Мэйв Флай

49

Гидеон стоит в подвале дома моей бабушки, моего дома, в полной неподвижности.

Как будто комната дышит, как будто стены колотятся, пульсируют жизнью, которая не предназначалась для того, чтобы быть разделенной с живым смертным. Не с кем иным, как со мной.

Гидеон все это воспринимает.

Мой дед в кресле, его кости разложены так, как их разложила моя бабушка много лет назад. Другие кости и части тела, собранные ею, лежат в большой плетеной корзине рядом с ним. Я никогда не знала, кому они принадлежали, но это и не имело значения. А еще там лежат кости других людей, собранные мной здесь и там за эти годы. Тех, кого бабушка научила меня убивать, потому что сказала, что однажды мне понадобится знать, как это делать и как потом от них избавляться. Как всегда, она была права. Я должна была знать, даже тогда.

Вот кости Андрэ, палец Хильды, сувенир, который кот Лестер приберег для меня, в то время как остальные ее вареные и невареные останки отправились в мои декорации. В углу комнаты лежит Лиз, все еще труп, но уже начинающий разлагаться, из ее живота вываливаются кишки и другие органы. Трубка и дохлая мышь все еще там, торчат между ее раздвинутых ног, мышиные уши все еще на голове. В ней больше мякоти, чем тела, она покрыта коркой.

Бабушка лежит на кушетке, которую я притащила, среди своих прекрасных подушек, одетая и накрашенная, и смотрит на все это.

За ее спиной - бутылки шампанского. То, которое я бы взяла для нас, чтобы выпить сегодня вечером.

Я вижу все это так, как Гидеон должен видеть впервые, и понимаю слова бабушки. Если бы он знал об этом раньше, он бы никогда не остался. Как он мог? А теперь он знает. Теперь он знает.

Гидеон медленно поворачивается, на его лице выражение полной непонимания.

Наконец, он заговорил.

- Я думал... то есть, может быть, я подозревал... что-то, но...

В его глазах стоят слезы. Слезы в глазах этого огромного человека, и слезы в моих собственных.

- Гидеон... - говорю я.

И это так ясно. Какой же я была дурой. Позволила себе поверить, что он такой же, как я, позволила ему убедить в этом нас обоих. Этот человек, который потерял своего лучшего друга детства и думал, что это делает его каким-то темным, думал, что это делает его каким-то монстром. Я была такой глупой. Я была такой... такой глупой. Позволила себе поверить, что когда-нибудь смогу быть кем угодно, только не одинокой.

- Мэйв... - говорит Гидеон, и я делаю шаг внутрь, а потом еще один.

- Зачем ты сюда пришел? - спрашиваю я.

Теперь, когда он знает...

- За шампанским, но...

- Тебе не следовало входить. Я тебя не приглашала.

Я смахнула еще одну слезу рукавом свитера.

- Я должен показать тебе, что я принес, - говорит он.

- Что? - говорю я.

- Пожалуйста, Мэйв. Я должен показать тебе.

Ты сделаешь это, Мэйв, - говорит Таллула. Я смотрю на нее, и она наблюдает за нами, становясь свидетелем всего этого. Я снова поворачиваюсь к нему.

- Мэйв, я не расстроен, - говорит Гидеон.

Ты впустила его в себя, в наш дом, и теперь он заберет все. Он заберет все. Потому что никто не похож на тебя, Мэйв. Никто никогда не поймет тебя.

- Мэйв, послушай меня, - говорит он. Он поднимает руки. - Я не собираюсь ничего делать. Пойдем наверх, и я покажу тебе...

Ты впустила его в наш дом. Ты сама навлекла это на себя. Он видел, и он разоблачит тебя, потому что не может понять.

- Мэйв, пожалуйста...

Мои пальцы находят банку, медленно открывают ее и лезут внутрь. Я плачу, по-настоящему плачу. Слезы текут так, что я едва могу видеть.

Я подхожу к Гидеону, и он замирает, но не отступает.

- Ты не понимаешь, - говорит он со слезами на глазах, на его лице выражение удивления или ужаса. Полное неверие. Он протягивает ко мне руки. - Мэйв, я тоже...

Никогда не открывай эту дверь тому, кто пожелает выйти обратно. Ты - то, что ты есть.

- Я понимаю, - говорю я. - Я правда понимаю.

И я размазываю яд кактуса по его глазам.

- Блядь! Что за хрень!

- Мне жаль, - говорю я. - Мне очень жаль.

Я отступаю от него. Меня трясет. Я вся дрожу.

- Я не видел, - говорит он. - Я ничего не видел. Что это было, черт возьми?

- Ты не должен был ничего этого найти, Гидеон. Мне очень жаль.

- Мэйв, просто замолчи на секунду и выслушай меня. Ты не понимаешь...

Ты знаешь, что ты должна сделать, - говорит Таллула.

- Мэйв, черт возьми, я не видел!

Он что-то кричит мне, но я не слышу. Я слышу визг обезьян, вой двух волков и снова... и снова голос моей бабушки.

Нет никого, похожего на тебя, Мэйв. Никого, кроме меня. Какой глупой девочкой ты была, что забыла об этом. А теперь посмотри, что ты наделала. Ты утащила его за собой. Ты привела ягненка в логово волков. Ты сделала это.

Мои пальцы находят то, к чему я тянусь, и я задыхаюсь от рыданий. Она права. Я так глупа. Я впустила его. Я позволила себе поверить.

Я что-то говорю, снова и снова, задаю вопрос, но даже не понимаю своих слов.

Гидеон никогда не сможет полюбить меня, не такую, какая я есть на самом деле. Не теперь, когда он знает. Он никогда не сможет.

Я все еще обращаюсь к нему, все еще задаю вопрос, но теперь я задыхаюсь в словах. У меня нет выбора. У меня нет...

Я замахиваюсь булавой, и она сталкивается с человеком, которого я люблю.

Он пытается бороться со мной, но он слеп и не знает этого пространства. Потому что оно мое, и ему не суждено его увидеть. Он идет вперед, спотыкаясь о кости, собранные моей бабушкой. Я размахиваю булавой снова и снова.

Пока он не затихнет. Пока он не замолчит.

И тогда я падаю рядом с ним.

Слова все еще льются из моего рта, но теперь я их понимаю. Теперь они - единственный звук в комнате.

- Как ты вошел?!

- Как ты вошел?!