Не по сценарию

Глава 4. Артур. Кастинг

О, Катерина, ты мое спасенье,

От скуки и тоски освобожденье.

Пьеса «Заблуждения»

Признаться, я не ожидал такого наплыва девиц, желающих получить роль. Только сегодня кинули клич, и уже спустя пару часов в холле собралась целая толпа молоденьких актрис. При ближайшем рассмотрении я понял, что они все примерно одного возраста, но тут же сообразил: ну конечно! Середина июня, театральные вузы только что выпустили на волю очередную порцию дипломированных актрис, и теперь каждая из них жаждала показать свои умения и получить первую работу.

Я мысленно застонал, поняв, что меня ждет настоящее испытание, ведь требовать опыта от вчерашних выпускниц было глупо. Но других вариантов нет, и придется выбирать из того, что предлагают. Остается надеяться, что среди стекляшек затесался бриллиант.

За собирающейся внизу толпой я наблюдал со скрытого балкона второго этажа. Я знал, что снизу претендентки меня не видят, но зато сам мог заранее рассмотреть их всех, сравнить между собой, проанализировать поведение, которое многое могло сказать о человеке. Да, мне не раз говорили, что я сильный эмпат, и сейчас я пользовался этим качеством по полной.

За полчаса вдоволь налюбовавшись пестрой толпой, похожей на слетевшихся к кормушке птичек, я примерно определил, кто не подойдет совершенно точно, а кого еще можно прослушать.

Приняв для себя некоторые решения и желая подготовиться к многочасовой пытке, я решил напоследок подышать свежим воздухом и через черный выход, минуя пеструю толпу, выбрался в сквер. Я успел полюбить это уединенное уютное место, и мне нужно было немного тишины, чтобы морально настроиться. Плохая актерская игра для профессионала — это как фальшивые ноты в любимой музыке, которую становится невыносимо слушать в исполнении неумелого музыканта. «Ну Жанна! Ну стерва! Не прощу тебе ни единой минуты своих мучений! Дай только встретиться», — злобно думал я, добавляя в ее копилку новые проступки и представляя, с каким удовольствием расправился бы с ней.

Мои мстительные размышления прервала близкая трель телефона, и когда я решил, что на вызов никто не ответит, раздался женский голос. Похоже, очередная претендентка спешила на кастинг. Больше некому, в огороженный сквер театра редко забредали простые прохожие.

Несмотря на дрожащий голос девушки, я машинально отметил не только хорошо поставленную речь, что для актрисы было, в общем-то, нормой, но и тембр голоса. Чистый, с красивыми бархатными нотками, приятный для слуха. Я подумал, что девица, вероятно, неплохо поет. Интересно, как она выглядит? По голосу — совсем молоденькая. За зеленой изгородью, в которой пряталась скамейка, разглядеть ее было невозможно, но вставать я поленился. Сама дойдет, тогда и увижу.

Я ждал с каким-то нетерпением и азартом, как охотник, засевший в камышах и ожидающий, когда же из них выпорхнет дичь. Но девчонка не торопилась. Остановилась всего в паре метров от меня, кажется, у фонтана, продолжая свою беседу, и я все-таки немного сместился правее, открывая себе обзор на свою жертву. Она действительно сидела на бортике фонтана, вполоборота ко мне.

Я оценил светлые волосы ниже лопаток, отливающие серебром, и хрупкую стройную фигурку, облаченную в короткий желтый сарафан, позволяющий беспрепятственно разглядывать длинные ноги. Ощупав глазами высокие тонкие икры, острые колени и гладкие бедра, едва прикрытые желтым нарядом, я цинично скривил губы. Такая же, как все. Рассчитывает получить роль за счет кукольной внешности и откровенной демонстрации своих прелестей. И плевать, что главная героиня будет щеголять исключительно в кринолинах, так что ноги зрителю и не понадобятся. Зато она наверняка полагает, что на длинные конечности вполне могут повестись мужики из отборочной комиссии.

— Максим, конечно я буду рада тебя видеть. Я ведь тоже очень соскучилась, и мы так давно не виделись. А в кафе я сама заплачу, даже не переживай об этом, — говорила девчонка таким влюбленным, нежным голосом, что я аж заслушался. Таким голосом только с любовником разговаривать можно.

Я тут же представил слова главной героини, сказанные с такими интонациями, и понял: это именно то, что я искал. Достаточно искренности, немного скромности, красивый тембр, легкая дрожь в голосе — именно так я представлял себе признания в любви героиней спектакля. Надо сказать, у этой девчонки получалось даже лучше, чем у Жанны, которая, признаться, все-таки перебарщивала с манерностью.

Теперь я ждал встречи с феей в желтом наряде с еще большим нетерпением. Неплохо бы рассмотреть хорошенько ее лицо. И мое желание было исполнено, когда девчонка встала с бортика и направилась ко входу в театр, а увидев меня, нагло подглядывающего за ней, она застыла. Я не стал ей мешать разглядывать себя, желая сам рассмотреть претендентку как следует. Типаж подходит. Глазки большие, с поволокой, а неожиданно темно-шоколадная радужка делала взгляд глубоким, наполненным трагизмом, а еще неясным томлением и обещанием. На контрасте с пепельными волосами смотрелось завораживающе. На бледном личике с мягкими тонкими чертами яркой клубничкой выделялись капризно изогнутые губки. Маленький аккуратный вздернутый носик добавлял ей привлекательности. И никакого тюнинга на лице, что стало еще одним несомненным плюсом.

Наши взгляды наконец встретились, и я безошибочно угадал в ее глазах вспыхнувший интерес, такой привычный для меня, который она, впрочем, поспешила скрыть за пушистыми ресницами. Интересно, что она сделает дальше? Если узнала меня, не захочет ли предложить пройти свой кастинг прямо сейчас, в обход официального отбора, раз уж поймала главного члена приемной комиссии в одиночестве?

Я уже предвкушал, как девица походкой от бедра направляется ко мне, на расстоянии посылая сигналы о своей доступности и желании получить роль любой ценой. Тут же представил, как смогу поиграть с ее амбициями. Например, позову вечером в ресторан, она решит, что уже получила от меня желаемую роль. А я возьму и откажу ей, хоть и решил, что она подходит. Об этом ведь ей знать совсем необязательно. Помучаю, заставлю упрашивать, отрабатывать мое согласие. Потом приму, конечно, но свой урок она получит.

А может и не приму. Выберу другую. Вдруг найдется более подходящая? В итоге эта фея получит от меня лишь вкусный ужин и охренительный секс, потому что в этой игре под названием «жизнь» я сам диктую правила, и манипулировать собой никому не позволю.

Но красотка повела себя неожиданно. Сделала большие испуганные глаза и рванула от меня в сторону театра, как трепетная лань от волка. Неужели не узнала? Ну что ж, тем интереснее будет посмотреть выражение личика, когда она зайдет на кастинг и увидит там меня.

Ситуация отчего-то повеселила и развлекла, так что я посидел еще пару минут, жмурясь от яркого солнца, после чего направился к зданию театра уже в совершенно ином, приподнятом настроении.

Как я и ожидал, пробы оказались невыносимыми. Это неудивительно, ведь лучших студентов театральных вузов разбирают еще в процессе обучения. Без работы остаются только посредственности или совсем бесталанные актеры, которые пригодны лишь для скучных второсортных ролей или, скажем, съемок в рекламе. Дальше они вряд ли продвинутся.

В комиссии кроме меня был Эдик — наш режиссер-постановщик, и Марат. У дверей сидела Зоя, бессменная помощница, которая работала еще с отцом. Ей было поручено приглашать девушек в зал. Я мог бы оставить на пробах еще и Влада, игравшего главную мужскую роль в пьесе, чтобы посмотреть, как новая актриса будет выглядеть с ним вместе, но отпустил парня, не слишком веря, что его присутствие вообще понадобится.

Ни одной опытной актрисы на кастинг, разумеется, не явилось. Это было вполне ожидаемо, но все равно досадно. Похоже, только вчерашние студентки были готовы на любые условия, лишь бы получить первую работу.

Девушки заходили в зал по очереди. Часть претенденток, которых я отметил еще с балкона, завернул почти сразу. Просто внешность не та, хотя в требованиях к кастингу четко указывались параметры. На что, интересно, они рассчитывали? Что я предложу им надеть парик и натянуть маску?

Большинству оставшихся я не давал закончить их выступление. Мне не нравились голоса, манера игры, а то и просто недостаток опыта. Дослушал до конца лишь пятерых, а отобрал для итогового этапа двоих девушек, которые играли более-менее сносно. Эдик пытался оставить еще некоторых, но я прекрасно видел, что прельстился он не их талантом, а готовностью отдать себя за лишний голос в комиссии. Наблюдать за Эдиком, пускающим слюни на девичьи прелести, было неприятно, так что мое решение обжалованию не подлежало. В серьезной работе нужно слушать здравый смысл, а не гормоны. Вот в свободное время пусть делает с ними, что хочет. Я готов терпеть его повышенный интерес к юбкам, ведь он действительно талантливый режиссер. И то, исключительно потому, что и сам люблю секс, хоть мне и не приходилось принуждать женщин ни разу, чем, как я знал, грешил Эдик.

Очень скоро я поймал себя на том, что каждую из вошедших актрис неосознанно сравниваю с девчонкой из сквера: лучше нее или нет? И пока что все, даже двое отобранных, значительно уступали ей.

«Пытка выпускницами», как я назвал эти пробы, продолжалась уже больше двух часов, а моя фея все никак не заходила. Может, не дождалась, ушла? Мне даже захотелось выйти в холл и проверить лично, когда она, наконец, шагнула в зал.

Пока девчонка приближалась, я еще раз внимательно оглядел ее с головы до ног. Первое впечатление не обмануло: внешне она подходила лучше всех. Совершенно очаровательная кукла.

«Ну же, не разочаруй меня», — мысленно приказал я, с предвкушением ожидая ее выступления.

Но тут девчонка меня узнала и встала, как вкопанная. Ее глаза снова расширились не то от удивления, не то от страха, губки приоткрылись, впуская резкий вдох, горло дернулось, будто она сглотнула сухой комок. А мое сердце затопило непонятным ликованием. Ее реакция на меня неожиданно прошлась по нервам, как вкусное, но острое блюдо — по вкусовым рецепторам: так же пряно и аппетитно. В крови вскипел азарт, который наверняка чувствует хищник, приметивший дичь.

Что же будет дальше? Я вдруг представил, как она разворачивается и пытается убежать из зала, как уже бежала из сквера. Тогда я позволил. Но сейчас ни за что не упустил бы. Подорвался бы с места, догнал, поймал. Я почти ощутил, как сжимаю ее талию, аж ладони зачесались. Но фантазия так и осталась фантазией, потому что девчонка взяла себя в руки, не слишком убедительно изобразила равнодушие и все-таки подошла к столу с комиссией. Интересно, она тоже почувствовала, как между нами пробежала искра? Остальные, мне кажется, даже не заметили этой секундной заминки.

— Ваше имя? — спросил Марат, который записывал каждую претендентку.

— Элина. Элина Вельт.

— Алина? — уточнил Марат, не отрываясь от записей.

— Нет, Элина. Можно просто Элли, — поправила она моего друга, как мне показалось, несколько раздраженно, как будто устала повторять эту фразу из раза в раз. Интересно, часто ее имя путают? Судя по всему, да, раз девчонку это так злит. А потом она продолжила, дождавшись от Марата кивка. — Мне двадцать три года, только что закончила ГИТИС по специальности актрисы театра и кино. Вот мой диплом.

«Черт, как будто итак не видно, что только вспорхнула со студенческой скамьи», — начиная раздражаться от лишних слов и телодвижений, подумал я. Еще больше стал выводить из себя интерес Эдика, который плотоядно облизывал взглядом ножки Элины. Его сегодняшняя любвеобильность выходила за все рамки. Выпроводить его что ли, чтоб не пялился… Но я сдержал себя. Все равно право окончательного выбора претендентки на роль есть только у меня, а эта кукла пойдет не с ним, а со мной, если я этого захочу.

Элина-Элли подошла к нам, передала синюю папочку диплома Марату. При этом, стерва маленькая, даже не взглянула на меня. Зато робко улыбнулась в ответ на плотоядную ухмылку Эдика, и это показное равнодушие меня внезапно разозлило. «Хочешь поиграть? — подумал я. — Что ж, это легко устроить».

Я полученные документы проигнорировал. Мне не нужны все эти бумажки, оценивать Элину собирался без их учета.

Девчонка отступила к сцене и замерла в нерешительности. За напускным спокойствием я отчетливо видел нарастающую панику, и мне показалось это перебором. Я же ничего не сделал ей, чтобы она так тряслась от одного моего вида. В то, что выпускница театрального так боится сцены, я отказывался верить, поэтому списал ее реакцию на свое присутствие. Впрочем, испытывать досаду от встречи в сквере даже не собирался.

— Ну же, — подбодрил я Элину, уже не скрывая раздражения от затянувшейся паузы. — Что вы будете нам читать?

— Письмо Татьяны к Онегину, — ответила она, прочистив голос.

Я непроизвольно скривился. Что за банальщина? У молодых актрис совсем что ли фантазии нет? Читать Пушкина с его гениальным слогом — самое элементарное, первокурсник справится. Тем не менее, сегодня уже человек пять с этим злосчастным письмом зашли.

— «Я к вам пишу — чего же боле?

Что я могу еще сказать?»,

— затянула она, а я откинулся на спинку, скрестил руки на груди и вперился взглядом в лицо девчонки.

От моего пристального внимания Элина тут же поплыла. Вместо чувственной экспрессии, тоски в голосе, слезливых нот сожаления и стыда, так нужных в этом монологе, я услышал лишь четкое, пресное, чтение текста. Это была худшая Татьяна из всех возможных.

Я не понимал, что происходит. Где тот звучный голос, который я услышал в сквере? Где эмоции, страсть? Я принялся водить большим пальцем по нижней губе. Дурацкая привычка, показывающая мою задумчивость, от которой я никак не мог избавиться. Хотел одернуть себя и сейчас, однако взгляд Элины тут же замер на моих губах. Надо же, проняло. Ты ж моя куколка! Прекращать поглаживания я намеренно не стал, напротив сделав жест еще более эротичным, провоцируя девчонку на большее волнение. Тест на стрессоустойчивость. Ей же на публике выступать, а не дома перед зеркалом. Да и побеждать ее в той игре, которую она же и затеяла, видеть, как она пытается бороться с собой, но не справляется, было невероятно сладко. И все же нужно понять, подходит она мне или нет.

Я облокотился локтями на стол, подался вперед, будто желая рассмотреть Элину поближе. Чувствовался в этой фее какой-то нелепый диссонанс, который раздражал, но я никак не мог его разгадать. Горящие глаза и бесцветное лопотание; яркая внешность романтичной героини и совершенная холодность, закрытость. А еще красивый тембр голоса, который она как будто даже не собиралась использовать. Да даже этот ее желтый наряд, пригодный только для пляжа, в сочетании с закрытой позой выглядел нелепо, как будто не она сама нацепила этот сарафан, чтобы демонстрировать всему миру свои ноги. И имя. Откуда она взяла это «Элли»?

Я останавливать выступление не собирался, хотя любую другую претендентку после первой же строчки такого выступления без сомнений остановил и сказал, что она не подходит. Марат и Эдик тоже молчали. Первый, полагаю, из жалости, второй — не желая лишать себя возможности еще попялиться на Элину.

Уж не знаю, какие бесы отражались сейчас в моих глазах, но девчонка от моего пристального разглядывания смутилась окончательно и завершила монолог скомкано, вконец севшим и упавшим голосом.

— Я, наверно, пойду, — не дожидаясь нашего вердикта, чуть не плача и стыдливо пряча глаза, заявила она, едва завершив выступление. Тут же подлетела к столу, чтобы забрать свои корочки.

Элина, конечно, поняла, что завалила испытание на все сто процентов. Но, вопреки отвратительному выступлению, я не хотел ее отпускать. Интуиция вопила, что это не ее потолок, и может она намного больше. Меня многое смущало в ее поведении, а я не любил нерешенные загадки. Поэтому стоило ей потянуться за своим дипломом, как я прихлопнул рукой ее ладонь. Она подняла на меня удивленный взгляд. Поразительно, но паники в нем уже не было, только непролившиеся слезы и изумление от моего хамского жеста.

— Что еще вы можете прочитать? — строго спросил я.

— А что еще вы хотите услышать? Разве этого недостаточно? — спросила она, поджав губки. А меня, черт побери, снова царапнуло. Дерзкая фраза, вызов, произнесенный нерешительным голосом. И эмоции. Наконец-то эмоции. Отчаяние? Гнев? Досада? Горькая насмешка над собой? Да, пожалуй. Но только где-то очень глубоко, едва ощутимо.

О да, конечно, тебе хочется сбежать, девочка, чтобы разрыдаться где-нибудь за углом, а дома разорвать свой диплом на мелкие клочки и пойти работать каким-нибудь билетным кассиром. Но не в этот раз.

— Монолог Катерины, «Гроза», — безапелляционно потребовал я, не отпуская ни ее взгляда, ни руки.

— Арт, не смущай девушку, — встрял наконец Марат, пытаясь заступиться за Элину. Вид у той действительно был жалкий. — Она, кажется, так тебя испугалась, что сейчас упадет в обморок.

Я знал, что Марат не издевается, а действительно переживает за неопытную актрису. Но слова друга волшебным образом подействовали на Элину. Она решительно выдернула ладонь из моего захвата, отчаянно встряхнула волосами, откидывая их назад, протяжно всхлипнула, словно загоняя внутрь так и не начавшуюся истерику.

— Какой именно? — спросила она уже нормальным голосом, который больше не напоминал блеянье овечки.

— Любой, — милостиво разрешил я. Мне действительно было без разницы, просто хотелось примерить к ней другой образ, более дерзкий и свободный.

Элина решительно направилась обратно к сцене. А я с улыбкой откинулся на спинку кресла, предвкушая наконец нормальное выступление.

— «Отчего люди не летают! Я говорю: отчего люди не летают так, как птицы?»

Ну наконец-то хоть немного расшевелилась. Паники в глазах больше не было. Похоже, она решила, что терять больше нечего, и читала монолог свободолюбивой Катерины как будто нам назло. Точнее, мне назло. На нас не смотрела, обратив свой взор куда-то вдаль, словно и правда мечтательно обозревала горизонт. Эта роль удалась ей определенно лучше Татьяны. Пожалуй, несколько не хватало надлома, отчаяния и легкого налета безумия. Но я видел, что Элина не слишком старается сейчас, как будто хочет показать, что ей уже все равно: пять минут позора — и она наконец-то сбежит. Не знала, малышка, что теперь уже точно попала в мои лапы, не выпущу.

Я с удовлетворением отметил, что Элина сейчас выглядела намного более настоящей и живой, и голос ее наконец-то зазвучал. Я уже представлял, где и как нужно отшлифовать и подправить ее игру, все четче осознавая, что решение мной принято.

Дочитав свою Катерину, она снова подошла к нам и протянула руку за дипломом.

— Теперь я могу идти?

— Подождите в холле, мы должны завершить кастинг и принять решение. Документы оставьте, я изучу.

Я все еще не собирался вникать в эти бумажки, но отдавать их тоже не спешил. Сбежит еще. Где потом ее искать?

Элина дернула плечом и, развернувшись, направилась к выходу. А я оглянулся на Марата, впервые встретившись с ним взглядом с момента, как моя фея зашла в зал. Он смотрел на меня очень внимательно, будто читал все мои мысли и совершенно точно понимал, что творится у меня в голове.

— Смотрим следующую? — спокойно спросил он, явно решив оставить свои домыслы при себе. — Там, кажется, еще остались претендентки.

— Пусть зайдут все сразу, — потребовал я, обращаясь к Зое. Мне не терпелось уже закончить эти смотрины, потому что я понимал, что вряд ли изменю свое решение и захочу взять другую. Что-то в Элине цепляло, и мне хотелось непременно вытащить наружу этот запрятанный глубоко огонек.

Помощница завела оставшихся десять девушек, но одного взгляда хватило, чтобы понять: нет. Никого из них не хочу в роли главной героини, только ту куклу в желтом сарафане. Слушать их тоже не стал, отпустил расстроенных претенденток по домам. А потом решил посмотреть двух отобранных девушек еще раз, только для того, чтобы окончательно убедиться, что они мне не подходят.

— Марат, я выбрал, — заявил я другу. — Элина Вельт — лучший вариант. Эдик, что скажешь?

Своего режиссера я спросил чисто для проформы. Все равно будет так, как я скажу.

— Да-да, она очень даже ничего, — радостно закивал тот, а я смерил его тяжелым взглядом.

— Я не имел в виду ее ноги и крепкую задницу. Я говорю о способностях. Ты сможешь ее натаскать за оставшееся время?

— Ну, девочка, конечно, плавает, но попробовать можно. Что мы теряем?

— Время теряем, — отрезал я. Несмотря на то, что Элину я уже мысленно принял в нашу труппу, слишком легкомысленный подход Эдика раздражал.

— А ты не хочешь ознакомить девушку с условиями? Может, она вообще откажется, — спросил Марат.

— Не откажется. Я умею убеждать, — уверенно заявил я.

— Знаю я, как ты умеешь, — хмыкнул друг. — Смотри не испугай ее своими, хм, уговорами еще больше. Она итак выглядит, как мышка перед удавом.

Сравнение мне понравилось, я даже чуть не расхохотался, а в крови вскипело возбуждение, стоило мне представить, как Элина стоит на коленях и завороженно смотрит на моего змея-искусителя, облизывая свои губки-клубнички.

— Моего удава женщины обычно не боятся. А Элина не такая уж мышка, поверь моему опыту. Ладно, пойду поговорю с ней, — хлопнул я ладонью по столу. — Зоя, проводи девушку в мой кабинет. Эдик, можешь идти домой. Марат, ты тоже, итак за сегодня горы свернул. Завтра нам понадобятся новые силы.

Мужчины согласно кивнули и, пожав друг другу руки, мы разошлись.