Мулан. Герой из рода цветов

Глава 54 Нефритовый дворец

Мулан резко обернулась и обнаружила, что за её спиной выстроилась шеренга провожатых. Не произнося ни звука, они мгновенно рассеялись вокруг, и Мулан с Лю Тин-Пинем оказались в плотном кольце. Один из стражей – судя по богатому узору на его золотых доспехах, он был тут старший, – выступил вперёд.

– Мы посланы к вам, чтобы препроводить вас к Великой Владычице! – рявкнул он.

– Ну вот видишь, – сказал Лю Тин-Пинь, поворачиваясь к Мулан – похоже, к нему возвращался его обычный проказливый тон. – Одной проблемой меньше.

Мулан еле выдавила улыбку.

– Мы готовы отправиться, – вежливо обратился он к стражникам. – Ведите нас!

Им тут же указали на тропу, выложенную из нефритовых плит – в густой изумрудной траве Мулан никогда бы её не заметила, – и, чеканя шаг, бойцы повели их сквозь чащу цветущих деревьев. Лёгкий ветерок нежно шевелил тончайшие розовые лепестки бутонов на ветках, время от времени шаловливо открывая взору золотистые цветочные сердцевинки, словно растворяя раковины с драгоценными жемчужинами.

Кроме мерного топота сапог от стражников не исходило ни единого звука. За очередным поворотом тропы Мулан чуть задержалась, рассматривая какие-то необычайные наросты вроде кораллов, которые на глазах меняли цвет, и Лю Тин-Пинь легонько тронул её за плечо.

– Думаю, будет лучше всего, если обращаться к Владычице с просьбой будешь ты, – тихо проговорил он над самым ухом. – Меня она вряд ли будет рада видеть.

Мулан искоса посмотрела на него.

– Почему это? – так же тихо спросила она. За его плечом в древесной чаще промелькнул олень – девочка успела заметить, как сверкнули его блестящие рога. – Что ты такого натворил?

– Э, ну... – затянул своё обычное Лю Тин-Пинь, бросая на Мулан смущённый взор. – Ей не очень-то пришёлся по душе... мой подарок её супругу на день его рождения. Скажем так.

– А что ты ему подарил? – Мулан перешла на шёпот. Вдалеке за деревьями падали каскадом ослепительно-белые струи водопада, над которыми парила стайка ярких птиц с длинными раскидистыми хвостами.

– Фарфоровый ночной горшок, – выдавил, наконец, Лю Тин-Пинь.

Мулан едва не споткнулась на ровном месте.

– Погоди, ты преподнёс Его Августейшему Величеству самому Нефритовому императору на день рождения... фарфоровый горшок? – прошипела Мулан, не в силах поверить в услышанное и пытливо всматриваясь в потерянное лицо своего спутника.

– Ему исполнялось сто тысяч лет! – выпалил Лю Тин-Пинь невинным тоном, как будто стараясь оправдаться, но уголки его губ подозрительно дёрнулись вверх. – Мне показалось, ему может пригодиться.

Мулан покачала головой. Кажется, она начинала понимать, почему Кролик так часто закатывал глаза в разговоре со своим плутоватым другом.

Они покинули цветущий лесок и теперь подошли вплотную к петляющей лестнице, ступени которой тоже были высечены из нефрита. Как и для плит дорожки, для ступеней был отобран нефрит довольно насыщенного зелёного цвета, и он снова сливался с игривыми оттенками бирюзовой павлиньей травы, которая, видимо, росла тут повсюду. Оглянувшись напоследок на густой изумрудный покров, расстилавшийся у подножья лестницы, Мулан на всякий случай снова удостоверилась, что набедренная сумка на месте. Всё-таки ни одного стебелька Драконьего уса она пока здесь не заметила.

Когда они ступили на лестницу, Мулан скользнула по ней взглядом вверх и опешила. Лестница вела на самую вершину яшмовой гряды – перед путниками разворачивалась лента из тысяч и тысяч ступенек, чей конец терялся в облаках.

– Мы по этой лестнице будем неделю взбираться! – в тревоге зашептала Мулан Лю Тин-Пиню.

Но тот покачал головой.

– Вряд ли эти ребята заставят Владычицу ждать столько времени, – заметил он. – Наверняка тут есть какой-то фокус.

В чём состоит этот фокус, Мулан так и не поняла, но быстро заметила, что каждый раз, как они сворачивают на новый виток ступеней, они оказываются гораздо выше, чем можно было бы ожидать. Буквально за первым поворотом они оказались примерно на той же высоте, на какой Мулан парила над морем, привязанная к парусу, а за вторым их окутал белоснежный туман. Когда дымка рассеялась, и они поднялись на третий пролёт, Мулан снова обернулась вниз и сквозь тонкие просветы в сомкнувшихся под ними облаках едва смогла разглядеть верхушки лесных деревьев.

Мулан успела бы разве что приговорить миску рисовой каши за то время, за какое лестница вывела их на широкую площадку. Нефрит под ногами сменился на совсем бледный, почти белый – лишь тонкие прожилки в гладком срезе каменных плит ещё немного зеленели. Сливаясь с облаками вокруг, лестница по-прежнему оставалась надёжно сокрыта от праздного взгляда. Подняв глаза, Мулан невольно заслонила их от яркого света: над её головой возвышалась ослепительно сияющая золотая стена – очевидно, граница личных владений великой Матушки.

За первой площадкой, после нового ряда ступеней, последовала другая – эта вытянулась в длинный помост и вела прямо к арочному туннелю ворот в массивной толще сверкающей золотой стены. У ворот стояли новые стражи – но они просто кивнули соратникам, когда те провели пленников внутрь. Когда они выходили наружу по ту сторону туннеля, Лю Тин-Пинь снова тронул Мулан за плечо:

– Ты, главное, не робей, – наставительно прошептал он. – Просто Матушка-Владычица любит всё яркое и представительное.

Воистину, он был прав. Потому что стоило им покинуть тёмный туннель ворот, как Мулан снова пришлось заслониться от яркого блеска, бьющего буквально отовсюду, будто она попала внутрь колоссального бриллианта.

Прямо перед ней сиял девятиэтажный дворец из зеркально гладкого нефрита. Края многоярусных крыш, слепящих золотом черепицы, были усыпаны синими самоцветами, а углы кровель изящно загибались вверх, точно крылья летящего феникса. На столпах, горящих яркой киноварью, покоились резные террасы, и широкие перегородки отдельных балкончиков манили взгляд тончайшим, необычайно замысловатым узором. Яркие краски дворца переливались в солнечных лучах, сплавляясь в единство, подобно радуге, и на облаках, окутывавших дворец, играли рубиновые, янтарные, бирюзовые отсветы – зримое эхо грандиозного благолепия. Картина, что вставала перед глазами, ослепляла, очаровывала – но одновременно и подавляла своим неземным величием.

– И нас ведут прямо внутрь? К самой Владычице? – с некоторой тревогой обратилась Мулан к Лю Тин-Пиню, по-прежнему шёпотом.

Но прежде чем тот смог ответить, зеленовато-голубые дворцовые двери из цельного нефрита растворились. Из открытого проёма к ним навстречу плыло облако песни: по гладким ступеням крыльца спускались прекрасные сладкоголосые девы, облачённые в голубое, и несли цветные знамёна; у многих в руках были зонтики из перьев и фазановые веера.

– Н-нет, – запоздало ответил Лю Тин-Пинь, и на его побледневшем лице отразилось нечто, весьма близкое к панике. – Видимо, Владычица сама идёт к нам, чтобы принять нас здесь.