Мулан. Герой из рода цветов

Глава 53 На берегах острова Куньлунь

Напоследок Мулан увидела, как Лю Тин-Пинь опустил голову, нагнулся и выхватил что-то из воды. Когда он выпрямился, у него в руках был массивный меч, который Лю Тин-Пинь наскоро закинул за спину. А затем он воздел руку и поднялся в воздух.

Он промчался мимо Мулан, подмигнув ей на лету, хотя девочке было отнюдь не до улыбок. «Стремиться к цели ежедневно», – стучали в голове слова отца. Что ж, стремиться-то она стремилась, но ладони горели от верёвок, а на груди и плечах уже чувствовались завтрашние ссадины. Все эти места с готовностью обожгли её новой болью, как только парус снова порядочно тряхнуло. Мулан вытянула шею и краем глаза заприметила Лю Тин-Пиня – это он дёрнул парус на себя.

Под ногами Мулан, красиво искрясь, скользила вперёд морская гладь – словно перед ней разворачивали рулон блестящего лазурного шёлка. Вскоре вода посветлела и приобрела зеленоватые тона, из лазурной превратившись в бирюзовую, и хотя Мулан не могла повернуться назад, так как летела спиной к берегу, она была почти уверена, что тот уже близко. Догадки подтвердились очень скоро, потому что парус снова потянули – теперь вниз, и кругом из воды начали проступать нефритовые валуны – такого нежного зелёного оттенка, как будто то был не цвет камней, а мох, припорошенный снегом.

Валунов быстро становилось больше, краски сгущались, и вскоре под ногами Мулан замелькала каменистая суша – она вся искрилась зелёно-голубым, словно трепетное крыло птички-зимородка. Мулан с Кроликом пронеслись над сверкающими песками, затем над скалистыми утёсами. Поверхность земли стремительно надвигалась на них, и Мулан уже видела, что изумрудные переливы даёт не сама земля, а волнистые травы, что мягким ковром расстилаются под её ногами – всё ближе, ближе. Наконец, полёт завершился, и пушистый зелёный покров поймал её в свои ласковые объятия.

Мулан так и повалилась кулём на траву – после долгих мытарств не хотелось ничего, кроме как просто распластаться тут и лежать неподвижно до скончания века. Густая мурава покачивалась в солнечных лучах, играя всеми оттенками бирюзы – от лазорево-голубого до изумрудно-зелёного. Мулан разжала кулаки, до сих пор сжимавшие концы каната, и немедленно сморщилась от боли: на руках горели рдяные полосы содранной кожи, следы врезавшихся в ладони верёвок. Мысль о Кролике заставила Мулан приподняться; она осторожно перетянула куль с Кроликом вперёд и с облегчением ощутила, как под её сердцем мерно, хотя и слабо, вздымается его бочок. Напоследок Мулан потянулась к сумке на поясе – она тоже была на месте.

Внезапно над ней нависло сияющее лицо Лю Тин-Пиня. Опустившись рядом на колени, он помог ей сесть и приставил свою тыковку к её губам. Теперь во фляге оказалась вода – прохладная, сладковатая, без малейшего привкуса морской соли. Мулан сделала жадный глоток.

Не говоря ни слова, Лю Тин-Пинь ухватился за край своего длиннополого халата и – трррск! – оторвал кусок. Им он перевязал девочке ладонь – там, где кровоточила глубокая ссадина от верёвки. Затем оторвал новый кусок и повторил процедуру со второй ладонью. Когда он закончил, Мулан почувствовала, что жгучая боль стихает и руки больше не горят, а разве что слабо ноют.

– Ты совершила подвиг, достойный настоящего Бессмертного, – улыбаясь, сказал ей Лю Тин-Пинь. – Я даже немного завидую, что сам не догадался так сделать.

Мулан попыталась было возразить, затрясла головой, но губы предательски растянулись в улыбке. Чтобы хоть немного её спрятать, она снова хлебнула воды из баклаги. Бескрайние морские просторы впереди игриво сверкнули на солнце, а песочная береговая полоса заискрилась, словно усыпанная алмазной крошкой. Мулан снова тряхнула головой. О, эти лазоревые воды! Как они манят, как они спокойны и прозрачны, ну прямо картинка. А ведь это они какой-то час назад чуть не погубили всю их компанию.

Не переставая улыбаться, она обернулась поглядеть на остров. И тут улыбка слетела с её губ – но только потому, что от удивления невозможно было не разинуть рот. Ибо к такой красоте, какая блистала здесь, у подножья горы Куньлунь, она не могла быть готова.

В глубине острова, за полосой вьющихся трав, где сидела Мулан, поднимался лес, полный изящных деревьев с витиевато изогнутыми ветвями и стволами. Верхушки этих деревьев окутывала перламутрово-белая дымка, словно купая их в пенистом море из мягкого влажного облака. А сразу за лесом вставала гряда скалистых, пологих вершин, и, поигрывая на солнце пёстрой яшмой, они надёжно подпирали сапфировые небеса. На склонах горной гряды виднелись новые ряды деревьев, и их золотые, зелёные и красные кроны словно откликались на игру яркого пятнистого камня. Перед Мулан как будто предстала великолепная картина, окно в мир древней сказки, и у девочки перехватило дыхание от восторга и трепета. А Лю Тин-Пинь чихнул.

– Опять эта павлинья трава, – извиняющимся тоном пробурчал он и потёр переносицу. – Вообще, все эти райские сады для Бессмертных и прочие их изыски плохо на меня действуют.

Мулан так и прыснула от смеха.

– А ты здесь уже бывал? – спросила она.

Очевидно, вопрос смутил Лю Тин-Пиня ещё больше. Конфузливо отвернувшись, он пробормотал:

– Да так, пару раз...

Мулан решила об этих разах не расспрашивать. Вместо этого она тоже посмотрела на небо – полуденное солнце уже переваливало за середину, потихоньку собираясь приступить ко второй части своего путешествия по небесному склону. Да, они успели добраться до горы Куньлунь, но им также предстояло войти в Сад Великолепия. Мулан заглянула в перевязь к Кролику; обессилевший и немой, он свернулся калачиком в складках материи. Теперь ждать от него помощи или наставлений бесполезно. Мулан вздохнула и мягко подоткнула тряпичную игрушку сестры поближе к его розовому носику.

Далеко впереди возвышалась массивная, словно поднебесный столп, горная вершина. Её макушка сверкала и искрилась на солнце, и Мулан показалось, что в этом блеске виднеются изогнутые своды.

– Наверное, дворец Владычицы там, на горе, – сказала она Лю Тин-Пиню. – И Сад, видимо, тоже.

Тот кивнул.

– И-и-и... как мы можем туда попасть? – с нажимом спросила Мулан.

– Сначала мы должны явиться на поклон к самой Матушке-Владычице, – нехотя выдавил он.

– Вот как? – Мулан хорошенько присмотрелась к своему спутнику: тот, кажется, успел вконец смутиться. – И как именно мы это сделаем?

– Э, ну... – несмело начал было Лю Тин-Пинь и осёкся. Однако глаза его уставились куда-то за спину Мулан, и он нетвёрдо указал рукой. – В общем, нас доставят.