Математик Боя. Становление легенды

Не буди во мне зверя

Улица рядом с домом Первого Хокаге была совершенно пуста, но дело было не в плохой погоде, или, например, всеобщей занятости, а в давящей яростной чакре, разливающейся вокруг.

Чакре Биджу.

Даже Сенсома, не способный на данный момент использовать свою чакру, почувствовал силу ярости Девятихвостого, запертого в Мито. Он смутился всего на мгновение, но тут же взял себя в руки и побежал дальше, беспокоясь о том, что сам сможет вскоре стать источником подобного давления.

Узумаки ждала его на пороге, одетая в домашнее с небрежно наброшенной на плечи курткой. Ее волосы находились в легком беспорядке, макияжа не было, а нижняя губа была изрядно искусана, однако взгляд зеленых глаз был полон сосредоточенности и уверенности.

— У нас проблемы… — выдохнул Сенсома, только добежав до женщины.

— Я знаю, идем, — она внимательно осмотрела парня и, удовлетворившись, резко развернулась. — Цунаде я отослала, а Хокаге предупрежден. Здесь мы все и проведем.

— Проведем?

Мито не ответила, сбрасывая, на ходу, куртку с плеч прямо на пол и быстро складывая печати. Сенсома увидел, как на стенах, потолках и полу дома разгораются рисунки фуиндзюцу. Без лишних слов, Мито подошла к массивному люку в полу и одной рукой, рывком, открыла его. Ее чакра взбушевалась на мгновение, и женщина раздраженно выдохнула. Тяжелый металлический люк, закрывающий собою вход в подвал, обычному человеку открыть было невозможно — даже тренированный Сенсома сходу определил, что в нынешнем состоянии не смог бы этого сделать, а это значит — Мито напитывала тело чакрой, когда открывала.

А Девятихвостый в ее теле пытался этим воспользоваться.

— Лис чувствует Треххвостого, — пояснила женщина, спускаясь в подвал. — Он чует собрата и рвется, будто пес на цепи. Думаю, он хочет воспользоваться тем, что я буду отвлечена усмирением твоего демона. Хочет вырваться на свободу. Но у него не выйдет.

— Это… обнадеживает, — Сенсома не сомневался в силе Мито — если она говорит, что Лису не выбраться, то это так. — Но что насчет меня? Биджу… говорил со мной.

— Говорил? — вопрос прозвучал немного резче, чем должен был. — Что?

— Я… — Сенсома запнулся, прекрасно понимая, что всей правды Мито знать не стоит. — В общем — я думал об одной технике, и он… ну… оставил что-то вроде комментария. А потом затих, но… знаете, издавал звуки. Что-то вроде вздохов.

— Занятно, — Мито задумчиво провела тонкими пальцами по рисункам на стене. — Это может многое изменить…

Ничего больше не говоря, она ускорилась, вероятно использовав чакру, и Сенсоме пришлось практически бежать за ней. Наконец, они прибыли в широкий круглый зал с низким потолком. В этом зале повсюду были расставлены свечи, и Сенсома бы не заметил их, если бы новый всплеск горячей чакры Девятихвостого не зажег их все разом.

Мито села на пол в позе лотоса у дальней от входа стены.

— Насчет того, что сейчас происходит у тебя, — начала она, закрыв глаза и начав беспрерывно складывать печати. — Биджу «вернулся». Когда Наоми запечатала его внутри тебя, что-то произошло. Судя по всему, на демона повлияла чакра Рикудо, живущая в тебе.

— Вы знаете?

— Знаю. Как знаю и то, что тело Мудреца Шести Путей служило порталом, через который Биджу оказались в нашем мире. Они связаны. Друг с другом и с Мудрецом. И вот, чакра Рикудо как-то повлияла на Треххвостого, что и позволило заключить его в твое тело — без наличия чакры Мудреца, сделать этого было бы нельзя. Но после вселения демон не пытался вырваться на свободу или как-то иначе себя проявить. Он «ушел» в самые дальние глубины твоей души — возможно, он что-то искал. Как бы то ни было — он «вернулся» и… видимо, попытался с тобой связаться. И тут я в тупике…

Сказав это, она закончила складывать печати, и комната преобразилась, покрываясь рисунками, куда более сложными чем те, что были до этого. Гораздо более сложными. Навыков в фуиндзюцу у Сенсомы было немного, но даже он понял, что новые рисунки не были плодами работы Мито. Это было что-то другое — гораздо более мощное и… древнее.

— Если бы он хотел только вырваться — он едва ли пытался бы с тобой говорить. Но ты ведь уверен в том, что он говорил?

— Конечно, — Сенсома сосредоточенно кивнул, прислушиваясь к своим ощущениям. — А Девятихвостый не разговаривает?

— Иногда рычит, — Мито легко пожала плечами. — Не важно. Ладно. Треххвостый хочет войти в контакт с тобой, однако, чакра,

разливающаяся вокруг тебя, говорит о том, что он пытается выбраться. Неуверенно, будто спустя рукава, но пытается. Лис, как ты видишь, бьется в мою защиту изо всех своих демонических сил, а защита у меня непростая. У тебя же защиты нет — только твое сознание, но я не вижу, чтобы ты подвергался атакам.

— Так и что нам делать?

Половина свечей потухла сразу же после того, как Сенсома спросил, а оставшиеся начали гореть ярче. Мито нахмурилась, заметив капли воды на кончиках потухших свечей и чувствуя чакру Девятихвостого в свечах горящих. Два Биджу с противоположными силами будто… вступили в конфликт?

— У нас два варианта, — женщина сложила еще несколько печатей, формируя фуин на стенах. — Первый — ставить тебе защиту. Такую же как у меня. Этот метод позволит тебе дозированно выпускать чакру демона, платой за что будет некоторая потеря контроля над собой. Минус в том, что ты никогда не сможешь использовать его силу на максимум, иначе он полностью освободится. Плюс в том, что пока ты используешь лишь часть его силы, вырваться он не сумеет. Ты станешь надежнейшей из тюрем для зверя. Ему, конечно, не понравится, но мы не будем спрашивать. Правда, конкретно для тебя есть второй минус — мой метод основан на количестве высвобожденной энергии — что-то вроде ступеней, опирающихся на формирование хвостов. По простому — у меня имеется девять полноценных ступеней, и если я пройду их все — Лис будет на свободе. Ты же…

— Три ступени? — Сенсома нахмурился. — Хотя, в принципе, меня устроит развитие событий, в котором я вообще не пользуюсь его силой.

— Не выйдет — зверь может воспользоваться твоими эмоциями и начать вырываться, что неизбежно приведет к активации силы. А если ты будешь пытаться избегать подобного… думаю, это все равно не приведет ни к чему хорошему.

— Тогда второй способ?

— Он… другой. И в плане рисков и в плане твоего участия. В этой комнате я могу повторить условия одного древнего храма. Ты же видишь эти рисунки? Они не моего авторства. Никто не знает точно, но, предположительно, их создал Рикудо. Я слышала, что в этом храме некоторые из джинчурики встречались в своем подсознании с Биджу и вступали с ними в битву. Победитель забирал все.

— Хотите, чтобы я сразился с ним внутри себя? — Сенсома почесал подбородок. — Вы же в курсе, что я не могу использовать чакру…

— Во многом потому, что у тебя появился квартирант, — кивнула Мито. — Но это не играет роли — в подсознании, в том месте твоей души, куда Наоми запихнула зверя, ты будешь в своей полной силе. Идеальная форма. По идее, это позволит начать нечто вроде сотрудничества. Твоего и зверя. Однако, все может пойти не так, и он вырвется из тебя, попутно взорвав твое тело изнутри.

— Сурово, — несколько нервно хмыкнул Сенсома, уже более отчетливо чувствуя попытки Треххвостого освободиться. — Но выбор невелик. Первый вариант — сложности в будущем, но довольно безопасное настоящее. Второй вариант — наоборот. И что мне выбрать?

— ВТО…РОЙ…

Грубый, хрипящий голос чудовища искажал слова, но смысл его послания Сенсома уловил. Он вздрогнул, обеспокоенно посмотрев на Мито, но та лишь прищурилась и спросила:

— Он что-то сказал? — получив утвердительный кивок, она задумчиво потянула. — Я почувствовала всплеск чакры… Это… очень необычно. Но, возможно, это наш шанс. Ты решил?

— Второй вариант, — твердо ответил Сенсома.

— Ну да, — Мито усмехнулась, и выражение ее лица вдруг стало необычно ехидным и… довольным. — Когда это у нас Математик Боя уклонялся от битвы. Хорошо, ступай…

Сразу же после ее слов, у Сенсомы закатились глаза и он упал на пол, лишенный чувств. Узумаки неспешно встала, потянулась и проверила пульс подопечного — тот был в порядке. Теперь все зависело только от него.

— Наводите вы шороху, звери, — сказала она негромко и ударила себя по животу — в то место, где находились сдерживающие Биджу печати. — Но поверьте — этот парень куда страшнее вас.

Он справится, это очевидно.

Сенсома открыл глаза. Секунду назад он был в подвале дома Первого Хокаге, а теперь находился…

Посреди оживленной улицы. Улицы… из прошлого мира.

Проехавшая мимо машина окатила его грязной водой из-под колес, а включившийся светофор заставил поморщиться от слишком неприятного звука. Тело шиноби двигалось на автомате, и вот Сенсома уже сидит на крыше одной из машин, готовый в любую секунду начать бой, и только теперь до него доходит.

Прошлый мир.

Люди вокруг не обращают внимания на странно, для них, одетого молодого парня с глазами убийцы и хлещущей наружу жаждой крови. Они идут по своим делам, отвлекаются на телефонные звонки и… просто живут.

Дикий мир. Странный мир. Мир войн без войн и ненастоящей еды.

— УЖАСНЫЙ МИР.

— Ужасный мир.

Недоверчивое бормотание молодого шиноби и громкий вердикт огромного Биджу прозвучали одновременно, и после этого окружающий Сенсому мир начал рушиться, как стекло.

Открывая того, кто прятался с другой стороны.

Треххвостый стоял прямо напротив маленького человечка, пристально его изучая. Они находились в какой-то гигантской комнате с тьмой вместо стен и потолка, и простым кафельным полом с шахматным узором. Странный пол. Странное место. Сенсома закрыл свой серый глаз, чтобы легче было оценить цвета, и Биджу напротив повторил его действие, при этом странно усмехнувшись.

— Так значит, ты знаешь? — спросил, наконец, Сенсома.

— ДА, ПЕРЕРОЖДЕННЫЙ, — важно кивнула гигантская черепаха. — Я ВИДЕЛ ВСЕ, КАК И СЛЫШАЛ. И ДАЖЕ ЧУВСТВОВАЛ. Я ЗНАЮ.

— И ты знаешь, зачем я здесь?

— ЧТОБЫ ПОДЧИНИТЬ. ДОГОВОРИТЬСЯ. ПРОСТО УЗНАТЬ. ТВОИ ЦЕЛИ…

— Прости, ты не мог бы прикрутить громкость? — Сенсоме показалось наглым перебивать Биджу, но… что-то внутри него просто тянуло сделать это.

— Мог бы, — голос Треххвостого стал тише, но не потерял ноток чего-то… демонического и древнего. Он все еще пленял своей глубиной. — Но ты мог бы быть и повежливее, перерожденный.

— Прошу простить, — Сенсома слегка неуклюже поклонился. — Но я готовился к битве. Ты и сам должен знать.

— Я вижу твои действия, но не мысли, — Биджу покачал головой. — Хотя ты все равно прав — я действительно знаю это. Но в битве нет нужды. Вернее — ее почти нет.

— Я не совсем понял, — Сенсома почесал в затылке. — Все это… как-то странно и необычно.

— За тем я здесь, — немного невпопад ответил Биджу. — Рассказать тебе. И я начну с того, что ты выбран неслучайно. В тебе есть часть силы Отца…

— Отца?

— Вы зовете его Мудрецом Шести Путей, — пояснил Треххвостый. — Богом Шиноби. Рикудо Сеннином. Я зову его Отцом. И ты, перерожденный, получил его одобрение. Его расположение. И его силу, конечно. И потому мы говорим.

— Тело Мудреца было порталом…

— А потому все, кто пришел с той стороны — мои братья и сестры. Девятихвостый беснуется где-то неподалеку, и моя звериная часть желает ему помочь. Остальные… я совсем недавно встречался с ними. Хотя, для тебя мое «недавно» — долгий срок. Но последним братом был… другой.

— Ты говоришь о демоне, который помог тебя запечатать, — догадался Сенсома. — Ты видел это в моей памяти? Его… появление.

— Рождение, — поправил Биджу. — Такое же рождение, как и твое в этом мире, перерожденный. Он обрел здесь другую жизнь. Благодаря Отцу. И теперь он тоже мой брат.

— Меня ты тоже считаешь братом? — голос Сенсомы стал подозрительным.

— Ты — перерожденный, — как маленькому, объяснил Треххвостый. — Не больше и не меньше. И ты мне не брат, но… не чужой.

— И потому ты не станешь вырываться?

— Нет, я стану. Но я этого не хочу.

Сенсома нахмурился и посмотрел прямо в один-единственный открытый глаз черепахи. Биджу вздохнул, согнув лапы и практически упав на землю животом. Его глаз размером был почти с самого Сенсому.

— Это давняя история, — начал он. — Мы были малы, когда явились в этот мир. Когда родились. Отец умирал, но он дал нам жизнь и сказал хранить этот мир. Девятеро. Нас девятеро, и каждый из нас оберегал что-то свое. Однохвостый ушел покровительствовать пустыням, Двухвостая решила оберегать жизни диких кошачьих, а я… я выбрал себе озера. Спокойные места. Мы были хранителями, и нам даже поклонялись. Люди верили в то, что мы справедливы и велики, и мы соответствовали. Но потом… началась война.

— Сенгоку Дзидай, — понял Сенсома. — Именно тогда вы и стали наиболее широко известны… как монстры.

— Война длилась долго, и ты не знаешь, как мы ополчились против мира, — немного снисходительно ответил Треххвостый. — Но ты прав, даже так. Люди искали себе оружие и нашли его. Нашли нас. Лишь немногие могли запечатать нас в смертных, и еще меньшие могли стать сосудами. Это было самое начало существования людей, которых вы называете джинчурики. Они были нестабильны и недостаточно сильны, но их мотивы, их ярость и безумие… Они нас меняли. С каждым новым носителем мы менялись все больше и больше, пока, наконец, не стали агрессивны. Даже безумны. Однохвостого постоянно вселяли в преступников, так что он стал маньяком. А, например, Девятихвостого вселили всего несколько раз, но зато в самых сильных воинов. Самых яростных. И он стал яростен. Непримирим и жесток. И я не избежал этой участи.

— И тогда вы вступили в эру войн как самые страшные чудовища, — произнес Сенсома.

Его голос был хриплым, и он был поражен. То, что он услышал… это меняло многое. И не меняло в тот же момент. Ведь тот факт, что во всем виноваты люди и шиноби… ничего не значил. Он был и так известен.

— Мы не могли быть более ужасны — наше безумие попросту мешало нам мыслить. Мы убивали без цели и нападали на все, до чего могли дотянуться. Хотя однажды я нашел глубокое озеро, оставленное давным-давно ледником, и смог уединиться на довольно большой, по вашим меркам, срок. Тогда я был почти так же адекватен, как и сейчас…

— А потом пришел Хаширама-сама и победил всех вас.

— Великий воин. Он не питал к нам зла, и я даже понимаю его. Но он все равно был тем, кто отдал нас в рабство людям. Двое из нас не сошли с ума при первых попытках контроля, а потому примерная… технология создания джинчурики у стран была. Нас подчинили. Такие люди как та Узумаки, удерживающая Девятихвостого.

— У Хокаге и правда не было выбора, — задумчиво потянул Сенсома. — Но я не понимаю — почему ты говоришь со мной, а Лис делает все возможное, чтобы выбраться?

— Мы с ним настолько же разные, насколько разные вы с Узумаки. У меня другие методы, — Биджу вздохнул. — Ну, а еще — в ней нет силы Отца, и она не перерожденная. Эти две твои уникальные черты позволяют мне сдерживать мое безумие. Увы, на большее я пока не способен. Та битва, к которой ты готовился, входя сюда, могла бы… могла бы мне помочь — очистить мой разум от ненужных эмоций и чужой ярости, но из-за осколка силы Отца, это не пройдет полностью. Он слишком мал в тебе. Но если бы… если бы я мог оказаться рядом с Отцом…

Биджу замолчал, давая Сенсоме обдумать эти слова. И он сделал это своевременно — Сенсома и правда задумался.

Все, что говорил Треххвостый, было довольно логичным и… оправданным. Непохоже, чтобы Биджу врал, однако, все могло быть. Он сказал, что битва необязательна, это может означать, что проигрыш в ней (и его подчинение силе Сенсомы, обязанность следовать за ним) его пугает. И он желает оказаться рядом с телом Мудреца Шести Путей, одна лишь чакра которого может ставить даже сильнейших шиноби на колени.

Он может искать выгоду в том, чтобы оказаться рядом с порталом.

— Давай подытожим — ты готов со мной сотрудничать, так как я был одобрен Рикудо Сеннином, а так же — не полностью принадлежу этому миру…

— Ты принадлежишь ему полностью, — прервал мысль Сенсомы Треххвостый. — Хотя ты все равно прав — твой титул перерожденного дает тебе право.

— Ладно, — Сенсома кивнул, принимая к сведению. — Ты готов сотрудничать, и, даже более того, способен на это, так как тебе помогает чакра Рикудо. Но она же и мешает мне полностью исцелить тебя от безумия путем битвы. То есть, сейчас ты… бесполезен?

— Я могу рассказывать тебе байки тысячи лет своей жизни, — пробурчал Треххвостый. — Но ты прав — в бою и повседневной жизни от меня толку будет слишком мало — мои силы уходят на то, чтобы сдерживаться от разрушений. Хотя, если ты победишь меня, то мне станет легче. Не настолько, чтобы быть сравнимым в силе со своим Девятихвостым братцем, но я смогу тебе помогать. Не слишком часто, но ты сам понимаешь.

— Тогда решено, — Сенсома предвкушающе оскалился, проводя вернувшуюся в подсознании чакру по телу. — Бьемся сейчас, а потом сотрудничаем. Сам понимаешь, к Рикудо я тебя везти сломя голову не буду, Треххвостый, но…

— Исобу, — выдохнул Биджу, поднимаясь и открывая второй глаз. — Меня зовут Исобу, перерожденный.

— Ну, а меня — Сенсома Томура, — Сенсома высоко подпрыгнул и занес руку для удара, буквально чувствуя, как от Треххвостого расходится жажда крови. — Приятно познакомиться!

Сарутоби Хирузен проводил взглядом особо крупную каплю дождя и раздраженно пыхнул трубкой. Он, вместе с усиленным отрядом АНБУ, сидел в оцеплении у улицы Хокаге. Центром их идеального круга, состоящего исключительно из тех немногих джонинов, что разбирались в фуиндзюцу, был дом Узумаки Мито.

А малютка-Цунаде спала в клановом квартала Сарутоби — у Хирузена дома.

— Господин Хокаге, фуиндзюцу Мито-сама потухают, — подал голос один из бойцов АНБУ — обладатель Бьякугана.

— Это значит, что все закончилось, — сказал Хирузен, еще более напряженно всматриваясь в дом. — Или только началось…

Либо Биджу были стабилизированы, либо… либо хозяин домашних фуиндзюцу Мито был мертв. Занервничать немудрено.

Но сенсорские способности, с детства развиваемые Третьим Хокаге, подсказывали, что давление двух видов чакр демонов спало, а ему на смену пришло ощущение новой чакры. Знакомое, ощущение, на самом деле, так что Хокаге отпальцевал приказ о удержании позиций и прыгнул к порогу дома Хаширамы Сенджу.

Он оказался у двери ровно в тот момент, как она открылась, являя миру Сенсому с Мито.

— Кризис преодолен, — сказала Узумаки, даже не думая кланяться. — Можешь приказывать своим людям расходиться, Хокаге.

Удивительно, но такая наглая и открытая самоуверенность Мито никак не задевали чувства взвинченного Хирузена, хотя должны были, даже с учетом его крайней воспитанности. Нет, это уж точно не была его заслуга — слишком уж сильной, опытной и влиятельной была вдова Первого Хокаге — любой другой человек на ее месте мог бы получить выговор, давление чакрой или, в худшем случае, полуторачасовую лекцию о Воле Огня.

О да — совсем недавно Третий Хокаге заметил, что не всем так нравится рассуждать о Конохе, Стране Огня и душе, вложенной создателями Листа в свое творение и переданной его жителям, как ему. Но это и не плохо — излишнего патриотизма не бывает.

— Ты в порядке? — все же спросил он друга.

— Почти, скорее всего, ну что-то типа того, — Сенсома усмехнулся, и Хирузен заметил, что его десна кровоточат. — Похоже, сегодня я стал чуточку сильнее.

— Чуточку? — Хирузен вернул ухмылку. — Для того, кто родился с твоими запасами чакры, ты чересчур спокоен.

Говоря это, Хокаге сосредоточился на чакре друга. На сильно изменившейся чакре друга.

И возросшей — сейчас Сенсома обладал такими же запасами чакры, что и сам Хирузен — сильнейший, в этом плане, шиноби своего поколения! Он не использовал Печать и Врата, но его возросшая сила уже давила на окружение, а в общем «цвете» его чакры наблюдались качественные изменения.

Будто кеккей генкай…

Хирузен по-мальчишечьи оскалился:

— Доклад мне на стол. К вечеру. И пройдешь полное обследование у Намикадзе — я хочу знать, насколько ты боеспособен.

— Достаточно боеспособен.

Хокаге замер на миг, будто не веря своим ушам, но, судя по расплывшемуся в улыбке Сенсоме, все было в порядке. Почти…

— Он достаточно боеспособен, — повторил Исобу, пользуясь возможностью говорить с «внешним миром». — И теперь он не один.

Чие, грозно, как ей казалось, цокая каблуками, без стука вошла в кабинет заместителя Казекаге.

Временного заместителя Казекаге.

— Какого хрена?! — выпалила она прямо в лицо спокойно сидящему Орои.

Цубаки поклонился, приветствуя ее и поднял правую бровь, будто прося продолжать.

— Страна Неба, Орои, Страна Неба! — нетерпеливо помахала она рукой. — Почему до меня доходит информация об их действиях на наших с Землей границах? Какого хрена они вообще осмелились вылезти из норы?!

— Наших сил недостаточно, чтобы с ними воевать, — Орои, будто специально, развел руками, и девушке открылся вид на глубокий шрам на его правой. — Хотя, конечно, если Казекаге прикажет, мы начнем битву. Я бы мог все организовать, но были бы потери. И это при том, что наши силы окажутся на границах с Землей… Если использовать джинчурики, было бы проще, но…

— Казекаге не прикажет, — прервала его Чие. — Черт, мы все прекрасно понимаем, что сил у нас мало, но должны же мы хоть что-то сделать!

— Я скоро ухожу, — предупредил Цубаки. — Дела клана. Я понимаю, что бросаю Песок невовремя, но выбора у меня нет.

— Это-то понятно, — пусть и неохотно, но Чие кивнула. — Я думаю, что тебе все благодарны. В смысле, я тоже. В общем — ты понял. Если захочешь когда-нибудь вернуться, мы тебя примем.

— Спасибо, — мужчина благодарно кивнул. — Что до Страны Неба — я могу организовать разведывательный отряд. Правда, нам нужны будут сильные шиноби, чтобы его укрепить, а их у нас дефицит. Не задействованных джонинов высшего ранга очень мало, а отправлять свободных на простой шпионаж с мелочью ради простых предателей…

— Я пойду, — отрезала поток мыслей Цубаки Чие, решительно рубанув ладонью по воздуху. — Мы должны показать всем, что Страну Ветра не стоит предавать. Даже летающим ублюдкам. Организуй мне подходящий отряд. Надеюсь на тебя.

Сказав это, она резко развернулась и вышла из кабинета временного заместителя. Тот усмехнулся и еле слышно пробормотал ей вслед:

— Как скажете, госпожа Казекаге. Как скажете…