Мулан. Герой из рода цветов

Глава 40 Туман

– Нежеланная дочь? – выдохнула Мулан. – Неужели... неужели это та самая... – Девочка наклонилась к Кролику и шёпотом спросила у него: – Это та самая, которая стала Багровой лисой?

– А-а, – Лю Тин-Пинь повернулся к Кролику. – Так это ты ей рассказывал?

Кролик кивнул, и заметная печаль промелькнула в глазах обоих.

– Мне не стоило вмешиваться, – грустно признал Кролик.

– Ты всего лишь пытался помочь, – ободрил его Лю Тин-Пинь. – Хотел дать ей возможность обрести свой собственный путь.

– И позволил ей встать на кривую дорожку, – обречённо добавил Кролик.

– Туци, – голос Лю Тин-Пиня стал мягким, – это вовсе не твоя вина. Поверь, всё, что произошло, произошло из-за меня, да ещё из-за Белой лисы.

Стоило ему упомянуть это имя, как резко подул сильный ветер, и красный парус бешено забился, словно пытаясь вырваться и улететь. На реку опустилась мрачная тьма, а лодка вдруг стала на месте, и все трое вскочили со своих мест, обуянные внезапным ужасом. Мулан вытянула шею и заметила, что вода за бортом совершенно гладкая и неподвижная, как будто лодка врезана в блестящую лаком панель из чёрного дерева. А подняв глаза вверх, Мулан поняла, почему чёрного: их окутывало густое тёмное облако. Странное чувство пустоты охватило девочку: время, звуки, цвет словно растворились в дымке. Больше не было ни солнца, ни неба, ни земли – всё скрыла пелена тьмы, всё поглотил злой дух тумана.

– Туман! – прошептала Мулан, трепеща. Шея начала болеть от напряжения, и девочка осознала, что уже не может вспомнить, сколько времени так вот стоит, уставившись в сплошную темень. Казалось, что опустившееся на них покрывало удерживало их не только на месте, но и во времени. Мулан потёрла шею рукой, чтобы размять мышцы, и скривила скорбную гримасу. Очевидно, звать это просто туманом значило сильно недооценивать беду, но никакое другое слово, чтобы описать это, ей всё равно на ум не приходило.

– Белая лиса. Опять, – в голосе Кролика послышалось отвращение. – Ничем не погнушается, лишь бы нас замедлить.

Лю Тин-Пинь, однако же, залился смехом, причём в плотном покрове тумана раскаты его хохота разносились вокруг ещё лучше.

– Да ну? – прогрохотал он, рассекая своим басом осевшую на них тишину. – Опять за старые фокусы? Неужто это лучшее, на что твоя ведьма способна?

– Она уже пробовала ураган, – откликнулся Кролик, – пчелиный рой и расщелину. Видимо, трюки начинают заканчиваться.

Лю Тин-Пинь снова захохотал.

– Подумать только – после всех этих столетий, такой же топорный подход, как и в старину. Дождиком, знаете ли, плеваться, дуть дымком! – фыркнул он. – А ведь дуть, положим, и я умею.

И с этими словами Лю Тин-Пинь вскочил на борт. Схватившись за мачту одной рукой, он вскинул другую в туманное пространство. Парус остался безжизненно висеть, зато огромный рукав Лю Тин-Пиня знатно надулся и края его забились – правда, при полном штиле бились они, очевидно, от переизбытка энергии хозяина. Тот разинул пошире рот и вобрал в себя большой глоток воздуха. Затем сомкнул губы, удерживая воздушную массу внутри, задорно блеснул глазами в сторону Мулан, подмигнул ей и – дунул.

Воздух наполнился свистом. Звук усиливался и множился, и вот уже превратился в настоящий рёв, и рёв этот грохотал, словно гром с небес. Лодка покачнулась. Трепет перед неведомым магическим туманом, который овладел вначале Мулан, был уже ничто по сравнению с тем изумлением, с каким она наблюдала за Лю Тин-Пинем. Из него наружу неслась настоящая буря, которая наполняла парус и разгоняла туман. Окутавший их, точно одеяло, плотный сумрак, начал рассеиваться, и Мулан снова увидела небо.

Однако вместо сияющего солнца на небе господствовал тонкий лунный месяц. За то время, что они боролись с туманом, день прошёл, и настала ночь.