Мэйв Флай

22

Один раз в неделю у нас на работе бывает очень длинный перерыв. Я переодеваюсь в повседневную одежду и отправляюсь на прогулку по парку. Кейт обычно присоединяется ко мне, но сегодня она должна поговорить по телефону с Дереком о предстоящей роли. Я заметила у нее под ключицей синяки, на которые она не обратила внимания и сказала, что не помнит, как их получила. Я начала настаивать, но она рассмеялась, и Золушка вошла, так что я оставила эту тему. Кейт любит грубый секс, так что, скорее всего, дело в этом. И все же, может быть, мы поговорим об этом позже.

Теперь я иду по ненастоящему Голливуду, по построенному здесь миниатюрному Лос-Анджелесу с Театром, Бэклотом и Фермерским рынком. Этот город построен так, что кажется, будто это парк. Этот парк, построенный для того, чтобы чувствовать себя городом. Я прохожу мимо самого дорогого ресторана парка приключений и направляюсь в самый лучший, как мне кажется, участок.

Если Маленький Голливуд - это Лос-Анджелес в миниатюре, то участок "Медвежий Пик" - это Калифорния в миниатюре. Здесь находится небольшая горная глушь с тематической атрибутикой национального парка, высокими соснами, настоящими и ненастоящими валунами. Возникает безумное ощущение, что воздух здесь более свежий, чем в других "землях". Обычно это самая малолюдная часть парка и всегда самая красивая. Конечно, онa привлекает определенную группу посетителей в высоких ботинках, но онa привлекает и меня. Я киваю подбородком одному из таких посетителей, который на самом деле является переодетым охранником. Они расставили их по всему парку в костюмах туристов, наблюдая и отмечая почти каждый шаг человека.

Главная достопримечательность парка, помимо огромного каменного пика в форме медведя в его центре, - это крутящийся и поворачивающийся водный аттракцион, который обещает каждый раз вымочить своих пассажиров.

Я стою перед ним, но вода слита, аттракцион временно не работает. Вывешены извиняющиеся таблички. Мы с Кейт часто приходили и стояли на особой площадке, с которой можно было наблюдать, как именно в этот момент обливаются семьи и одиночные пассажиры. Мы делали ставки, кто будет смеяться, кто прищурит глаза, кто наклонится и уйдет, обматерив сидящих рядом людей.

Меня вернуло к одному моменту, который я часто переживаю заново.

Стою на смотровой площадке одна. Накануне утром бабушка не вышла из своей спальни. Я не знала, стоит ли мне оставить ее или зайти внутрь. Она никогда не просыпалась рано, но она была способной и сильной, и кто я такая, чтобы делать ей замечания, если она решила немного поспать? Прошло несколько часов, и к тому времени, когда я нашла ее, а затем приехала скорая помощь, она уже не реагировала. Моя бабушка, опора моей жизни, весь мой фундамент, лежала на больничной койке в больнице "Сидарс" в состоянии внезапной комы, а я стояла на этом месте и пыталась понять, как может выглядеть жизнь, даже краткосрочная, без общения с ней. Размышлялa о том, смогу ли я продолжать жить в мире без нее.

Я долго стояла так, и в какой-то момент рядом со мной появилась Кейт.

В тот день у нее было большое прослушивание, и она собиралась ехать прямо с работы. Она рассказывала мне о роли, об экзотических местах съемок и о том, что, по ее мнению, у нее действительно есть шанс на эту роль. И в конце концов она повернулась и спросила:

- А как у тебя дела?

И вот тут-то я расплакалась. Я даже не могла сформулировать предложение. Я плакала над людьми внизу, визжащими и кричащими в брызгах. Не было слов, только эти жалкие глупые слезы, которые я не могла остановить. Кейт схватила меня и обняла. Я напряглась, но она не отпустила меня. Она не отпускала меня, пока я плакала, плакала и плакала.

Я пыталась сказать ей, чтобы она уходила, но в тот день она пропустила свое прослушивание, чтобы побыть со мной, когда я наконец-то смогла вымолвить слова о состоянии моей бабушки. Я почти не была человеком. Я ничем не отличалась от женщины, потерявшей ребенка и рыдающей на глазах у двух молодых незнакомых людей в костюмах. По правде говоря, я не знаю, как бы я пережила тот вечер и ночь без Кейт.

Роль и фильм оказались более значительными, чем кто-либо мог предположить. Кейт участвовала в финальных пробах. И она пропустила их из-за меня. Она никогда не говорила, что сожалеет об этом, вообще никогда не поднимала эту тему. Но когда мы проезжаем мимо рекламных щитов с главной актрисой, получившей роль, когда в разговоре упоминается фильм, Кейт всегда молчит. И я ее не виню.

Я отталкиваюсь от перил смотровой площадки и еще некоторое время брожу, любуясь посетителями парка, солнцем Анахайма, легким ветерком. Та девушка на мосту год назад даже не подозревала, что ее бабушка не выйдет из комы, что в конце концов врачи просто скажут ей, что поддерживать ее жизнь и комфорт - это все, что они могут сделать, что она больше никогда не очнется. Она никогда больше не заговорит. Я даже не могу вспомнить, каким был наш последний разговор, только первый. Я перебираю в памяти все, что у меня есть, но ничего не приходит.

Ничего.

Вернувшись в искусственный Голливуд, я наблюдаю, как маленькая девочка в платье моей принцессы идет позади своей семьи, глядя на все вокруг. Конфеты, одежда, детские истерики, усталость родителей. Я наблюдаю за ней некоторое время. Ее родители заняты младшим ребенком, и девочка отстает. Когда мать замечает это, она оборачивается и сердится на дочь за то, что та не успевает за ней. Девочка не плачет и не кричит, она только смотрит.

Парк - это половина того, что я люблю. Вторая половина - это сама моя героиня.

Конечно, мы знаем и понимаем роли, которые в западных народных сказках и мультфильмах отводятся девочкам и женщинам: главная принцесса, матрона-помощница, юная конкурентка-антагонист (в случае сводных сестер), злодейка. У нас, в общем, не укладывается в голове мысль о том, что юное прекрасное создание может быть только хорошим. Мы не вполне верим, что она на это способна. Если ты обладаешь и молодостью, и красотой, то в этом мире тебе многое может сойти с рук. Вам может сойти с рук все, что угодно. Все мы знаем таких типов.

Но с ледяной королевой произошло нечто иное. Две сестры в скандинавском королевстве, и так получилось, что старшая из них обладает разрушительной силой. По своей сути она добрая и желает всем вокруг только добра. Но когда ее сила слишком долго подавляется и затихает, она переполняет ее, и она удаляется в свой собственный ледяной замок, чтобы прожить свою жизнь вдали от общества. Приняв свою силу, она становится антагонистом. Воплощая в жизнь жизнь крона - одинокого, странного, властного - в виде молодой красивой женщины, она нарушает все равновесие. И тем не менее... она, пожалуй, самая популярная принцесса, безусловно, последнего десятилетия, а возможно, и всех времен. Можно сказать, что во многом это связано с культовой и чрезвычайно популярной песней, но я считаю, что дело не только в этом. Она не поддается архетипу. Можно ли вообще назвать ее принцессой, если она еще и злодейка? Даже в сиквеле ее неугомонность и стремление к жизни, не связанной общественными ограничениями, во многом противостоит идеальной домашней паре - ее сестре и зятю.

Она - волшебница. Она - аномалия и чудо.

За маленькой девочкой и ее семьей я замечаю фиолетовое платье. Лиз здесь, бродит без костюма, как и я. Играет в туристку. Она нервно стоит перед самым дорогим рестораном парка, теребит низ платья, чего-то ждет. Или кого-то. Она активно вздыхает, что само по себе интересно.

Ее лицо озаряется, что редкость для Лиз, и я прослеживаю ее взгляд. Навстречу ей идет Андрэ, на голове у него мышиные ушки, в руке - планшет, сегодня он одет в синий спортивный костюм. Он улыбается ей, и она улыбается в ответ. Интересно, мне это кажется или между ними что-то есть? Что-то... более чем профессиональное? Интригующе. Я откладываю эту информацию на потом. Сейчас во мне слишком много всего.

Девочка в платье моей героини замечает меня и останавливается передо мной. Она кружится в своем костюме и ждет, что я скажу или сделаю. В ее глазах есть искра. Маленькая девочка, которая может стать чем-то большим, кем-то, кто может оказаться... уникальным.

- Тебе идет это платье, - говорю я.

- Спасибо, - говорит она и пожимает маленьким плечиком. - Я знаю.