Нежеланный брак

Глава 10

Дион

— Ты чего так долго? — раздраженно спрашивает Сайлас.

Я хмурюсь, удивленный тем, что на складе меня ждут и Ксавьер, и Сайлас.

— Что? — произносит Ксавьер. — Ты заставил нас обоих вкалывать, а потом решил оставить за бортом в самый интересный момент? Ни хрена. Это будет кульминацией моего дня.

Сайлас в знак согласия хмыкает и ведет меня в центр зала. По спине пробегает приятный холодок, когда я замечаю Ханну, привязанную к стулу в углу. Она выглядит, как чертовски жалкое зрелище — волосы спутаны, макияж размазан.

— Вижу, ты не удосужился заткнуть ей рот, — бормочу я.

Ксавьер пожимает плечами.

— Здесь некому услышать ее крики. Мне показалось забавным дать ей возможность напрасно измотать себя.

Я качаю головой, делая вид, что осуждаю, но на самом деле поступил бы так же.

Ханна резко вскидывает голову, когда я хватаю пустой стул и медленно волоку его по полу. В огромном пустом складе этот звук звучит зловеще, отзываясь эхом.

Я усмехаюсь, замечая смену эмоций в ее глазах — страх, узнавание, а затем недоумение. Да, никто никогда не ожидает этого. Все думают, что самая безумная из Виндзоров — Сиерра, а самый опасный — Зейн. Но почему-то никому не приходит в голову, что во мне идеально сочетаются оба этих качества. Моя дорогая невеста даже не представляла, насколько права, когда сказала, что подозревает меня в безумии.

— Привет, Ханна, — произношу я вежливо, ставя стул напротив нее и садясь. Ксавьер и Сайлас остаются стоять за моей спиной. — Прости за задержку.

Я бросаю беглый взгляд на часы, словно опоздал всего на пару минут.

— Держал тебя в ожидании целых шесть дней. Как невежливо с моей стороны.

Она просто смотрит на меня, явно пытаясь разобраться в происходящем. И я вижу, как на секунду ей действительно приходит в голову, что я пришел ее спасать. Глупая девочка.

Я протягиваю руку, и Сайлас вкладывает в нее мой любимый скальпель. Ханна дергается, в ее глазах вспыхивает искренний ужас. Она всхлипывает, а я улыбаюсь.

— Хочешь угадать, почему ты здесь? — спрашиваю я дружелюбным тоном, кладя скальпель на кончик пальца и заставляя его вращаться. Несколько секунд наблюдаю за этим, удерживая идеальный баланс. Достаточно легкой дрожи — и лезвие прорежет кожу.

На долю секунды я даже подумываю ослабить контроль, просто чтобы проверить, насколько это больно.

— Дион… — осторожно произносит Ханна, будто разговаривает с диким зверем, что сорвался с цепи. — Пожалуйста. Я… я никому не причинила вреда, ты же знаешь. Я просто… просто…

Я отвожу взгляд от вращающегося металла и устало вздыхаю:

— Ты просто… сознательно забрала то, что тебе не принадлежало, и годами добивала ту, кто меньше всего этого заслуживал. Ты наблюдала, как твоя сестра страдает, пока манипулировала моим братом, пользуясь его моральными принципами и любовью к семье. Даже после того, как Рейвен вышла замуж за Ареса, потому что ты отказалась идти под венец, ты продолжала играть с ними. Ты правда думала, что это останется без последствий?

Ее глаза наполняются слезами, и я вздыхаю. Как раздражает. Я хмурюсь, внезапно осознавая, что меня никогда не волновали слезы, но видеть слезы на глазах Фэй чуть не уничтожило меня. Интересно.

— Арес дал мне «поцелуй смерти» Виндзоров! — выплевывает она, в глазах вспыхивает гнев. — Я заплатила за то, что сделала! Он уничтожил мою актерскую карьеру! Даже больше — мне закрыли дорогу в индустрию. За какие-то несколько месяцев я превратилась в ничтожество. Он забрал у меня все, что было мне дорого. Разве этого недостаточно?

Я крепче сжимаю скальпель, стараясь сдержать гнев.

— Учитывая, что мы нашли тебя на элитном частном курорте… — ухмыляюсь я. — Нет, Ханна. Этого недостаточно. Ты не можешь портить жизнь моей семье и рассчитывать уйти безнаказанной. Я не остановлюсь, пока не увижу в твоих глазах то же, что было в глазах Рейвен, когда она смотрела, как ее эскизы горят на улицах. Когда каждый раз слышала, как ее называют разлучницей, хотя все, что она делала — это поступала правильно. Я хочу, чтобы ты выглядела так, будто твое сердце разрывают на части, пока оно еще бьется в груди, а ты отчаянно пытаешься вздохнуть сквозь эту боль.

Я наклоняюсь вперед и прижимаю острие скальпеля к ее щеке. Она замирает, и я усмехаюсь, наблюдая, как на кончике лезвия собирается капля крови.

— Ты даже не представляешь, как мне хочется изуродовать твою миленькую мордашку, чтобы Рейвен больше никогда тебя не узнала, — тихо говорю я. — Арес сломал твою карьеру, но для меня этого мало. Понимаешь, в чем дело, Ханна? У Ареса есть моральные принципы и ценности, которых у меня нет. Он правильный, он действует в рамках, которые можно назвать социально приемлемыми. Я — нет. Я делаю то, что мои братья и сестры не могут или не хотят делать. И я делаю это без малейшего стыда и сожаления.

— Т-ты не уйдешь от ответственности, — дрожащим голосом выдавливает она. Ее глаза мечутся по комнате, словно она ищет выход, которого здесь нет.

— Никто за тобой не придет, — шепчу я. — Тот продюсер, который спонсировал твою роскошную жизнь? Тот, с кем ты встречалась годами за спиной Ареса?

Ее глаза расширяются от недоверия, и я хмыкаю.

— Да, он передает тебе привет.

— Ч-что? — заикается она.

Я наклоняю голову, внимательно ее разглядывая.

— Ты до сих пор не осознаешь, во что вляпалась, да? Не понимаешь, что дело было не только в Аресе и Рейвен? Ты задела нас всех. Задеваешь одного — почувствуешь ярость всех. Ареса ты пережила, но мы с остальными заставим тебя пожалеть об этом.

Я провожу рукой по волосам и тяжело вздыхаю.

— Ты знала, что твой дружок-продюсер мечтал стать отцом? Представляю его удивление, когда я показал ему твои медицинские записи. — Я цокнул языком, наблюдая, как ее лицо искажает страх. — Аборт, когда он так хотел ребенка… Даже я бы позволил тебе спокойно дожить свой никчемный век ради твоего нерожденного малыша. Думаю, именно поэтому Арес был так мягок с тобой — потому что этот ребенок все равно был бы племянником или племянницей Рейвен.

Я вздыхаю, вновь вращая скальпель в пальцах, мысли вихрем проносятся в голове.

— Но я не мог рисковать тем, что твой любовничек передумает. Нужно было обезвредить его. У него не было ни власти, ни связей, чтобы защитить себя, только куча денег, которые он разбрасывал, создавая иллюзию влияния. Всего один звонок моей невестке Валентине — и вопрос был решен. Ты ведь помнишь ее, не так ли?

Она отводит взгляд, и я довольно ухмыляюсь. Ломать людей — половина удовольствия.

— Операционный директор Windsor Finance и The Windsor Bank? Она даже не стала задавать вопросов — просто сделала, что нужно. Три дня — и он «внезапно» обанкротился. Вложился не в те компании, проигнорировав ее советы. Якобы услышал от друзей о перспективных инвестициях. Забавно, правда? Интересно, кто распустил эти слухи…

Я бросаю взгляд на Сайласа и Ксавьера.

— Что с ней делать? — тихо спрашиваю я, протягивая скальпель Сайласу. — Хочешь попробовать, пока я обдумываю? Ты ведь был в ярости из-за того, что она сделала с Рейвен.

Он раздумывает секунду, потом качает головой.

— Нет, не хочу марать одежду. Жена выбрала мне этот наряд с утра. Если вернусь с пятнами крови, придется объяснять. А я ее люблю, но не доверяю в этом вопросе — она сразу побежит к Рейвен хвастаться, а тебе это не нужно.

— Так переоденься, — ворчит Ксавьер.

Сайлас смеется.

— Если я вернусь домой в другой одежде, ты можешь сразу приставить этот скальпель к моему горлу. Моя маленькая психопатка точно потребует объяснений, если я сделаю такую глупость.

Я поднимаю бровь и смотрю на Ксавьера.

— У тебя есть то самое вещество, которое мне нравится? — тихо спрашиваю я.

Он кивает, лезет во внутренний карман и достает крохотный флакончик. Я беру его и на мгновение задумываюсь.

— Вот что мы сделаем, — говорю я Ханне. — Ты можешь выпить яд из этого флакона и закончить все сейчас.

Она начинает плакать, и я сжимаю зубы. Черт, как же меня бесят слезы.

— Но я не совсем чудовище, так что сделаю тебе поблажку из-за твоей связи с моей невесткой. Меня очень беспокоит, что она может винить себя за все, что я с тобой сделаю, а я не могу допустить, чтобы Рейвен страдала еще больше. На тебя мне плевать, но рисковать ее чувствами я не стану.

Я бросаю взгляд на Ксавьера, и выражение его лица мгновенно меняется.

— Нет, — отрезает он. — Что бы ты ни задумал…

Я ухмыляюсь и прерываю его:

— Кингстоны ищут новую горничную, — лгу я. — Будешь работать у них пять лет, прислуживать всем тем, кого ты считала ниже себя.

Она не спрашивает, почему именно пять лет — она знает, сколько счастья украла у Рейвен.

— Мы нарядим тебя в милую форму служанки, и ты будешь подавать напитки и ужин на каждом крупном приеме, где соберутся все, кого ты знаешь. Будешь убирать тарелки, принимать пальто. И даже получишь небольшую зарплату. Больше никаких роскошных побегов, никакого притворства, что ты просто ушла из индустрии. Я позабочусь о том, чтобы ты получила внимание, о котором всегда мечтала.

Ханна выглядит потрясенной. Я замечаю, как она украдкой бросает взгляд на яд в моей руке. Серьезно? Она скорее выберет смерть, чем работу прислугой на несколько лет? Похоже, для нее это унижение хуже смерти. Но именно поэтому я и выбрал такое наказание.

Она даже не понимает, насколько легко я ее отпускаю. Я даю ей шанс. Если она опустит голову и переживет унижение, которое я ей устрою, — через пять лет она будет свободна. Если нет… Ну, тогда ее ждет трагический несчастный случай. Возможно, такой, который изуродует ее, но не убьет. Я просто сделаю так, что она сама будет мечтать о смерти, но у нее не останется ни одного способа ее добиться.

— Я… я согласна, — говорит она сдавленным голосом. — Я буду работать на Кингстонов.

В ее глазах мелькает слабая надежда, будто она все еще думает, что сможет избежать своей судьбы. Эта надежда лишь сделает ее падение еще болезненнее.

— Как это мило, — шепчу я, наклоняясь ближе, — что ты думаешь, будто у тебя был выбор.