Не по сценарию

Глава 17. продолжение

Голос Артура, делающего заказ, слышался из кухни. Я увидела его там. Он стоял у окна спиной ко мне, совершенно голый и не стесняющийся своей наготы. А чего ему стесняться? Его тело совершенно, с него можно рисовать картины и лепить статуи.

Я вздохнула и зашла в ванную. В который раз. Надеюсь, сейчас я смогу наконец-то нормально принять душ. Здесь тоже был разгром, мокрые лужи на полу еще не успели высохнуть, смятый коврик валялся у стены, на полу были разбросаны полотенца.

Я посмотрела на себя в зеркало и ужаснулась. На щеках пятна румянца, на шее и груди раздражение от мужской щетины, губы распухшие и искусанные — Артур не слишком церемонился, когда набрасывался на мой рот. А волосы и вовсе превратились в гнездо, спутанные, сбившиеся, еще немного влажные. Без бальзама я эти колтуны точно не расчешу, и очень кстати, что все средства у Артура были.

Черные тюбики дорогого бренда мужской косметики стояли в сторонке, ровным рядом. Я открыла и понюхала. Вчера не решилась этого сделать, постеснялась. Теперь уже стесняться нечего. Да, Артур пах именно так. Вздохнула, закрыла крышечку и поставила на место. А вот тюбики недорогих женских средств для волос и тела были небрежно сложены на отдельной полочке. Судя по тому, что пузырьки были полупустыми, гостьи Артура ими не раз пользовались, но я старалась об этом не думать. Я ведь знала, что Арт ведет далеко не монашескую жизнь. Он и не скрывал этого.

В этот раз Артур меня не потревожил, и я спокойно домылась, высушила волосы феном и надела свои вещи. Сейчас, когда привела себя в порядок и облачилась наконец-то в привычную одежду, я чувствовала себя более защищенной и была готова смотреть Артуру в лицо. Что ж, будь что будет.

Арт был на кухне. Сидел на высоком барном стуле и копался в телефоне. Он надел штаны, причем явно без белья, а сверху по-прежнему был голым. Я тут же растеряла все свое самообладание, но Артур, сам того не подозревая, дал мне еще немного времени для передышки.

— Я тоже в душ, — безмятежно и довольно ухмыляясь, сказал он и протиснулся мимо меня к двери, специально прижавшись очень близко, хотя в этом не было нужды — места было полно, чтобы он мог пройти, даже не коснувшись меня. — Если придет курьер, открой и прими заказ. Карточка на столе.

Дверь в ванную хлопнула, а я решила немного прибраться. Сидеть без дела не было сил, потому что тогда меня сразу начинали одолевать мрачные мысли. А когда заняты руки, мысли можно хоть на время отогнать.

После нашего вчерашнего ужина остались коробки из-под суши, лужицы соуса на столешнице, недопитая бутылка вина и разбросанные по полу подушки. Я собрала весь мусор, закупорила вино и убрала его в холодильник, вытерла маленький японский столик и аккуратно разложила подушки. Это не заняло много времени, и я уже начала думать, чем бы еще себя занять, когда в дверь позвонили, и я пошла принимать заказ.

Из бумажных пакетов одуряюще пахло свежей выпечкой, и у меня тут же потекли слюнки. Оказывается, я все-таки голодная, причем не просто голодная, а готова съесть все, что принес курьер. Я прислушалась — вода в ванной уже не лилась, и я поняла, что Арт сейчас выйдет.

Я пошарила по шкафчикам и достала две чашки. Одна стояла ближе всех, выбиваясь из ряда одинаковых кружек, засунутых в дальний угол, из чего сделала вывод, что это любимая чашка Артура. Оставалось вытащить контейнеры с выпечкой и сладостями.

— Я тут немного похозяйничала, — робко призналась я, когда Артур вышел из ванной.

Арт быстро оглядел накрытый стол, чистую гостиную, после чего притянул меня за талию и коротко поцеловал в губы. Он был в прекрасном расположении духа, в отличие от меня. Но я старалась никак не показывать свое паршивое настроение, поэтому улыбнулась ему.

— Умница. Только давай пойдем на террасу, очень уж погода хорошая. Бери еду, а я кофе принесу. Или ты чай будешь?

— Нет, кофе, — выдавила я из себя, подхватывая контейнеры.

Меня снова окутал его запах. Артур слабо пах тем самым гелем для душа, дезодорантом, еще каким-то приятным парфюмом, но его личный запах никуда не делся. Напротив, после душа ощущался еще острее. А может, я просто успела соскучиться за те полчаса, что его не было рядом? Как же я собираюсь выживать, когда его не будет в моей жизни совсем?

Мы сели на террасе, на тех самых качелях-диванчике, только Артур придвинул ближе стеклянный столик. Первый круассан я съела сама и очень быстро. Арт же поглощал блинчики с вареньем и сливками. Он ел их руками. Заворачивал начинку и с аппетитом откусывал сразу половину. Его пальцы все были перемазаны сладким сиропом, и Арт с удовольствием слизывал его, при этом так глядя на меня, что круассан застревал в горле.

— Ты так проголодался? Или любишь сладкое?

— И то, и другое, — улыбнулся он.

— Никогда не встречала мужчин-сладкоежек. Это ведь так… не брутально, что ли…

Артур рассмеялся.

— Все любят сладкое, просто мужики это скрывают. При всех едят мясо и заедают связками перца чили, а дома под кроватью у них запрятан мешок с конфетами.

— У тебя тоже? — рассмеялась и я, поддерживая шутку.

— А я и не скрываюсь. Сладости — это очень эротично.

Он уже доел блинчики и теперь вытирал пальцы влажными салфетками.

— У тебя все эротично, — поддела я, поняв вдруг, что теперь тоже так считаю. Потому что смотреть на Артура, уплетающего сладкое, оказалось очень интимным зрелищем. Я вспомнила вдруг меренгу в ресторане и сглотнула вставший в горле сухой комок.

— Да, особенно ты. Иди сюда.

Не дожидаясь моего ответа, Артур усадил меня к себе на колени и начал кормить. Вчера он тоже так делал, и от этого мне стало немного смешно.

— Расскажи мне, что тебя так развеселило? — спросил Арт серьезно, водя ложечкой с джемом по моим губам и пристально наблюдая за собственными действиями.

Я прихватила ложку губами и облизала сначала ее, а потом и свои губы. За этим Артур смотрел не менее внимательно. Ложку я все-таки отобрала, стала помешивать ей свой кофе.

— У тебя какой-то фетиш на сочетание еды с девушкой? — спросила я, не переставая улыбаться.

— Ну, ты бы хорошо сочеталась и с наручниками, — поиграл Артур бровями. — Или, например, с зажимами на соски. Но ты же мне этого пока не позволишь? Так что из доступного пока только еда.

Он опять меня обставил. Мою же колкость перевернул так, что краснеть предлагалось уже мне. Но я не хотела уступать. Главное ведь не показывать, что меня смущают его грязные шуточки.

— И какую же еду ты любишь на девушках больше? — интимно прошептала я, приблизившись к лицу Артура. Ведь в игру в соблазнение можно играть вдвоем. Разве нет? Но он и не подумал смутиться. Напротив, на лице заиграла хищная улыбка, а глаза предупреждающе сузились.

— Джем, мороженое, фрукты, шоколад, — медленно перечислил он. — Смотря, что я хочу сделать: охладить, разогреть, пробудить вкусовые рецепторы. Впрочем, иногда позволяю девушке самой выбрать меню.

Я вдруг представила, с каким бы вкусом сочетался вкус его собственной кожи. И тут же поняла, что с Артура я бы хотела слизывать соленую карамель. От жаркой фантазии щеки тут же вспыхнули, а во рту стала собираться слюна, как будто я уже ощущаю во рту этот запретный деликатес. Я отстранилась, отвела взгляд и глотнула кофе. Горький напиток сразу же избавил меня от наваждения. Чертов извращенец! И эти пристрастия, похоже, передаются. Ага, половым путем. Потому что я теперь тоже думаю о чем-то совершенно неприличном. Отпив еще глоток, я искоса посмотрела на Артура. Он внимательно наблюдал за мной, а когда поймал мой взгляд, громко рассмеялся.

— Расскажешь, что успела себе напредставлять? — спросил он, тоже отпивая свой кофе. — Или, может, сразу покажешь? Мне было бы очень интересно узнать твои фантазии.

— Да ну тебя, — шутливо толкнула я его в плечо. — Мне нечем удивить. Все, что я могу себе нафантазировать, ты наверняка пробовал сотни раз, и это все тебе уже наскучило.

— Дело не в том, что ты будешь делать, а в том, как, — нравоучительно заметил Артур и нажал пальцем на кончик моего носа, как будто я была маленьким ребенком. — Технически, может, секс и однообразен, но вот по факту… ты даже не представляешь, насколько разным он может быть.

Арт продолжал игриво улыбаться, даже не подумав опровергнуть слова о своем опыте. А у меня в очередной раз болезненно сжалось сердце. Я не особенная, я просто очередная. Возможно, чуть более интересная. Или как он там все это называет… И то не факт. Он как герой своей пьесы. Как Арт говорил вчера? Породистый, богатый, красавчик, женщины его любят, и он никогда от них не откажется. Особенно ради какой-то простушки вроде меня.

Отвечать на провокацию я не стала. Вообще бессмысленно поддерживать этот интимный разговор, он делает мне лишь больнее. Я решительно отстранилась от Артура, откинулась на спинку, и только мои ноги остались лежать на его коленях. Сделала вид, что полностью поглощена едой и разглядыванием голубого неба, безоблачного и ясного. Прямо как его глаза. Они лазурные, синие, а иногда почти бирюзовые. Вот как у смуглого брюнета может быть такая светлая радужка? Это же почти экзотика, уникум, противоречие. Впрочем, он сам весь — сплошное противоречие, так что не стоит удивляться.

Артур не стал притягивать меня к себе обратно. Он тоже расслабленно откинулся на спинку, жуя очередную булочку и лениво поглаживая мои колени. Как будто это была всего лишь кошка, просящая ласки у своего хозяина.

Я еще немного посидела так, а потом решительно спустила ноги с качелей, обулась и пошла к парапету, делая вид, что мне захотелось посмотреть на город сверху. На деле мне нужно было просто оказаться от Артура подальше, не прикасаться к нему, не видеть его. Надо начинать отвыкать, и чем быстрее я начну это делать, тем лучше.

Впрочем, открывшаяся панорама действительно завораживала и даже позволила мне немного отвлечься от моих тяжелых мыслей. Я с легкостью узнала улочки центра Москвы, по которым не раз гуляла. Вдалеке виднелась лента реки, по которой медленно плыли речные трамвайчики, а еще я узнала парочку исторических зданий, которые с такого ракурса смотрелись иначе, но не менее великолепно. Несмотря на субботу, улицы были запружены машинами, а такое количество гуляющих людей я видела только на праздники. Что ж, погода действительно располагает к прогулкам. И не проведи я сегодня всю ночь и половину дня в постели с Данилевским, наверняка тоже гуляла бы где-нибудь среди той толпы. Возможно даже с Дианой.

Сердце кольнуло стыдом. Я так и не позвонила ей, хотя обещала набрать еще вчера. А еще подругой называюсь. Хотя, она тоже мне не звонила. Надеюсь, у Ди все в порядке. Вот выйду от Артура и наберу ей. И что у них там с Владом? Надо будет спросить.

— Ну что, нравится? — неожиданно раздался голос сзади. Арт убрал мои волосы, перекинул их на одно плечо, и шею обжег легкий поцелуй. — Я говорил, что здесь потрясающий вид.

Я отстранилась, пытаясь прогнать предательские мурашки, и ответила:

— Да, нравится. Теперь я понимаю, почему это место — твое любимое. Я бы тоже отсюда не вылезала.

Ох, надеюсь Арт не заметил тоски в моем голосе, которая объяснялась очень просто: я никогда больше не появлюсь тут. Артур хмыкнул. Он больше не лез с поцелуями, а просто стоял сзади и обнимал, положив горячие ладони на мой живот. И эти объятия причиняли почти физические страдания.

— Мне нужно идти, Арт, — я произнесла это неожиданно даже для самой себя. Но тут же поняла, что все правильно. Это лучше, чем услышать те же слова от него.

— Идти? — вроде бы удивился он, но следующую фразу он произнес равнодушно и отчужденно, а руки тут же разжались и легли на парапет. — Что ж, как хочешь.

Я обернулась и посмотрела Артуру в лицо, но он глядел вдаль, и взгляд выражал безмятежность и полную удовлетворенность, губы кривились в легкой, ничего не выражающей улыбке. Ему все равно. Он будет рад, если я уйду.

— У меня просто дела, — соврала я.

— Что, и даже на вторую ночь не захочешь остаться? — теперь его голос звучал насмешливо, почти издевательски. Что ж, его можно понять. Если девушка не хочет остаться с ним, то она выглядит смешной или странной. Но пусть он лучше думает обо мне так, чем привяжет к себе еще сильнее.

— Нет, — покачала я головой. — Правда, дела.

— Ну, пойдем провожу, — ответил Артур и развернулся к выходу с террасы. Никакого сожаления, просьбы остаться или хотя бы обещания, что все произошедшее повторится. Нет так нет. Он всегда найдет, с кем скоротать ночь.

На пороге он чмокнул меня в щеку, словно я была некрасивой подружкой, которую он приютил на ночь, или надоевшей младшей сестрой. Будто не крутил меня во всех позах пару часов назад, не облизывал меня всю, как конфету, не стонал от страсти, вколачиваясь в меня.

— Пока. Увидимся в понедельник, — выдавила я из себя, а потом добавила, — И… спасибо за прекрасный секс.

— Пока, — улыбнулся и он. Его спокойная улыбка вдарила по сердцу, и я почувствовала, как от него откололся первый кусок. Больно. Очень больно.

На улице было так хорошо, так пахло цветами и летом, что впору было плясать, радуясь прекрасному дню. Но я чувствовала совершенно иное. Толпы людей вдруг стали лишними и раздражали своими беззаботными улыбками и веселыми громкими голосами. Лучше бы лил дождь, и я брела по пустынной улице. Так я хотя бы не чувствовала себя настолько одинокой в своем горе, ведь погода плакала бы со мной вместе.

Дианке я снова не позвонила, хотя и собиралась. Боялась, что просто разрыдаюсь ей прямо в трубку, а подруге и без меня проблем хватает. Нет, позвоню из дома. Там хотя бы привычные стены, нет лишних ушей и глаз. Проревусь, выпью валерьянки и наберу ей. Мне даже совершенно эгоистично захотелось выслушать ее проблемы, потому что они смогли бы приглушить мои собственные.

Дома я не приняла валерьянки. Просто уселась с ногами на диван и рыдала, не в силах успокоиться. Все-таки я дура. Думала, что смогу выйти из этой истории без потерь, но снова ошиблась. Влюбилась в мужчину, к которому мне даже приближаться было нельзя, и теперь вот страдаю от опустошающего понимания, что больше у нас ничего не будет. Ведь сразу было понятно: он слишком хорош для меня, слишком циничен и опытен. Чем такая простушка, как я, могу привлечь его? Ну да, спас, вытащил из липких лап придурка Эдика, показал красивую романтичную историю, но на этом все. И ведь вчера я думала, что попытка изнасилования долго будет вспоминаться мне, сниться в кошмарах и отдаваться паникой от любого чужого прикосновения. Но нет, вчерашние события с Эдиком отошли далеко на задний план, потому что их с успехом перекрыл Артур, и я не могла думать и вспоминать ни о чем другом, кроме его жадных прикосновений и поцелуев.

Закончить мокрое дело меня заставила мысль, что Арт мог мне написать. От такой догадки, от всколыхнувшейся глупой надежды, я вскочила с дивана и подбежала к брошенной в коридоре сумке. Сердце колотилось, как бешеное, когда я разблокировала аппарат, но тут же заныло, уже привычно и тоскливо. Ни сообщений, ни звонков. Ему действительно наплевать. Я шмыгнула носом и решительно набрала Диане.

Удивительно, но подруга даже не подумала меня отчитать, что я пропала и даже не поинтересовалась ее состоянием. А когда узнала, что случилось у меня, тут же кинулась утешать. Особенно она жалела меня, когда узнала о том, что у меня произошло с Артуром, но я быстро пресекла ее ругательства в адрес Данилевского и потребовала рассказать, как дела у нее самой.

Оказалось, что Влад возился с ней половину ночи, потому что она просыпалась от боли, когда уколы перестали действовать, и почти не спал. Вчера он все-таки настоял на подаче заявления в полицию и отвез ее в отделение. Перед этим, правда, свозил еще раз в клинику, где Дианке снова сделали уколы и прописали обезболивающие и успокоительные. После отделения они поужинали в ресторане, а на ночь Влад снова отвез ее к себе. Сопротивляться Диана не смогла, потому что от лекарств, допроса полицейских и выматывающего дня на это не было сил, и она отключилась уже в машине.

— Он сегодня спал со мной в одной постели, представляешь? — воскликнула Ди, не то восторгаясь, не то возмущаясь. — У нас ничего не было, но я-то понимала, что он был совсем не против. Просто пожалел меня, потому что я вся в синяках. Но Влад такой нежный! А целуется как! Все делает по высшему разряду. Даже представить страшно, что он мог бы со мной делать, если бы у нас реально был секс.

Диана протянула это так мечтательно, что мне не составило труда представить, как она томно закатывает глаза. Я невольно улыбнулась. Может, у них что-нибудь получится? Я была бы рада за обоих. Пусть хоть у кого-то будет счастье. Я-то в отличие от циника Данилевского прекрасно знаю, что любовь существует.

— А что с твоим Германом? Не боишься, что он начнет вредить?

— Не знаю, — тон подруги сменился на грустный. — Надеюсь, что нет. Но я в любом случае к нему не вернусь. Пусть ищет себе другую девочку для битья.

— А где ты будешь теперь жить? — поинтересовалась я.

— Я уже договорилась с Ленкой. Ну, из нашего потока. Она снимает квартиру, разрешила мне пожить с ней. Побуду у нее немного, а там сниму квартиру сама.

— А чего ко мне не поехала? — немного обиженно спросила я.

— Так Влад же еще тогда сказал, что у тебя квартирка маленькая, и кровать одна. И вообще, она от театра. Вряд ли твой Артур будет в восторге, что ты у себя кого-то поселила. А у Лены двушка, там целая комната свободна. Не хочу тебя стеснять.

— Ну, смотри сама. Только знай, что ко мне всегда можешь приехать, я буду рада. И плевать мне на мнение Артура, даже если он вдруг стал бы возражать, — сказала я, а потом спохватилась. — А Влад что сказал на твое решение уехать к подруге? Неужели не предложил пожить у него? Мне показалось, он совсем не против твоего общества.

— Ха, еще как не против! Только тут уже я не хочу. Знаешь, Элли, я не готова сейчас к новым отношениям. Влад классный, но вот так переехать к мужчине… Он же попользуется мной, а потом ручкой сделает. Хочет чего-то серьезного, пусть сначала поухаживает за мной, побегает.

Я усмехнулась.

— Знаешь, твоя ситуация чем-то похожа на мою. Только, поверь, от Влада добиться ухаживаний намного проще, чем от Артура. Этот вообще непробиваемый, и отношения ему не нужны. Он сам мне открытым текстом вчера это сказал.

— Ох, Элли, детка, несчастные мы с тобой. Но ничего, прорвемся, — подбодрила меня Дианка, но тут же торопливо зашептала. — Ой, Влад пришел из магазина, я тебе потом перезвоню. Пойду рассказывать ему новость, что уезжаю.

— Давай, удачи, — хмыкнула я, но из трубки уже раздавались короткие гудки.

После разговора с Ди легче мне не стало, и я не нашла ничего лучше, чем завалиться в постель и устроить себе вечер тюленя, излечивая страдания книгами и вином.

А поздно вечером мне позвонил Макс, сообщил, что вернулся из командировки и попросил о встрече. И я согласилась. Надо было заканчивать эту историю больной любви, которая теперь казалась мне детской и наивной. Это все потому, что я попробовала настоящую всепоглощающую страсть, и теперь я даже не сомневалась, Макс мне больше не интересен не только как человек, но и как любовник.