Нежеланный брак

Глава 23

Фэй

Дом Диона тих и наполнен какой-то уютной атмосферой, когда я, переходя от комнаты к комнате, восхищаюсь результатом. Есть нечто особенное в том, что я сама все это оформила. Я никогда не думала, что дом может чувствоваться так тепло.

Каждый раз, когда я вхожу сюда, мне становится спокойно. Я понимаю, что технически это всего лишь четыре стены, и они не обладают никакими мистическими свойствами. Но тем не менее, я ощущаю безопасность в этом месте. Кажется, что мой отец не может меня достать, как будто тяжесть моих обязанностей слегка снижается. Я использовала этот дом как убежище, говоря ему, что важно закончить оформление до возвращения Диона, и передышка, которую он мне дал, была неоценима.

Дизайн в этом доме — это результат моих собственных решений, и просто находиться здесь приносит мне радость. В доме отца я даже не могла выбрать цвет кресла для своего стола, а здесь я подобрала каждую деталь, вплоть до дверных ручек. Я потратила недели, чтобы все было идеально, и чувствовала себя как будто по-настоящему на своем месте.

Я не думала, что что-то может приносить мне такую же гармонию, как игра на рояле, но в дизайне я потеряла себя не меньше. Может быть, это просто тот факт, что я могла контролировать свою новую жилую среду, а надежда, которую это вдохновляло, имела значение, но это было нечто большее.

Я останавливаюсь в гостиной, мои глаза невольно падают на рояль у окна. Бабушка Анна привезла его на прошлой неделе, и состояние, в котором он находился, было болезненно наблюдать. Она сказала, что это самое ценное имущество Диона, но он был так сильно расстроен, что едва ли можно было на нем играть. Я сделала все возможное, чтобы его настроить и восстановить, и теперь он стал моим любимым элементом дома. Интересно, почему Дион позволил ему прийти в такое упадочное состояние?

Я могу лишь предположить, что это потому, что он редко бывал здесь, но как-то мне трудно в это поверить. Этот рояль, наверное, стоил больше, чем дом моего отца, и явно был сделан на заказ.

Я сажусь и нежно касаюсь пальцами клавиш потрясающего и бесценного Steinway, меня охватывает волна возбуждения, когда начинаю играть Листа — La Campanella. Рояль вроде этого был создан для того, чтобы на нем играли.

Я улыбаюсь, когда мелодия наполняет гостиную, акустика тут просто отличная. Чтобы научиться играть это произведение потребовалось много лет, и оно стало моим любимым. Когда жизнь казалась слишком тяжелой, а бремя ожиданий семьи становилось невыносимым, я терялась в таких произведениях, как это. Играя La Campanella, нужно обладать определенным контролем, и возможность играть его, всегда заставляла меня чувствовать себя могущественной. Я вздыхаю, играя последний аккорд, глаза закрываются. Хотелось бы чувствовать себя так каждый день.

— Прекрасно, — слышу я голос Диона.

Я напрягаюсь, услышав его, и моя спина выпрямляется. Я не заметила, что он вернулся так рано, и тем более не ожидала увидеть его здесь сегодня. Я резко вдыхаю и поднимаю взгляд, обнаружив, что он стоит, прислонившись к стене позади меня.

— Я… прости, — тихо произношу, застыв на месте. Мне следовало бы встать и извиниться должным образом, но я не могу сделать ничего, кроме как смотреть на него.

Он снова выглядит безупречно, а легкая щетина на его лице только подчеркивает его острый подбородок.

— Я… не хотела трогать твой рояль. Просто… я не могла устоять, он просто настолько прекрасен, — признаюсь я, мое сердце бешено стучит.

Его взгляд скользит по мне, и я не могу понять, о чем он думает. Он выглядит одновременно и измученным, и очарованным. Именно так он смотрел на меня, когда присутствовал на моем концерте, и он меня пленил. Никто никогда не смотрел на меня так раньше — даже Эрик.

— Я знаю это чувство, — шепчет он, как будто не хочет, чтобы я слышала, но не может удержать эти слова.

— Все мое — твое, Фэй, — говорит он, его голос становится громче. — Все.

Он отталкивается от стены и идет ко мне, его шаги медленные, неторопливые. Он не останавливается, пока не оказывается рядом с фортепианной скамейкой, на которой я сижу, его глаза ни на секунду не покидают моих, когда он опускается на колени.

— Сыграй еще раз, — шепчет он, его рука обвивается вокруг моей талии. — Для меня, на этот раз. — Он сбивчиво вздохнул и уткнулся лицом в мою шею, лишив меня возможности дышать — Пожалуйста, Фэй. — Его голос — это шепот-мольба — в которой я не могу отказать.

Мои пальцы дрожат, когда я снова начинаю играть это произведение, и я пропускаю несколько нот. Я ожидала, что он отчитает меня или потребует начать все сначала, как это всегда делал мой отец, но вместо этого он нежно целует меня в шею, его хватка на моей талии на мгновение усиливается, прежде чем его ладонь медленно скользит вниз по моему животу. Его дыхание сбивается, и он слегка кусает меня за шею, прежде чем его рука скользит еще ниже, пока не достигает подола моей юбки.

Его пальцы проскальзывают под юбку, и я напрягаюсь, пропуская несколько нот, когда его рука скользит вверх по моему бедру. Я извиваюсь под его хваткой, сбитая с толку тем, что он заставляет меня чувствовать. Это так же, как когда он поцеловал меня на Гавайях. Мое тело горит, оно нуждается, и тихий стон срывается с моих губ, когда он проскальзывает пальцами между моими бедрами, его большой палец касается моего кружевного белья.

Он держит свою руку там, и мне стоит всех сил не ерзать на своем месте, пытаясь приблизить его, чтобы его большой палец коснулся меня еще немного.

— Шестнадцать дней, — бормочет он, казалось бы, не обращая внимания на то, насколько неузнаваемой стала La Campanella. Я пропустила столько нот, что уже не уверена, что играю, и впервые в жизни меня это не волнует. — Скоро я заставлю тебя сыграть самое сложное произведение, которое ты знаешь, пока я буду стоять на коленях между твоими красивыми ножками и пробовать твою киску на вкус.

Я едва узнаю нуждающийся звук, который вырывается из глубины моего горла, и Дион усмехается, его дыхание щекочет мое ухо.

— Скоро ты будешь думать обо мне каждый раз, когда играешь, и каждый раз, когда я слышу звук пианино, я буду думать о тебе. Моя красивая, восхитительная жена.

Мои пальцы замирают, и в комнате становится тихо. Дион слегка отстраняется, чтобы посмотреть на меня, его свободная рука нежно касается моей щеки. Он поворачивает меня лицом к себе, и желание в его глазах перехватывает мое дыхание. Он смотрит на меня так, будто я единственное, что он видит, будто все остальное исчезает, когда он держит меня так.

Его взгляд опускается на мои губы, и он вздыхает.

— Я думал о тебе каждый день, пока меня не было рядом. Когда я закрываю глаза, я почти могу представить, какая ты на вкус… но мне нужно напоминание, Фэй. Ты не напомнишь мне?

Дион слегка наклоняется, пока его губы не касаются моих, его прикосновение нерешительное, словно он хочет дать мне возможность отстраниться. Когда я этого не делаю, он стонет и захватывает мои губы, его движения мягкие, но настойчивые.

Я стону, когда его язык касается моих губ, и инстинктивно открываюсь для него. Рука Диона запускается в мои волосы, и он крепко сжимает их, сплетая свой язык с моим, пробуя, пожирая. Я тянусь к нему, мои руки обвиваются вокруг его шеи, и он притягивает меня ближе, его прикосновение такое же отчаянное, как и мое.

Он на мгновение захватывает мою нижнюю губу между зубами, прежде чем отпустить ее, его лоб опускается на мой, мы оба тяжело дышим.

— Фэй, — стонет он. — Я думал, что смогу устоять перед тобой, если увижу тебя снова, но мне следовало знать лучше.

Он наклоняется и оставляет мягкий, долгий поцелуй на моей щеке, частично на краю моего рта, и мне стоит всех сил, чтобы не повернуться к нему и не поцеловать его снова. С каждым шагом он удивляет меня, и, в свою очередь, я удивляю сама себя.

Дион целует меня в лоб, а затем отстраняется со сладкой, интимной улыбкой. Что-то в этом взгляде его глаз заставляет меня улыбнуться в ответ, и момент, который должен был показаться неловким, вместо этого кажется естественным.

Он вздыхает, поднимаясь на ноги, и не пытаясь скрыть своего желания от меня. Я инстинктивно сжимаю бедра, когда его движения ставят его твердый член на уровень моих глаз, и Дион тянется ко мне. Он ухмыляется, когда кладет указательный палец под мой подбородок и поднимает мою голову, пока мои глаза не встречаются с его.

— И вот так, детка, ты создала новую фантазию. Ты, сидящая прямо здесь, — шепчет он хриплым голосом. Его палец скользит вверх по моему подбородку к моим губам. — И твой хорошенький ротик, обвивающий мой член.

Представленная им картина проносится в моем сознании, и хотя меня должно отталкивать такое использование, меня это, как ни странно, возбуждает. Небольшой части меня любопытно, как бы выглядел Дион, потеряв контроль из-за чего-то, что я делаю с ним.

— Но пока, — шепчет он. — Я хочу, чтобы ты показала мне наш новый дом. — Он отступает на шаг и оглядывает гостиную. — Мне нравится то, что я вижу здесь.

Он подходит к нашему большому белому угловому дивану, и на его губах появляется легкая улыбка. Я вижу, как он снимает пиджак и жилет, с тихим вздохом расслабления. Затем он медленно расстегивает запонки и кладет их поверх пиджака.

— Нам не нужно торопиться, — говорю я ему. — Ты, должно быть, вымотан. Я не хотела тебя отвлекать. Уже совсем поздно, и тебе, наверное, пора спать.

Он качает головой, закатывая рукава и обнажая свои предплечья. Я прикусываю губу, когда по мне пробегает незнакомое ощущение.

— То, чего я хочу, — говорит он, его глаза скользят по моему телу. Он лукаво улыбается и качает головой. — Это чтобы ты показала мне все вокруг.

Я двигаюсь, чтобы пройти мимо него, но он хватает меня за руку, пугая меня. Дион смотрит мне в глаза, сплетая наши пальцы, его взгляд становится горячим.

— Пошли, — говорит он, ухмыляясь.

Я сдерживаю нервную улыбку и тяну его за собой, изо всех сил стараясь не замечать, насколько велики его руки, и насколько они грубее и сильнее моих. И все же, это все, о чем я могу думать, пока мы переходим из комнаты в комнату.

— Ты так хорошо справилась, ангел, — говорит он мне, когда мы входим в его новый домашний офис. Я оформила его в темных деревянных тонах, и это, вероятно, одна из моих любимых комнат. — Мне нравится все, что ты сделала. Я знал, что ты превратишь это пространство в настоящий дом.

Я смотрю на него с удивлением от его слов. Никто никогда не делал мне таких комплиментов раньше. У меня возникает соблазн спросить его, серьезно ли он это говорит, но я слишком боюсь, что он подумает, что я выпрашиваю комплименты, и меньше всего мне хочется его раздражать.

Я смотрю в пол, когда веду его в последнюю комнату, нашу спальню. Почему-то мысль о том, что я буду здесь с ним, заставляет меня нервничать, и не так, как раньше.

Дион усмехается и подносит наши соединенные руки к своим губам. Он целует тыльную сторону моей ладони и смотрит мне в глаза, заставляя мое сердце биться быстрее.

— Это моя любимая комната пока что, — шепчет он.

— Я рада, что тебе нравится, — шепчу я с облегчением. — Я выбрала темные тона и современную эстетику.

Он поворачивается ко мне, и я невольно делаю шаг назад, но это его не останавливает. Моя спина упирается в стену, и он улыбается, пока мои щеки горят. Не вспоминает ли он момент, как он так же прижал меня к стене на Гавайях?

— Начинай перевозить свои вещи, — говорит он мне. — Шестнадцать дней, Фэй. Это все время, что у тебя осталось. С того момента, как мы поженимся, я не проведу ни одной ночи один в этой постели.

Я киваю, мое сердце бьется быстрее. Я рада, что он, кажется, хочет меня, по крайней мере, но что произойдет, когда он поймет, что у меня нет опыта в постели? Что произойдет, когда он узнает, что я не знаю, как доставить ему удовольствие? Сколько времени пройдет, прежде чем он заскучает со мной, и его желание превратится в разочарование? Что тогда произойдет?