Нежеланный брак

Глава 42

Фэй

Дион паркуется перед домом, его руки крепко сжимают руль. Он смотрит прямо перед собой, напряжение в воздухе ощутимо.

— Я, блять, так сожалею, Фэй, — бормочет он.

Я поворачиваюсь к своему мужу, мой взгляд ищет.

— О чем? — спрашиваю я мягким голосом. — О том, что сдержал обещание?

Он опускает взгляд, явно не в силах смотреть мне в глаза, и я думаю, что понимаю, почему.

— О том, что привел в исполнение угрозу, которую никогда не должен был выдвигать. — Он проводит рукой по своему лицу и делает дрожащий вдох. — Я знаю, что ты любишь его. Я не должен был… блять. Я не заслуживаю того, чтобы претендовать на тебя так, как я это сделал. Я даже не заслуживаю того, чтобы прикасаться к тебе, и все же я сознательно уничтожил каждую последнюю надежду, которая у него была.

Он выглядит таким полным раскаяния, и это убивает меня.

— Я не люблю его, Дион, — шепчу я. — Не думаю, что когда-либо любила. — Это то, что я едва признала даже самой себе, но я знаю, что он должен это услышать. — Быть с ним было актом неповиновения, отчаянной попыткой вернуть себе хоть какой-то контроль в жизни, над которой у меня не было власти. Речь шла не о любви — речь шла о свободе.

Он смотрит на меня тогда, и в его взгляде вспыхивает искра надежды. Я улыбаюсь, когда тянусь к нему, кончики моих пальцев касаются его виска.

— Если бы я не хотела вставать на колени перед тобой, я бы этого не сделала, и ты бы меня не заставил. Возможность успокоить твои тревоги вот так, заставила меня почувствовать себя невероятно.

Дион просто смотрит на меня, как будто он не может меня разгадать. В его взгляде есть намек на страх, и я удивлена, что никогда не замечала этого раньше. Если бы не все, что рассказали мне девушки, я, возможно, не поняла, что не только у меня есть непробиваемая защита. Он так же напуган, как и я.

— Пойдем, — бормочу я, отстегивая ремень безопасности. — Пойдем домой. Ты дал мне еще одно обещание, которое я ожидаю, что ты сдержишь.

Я беру букет, который Эрик прислал мне, с заднего сиденья, прежде чем направиться к входной двери, мои шаги медленные, а сердце бьется быстрее. Когда я наконец слышу шаги Диона позади меня, я выдыхаю с облегчением, улыбка появляется на моих губах.

— Фэй, — зовет он, но я не оборачиваюсь.

Вместо этого я направляюсь прямо в нашу спальню, зная, что он последует за мной. Он останавливается в дверях, и я поворачиваюсь к нему, когда уничтожаю первую розу, позволяя лепесткам упасть на нашу кровать.

— Остановись, — настаивает он, его голос грубый.

Я ухмыляюсь и качаю головой.

— Я не хочу. — Я пожимаю плечами, когда еще одна роза превращается в лепестки, и он делает нерешительный шаг ко мне. — Мне потребовалось слишком много времени, чтобы понять это, но с того момента, как мы поженились, ты потакал мне, показывая мне эту безупречную версию себя, почти как будто ты пытаешься компенсировать годы пренебрежения и отвержения.

Теперь мне понятно — он чувствует себя виноватым рядом со мной. Это видно по тому, как он обходится со мной с излишней осторожностью, будто я могу сломаться. Это в том, как он молча терпит, когда я играю на рояле его матери у него дома, и в том, как он искал для меня фотографии в старых альбомах, хотя это явно причиняло ему боль. Он ведет себя так, будто заслуживает страданий, хотя он так же заперт в этом браке, как и я. У него тоже не было выбора.

Я уничтожаю еще одну розу и наблюдаю, как лепестки порхают на нашу кровать, и он делает еще один нерешительный шаг ко мне.

— Это не та версия тебя, которую я хочу, Дион, — бормочу я, глядя на него.

Надежда смешивается с чистым благоговением в его глазах, и это придает мне смелости. Я делаю глубокий вдох и обнажаю свою душу.

— Я хочу те части тебя, которые ты хотел бы, чтобы никогда не увидели свет. Дион, я хочу того мужчину, который пообещал мне, что он трахнет меня поверх этих лепестков роз. Тебе не нужно притворяться со мной, понимаешь? Я чувствую, что ты сдерживаешься, и я не хочу этого. Я просто хочу тебя.

Он останавливается передо мной, выглядя неуверенно.

— Ты не понимаешь, — шепчет он, как будто умоляя меня доказать, что он не прав. — Детка, если ты увидишь тьму, которая скрывается внутри меня, ты убежишь. И правильно сделаешь.

Я прикладываю руки к его жилету и смотрю на него снизу вверх.

— Так покажи мне, Дион. Дай мне то, что никто другой в моей жизни никогда не давал — дай мне выбор. Покажи мне худшие части тебя и позволь мне решить, смогу ли я жить с тем, что найду.

Его рука обвивается вокруг моей щеки, его глаза горят.

— Не говори, что я тебя не предупреждал. Я могу поддерживать это притворство, пока мы не станем седыми и старыми, Фэй. Ради тебя я бы сделал это.

Я улыбаюсь ему и качаю головой.

— Я хочу всего тебя, — шепчу я, умоляя, выпрашивая.

Я не хочу, чтобы он относился ко мне так, будто я сделана из стекла, будто он должен скрывать части себя рядом со мной.

— Я выдержу, Дион. Ты говорил, что хочешь попробовать со мной, верно? Так попробуй.

Его взгляд блуждает по моему лицу, как будто он оценивает правдивость моих слов. Он вздыхает и садится на нашу кровать.

— Ты хочешь настоящего меня, Фэй? Ты хочешь правду? — Затем он улыбается, но это не совсем достигает его глаз. — Меня, блять, бесит, что он вообще был на твоем концерте, и хотя ты хорошо отсосала мой член, как я и сказал, этого было недостаточно. Мне, блять, плевать, ожидала ты его или нет — тот факт, что он был там, означает, что ты должным образом не поставила его на место, и это, блять, недопустимо. Ты моя. Ты носишь мое кольцо и мою фамилию, но ты до сих пор не понимаешь, кому, блять, ты принадлежишь. Я должен был сломать ему, блять, пальцы, чтобы убедиться, что он никогда больше не прикоснется к тебе. В следующий раз я это сделаю. Ты хочешь настоящего меня, детка? Если он снова приблизится к тебе, я не остановлюсь, пока он не будет умолять о своей, блять, жизни. Я заставлю тебя смотреть, как он истекает кровью у твоих ног.

Я смотрю на него, и дрожь пробегает по моему позвоночнику. Дион в своей истинной сущности — это зрелище, достойное восхищения. Возможно, его слова должны меня пугать, но они не пугают. Скорее, я просто хочу подтолкнуть его еще дальше. Я хочу увидеть, как он теряет контроль, просто чтобы доказать себе, что он никогда не причинит мне вреда, даже если он более чем готов причинить вред другим.

— Поняла, — бормочу я, смотря ему в глаза.

Он смотрит на меня так, будто ожидал большей реакции, и сужает глаза.

— Я не думаю, что ты вообще понимаешь, дорогая, — говорит он, его глаза скользят по платью, которое я ношу, необузданная ярость пылает в его глазах. — Но ты поймешь, Фэй. Пришло время убедиться, что ты никогда не забудешь, чья ты жена. — Его глаза опасно вспыхивают, и он сжимает челюсть. — Сними это платье.

Я делаю, как он просит мгновенно, желание охватывает меня, когда ткань падает на пол, оставляя меня стоять перед ним только в паре туфель на высоких каблуках. Я была мокра с тех пор, как мы вышли из моей гримерки, и я подозреваю, что он это знает.

Глаза Диона расширяются, когда он понимает, что я была голой под облегающим платьем, которое я носила, и что-то, что выглядит ужасно похоже на неуверенность, мелькает в его глазах.

— Я не могла надеть ничего под него, иначе линии были бы видны — я спешу сказать ему, отчаянно пытаясь заверить его.

Он мычит, как будто не уверен, что верит мне.

— Подойди сюда.

Я встаю между его ног, и он смотрит на меня снизу вверх, его выражение лица жесткое, когда он сжимает мою киску, пятка его руки давит на мой клитор, прежде чем он поднимает руку вверх, его пальцы покрыты влагой.

— От того, что твой бывший смотрел, как ты сосала член своего мужа, ты так сильно промокла?

Он вставляет два пальца в меня, и я стону.

— Да, от этого.

Его глаза вспыхивают от удовлетворения.

— Хорошая девочка, — бормочет он. — Видишь? Ты действительно знаешь, как быть хорошей иногда. Если бы ты только была хорошей для меня все это время, Фэй.

Его большой палец скользит по моему клитору, пока он вводит пальцы в меня, быстро доводя меня до грани, только чтобы отдернуть пальцы. Я скулю от разочарования, когда он подносит пальцы к своим губам.

— Понимаешь… только хорошие девочки могут кончить. Такие грязные маленькие шлюхи, как ты? Тебя просто используют для моего удовольствия. Ты будешь мне угождать, не так ли?

— Я сделаю для тебя все, — говорю я ему, мои слова гораздо более искренние, чем он думает.

— Хорошая девочка, — хвалит он, удовлетворенный моим ответом. — Теперь повернись, раздвинь ноги и наклонись. Поставь руки на лодыжки для меня.

Мое сердце бешено колотится, когда я делаю, как он просит, выставляя себя перед ним самым уязвимым образом, который я когда-либо делала.

— Какая же красивая киска, — бормочет он, наклоняясь ближе.

Чувство его дыхания на моей коже заставляет мои мышцы сокращаться, все мое тело напрягается в предвкушении. Дион проводит языком по моему клитору, и я громко стону, жаждая большего, но он отстраняется и усмехается прямо перед тем, как шлепнуть меня по киске, сильно. Я ахаю, новая волна желания концентрируется между моими ногами.

— Хочешь мой язык, да? Что заставляет тебя думать, что ты заслуживаешь его?

— Пожалуйста, — стону я в отчаянии.

Он наклоняется и прикладывает губы к вершине моего бедра, прямо под изгибом моей задницы. Низкий, напряженный звук срывается с задней части моего горла, когда он ставит мне засос, явно помечая меня как свою.

— Моя, — рычит он, прежде чем переместить губы на дюйм и повторить все снова. Его пальцы снова находят путь внутрь меня, и он начинает медленно двигаться, поглаживая мою точку G с каждым движением, дразня, наказывая.

— Пожалуйста, Дион, — умоляю я, когда он отстраняется, как раз когда он снова доводит меня до грани. Я отчаянно хочу кончить, но он не позволяет мне. Он просто продолжает помечать мою кожу, его движения неторопливые.

— Ты звучишь так сексуально, когда умоляешь, детка. Никто, кроме меня, никогда не попробует эту восхитительную киску. Она моя. Ты моя. Скажи это.

Его язык скользит по моему клитору, и мои мышцы начинают сокращаться, но он отстраняется, прежде чем я успеваю кончить.

— Я твоя, — стону я. — Только твоя.

Его руки начинают разминать мою задницу, и он усмехается.

— Черт возьми, так и есть. — Он крепко сжимает, а затем отдергивает руку, только чтобы резко опустить ее на мою кожу, звук его ладони, ударяющей мою кожу, громко разносится в нашей тихой спальне.

Боль распространяется по моей заднице, и на мгновение я подумываю крикнуть Желтый, но затем боль утихает, оставляя после себя лишь восхитительный жар. Низкий стон срывается с моих губ, когда он нежно проводит пальцами по моей горящей коже.

— Это за то, что ты выглядела такой чертовски красивой, что ни один мужчина не мог отвести от тебя глаз на твоем концерте, — бормочет он, его тон содержит намек на гнев.

Он ласкает мою задницу и оставляет мягкий поцелуй на моей неповрежденной щеке, только чтобы укусить ее за мгновение до того как резкий шлепок опустится и на нее, несомненно, делая обе стороны одинаково красными.

— Это за розы, хотя я доволен тем, как ты уничтожила несколько из них.

— Дион, — стону я. — О боже.

Я не думала, что это то, что мне понравится, учитывая суровые наказания, которые всегда применял мой отец, но это чувствуется так хорошо. Есть что-то настолько вдохновляющее в осознании того, что даже его самые суровые наказания предназначены для того, чтобы доставить мне удовольствие. Несмотря на его грубое прикосновение, я чувствую себя в безопасности и любимой, и это заставляет меня чувствовать себя гораздо более эмоционально, чем я думала.

Язык Диона скользит по моим бедрам, приближаясь все ближе, но совсем не настолько близко, как мне хочется.

— Ты хочешь всего меня, детка? — шепчет он, его дыхание танцует на моей киске. — Я дам тебе всего себя.

Его язык начинает ласкать мой клитор, а затем он втягивает его в рот, давая понять, что он пометил бы меня и там, если бы мог. Мои стоны становятся громче, мои мольбы бессвязными, но ему все равно. Он не ослабляет хватку, пока я не буду на грани оргазма, а затем резко отстраняется, отказываясь дать мне то, что я хочу.

— Нет, — всхлипываю я в отчаянии. — Пожалуйста.

Он просто усмехается, как будто мое безумие его забавляет.

— Просто будь благодарна, что я не связал тебя, жена. Однажды я это сделаю. Разозли меня снова, и я привяжу тебя к нашей кровати и буду трахать тебя прямо до грани безумия. В зависимости от моего настроения, я либо заставлю тебя кончить столько раз, что ты будешь умолять о передышке, либо я вообще не позволю тебе кончить, удерживая тебя на грани, пока я не дам тебе разрешения кончить.

Дрожь пробегает по моему позвоночнику при этой мысли, и я уже думаю о том, как заставить его наказать меня так. Я не хочу, чтобы он был добр ко мне. Я хочу, чтобы он обращался со мной грубо и доказал мне, что что бы я ни делала, его худшее никогда по-настоящему не причинит мне вреда. Я хочу толкать и подстрекать, пока он не покажет мне своих демонов, пока он не толкнет меня в то состояние, где я наконец смогу быть собой — не женой Виндзора, которой меня воспитывали, не чопорной дочерью моего отца. Просто его. Его всем.

Периферийным зрением я вижу, как он хватает одну из роз Эрика, когда я прихожу в себя после того кайфа, который он мне доставил. Он изучает ее, казалось бы, довольный тем, что она все еще не раскрылась. Прежде чем я понимаю, что он собирается с ней сделать, он прижимает ее к моей киске, тихий смешок срывается с его губ, когда он вводит ее внутрь.

— Что сказал бы Эрик, если бы увидел тебя сейчас, ангел? Твоя киска так красиво поглощает одну из роз, которые он купил для тебя. — Я стону, мягкое прикосновение цветка приносит лишь намек на облегчение. — Полагаю, он действительно купил их для твоего удовольствия, и ты определенно получаешь его, не так ли?

— Дион, — стону я, мой тон — смесь порицания и мольбы. — Ты нужен мне, пожалуйста.

Он прижимает палец к моему клитору, когда начинает трахать меня розой, его движения тщательно контролируются.

— Ты не заслуживаешь моего члена, но ты так хорошо принимаешь свое наказание, что я, возможно, передумаю.

— Мне нужно… мне нужно кончить, — говорю я ему, мое дыхание прерывистое.

Ему все равно — он просто продолжает дразнить, пока успешно не удерживает еще один оргазм от меня. Только тогда он вытаскивает розу, позволяя ей упасть на пол нашей спальни, еще один безрадостный смех срывается с его губ.

— Ты так отчаянно нуждаешься в моем члене, — бормочет он, довольный. — Скажи мне, жена. Кому принадлежит эта киска?

— Тебе, — отвечаю я мгновенно. — Она принадлежит тебе, Дион.

Он мычит в знак одобрения.

— Я так горжусь тобой, Фэй. У тебя все получается так хорошо, но, конечно, ты понимаешь, что ты заслуживаешь наказания за то, что околдовала меня? Ты заставляешь меня хотеть того, о чем я, клянусь, никогда даже не мечтал, и теперь, когда я вкусил тебя, я никогда не смогу вернуться к своей жизни до тебя. Ты, блять, разрушила меня.

Я ахаю, когда его рука снова опускается на мою кожу, на этот раз сильнее, кончики его пальцев шлепают по моей киске, и это именно то, что мне нужно, чтобы довести меня до грани. Громкий стон срывается с моих губ, когда все мое тело сокращается, мои колени подгибаются. Мой разум отключается, и Дион ловит меня, удерживая в своих объятиях, пока самый сильный и продолжительный оргазм, который я когда-либо чувствовала, проносится сквозь мое тело, его имя на моих губах.

— Я держу тебя, любовь моя, — бормочет он.

Он целует меня в лоб, пока я дрожу в его объятиях, его прикосновение такое нежное, что я на грани слез. Я не уверена, почему я такая эмоциональная сегодня, но он просто заставляет меня чувствовать себя в полной безопасности.

— Ты в порядке, детка? — спрашивает он, когда мое дыхание выравнивается. Я киваю, и он слегка кусает меня за мочку уха. — Хорошо, потому что я еще не закончил с тобой.

Как только мое тело успокаивается, он переворачивает меня и бросает на нашу кровать, его взгляд горит тем же желанием, которое чувствую и я.

— Скажи мне. Разве я дал тебе разрешение кончить, Фэй? — спрашивает он грубым голосом.

Я откидываюсь назад и качаю головой, мой взгляд жадный, когда он расстегивает свой ремень. Моя киска блаженно пульсирует, когда он вытаскивает свой член, и я жадно раздвигаю ноги, но он качает головой.

— Только хорошие девочки получают мой член, ангел. — Он забирается на нашу кровать и становится на колени между моими ногами, поглаживая себя, его глаза на моих. Я тянусь к нему, но он бросает на меня порицающий взгляд. — Ты хочешь, чтобы я трахнул тебя, да? — бормочет он.

— Мне это нужно, — признаю я, мой тон отчаянный. — Мне нужно почувствовать тебя внутри себя. Пожалуйста.

Он улыбается мне, его губы приоткрываются, когда он приближается.

— Ты должна была подумать об этом, прежде чем кончить без моего разрешения.

Его глаза закрываются, когда он кончает мне на грудь и живот, звук его стонов заставляет меня дрожать от восторга. Возможно, он и не трахал меня, но все это было для меня. Я знаю это.

Дион ухмыляется, глядя на меня сверху вниз, и берет горсть лепестков роз, с опасным выражением в глазах, когда он бросает их на меня. Я наблюдаю, как он тянется ко мне и втирает их в мою кожу, пока я не превращаюсь в месиво из лепестков роз и его самого.

Затем он хватает свой телефон и фотографирует меня, с раздвинутыми ногами, желание танцует в моих глазах.

— Красиво, — шепчет он.

— Это, — говорит он, поворачивая свой телефон ко мне, чтобы показать фотографию, — будет сопровождать меня в каждой поездке, в которую я должен отправиться без тебя.

Он бросает свой телефон на кровать и наклоняется надо мной, его губы находят мои. Я вздыхаю с облегчением, когда он наконец целует меня, его прикосновение нежное и заботливое, и настолько сильно контрастирует с его более ранней грубостью, что это снова доводит меня до слез. Он немного отстраняется, чтобы посмотреть на меня, его взгляд темный.

— Я думаю, что я влюблен в тебя, Фэй Виндзор. Если и был шанс, что я когда-нибудь отпущу тебя, то он исчез сейчас. Ты моя, и ты будешь моей до конца своей жизни. От меня не спрятаться. Нет места, куда бы ты могла пойти, где я бы тебя не выследил.

Я улыбаюсь ему, странно довольная его словами. Это то, что я хотела — настоящего его, каждый последний порочный дюйм его.

— Я могу с этим жить, — бормочу я, отвечая на его невысказанный вопрос. — Потому что я думаю, что я тоже влюблена в тебя.