Нежеланный брак

Глава 2

Фэй

Моя спина остается идеально прямой, когда я подношу вилку ко рту. Легкая дрожь в руке выдает страх, что засел глубоко внутри. Я сжимаю металл покрепче, заставляя себя сохранять спокойствие, пока пережевываю безвкусные яйца-пашот.

Мы все просто ждем. Ждем, когда отец сорвется. Сегодня это будет еда? Или ему покажется, что мы жуем слишком громко? Что бы это ни было, взрыв неизбежен. Обычно к этому времени он уже уезжает на работу, и то, что он все еще здесь, не сулит ничего хорошего.

Моя мачеха, Абигейл, держит то же выражение лица, что и я. Притворное дружелюбие, рожденное страхом. Мы обе слишком хорошо знаем: любое другое поведение разозлит отца.

Я контролирую дыхание и заставляю себя сглотнуть. Не могу позволить ему поймать меня на том, что я оставила хоть кусок еды. Даже если меня сейчас стошнит.

Мое беспокойство нарастает, когда младшие сестры, Линда и Хлоя, начинают ерзать на своих местах. С каждой секундой раздражение отца только растет. Прошу вас, молю я про себя. Не дайте ему сорваться на вас.

Я одновременно рада и напугана тем, что мои младшие сестры еще не научились подстраиваться под его настроение. Это значит, что в них еще жива надежда. Что их дух еще не сломлен. Но это же делает их более уязвимыми перед его гневом. Мне уже не так больно — я привыкла, но надеюсь, что им не придется. Осталось немного. Еще несколько месяцев, и все изменится.

— Линда, — произносит отец.

Она тут же напрягается. На долю секунды страх вспыхивает в ее глазах, но затем она берет себя в руки, натягивая ту самую улыбку, которую мы все отточили до совершенства. Пока он еще не тронул девочек. Но как долго я смогу их защищать?

— Да, отец?

— Когда ты уезжаешь в колледж?

В груди что-то болезненно сжимается. Я глубоко, но осторожно вдыхаю. Я только что закончила учебу, но, в отличие от Линды, мне никогда не позволяли жить в кампусе. Я не завидую ей, нет. Но часть меня все же жалеет, что не испытала этого.

— Через три недели, — отвечает она тихо, мягко.

Линда стоит на пороге жизни, полной возможностей. Интересно, осознает ли она, какая это роскошь? Она сама выберет себе специальность, друзей. Вырвется из-под контроля отца и попадет в мир, где сможет сама строить свое будущее. Это все, чего я для нее хотела.

Я пытаюсь представить, что значит искать себя, так, как будет искать она. У меня не было выбора. Мне приказали изучать бизнес, чтобы я могла поддерживать разговоры с Дионом. Меня не спрашивали, интересно ли мне это. Вся моя жизнь была спроектирована заранее. Все — ради того, чтобы сделать из меня идеальную жену для него.

Я даже не уверена, что хотела быть пианисткой. Если бы меня не готовили к браку с ним, заставили бы меня учиться? Проходила бы я через изнуряющие тренировки, конкурсы? Возможно. Моя мать была известной пианисткой. Как и мой дед. Отец убежден, что ее талант передался мне по крови. Ведь у Хлои и Линды его нет. На его горькое разочарование.

— К концу твоего первого семестра тебе придется приехать домой на свадьбу Фэй. Нам нужно, чтобы ты была здесь. Поддержала свою сестру.

Отчаяние превращается в полное опустошение, когда я откусываю еще один кусок еды, притворяясь равнодушной. Я рада, что ни одна из моих сестер не находится на моем месте, но я отдала бы все на свете за один день настоящей свободы — свободы от чувства, что я жертва, производительница потомства.

Хлоя ерзает в своем кресле, и я украдкой смотрю на нее из-под ресниц. Ей осталось два года, и она тоже сбежит из этого дома. А я… Я лишь поменяю одну позолоченную клетку на другую.

Я неосознанно начинаю рисовать в уме другой мир. Тот, где я сама выбираю, что надеть и куда пойти. Что есть и как говорить. В этом мире я путешествую, ищу приключения, просто чтобы понять, что мне нравится. Кто я на самом деле. В этом мире я сажусь за случайное фортепиано на маленьком вокзале и играю, потому что хочу, а не потому, что от меня ждут. В этом мире я танцую под дождем и пью больше, чем прилично, смакуя каждое мгновение, пока чувствую, что живу. В этом мире я держу за руку мужчину, который сам выбрал меня. Который хочет меня. И когда я представляю его лицо… перед глазами не зеленые глаза Диона. Нет. В моих самых смелых мечтах на меня смотрят теплые, глубокие глаза цвета крепкого кофе. Глаза, полные любви.

Я чувствую взгляд отца на себе за мгновение до того, как его нож с грохотом падает на стол. Звук металла, ударяющегося о мрамор, — это зловещее предзнаменование, которое я научилась распознавать.

— Фэй, — говорит он тоном, обманчиво спокойным. — Ты в последнее время разговаривала с Дионом? Насколько мне известно, он возвращается из Лондона. Теперь он будет здесь чаще.

Мой желудок сжимается в болезненный узел. Дион. Мой жених. Я не слышала от него ни слова уже несколько месяцев, и отец, без сомнения, найдет способ сделать меня виноватой в этом. Дата свадьбы была назначена месяц назад, но мы даже не обсуждали ее. Я знала, что он скоро вернется, но, возможно, глупо надеялась, что у меня осталось еще немного времени.

— Я неоднократно с ним связывалась, — ровно отвечаю я. — Он сказал, что сам выйдет на связь, когда это будет необходимо.

Ложь слетает с губ так естественно, что даже мне кажется, будто это правда. На самом деле я позвонила ему всего один раз, несколько недель назад. Звонок ушел на автоответчик. Больше я не пыталась. Отец не мог этого знать, но и не поверит мне, если я скажу, что просто не имею возможности поговорить с будущим мужем.

Вне официальных мероприятий семьи Виндзор мы с Дионом почти не видимся. Мы никогда не звоним друг другу. В глубине души я уверена, что одной из причин, по которой он выбрал работу в зарубежном филиале их компании, была возможность держаться от меня подальше. Он всегда вежлив и корректен, но ясно дает понять, что не хочет этого брака.

Его безразличие — мой единственный шанс на спасение. Если повезет, после свадьбы он будет относиться ко мне так же.

— Подойди ко мне, Фэй, — тихо произносит отец.

По позвоночнику пробегает дрожь. В груди поднимается паника, и я делаю все возможное, чтобы сдержать ее. Я знаю, что будет, если ослушаюсь. Медленно поднимаюсь, делая осторожный шаг вперед. Внутри меня все кричит от страха, но я держу лицо непроницаемым.

Отец отодвигает свой стул. Звук царапающих мрамор ножек заставляет Хлою всхлипнуть. Я бросаю на нее быстрый взгляд, моля ее мысленно: Опусти глаза. Сиди тихо. Я не хочу, чтобы его гнев перекинулся на нее.

Я не двигаюсь, когда его рука сжимает мое горло. Пальцы медленно сжимаются, ровно настолько, чтобы затруднить дыхание, но не оставить следов. Я не паникую. Я знаю, что паника только сделает все хуже.

Его взгляд полон ненависти.

— Напомнить тебе, что поставлено на карту? — шепчет он.

Как будто ты хоть раз позволил мне забыть об этом.

Шесть миллионов долларов. По два миллиона за каждый год, который я проведу в браке с Дионом. Цена моего унижения, моего страха, моей жизни.

Я подавляю панику, с трудом сдерживая слезы.

— Нет, отец, — выдыхаю я.

Я отвожу взгляд. Я больше не могу смотреть в его глаза. Я никогда не понимала, почему он так меня ненавидит. И так и не нашла способа хоть немного смягчить его жестокость. Как бы я ни старалась, я никогда не была достойна той доброты, что он порой дарит Линде и Хлое.

— Теперь, когда дата свадьбы назначена, — продолжает он, сжимая пальцы еще сильнее, — тебе лучше не дать ему повода снова ее перенести. Разве недостаточно, что их семья настояла на том, чтобы дождаться твоего выпуска из университета? Я больше не намерен ждать, Фэй.

Я послушно киваю, подавляя рвущийся из груди вздох.

— Лука Виндзор ослушался свою бабушку и женился на своей секретарше вместо невесты. Он создал прецедент. Дион мог бы решить, что у него тоже есть выбор. А теперь до свадьбы осталось всего несколько месяцев, и у нас нет права на ошибку. Пора сменить тактику. Ты слишком долго избегала его, боясь, что его семья увидит твою… несостоятельность. Теперь ты должна убедить его, что он хочет тебя. Очаровать его. Достаточно, чтобы он смог закрыть глаза на твои недостатки.

Мой желудок скручивается в болезненный узел, но я все равно киваю, принимая свою судьбу. Последнее, чего я хочу — приближаться к Диону, но у меня нет выбора. На кону не только моя жизнь. Если я ослушаюсь, отец выместит злость на моей мачехе.

— Да, отец, — шепчу я, держа спину прямо, хотя внутри все пылает в молчаливом бунте.

Он разжимает пальцы на моем горле, хватает телефон со стола и бросает мне напоследок:

— Не облажайся.

Дверь с грохотом захлопывается за его спиной. Я медленно опускаюсь на его пустое место, ноги больше не держат меня. Я дрожу. И ненавижу себя за это. За эту слабость. За беспомощность.

Хлоя тянется ко мне и сжимает мою руку. Я стараюсь выдавить для нее улыбку.

— Ты в порядке? — шепчет она.

Я киваю, крепче сжимая ее пальцы.

Конечно, нет. Но я настолько хорошо научилась притворяться, что иногда обманываю даже себя.

— Тебе стоит договориться о встрече с Дионом, — мягко добавляет Абигейл. Ее голос ровный, как будто ничего не случилось. Она даже не спрашивает, как я себя чувствую. То ли привыкла, то ли ей просто наплевать. С каждым днем я все больше склоняюсь ко второму. Когда она в последний раз пыталась меня защитить?

Я бы никогда не хотела, чтобы она вставала между мной и отцом — это только сделало бы все хуже. Но разве она не должна хотя бы волноваться?

— Конечно. Я встречаюсь с его сестрой сегодня, — лгу я, не моргнув и глазом. — Если он вернулся, возможно, он будет там.

— Хорошо, — вздыхает она с облегчением.

Я смотрю на нее. На идеальный макияж, на светлые волосы, которые так сильно выделяют ее и девочек на фоне меня. Интересно, сколько синяков скрывается под этим слоем тонального крема?

— Твой отец — хороший человек, — произносит Абигейл, не отрывая взгляда от своей тарелки.

Кого она пытается в этом убедить? Меня? Сестер? Или себя?

— Просто позаботься о том, чтобы Дион женился на тебе, Фэй. Все снова станет идеально, когда мы получим деньги от Виндзоров. Твой отец изменился после того, как его компания чуть не обанкротилась. Горная промышленность уже не та, что была раньше. Он старается, но ему нужна их финансовая помощь.

Она повторяет это постоянно. Но мой отец всегда был таким, сколько я себя помню. Она цепляется за ту версию его, что существовала более десяти лет назад — до того, как любовь к алкоголю вытеснила из его сердца любовь к нам.

Я тяжело вздыхаю и встаю, больше не в силах на нее смотреть.

— Пойду собираться. Не хотелось бы заставлять Сиерру Виндзор ждать, — произношу я, ложь срывается с языка все легче.

Еще один раз. Я позволю себе быть эгоисткой еще один последний раз.