Не по сценарию

Глава 1. Артур. Сбежавшая актриса

Красивых, нежных женщин целый свет,

Но той, моей единственной, в нем нет.

Пьеса «Заблуждения»

— Как сбежала? — я оторвался от вычитки сценария и посмотрел на мужчину, вошедшего в мой кабинет с шокирующими новостями. Они однозначно стоили того, чтобы отложить свою работу. Стопка листов с пометками на полях, которую я от неожиданности выпустил из рук, тут же заскользила с коленей, норовя рассыпаться веером по полу. Чертыхнувшись, я подхватил расползающиеся бумаги, кинул их на стоявший рядом столик и недоверчиво уставился на мужчину. — Марат, ты наверняка ошибаешься. Или что, это шутка?

— Я похож на шутника? — угрюмо бросил мужчина. — Поверь, Артур, я бы очень хотел ошибаться, но Жанна действительно сделала нам ручкой. В гримерке нашли от нее письмо, а со съемной квартиры исчезли все ее вещи.

У меня внутри все похолодело. Я почувствовал, будто под ногами разверзается бездна, в которую меня стремительно затягивает. Чтобы хоть как-то прервать мерзкое ощущение наступающего конца света, я вскочил на ноги, не в силах усидеть на месте. Марат же, напротив, опустился в стоявшее рядом с моим второе вольтеровское кресло.

Марат — высокий, импозантный мужчина в годах. В его шевелюре и стильной бородке уже проглядывала седина, но в стальном взгляде серых глаз каждый мог увидеть ясный ум и решительность. И теперь мой старший друг и компаньон угрюмо смотрел на меня из-под своих густых бровей, ожидая решения. Мол, сам напортачил — теперь придумывай, как разбираться.

Я отвернулся к окну, достал мобильный и набрал номер Жанны. Учтивый механический голос сообщил, что абонент не зарегистрирован в сети. Я шумно выдохнул, пытаясь унять поднимающееся в груди бешенство, и повернулся к Марату.

— Что за письмо? Я могу его посмотреть? — я требовательно протянул руку.

Пожалуй, мой тон был сейчас слишком резким, а жест властным, но я знал, что Марат не станет на меня обижаться. Он часто прощал мне мой несдержанный характер, и я подозревал, что это связано с уважением к моему умершему отцу, место которого мне пришлось занять. Впрочем, не исключено, что Марат просто не воспринимал эти выпады на свой счет, и это было сущей правдой. Я относился к своему компаньону с огромным уважением, ведь он старше меня на двадцать пять лет, а в театре, который лишь год назад стал моим, он проработал чуть ли не всю свою жизнь.

Марат действительно не стал реагировать на мой повелительный тон. Вернее, его хмурое лицо не стало еще мрачнее. Он протянул мне розоватый лист плотной бумаги, аккуратно сложенный вдвое. От письма пахло знакомыми сладкими духами. Ну Жанна, чертова жеманная дрянь! Даже тут не смогла обойтись без дурацких жестов.

Я вчитался в текст, написанный ровным, украшенным завитушками, почерком. В письме сообщалось, что Жанна «воспылала страстью к самому прекрасному на свете мужчине», и теперь уезжает со своим новым любовником в «сказочную Италию», где ее «рыцарь» на ней женится, а до тех пор будет ее обеспечивать. С наигранным трагизмом она отказывалась от полагающегося ей гонорара за спектакль, в котором так и не сыграла, и славы, которая якобы непременно ждала ее в Москве. Ну а мне, как «самому лучшему ее воспоминанию», советовалось не слишком сожалеть о том, что она меня покинула.

В розовой бумажке оказался сложен еще один лист. Заявление об увольнении. Его Жанна соизволила написать на обычном листе. Похоже, ей просто не захотелось тратить красивых жестов на такую прозаичную вещь, как документ.

Пробежавшись взглядом по заявлению, я столбом замер посреди кабинета, пытаясь осознать обрушившуюся на меня катастрофу.

— Марат, нам конец, — обреченно прошептал я, глядя в пространство перед собой.

Мужчина ничего не ответил, потому что говорить было нечего. Никакие слова не смогли бы отразить весь ужас произошедшего.

И тут внутри меня что-то взорвалось, разливая по венам кипящую ярость. Я с рычанием скомкал обе бумажки, швырнул их на пол подальше от себя и начал мерить шагами кабинет.

— Жанна, сука! Она что, не понимает, что у нас премьера на носу? Где я теперь возьму актрису, да еще на главную роль? Да даже если найду, как мы ее подготовим за месяц?

Я метался из угла в угол и щедро изливал свой гнев. Мыслить конструктивно я пока был не в состоянии. Марат не мешал, наблюдал за моими метаниями, выслушивая потоки ругани, адресованные сбежавшей стерве. Он громы и молнии не метал, предоставив эту честь мне. Или уже успокоился, или, насколько я успел изучить его характер, вся буря клокотала у него внутри.

— Она ведь так и не подписала контракт на спектакль? — вопрос от старшего друга прозвучал с долей укоризны.

— Нет, — рыкнул я гневно. — Только устроена официально. И незачем мне напоминать об этом, сам знаю, что надо было заставить. Дьявол, да я даже представить не мог, что Жанна способна на подобное! Специально морочила мне голову своими проблемами, откладывала, находила причины не подписывать. Думал, цену набивает. А она… Тварь!

Я стиснул зубы, чтобы не запустить чем-нибудь тяжелым в стену.

— Не знаю, что творится в ее пустой голове, — отозвался Марат. — Может, и не хотела насолить. Просто по жизни дура.

Я был в бешенстве и почти в отчаянии. Отменить сейчас громко разрекламированный спектакль, на который еще два месяца назад раскупили все билеты, было подобно самоубийству как для моей карьеры, так и для всего театра.

— Нет, ну какая же гадюка! — продолжал я возмущаться, мечась по кабинету из угла в угол. — Не могла, как все нормальные люди, прийти и поговорить лично, позвонить или хотя бы написать мне? Нет, она актриса! Ей положены такие выходки! С ума сойти, розовая надушенная записка. Она б еще с букетом цветов мне прислала!

— Скажи спасибо, что всего лишь запиской, а не краской на твоей машине. Зная ее, могла бы.

— Пусть бы только попробовала! Я б ее не то что в Италии, из-под самой земли достал бы, — злобно огрызнулся я.

— А почему сейчас не достать? — сощурил глаза Марат. В его голосе послышались кровожадные нотки.

— Ты серьезно думаешь, что это получится сделать быстро? Мы только время потеряем. Да и если найдем ее, что я ей скажу? Она сделала свой выбор и формально ничего нам не должна. Контракта-то нет. И от денег она отказалась. Даже привлечь по суду ее не получится. И, знаешь, мне не нужна актриса, которую заставили. Мне нужна та, которая хочет играть.

— А что, если бы она пришла к тебе лично, отпустил бы? Накануне премьеры? — поддел меня Марат, а я обернулся и сердито уставился на него. Он серьезно задает мне этот вопрос? Шутки я сейчас отказывался понимать.

— Разумеется нет! Да если б призналась, привязал бы ее к своей постели до самого конца театрального сезона. Или, если уж ей так невтерпеж, вместе с ее сказочным итальянским дебилом запер в квартире. Пусть бы развлекались. Выпускал бы только на сцену и репетиции. Клянусь, даже еду бы сам заказывал!

Марат покачал головой, в его взгляде читался упрек, причину которого я хорошо знал. Не брось я Жанну пару недель назад, не заверши с ней нашу интрижку, она б и не подумала искать другого любовника. Но поздно посыпать голову пеплом. Эта гадюка вильнула хвостом, и будто та же змея, оставившая длинный извилистый след на песке, нарисовала мне проблем.

Я ненадолго замолчал. Нет, не выдохся, просто понял, что метания сейчас бесполезны. Нужно что-то решать. Марат уловил изменения в моем настроении и заговорил:

— Артур, я успел обзвонить некоторых актрис, пока ехал в театр, — Марат вздохнул, а я по его тону сразу понял, что меня ждет очередная порция разочарования. Он, похоже, уже проработал самый логичный вариант, и тот наверняка оказался провальным.

— И что же они сказали? — с горькой, обреченной иронией спросил я, заранее зная ответ.

— Все уже заняты, — развел Марат руками. — А трое свободных долго смеялись, когда узнали о том, за какой срок им нужно выучить роль. Да и, признаться, не слишком они подходят под нужный нам типаж.

Ну конечно. А чего я ждал? На такую авантюру ни одна здравомыслящая актриса не согласится, разве что не захочет собственноручно похоронить свою карьеру.

— Блеск! Это полное фиаско, — снова вспылил я. — Мы сначала разоримся, а потом надо мной и моим театром еще год будут смеяться и называть мошенником и неудачником.

— Есть один плюс, Арт. Мы не афишировали имя Жанны, — напомнил мне мой компаньон.

Да, я хотел сохранить интригу, представив нашу «жемчужину» лишь на первом спектакле, и, надо сказать, эта уловка сработала. Тайна подстегнула купить билеты даже тех, кто до этого сомневался. Сейчас мне можно было еще раз порадовался этому решению, но в нашей ситуации оно уже мало чем могло помочь.

— Да какая теперь разница? — я плюхнулся обратно в кресло, обхватил голову руками, плотно запустив пальцы в свою шевелюру. — Нам все равно не найти ей сейчас замену.

— Ты просто так опустишь руки? — спокойно спросил Марат. — Твой отец никогда бы не сдался.

— Я не знал своего отца, — жестко напомнил я ему, метнув взгляд в сторону друга. Зря Марат напомнил сейчас о нем. Разве что хотел разозлить, чтобы я не раскис, как истеричная дамочка. Напрасно, я итак не собирался распускать нюни. — Только вот лично у меня есть мозги, и я прекрасно понимаю, что перед нами стоит абсолютно невыполнимая задача.

— Отменить премьеру и вернуть зрителям деньги всегда успеем. Давай хотя бы попытаемся все исправить. Терять нам уже нечего, надо идти ва-банк.

Я тяжело выдохнул, откинул голову на высокую спинку кресла, обращая взгляд наверх. К подгадившим мне небесам и всем чертовым небожителям сейчас у меня было очень много вопросов. Например, за какой из моих многочисленных грехов они меня наказывают и почему именно сейчас, когда на кону вся моя дальнейшая судьба.

— Хорошо. Назначай пробы. На сегодня, на завтра… как можно быстрее.

Я совершенно не верил в успех этой затеи. Не найдем мы никого за такой короткий период. И теперь сохранить уважение к театру, который только наметил путь к своей популярности, а теперь готов с треском провалиться на самое дно, практически невозможно. А еще ведь оставалась финансовая сторона и обязательства перед партнерами, которые тоже могут оказаться втянутыми в скандал.

В голове уже начали формироваться невеселые планы, как можно попытаться выйти из положения с наименьшими потерями. Как вариант, поднять свои знакомства и выступить в парочке телепередач, предстать в них обманутым любовником, которого бросила стерва Жанна. Симпатии наверняка были бы на моей стороне, да и сыграть эту роль я сумел бы мастерски. Возможно, даже удалось бы привлечь новых инвесторов, чтобы расплатиться с предыдущими. А еще это могло стать дополнительной, хоть и скандальной, рекламой театру. Через годик-другой, возможно, удастся реабилитироваться.

От подобных мыслей горький комок перекрыл горло. Совсем не в моих правилах униженно оправдываться за свои неудачи и безропотно принимать их. Да и популярность на ТВ в качестве героя-любовника — совсем плохой вариант. Вытаскивать личную жизнь на всеобщее обозрение, на растерзание шакалам и стервятникам было бы глупо. Ведь наверняка найдется кто-то из моих бывших любовниц, которые захотят лишний раз засветиться в прессе, а заодно облить меня грязью. Так сказать, совместить приятное с полезным. Нет поднимать всю эту муть со дна совершенно не хотелось. Я обреченно выдохнул. Вовсе не о такой славе я мечтал.

Марат уже выходил из кабинета, оставляя меня в злой задумчивости, но у самой двери обернулся и заговорил:

— Знаешь, ты еще слишком молод, горяч. Я был таким же. Но я тебе дам один совет, который нажил собственным опытом. Научись держать ширинку застегнутой. — Я вскинул голову, изумленно посмотрел на Марата. — Женщины губят нас, и чем осторожнее ты будешь с ними, тем меньше проблем они тебе принесут.

Я не стал отвечать, да он и не ждал. Вышел, тихо закрыв за собой дверь. Только вот я и без его советов прекрасно знал простые истины о бабской натуре. Как же правы были великие, познавшие женскую суть еще задолго до меня! И Шекспир со своим «О женщины! Вам имя — вероломство», и Пушкин, который говорил:

«Они не стоят ни страстей,

Ни песен, ими вдохновенных:

Слова и взор волшебниц сих

Обманчивы… как ножки их.»