидж, а имидж в складывающейся ситуации решал почти все.

Заварил Сенсома кашу, что уж тут говорить. Оно, конечно, понятно, что выбора у него почти не было, особенно если учесть, что в политике он профан и даже хуже, но… Неудобная ситуация складывается — по всему выходит, что Огонь должен будет раскрыть один из своих важнейших секретов всем остальным и надеяться, что они не развяжут новую войну. Тут, по идее Сенсомы, на помощь приходит Ветер. Лояльная Казекаге, не слишком-то уж высокая личная боевая мощь, но право голоса, равного всем прочим. Едва ли три оставшиеся Великие Страны смогут дружно встать плечом к плечу против Огня и Ветра. В таком положении действительно лучше выложить перед важнейшим союзником все карты на стол.

Но это все равно недалекая мысль. Впрочем, за тем здесь он — Третий Хокаге. Разрешать проблемы такого рода.

— Математик справился бы лучше? — надула губы, меж тем, девушка. — Он предлагал поговорить с вами на этот счет…

— Если так, то не намного, — нейтрально отозвался Хокаге. — Хотя, думаю, ему бы удалось немного снизить цену.

— Он для вас много значит? Как друг?

— Оставьте это, Казекаге-сама. Сменим тему.

Эти разговоры сами по себе были неплохи — они помогали Хирузену изучить свою «коллегу», однако, она пыталась в ответ изучить и его. Выходило у нее не очень — Хокаге был настороже и ясно представлял себе, что может произойти, попади ей в руки «не та» информация. «Чисто гипотетически, Казекаге-сама», конечно.

— Тогда Узу, — ничуть не смутилась Чие. — Я не так много знаю о нем — наша Страна от них очень далеко. Ну, мы, конечно, знаем об Узумаки — их шиноби нам много крови пролили, но само селение… Вы там были?

— Бывал, — охотно отозвался Хокаге. — И спешу предупредить вас, что у них там своя, особая, атмосфера.

— Часто там бываете?

Хирузен хрипло рассмеялся и сделал вид, что закашлялся. Вновь вопросы с подвохом, или она и правда такая наивная? В любом случае — можно просто не отвечать.

Потратив еще несколько дней на дорогу, отряд, наконец, дошел до Страны Водоворотов. Казекаге во всю восхищалась новыми красотами, и даже ее спутники — бойцы отряда Травы, иногда давали слабину и осматривались, тщетно пытаясь спрятать во взглядах интерес.

Коноховцы же к красотам остались равнодушны — все из них, хотя бы по разу, были в Узу, так что для них все было не в новинку. Вместо этого Сенсома, например, соловьем разливался о своем близком друге в деревне Узумаки и постоянно вздыхал, говоря, как он «соскучился по Тоширо».

— Не думала, что у красноволосых имя Тоширо будет настолько расхожим, что им будут звать и самого Узукаге и какого-то, судя по всему, повернутого на боях демона, — тихо поделилась своими мыслями Чие с Эбизо, но ее услышал и Хирузен.

— «Судя по всему», это судя по чему? — не понял младший брат.

— По тому, как о нем распинается Математик, дебил! Он даже о Хокаге так не говорил!

На это Эбизо лишь понимающе хмыкнул, а Хирузен, не видя причин, не сдерживаясь расхохотался. После он махнул рукой «коллеге» и буркнул что-то в стиле «вспомнил старую шутку». Ну и приготовился к еще большему смеху, ведь, судя по всему, их прием в Узушио выйдет забавным.

Наконец, отряд остановился напротив массивных ворот, разрушенных и отстроенных заново еще в самом начале мировой войны. Их ждали, а потому надобности представляться не было — рисунки на воротах разгорелись алым, и поселение красноволосого клана открылось глазам пришедших.

Как и его глава.

— Хокаге-сан, Казекаге-сама, — вежливо поклонился Узукаге. — Рад видеть вас в Узушио. Мы вас ждали.

— Дайме Страны Ветра шлет вам привет как Дайме Страны Водоворотов, — Чие низко поклонилась, проникнувшись полнейшим уважением к Узукаге только от ощущения его чакры. — А я, как Казекаге, приветствую вас как Узукаге.

— И я так же рад видеть вас, Узукаге-сама, — поклонился Хирузен. — Надеюсь, наш визит…

— А-а-а! Да как вы достали, — прервал друга Сенсома, выходя вперед явно довольным собой. — Эй, Тоширо, мы не болтать сюда пришли. Ну, вернее, болтать тоже, но… А, хрен с ним, иди сюда.

— Э? — Чие и Эбизо непонимающе уставились на Математика, ведущего себя как-то… неадекватно.

Они перевели взгляды на Хокаге, но тот лишь невозмутимо пожал плечами. Тогда они синхронно посмотрели на Узукаге, и тот хитро улыбнулся им и развел в стороны руки, шагая к Сенсоме.

— Э-Э-Э?! — еще сильнее поразились парень и девушка, когда Математик стал обниматься с Узукаге как с старым другом.

Они похлопывали друг друга по плечам и спинам, смеялись и вспоминали какие-то старые приключения. В голове у Чие пронеслись все хвалебные оды Математика своему другу Тоширо, и она сопоставила их с Узукаге. Мгновением позже она присоединила к ним и странный смех Хокаге, когда она высказала своему брату удивление по поводу имени друга-Узумаки Математика. И только после всего этого, она, наконец, все точно и прочно поняла.

— Твою мать… — простонала девушка, закрыв лицо ладонью. — Все это время… это был Узукаге.

— «Повернутый на боях демон» — тебе неплохо подошло бы, Тоширо, — добил ее голос Математика.

— Это кто меня так назвал? — усмехнулся Узукаге.

— Казекаге-чан, — Сенсома указал большим пальцем себе за спину. — Но ты уж с ней поаккуратнее — она нам нужна, как очень важный потенциальный союзник. Так что так. Ладно, я вас тут всех собрал, так что беседуйте. После поговорим наедине. И когда соберетесь идти… «Туда» — обязательно меня найдите. А пока — позволю себе откланяться.

С этими словами, в последний раз хлопнув Узукаге по спине, Математик Боя неспешным, прогулочным шагом направился куда-то в южную часть селения. Ни Хокаге, ни сам Узукаге не стали никак по-особому реагировать на его выходку и слова, так что и Чие пришлось «подобрать челюсть с пола», чтобы не выглядеть на их фоне идиоткой.

Хотя, похоже, ей сегодня все равно придется выглядеть идиоткой — вон как смотрят на нее оба Каге. И тепла в их взглядах мало.

— Математик решил, что я могу вам доверять, — через силу улыбнулась она, используя свой единственный, по сути, козырь. — Так что прошу вас — доверяйте и вы мне. Хотя бы немного.

— Судя по тому, что я уже знаю, нам придется, — серьезно кивнул Узукаге. — Но, Казекаге-сама, я предупреждаю вас — не думайте, будто все уже решено. Если я решу, что вы опасны для Узушио и нашего наследия, я стану вашим врагом.

— Думаю, — вмешался Хокаге. — Нам стоит говорить такие вещи за столом переговоров, Узукаге-сама. У вас найдется место, где мы можем сесть?

— Прошу за мной, — кивнул Узумаки.

— «Соберись, милочка», — мысленно сказала сама себе Чие. — «Сейчас тебе предстоит тяжелый раунд. И ты должна его выиграть, как и тот, с Математиком в пещере. Ради Страны Ветра.»

— Ну и напоследок, — улыбнулся Сенсома могильному камню. — Скажу, что нас, похоже, вновь ждет война. Может быть она будет менее жестокой, но… Там узнаем. И я пригляжу за вашим сыном. Он — умный парень. Думаю, я даже возьму его в ученики.

Мицуки и Рьючико Ясягоро уже давно не могли ничего ответить — они были мертвы. Они не принадлежали к числу шиноби Конохи, как не были и шиноби Узушио, однако, когда поднялся вопрос о месте, где их хоронить, Узукаге попросил Хокаге отдать тела Узумаки — слишком уж многим оказались обязаны красноволосые супругам-сеннинам.

На могиле Каруми Сенсома уже был. Ее, в отличии от Наоми, похоронили на родине. Перерожденный пообещал камню, что позаботится о Данзо и сообщил последние новости. Банально, но это помогает. Не мертвым, конечно, а живым. И Сенсома был жив. И ему помогало.

— Хокаге и Казекаге собираются пойти в лаборатории, — донесся из-за спины голос Узукаге. — Признаться, я был сильно удивлен, когда узнал о том, что ты рассказал о Рикудо этой девушке. Великая тайна клана была раскрыта так…

— Глупо? — Сенсома усмехнулся, не оборачиваясь. — Ты поговорил и с ней и с Хирузеном. Они — Каге Великих Стран. Они могут начать новую войну, а могут ее предотвратить. Я не хочу еще одной войны, Тоширо, хоть и люблю сражения. А потому я доверился им, видя в них те же желания, что движут мной. Ну и как? Оправдали они мое доверие? Ты думаешь, что я был не прав, рассказывая о теле?

— Ты был прав, — согласился Тоширо. — И когда рассказал о теле и… когда принял дар моей внучки.

Сенсома обернулся, и Узукаге улыбнулся ему, почти извиняясь.

— Это я научил ее Шики Фуджину, — сказал он. — И я, как и Тобирама, предполагал ее смерть. Можно сказать, что умерла она из-за меня. Так что не думай о вине передо мной. Ее нет. И не делай вид, что ты не понимаешь, о чем я.

— Узумаки удивительны, — выдохнул Сенсома. — Что ты, что Мито-сама. Иногда я думаю, что однажды не смогу вас понять.

— И тогда-то ты и станешь одним из нас, — рассмеялся Узукаге. — Пока ты понимаешь все разумом, а не сердцем, ты будешь и понимать нас так же. Но вот когда ты будешь опираться лишь на свое сердце, тогда ты и станешь Узумаки.

Сенсома вяло отмахнулся и пошел на выход из кладбища. Как всегда — Тоширо был умен, мудр и добр. В клане долгожителей вообще редко что-либо менялось. Это Сенсоме, пожалуй, нравилось.

Лаборатории посещали вчетвером: Хирузен, Чие, Тоширо и, конечно, Сенсома. Все понимали, насколько важен истинный секрет подземелий Узумаки, и даже Эбизо, который знал все со слов Математика и сестры, не пошел с ними.

Трем Каге удалось договориться. Не до конца — они лишь обговорили условия, на которых Чие будет иметь право увидеть тело Отшельника Шести Путей. Узнав это, Сенсома постоянно усмехался, проводя параллели между своей скоростью принятия этого решения, и скоростью Хирузена и Тоширо — настоящих политиков и интриганов.

— Приготовьтесь к давлению, Казекаге-сама, — вежливо напомнил Чие Тоширо. — А ты, Сенсома, будь добр — держи зверя на коротком поводке. Он может взбрыкнуть.

— Постараюсь не доставлять проблем, — вздохнул Исобу. — И попробую хотя бы немного исправить свое положение.

В последнее время Треххвостому было тяжело. Впервые одолжив Сенсоме свою силу, Исобу был удивлен и даже подавлен тем фактом, что может лишь так незначительно усиливать своего джинчурики. Он-то думал, что может предоставить несколько десятков минут в режиме Двух Хвостов, а на деле оказалось, что и пяти не осилит. Ко всему — после высвобождения своей чакры, ему приходилось подолгу «спать», занимаясь лишь сдерживанием своей звериной натуры. Все это удручало миролюбивого Биджу, а потому сейчас он не только трепетал, в надежде увидеть отца, но и морально готовился к тому, что ему предстоит пройти испытания ради усиления своего джинчурики.

По приказу Узукаге, двери в усыпальницу открылись, и на вошедших обрушилось давление чакры. Но не на всех. Сенсома удивленно заметил, что не чувствует ничего неприятного. Он ощущал чакру вокруг себя и даже различал ее физическую, духовную и природную составляющие, но она на него не давила. А на остальных давила.

Хирузен, например, из-за своей чувствительности, моментально покрылся потом и стиснул зубы. Он не хотел показывать слабость перед другими Каге, но ничего не мог с собой поделать — слишком уж велика и темна была энергия самого Рикудо.

Чие приходилось еще хуже — она была слабее Хокаге и куда менее подготовлена (Сарутоби, все же, было не впервой чувствовать на себе это давление). Девушка обхватила себя за плечи и судорожно глотала воздух, будто только что выплыла из самой глубокой впадины в мире.

Тоширо держался лучше всех — он был носителем силы Мудреца, Узукаге и человеком, наиболее часто посещающим это место. Хотя даже так, было видно, что на него давит неприятное ощущение.

А на Сенсому не давило.

— Отец… — выдохнул Исобу, и Сенсома тут же провалился в свое подсознание, полностью лишенный чувств.

— Все не так уж и плохо, Хокаге-сан, — донесся до ушей Сенсомы сосредоточенный голос Тоширо. — Биджу напал? Не напал. Он просто нахватался силы Мудреца.

— Но Математик, тем не менее, вырубился, — веско заметила Чие. Вернее, она попыталась «веско заметить», но ее голос был слишком хриплым для этого. — Возможно, Треххвостый атаковал его не на физическом уровне.

— Маловероятно, — отмахнулся Узукаге.

— Тогда зачем же, по вашему, Биджу начал впитывать энергию Рикудо? — послышался голос Хирузена.

— А это мы с вами сейчас узнаем, так сказать, из первых уст. Сенсома, давай, подъем. С твоей печатью я закончил.

Сенсома почувствовал, как к нему вернулась не только возможность слышать, но и двигаться. Разговаривать. Но разговаривать сейчас было попросту не о чем, а потому он тут же «нырнул» в свое подсознание.

— Я закончил, перерожденный, — поприветствовал его Исобу. — Этого хватит. По крайней мере — на ближайшие несколько лет.

Обстановка во «внутреннем мире» Сенсомы изменилась. Ранее она была похожа на что-то вроде гигантской комнаты с тьмой вместо стен и потолка, и простым кафельным полом с шахматным узором, а теперь… Теперь же «убежище» Исобу выглядело чем-то вроде огромной удобной клетки, до середины наполненной водой. Сенсома же находился вне этой клетки и стоял на простой каменной платформе. Когда Треххвостый всплывал, его джинчурики оказывался наравне с его глазами.

— Ты сам запечатал себя? — удивился Сенсома. — Я думал, что ты сделаешь что-то вроде… Ну, не знаю — полностью излечишь свое безумие, например.

— Полностью не вышло бы, — разочарованно вздохнул Исобу. — Но ты прав — я пытался. У меня получилось улучшить свое состояние, и еще хватило сил на обустройство клетки. Теперь мне легче подавать тебе мою чакру. Ты сможешь использовать режимы всех Трех Хвостов и даже полное превращение, если нужно, и времени тебе будет дано до полного истощения моей чакры. Не так уж и мало. Но ценой использованию Хвостов будет твое здоровье. Ранее я сдерживал яд своей чакры, но теперь не могу. Это… впрочем, неважно. Главное — теперь ты можешь дольше пользоваться моей силой.

— Это, конечно, здорово, но… — Сенсома замялся, даже не зная, как грамотно изложить свои мысли. — Что же насчет тебя? Я рад, что мы стали сильнее, но ведь было бы лучше, если бы ты полностью вылечился, нет? Не «лучше» в плане — «так мы бы были еще сильнее», а «лучше» в плане — «так ты бы смог обрести настоящую свободу от чуждых тебе эмоций». Это было бы лучше для тебя, разве нет?

Исобу молчал, видимо, думая о чем-то очень важном, а потом глубоко вздохнул. Он даже окунулся под воду полностью, и Сенсома чувствовал, как его чакра пришла в беспокойство из-за сильных эмоций. Но это был не гнев и не ярость.

— Спасибо, перерожденный, — выдохнул Биджу, когда всплыл. — Спасибо… Я не смог полностью излечиться, и не смогу, пока ты не перестанешь быть носителем осколка силы Отца, или пока не станешь иметь доступ к большему осколку. Например, как у Узукаге. Но… все равно спасибо. За твои слова. А теперь иди и скажи своим друзьям, что ты в порядке. Иди…

И Сенсома «вернулся», чувствуя, как Исобу внутри погружается под воду, дабы остаться наедине со своими мыслями. Похоже, гигантскую демон-черепаху сильно впечатлили его слова. Ну… может быть. Ему ведь, наверное, еще не говорили ничего подобного.

— Со мной все хорошо, — слабо улыбнулся перерожденный. — Теперь мы с Исобу стали… сильнее. Там долго все объяснять, так что тебе, Хирузен, я напишу отчет, а тебе, Тоширо, расскажу потом. Может быть подкинешь какую-нибудь здравую мысль.

— А мне? — приподняла бровь Чие.

— А тебе, Казекаге-чан, я могу лишь пожелать удачи, — усмехнулся Сенсома. — Ведь ты видела тело. Ты все знаешь. И Тоширо с Хирузеном теперь от тебя просто так не отцепятся.

Переговоры трех Каге, к великому удивлению Сенсомы, длились целую неделю. Хирузен и Чие постоянно отсылали почтовых голубей своим людям и советовались с Дайме. Тоширо этого делать было не нужно, зато ему, как «нейтральной» стороне, было выделено больше работы по организации условий для комфортных переговоров и прочего.

Каждый день, на протяжении семи дней, Хокаге, Узукаге и Казекаге собирались в кабинете Тоширо и по несколько часов обговаривали детали. Правила. Обязанности. Уступки. Они, казалось, хотели учесть все возможные и невозможные события, хотели настолько обезопасить себя и свои страны от любых последствий.

Политика. Сложная и крайне раздражающая штука. Когда Сенсома напрямую спросил Хирузена о ходе переговоров, тот нагрузил его таким количеством ненужной информации, что больше Томура к Сарутоби подходить не решался. Третий справится — у него голова большая.

И он справился. Итогом недельных переговоров стало соглашение между двумя Великими Странами. Союз.

И, если по-простому, то он был довольно банальным. Взаимное ненападение, возможность кредитов, поддержка в международных делах и расширенное доверие. Честность. Было еще очень и очень много пунктов, подпунктов и выходящих из них… «подподпунктов», но все это меркло перед одним только словом.

Честность, тут же нарушенная Хирузеном, когда он ответил на вопрос про Эдо Тенсей.

— Это — политика, Сенсома, ты должен понимать, — улыбнулся ему Хокаге, когда они остались наедине. — Мы оба установили правила, но мы так же прекрасно знаем, что не все они будут соблюдены. Это — официоз. Официально я ничего о технике воскрешения и знать не знаю. Сказать по правде — Тобирама-сенсей оставил о ней так мало информации, что я и неофициально почти ничего не знаю. Официальная сторона вопроса у всех на виду, и мы, очевидно, должны использовать это. Извлекать выгоду. Уверен, Казекаге тоже выкинет что-нибудь эдакое. Например — одолжит у Страны Огня кругленькую сумму. Поднимет имидж своей Страны.

Как можно поднять имидж своей Страны, беря в долг у чужой, Сенсома думать отказывался. Нет, можно было бы действительно сесть и во всем разобраться, но… Это не его. Более того — он всерьез опасался, что это может стать «его». Вот тогда-то можно смело делать сеппуку — второй шанс на жизнь потерян в никуда.

Как бы то ни было, и Хирузен и Чие остались довольны переговорами и заключенным договором. Казекаге вернулась к себе на родину — ей нужно было готовить свою Страну к переменам, а Хирузен, тепло попрощавшись с Узукаге, забрал Сенсому и вернулся в Коноху. На сей раз — довольно быстро.

Их ждал Гокаге Кайдан, исход которого решит все.