Нас не поставить на колени. Свидетельства узника чилийской хунты

Домино, карты, дискуссии…

Ожидание, которое для многих растянулось на месяцы, заполнялось повседневными заботами: стиркой одежды, поисками пищи, лечением ран. Мы вели беседы с членами различных политических группировок. По мере того как арестованные знакомились, проникались доверием друг к другу, становились известными все новые факты и эпизоды зверских репрессий против народа, развернутых военщиной во главе с Пиночетом. Но мы не только беседовали: организовывались лекции, велись обсуждения и даже дискуссии по многим проблемам нашей революции. При этом, естественно, сталкивались самые различные точки зрения, звучали взаимные обвинения, однако всех нас объединяло одно: решимость продолжать борьбу (если, конечно, удастся вырваться отсюда живыми), крепить единство народных рядов, взять твердый курс на новую и на этот раз окончательную победу.

Все эти дискуссии и беседы нужно было проводить так, чтобы не вызывать подозрений у тюремщиков. И это нам удавалось: один из нас сделал домино из палочек от мороженого, собранных в мусорных урнах, другой — карты из обрывков картонных коробок. И — «играли». Наверное, никогда еще игра в домино и карты не приобретала такого революционного значения, как здесь, на трибунах Национального стадиона.

Ночью дело обстояло проще. В наши камеры вооруженные тюремщики не заходили. Конечно, среди нас мог оказаться доносчик, но мы имели возможность изолировать подозрительную личность, будь то шпик или военный, скрывавшийся под маской арестанта.

Однако ночи часто бывали неспокойными. Солдаты, дежурившие у дверей камер, делали все для того, чтобы не дать арестованным уснуть: они пели, кричали, бегали по коридорам, колотили в двери прикладами винтовок. Кроме того, всю ночь слыщались пулеметные очереди — то очень близкие, то отдаленные. Первые свидетельствовали о новых расстрелах, вторые — о продолжающихся зловещих операциях карателей.

Часто на рассвете в раздевалку входил офицер с солдатами. Они уводили кого-нибудь из арестованных. Как правило, о дальнейшей судьбе несчастного мы больше ничего не знали и могли лишь догадываться, что с ним произошло…

В концлагере, устроенном военной хунтой на Национальном стадионе, тысячи сынов и дочерей нашего народа впервые увидели жестокое и антигуманное лицо фашизма. Попав во власть озверевшей солдатни, они поняли глубочайший смысл призыва к единству рабочего класса и всего трудового народа.

Для тысяч заключенных Национального стадиона стало ясно, что одним из основных факторов, предопределивших успех фашистского переворота 11 сентября, а быть может, даже главным фактором, было то обстоятельство, что врагу удалось постепенно изолировать рабочий класс, практически лишить его союзников в непролетарских слоях чилийского общества.

В эти дни заключенные постепенно убеждались в том, что политика коммунистической партии была реалистична, справедлива и научно обоснована.

Многие из тех, кто в недавнем прошлом обрушивались с нападками на коммунистов, поняли и, как честные революционеры, открыто признали, что их действия были продиктованы духом сектантства и в немалой степени узкопартийными интересами.