Не по сценарию

Глава 16. продолжение

Я кивнул и направился обратно в гримерку, к Элли, по дороге думая, что все-таки надо нанять агентство, потому что мои охранники больше напоминают вахтеров и способны разве что предотвратить обычное хулиганство. Чего-то более серьезного я от них и не требовал, даже не подозревая, сколько всего может происходить прямо у меня под носом.

Стоило задуматься и об установке камер в театре. Сигнализации, на которую театр ставили на ночь, явно было недостаточно. Я должен знать, что здесь происходит. Обязательно обсужу это с Маратом.

Я вдруг представил, что случилось бы, если б я сегодня не приехал в театр. Или приехал чуть позже, или сидел бы в кабинете и ничего не слышал. Да ублюдок просто изнасиловал бы девчонку! По спине пробежал мороз, кулаки снова сжались. Может, и хорошо, что Эдик отделался только разбитой мордой, потому что моя месть будет страшнее, чем нанесенные побои. Пусть Элли и не хочет подавать на него заявление, я использую другие методы, более действенные. Я достаточно хорошо знаю человека, с которым успел плотно поработать. Знаю все его слабости, все страхи, по ним и буду бить.

Дверь в гримерку болталась на одной петле, из треснувшего косяка торчал вырванный с мясом замок. Что ж, это минимальный ущерб из всех возможных. Дверь-то можно поменять, а вот исправить последствия изнасилования уже невозможно.

Да, я был мерзавцем, который не церемонится с чувствами женщин. Но я никогда не принуждал их, они всегда знали, чего я хочу и что собираюсь с ними делать. Поэтому у меня в голове не укладывалось, каким уродом надо быть, чтобы кайфовать от женщины, которая тебя не хочет и сопротивляется.

Я зашел в комнатку и посмотрел наконец на Элли. Она, слава богу, была уже полностью одета и теперь тихонько сидела в кресле, зажав ладошки между стиснутых коленей. Элли уже не плакала, но у нее был такой испуганный и потрепанный вид, что сердце защемило от жалости и сострадания. Лучше бы она билась в истерике, чем смотрела так растерянно, беспомощно своими широко распахнутыми глазами. Она словно безмолвно спрашивала: «За что он так со мной? Разве можно так обращаться хоть с кем-то?»

Я присел перед Элли на корточки, взял за руку, стиснул тонкие пальчики в своих руках. Они были ледяными, и я только сейчас заметил, что Элли бьет мелкая дрожь.

— Ты как? — тихо спросил я, внимательно вглядываясь ей в лицо.

— Н-ничего, все нормально, — запинаясь ответила она, но стоило ей разомкнуть челюсти, как зубы мелко застучали друг об друга, выдавая сильнейшее нервное потрясение.

— Он больше ничего тебе не сделает, слышишь? — попытался я успокоить Элли хотя бы этим обещанием, но она только коротко кивнула, отводя от меня взгляд.

Пришлось приподнять ее лицо за подбородок, заставив посмотреть на меня.

— Ты должна мне верить, — это прозвучало так, будто я говорил не только о ее безопасности. Очень хотелось бы, чтобы она поняла это.

— Спасибо Артур. Я верю. Если бы не ты… Он, как боров. Огромный, сильный и мерзкий.

Элли вдруг сморщилась, зажмурила глаза и из-под ресниц показались слезинки, которые она поспешно вытерла свободной ладошкой.

— Теперь все хорошо. Я успел, и это никогда не повторится, — снова пообещал я, потому что просто не знал, как еще могу успокоить ее.

Тонкая полоска царапины, пересекавшая всю щеку, немного кровила, и я провел пальцем по нежной коже вдоль ранки. Элли вздрогнула, и я убрал руку.

— Больно? — прошептал я внезапно севшим голосом.

— Нет, — тихо ответила она.

— Он тебе что-то повредил? Болит где-нибудь?

Но Элли замотала головой.

— Нет, не успел.

— У тебя ранка на щеке. Надо обработать.

Элли тут же провела пальцем прямо по ссадине, после чего изумленно уставилась на пальцы, на которых осталось немного крови. Похоже, она все еще находилась в сильнейшем шоке, раз даже не заметила царапины. Та, хоть и мелкая, но должна, саднить, щипать.

— Мне нужно домой, там все сделаю. Я сейчас вызову такси, хочу уехать отсюда, — заговорила она и начала шарить рассеянным взглядом по комнате, явно выискивая свои вещи.

Сумка лежала на полу, а телефон я увидел на гримерном столике, но я и не подумал отдать ей вещи. Какое, к чертям, такси? Какое «домой»? Куда ей в таком состоянии?

— Нет, — твердо произнес я, внезапно приняв решение, которое очень мне понравилось. — Тебе нельзя сейчас оставаться одной. Поедем ко мне.

— Артур, я не буду с тобой спать, — тут же нахмурилась она, и глаза снова налились влагой.

— Элли, я что, похож на Эдика? За кого ты меня принимаешь? — разозлился я, и обида моя была почти искренней. Почти — потому что я собирался отвезти к себе Элли на ночь не только из альтруистических соображений, но и для того, чтобы она была сегодня со мной. Только я действительно не был уродом и приставать к девушке, пережившей только что такой стресс, не собирался. Сегодня мне будет достаточно даже просто обнять ее.

Мысли о наличии целых двух соперников, Влада и Макса, о лживости Элли и всех женщин в этом мире, о предательстве, я старательно затолкал в самый темный чулан своей души. И вытащу я их только тогда, когда получу желаемое и выкину Элли из своего сердца. Уверен, что как только она станет моей, я смогу легко это сделать. Потому что моя реакция на девчонку — это аномалия, болезнь, от которой нужно просто вылечиться, а лучшего лекарства от душевных терзаний, чем секс, еще никто не придумал. Сейчас я такой добрый только потому, что действительно переживаю за Элли. Ну и потому, чтобы она смогла довериться мне. А мое ликование связано лишь с тем, что появился предлог затащить ее к себе домой, и анализировать глубже свои чувства я не стану. Не сейчас.

Элли посмотрела на меня с изумлением, но, к моей радости, не стала сопротивляться. Просто равнодушно пожала плечами и опустила глаза.

— Хорошо.

Элли была в легкой футболке и джинсах, а к вечеру успело похолодать и стал накрапывать дождь, так что к машине я вел ее, приобняв за дрожащие плечи, потому что у меня не было ни одной чертовой теплой вещи, чтобы накинуть на Элли. И зонт я не прихватил. Был вариант дойти до костюмерной и взять что-нибудь там, но мне не хотелось терять время. Я решил, что до машины недалеко, а в доме подземная парковка, так что мерзнуть ей будет негде. А в своей квартире я уж точно помогу ей согреться. Горячий напиток, теплый плед, ванна и мои объятия помогут оттаять и успокоиться. Но на деле мы дошли до машины, изрядно промокнув, и в салоне пришлось включить обогрев на полную мощность.

Мы ехали молча. Я не хотел спугнуть ее покладистость, боялся, что она вдруг начнет протестовать и требовать отвезти ее домой. Я бы тогда не стал возражать и сделал, как она просит. Но Элли продолжала молчать и дрожать, обхватив себя за плечи.

Я видел, как Элли то и дело шевелит губами, будто неосознанно проговаривает шепотом свои мысли. Кажется, она даже не видела, куда мы едем, потому что встрепенулась и посмотрела на меня только тогда, когда мы въехали на подземный паркинг.

— Мы уже приехали? — тихо и как-то бесцветно спросила она.

— Да, это мой дом.

— Понятно, — только и ответила она, и меня стало тревожить ее пассивное состояние. Все-таки я не ошибся, решив отвезти ее к себе. Пусть лучше побудет под моим присмотром. И истерики пусть устраивает на моих глазах, незачем ей переживать это в одиночестве. Но до истерики было еще далеко, и меня это настораживало, ведь чем дольше она молчит, тем сильнее и тяжелее будет взрыв, когда она отойдет от шока.

Мы зашли в квартиру, и здесь Элли впервые проявила любопытство. Она осмотрелась, и я даже прочел удивление на ее лице.

— Какое тут все странное, — протянула она, застыв посреди гостиной, куда я ее привел. Я пока оставил ее стоять там, потому что нужно было срочно найти вещи, в которые промокшая и продрогшая Элли смогла бы переодеться.

— Все так говорят, — хмыкнул я на ее замечание, но комментировать дальше не стал. — Не хочешь принять ванну? Тебе нужно согреться и расслабиться. А я пока закажу что-нибудь нам на ужин.

— Ты не готовишь дома? — вопрос прозвучал отстраненно, но появившийся интерес, хоть такой, меня порадовал.

— Нет, — я хмыкнул. — Кухня — это не мое. Есть куча более полезных и интересных дел, на которые я могу потратить свое время.

Элли ничего не ответила, и мне пришлось повторить свое предложение.

— Так что насчет ванной?

— Она запирается?

Я отвернулся от шкафа, в котором рылся последние несколько минут, и удивленно посмотрел на Элли. Такая мокрая, несчастная, стоит в центре гостиной, там же, где я ее и оставил, все так же обнимая себя руками, и меня вдруг снова прошило желание. Захотелось утешать ее долго и нежно. Так я тоже умел, но практиковал редко, предпочитая напор и жесткий контроль. А с ней вот захотелось чего-то другого. Я тряхнул головой, отгоняя ненужные фантазии, и ответил:

— Элли, еще раз. Я не собираюсь делать ничего против твоего желания. И сейчас я хотел бы одного: чтобы ты расслабилась, согрелась и получила удовольствие в горячей воде. И да, ванная запирается.

— Я понимаю, — вдруг с горечью проговорила она, — тебе в твоем театре не нужна актриса в расстроенных чувствах.

Я выдохнул, сдерживая раздражение. Сколько она еще будет ставить между нами эти границы? Давно пора понять, что она для меня не просто актриса, а женщина, которую я хочу.

— И это тоже, — ответил я жестко, отсекая продолжение разговора на эту тему.

Я вручил Элли свои домашние брюки, которые можно было затянуть на поясе завязками, футболку и махровый халат. Пусть лучше закутается хорошенько, чтобы ее соблазнительные части тела не маячили у меня перед глазами.

— Ты прав, мне нужно согреться, — проговорила Элли, прижав к груди ворох моей одежды.

Я отвел ее в ванную, включил воду, которая начала наполнять джакузи, показал, где полотенца, фен и шампуни, после чего ушел. Когда услышал щелчок закрываемой изнутри двери, только усмехнулся. О да, она мне не доверяет. И, наверно, это правильно, потому что мысли мои, в отличие от поступков, не настолько благородны. И да, первый раз в джакузи девушка будет одна, без меня.

Пока моя гостья принимала ванну, я заказал еду в ресторане рядом с домом, так что когда Элли вышла, курьер уже успел принести заказ, а я сервировать ужин.

Моя одежда смотрелась на ней забавно, и хоть Элли была достаточно высокой, мои брюки все равно были длинными, и ей пришлось подвернуть их снизу. Футболка вообще болталась на ней мешком, но острые вершинки отчетливо просвечивали через ткань. Красивое зрелище.

— Ужин накрыт. Прошу, — воспроизвел я приглашающий жест лакея. — Сегодня у нас традиционная японская кухня, поэтому есть будем сидя на полу за этим очаровательным японским столиком.

Я не стал включать свет, только зажег кухонную подсветку, и дополнил свечами-таблетками на столике. Получилось очень мило и романтично, так что я надеялся, что Элли оценит и сможет расслабиться в такой непринужденной атмосфере.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил я, внимательно глядя на Элли, когда мы расположились у стола.

— Мне уже лучше. Эдик просто меня напугал, но ничего, я переживу. Главное, чтобы у этой истории не было последствий.

— О чем ты? — нахмурился я.

— Ну… ты его побил, и он может заявить на тебя в полицию. А еще у тебя теперь нет режиссера, и спектакль ставить некому. Прости, это все из-за меня. Мне так неловко…

Я решительно перебил Элли.

— Ты его что, провоцировала? Сама к нему лезла? — жестко спросил я.

— Нет! Конечно нет! — тут же вскинулась она, даже голос зазвенел от этого обвинения.

— Тогда почему ты себя винишь? — тем же тоном спросил я. Впрочем, в ответе я не нуждался и продолжил. — Мне не нужен в моем театре человек, способный на изнасилование. К тому же, ты слышала, какого он мнения обо мне, так что удар в спину мне все равно был обеспечен. И с чего ты взяла, что спектакль некому ставить? Я прекрасно справлюсь с этим, тем более что постановка почти готова. Только тебя подтянуть осталось.

Она посмотрела на меня внимательно.

— Это хорошо. С тобой мне легче, чем с ним. Но как же полиция?

Я совсем развеселился.

— Во-первых, он не докажет. Во-вторых, за простой мордобой максимум можно на сутки загреметь, и то если бы с поличным поймали. Ну а в-третьих, это ему нужно меня опасаться. Потому что я не оставлю его в покое.

Я протянул Элли бокал белого вина, она отпила глоток.

— Расскажи-ка мне лучше, что за новости я сегодня услышал от тебя, — приступил я к допросу. Надо немного взбодрить Элли, чтобы побыстрее вывести на эмоции. К тому же, мне была нужна полная картина событий.

— Он лез ко мне чуть ли не с первого дня. То по заднице шлепнет, то ущипнет, по в углу попытается зажать. И всякие пошлости мне то дело говорил, меня аж тошнило от этого. А скоро стал в открытую предлагать мне секс. Сначала просто намекал, потом угрожать стал, что вышвырнет из театра. Потому что я бездарность, и он готов меня тут держать только если я буду его удовлетворять, а ты — его друг и точно послушаешься.

— Прелестно, — зло проговорил я. — У меня за спиной угрожают моему сотруднику, домогаются, шантажируют, причем используя мое имя, а сотрудник не может просто открыть рот и рассказать об этом своему руководству.

Я снова начал закипать. Но уже не из-за Эдика, а из-за Элины, которая лучше будет терпеть домогательства, чем придет ко мне и попросит помощи. Выходит, я для нее хуже Эдика?

— Он твой друг, твоя правая рука, вы с ним давно работаете, и знакомы тоже давно. Ты бы мне не поверил, — продолжала она оправдываться. — И найти актрису проще, чем хорошего проверенного режиссера.

— Детка, ты что-то путаешь, — зло сощурил я глаза, намеренно опошляя свою речь грубым обращением. — Моя правая рука и друг — это Марат. Эдик же — просто мой работник и, как я считал хороший постановщик для моего спектакля. Только вот я лучше останусь без режиссера, чем потеряю актрису, которая мне сейчас нужнее. Если ты помнишь, я сам тебя выбрал, и мне казалось, что ты поняла, насколько важна мне ты. И с чего ты, черт побери, решила, что я не поверю тебе? Ты должна была прийти ко мне и все рассказать. А если настолько не доверяешь, то пришла бы хотя бы к Марату. Почему ты этого не сделала?

Кажется, в моем голосе звучало слишком много разочарования, но Элли все равно проняло. Она покраснела, потупила взгляд.

— Извини. Дело вовсе не в доверии. Просто я думала, что справлюсь сама. Я и предположить не могла, что все зайдет так далеко, что Эдик вообще на такое способен.

— Справилась? — я продолжал жестко смотреть на Элли, и хоть она не поднимала взгляда, наверняка чувствовала, что я на нее смотрю. — Ты хоть представляешь, что было бы, если бы меня не оказалось рядом? Я ведь вообще не планировал приезжать сегодня.

Элли шмыгнула носом и начала рукавом халата вытирать слезы. А я тяжело вздохнул, поняв, что все-таки перегнул палку, и пересел к ней ближе.

— Ну все, не плачь, — я притянул Элли к себе, и она безропотно уткнулась мне в плечо, продолжая тихонько всхлипывать. — Просто пообещай мне, что теперь всегда будешь приходить ко мне. По любым вопросам, с любыми сложностями, с малейшими сомнениями.

Я заставил Элли посмотреть на себя, и она, глядя мне прямо в глаза, прошептала:

— Ты мне уже однажды говорил об этом.

— И ты не послушалась. Так что готов и повторить, — бесстрастно ответил я.

— Хорошо, обещаю.

— Вот и славно. А теперь надо поесть.

Я взял палочки и потянулся к ближайшему блюду. Это были гедза с креветкой. Я подцепил одну пельмешку, обмакнул в соус и поднес к ее губам Элли. Она послушно съела, а я уже поднес следующий кусочек.

— Артур, не надо. Я сама могу есть, — попробовала возразить она, но ей пришлось послушно съесть и второе угощение от меня, потому что соус норовил капнуть прямо ей на одежду.

— Я знаю, что ты дохрена самостоятельная, но сегодня я хочу за тобой поухаживать. И решения принимать за тебя. Потому что достало меня твое «я сама».

— Я всю жизнь так живу, и ничего.

— Ничего хорошего, — проворчал я. — Просто побудь послушной хотя бы сегодня.

Ей пришлось мне подчиниться, и я продолжил подносить ей лакомства к губам, не забывая, впрочем, и о себе.