Нас не поставить на колени. Свидетельства узника чилийской хунты

Пытки и надежда

В тот день был подвергнут зверским пыткам юноша-коммунист, агроном, который только начал работать после института. Истязатели перестарались. Он потерял сознание, и товарищи принесли его на стадион на руках. Долгое время он лежал на куче одеял на беговой дорожке напротив главной трибуны, и заключенные заботливо ухаживали за ним. Некоторые офицеры подходили посмотреть на него ради любопытства, а один молодой солдат тайком сунул ему апельсин.

Судя по всему, стойкость и мужество молодого коммуниста произвели впечатление на тюремщиков.

Среди тех, кого содержали на стадионе, многие знали этого юношу чуть ли не с пеленок и говорили между собой, что в этом случае вполне оправдалась поговорка: «У тигра и дети полосатые». Юноша оказался достоин своего отца. Молодого коммуниста Альберто Корвалана подвергли жестоким пыткам лишь за то, что был сыном Генерального секретаря Коммунистической партии Чили Луиса Корвалана.

Его молодая супруга Рут, тоже арестованная хунтой, была подвергнута «интенсивной обработке» за то, что она дочь Педро Вусковича, социалиста, министра народного правительства.

Коменданту лагеря был заявлен протест по поводу зверского обращения с сыном Корвалана. Такой же протест был заявлен отцу Хуану Сковронеку, негодяю, который выступал в роли католического священника, а на деле был прислужником наших тюремщиков и истязателей. Этот «отец Хуан» приходил каждый день на стадион и подбрасывал нам через решетку по сигаретке. Так в зоосаде дети бросают орешки обезьянам.

Раз в неделю, чаще всего по субботам, Сковронек с главной трибуны отправлял мессу. На стадионе было много католиков. Некоторые из них принимали причастие, остальные относились с уважением к церковному ритуалу. Конечно, это было уважение не к священнику — прислужнику палачей, а к религиозным убеждениям наших товарищей.

«Отец Хуан» был польским фашистом, который — и это симптоматично — состоял капелланом военного завода и городской тюрьмы Сантьяго. Произнося проповедь перед тысячами жертв фашистской хунты, он имел наглость просить у бога благословения «новым правителям Чили», людям, которых он, по его словам, знал как «добрых христиан, патриотов и ревнителей справедливости».

…По тайным каналам до нас долетали кое-как вести с воли. Мы знали, что во всем мире развернулась широчайшая кампания солидарности с чилийским народом.

У нас не было радио, мы не получали газет. Но солидарность между революционерами не знает непреодолимых преград. Мы, узники стадиона, гордились Луисом Корваланом. До нас дошли слова, сказанные им иностранным журналистам в одной из камер военной школы. Нас вдохновил оптимизм самого важного узника фашистов.

«Я люблю свободу и жизнь, — сказал Генеральный секретарь Коммунистической партии Чили, — но не боюсь смерти, если нужно будет погибнуть во имя справедливого дела».

Нас вдохновила решительная и принципиальная позиция Советского Союза и других социалистических стран, коммунистических партий, демократов различных убеждений на всех континентах, которые в самой разнообразной форме выражали свое осуждение чилийскому фашизму и заявляли о твердой и непреклонной солидарности с нашим народом, о своей вере в грядущую победу чилийских патриотов.