Нежеланный брак

Глава 3

Фэй

— Что случилось? — спрашивает Эрик, в его голосе слышна тревога. Он тянется к моей руке через стол и сплетает наши пальцы, прежде чем нежно поцеловать тыльную сторону моей ладони. — Мне кажется, я никогда не видел тебя такой расстроенной, Фэй.

Мои глаза расширяются, и он улыбается мне так нежно, что мое изболевшееся сердце пропускает удар. Я настолько привыкла быть незаметной, даже на виду, что его наблюдательность застает меня врасплох. Моя семья видит только то, что хочет видеть, и боль, с которой я живу, для них давно стала чем-то привычным, не стоящим внимания.

На мгновение я задумываюсь о том, что может произойти, если я расскажу Эрику правду. Убежит ли он со мной? Защитит ли он меня? Или он будет в ужасе, если я скажу ему, что я, технически, хотя и против своей воли, помолвлена?

— Я просто волнуюсь о своем следующем концерте, — бормочу я, не зная, что еще сказать. Сказать ему правду означало бы испортить все, что у нас было. — Я подумываю сыграть что-то, что я сочинила сама, — добавляю я, предаваясь созданной мной фантазии. Мой отец никогда не позволил бы мне сыграть что-то, что я написала сама. Те несколько раз, когда он заставал меня за исполнением сочиненного мной произведения, он строго отчитывал меня, после чего я несколько дней не могла играть.

И все же почему-то именно здесь и сейчас мне хочется притвориться. Вся эта шарада закончится, как только я расстанусь с Эриком, но еще несколько часов я хочу продолжать притворяться, что я действительно такая, какой он меня видит.

Когда я с ним, я могу быть тем человеком, которым я хотела бы быть каждую секунду каждого дня. Может быть, в другой жизни остальная часть нашей истории не осталась бы ненаписанной. В другой жизни он мог бы быть тем, за кого я вышла бы замуж, тем, с кем я могла бы состариться.

Я оглядываю тихую кофейню — здесь мы впервые встретились несколько месяцев назад. Он всегда сидел напротив меня во время перерывов, и мы украдкой смотрели друг на друга день за днем, пока он, наконец, не решился спросить, можно ли ему сесть рядом.

Я никогда не планировала влюбляться в него. Это должно было быть просто дружбой. Но я не могу сожалеть. Эрик — это первое, что я выбрала сама. Единственная искорка счастья в мире, который хочет утопить меня в безысходности. Он никогда не узнает, как много для меня значили эти месяцы.

А мысль о том, что сегодня я должна его бросить, причиняет мне боль, похожую на потерю надежды.

— Я бы купил билет на твой концерт, чтобы увидеть тебя, но знаю, что ты не позволишь мне, — говорит он, с улыбкой наблюдая за моей реакцией. Он никогда не просил больше, чем я могла дать, принимая мои оправдания каждый раз, когда я не могла согласиться на что-то. Почему? Может быть, какая-то часть его знает, что это не продлится? — Тогда хотя бы пообедай со мной. Сегодня ровно шесть месяцев, как мы начали встречаться здесь, помнишь? Я хочу устроить тебе настоящее свидание. Позволишь мне?

Я напрягаюсь, удивленная, что он помнит. Это даже не настоящая годовщина. Просто полгода с того момента, как мы начали разделять этот маленький столик. Больно осознавать, что больше он никогда не посмотрит на меня так.

— Что у тебя на уме? — спрашиваю, уступая.

Еще одно воспоминание. Один день, когда мне не нужно говорить ему «нет». Это все, что я хочу. Когда этот день закончится, я вернусь к роли, которую написал для меня отец. Я буду делать все, что от меня ожидается, но это… это то, что я хочу взамен. Одно свидание с мужчиной, который дорожит мной. Всего одно.

Эрик улыбается, в его глазах удивление смешивается с восторгом. Он не ожидал, что я соглашусь.

— Позволь мне отвезти тебя в The Lacara, — выпаливает он, спеша воспользоваться моим согласием.

Мой желудок сжимается в болезненный комок, тело замирает. Он сказал The Lacara?

Он замолкает, неправильно истолковав шок, который я не успела скрыть. потом качает головой и улыбается, сжимая мою руку.

— У них ресторан с мишленовской звездой, — объясняет он. — Хотя я с радостью возьму номер, если ты захочешь.

Я натягиваю улыбку, несмотря на бешеный стук сердца, и отвожу взгляд. Виндзоры владеют несколькими отелями, и я сильно сомневаюсь, что они лично бывают хотя бы в одном из них. Какова вероятность столкнуться с кем-то из семейства Виндзоров в The Lacara? Почти нулевая. Логически я это понимаю, но выбор Эрика кажется зловещим. Будто мне снова напоминают, что мне не убежать от Диона, даже в эти последние минуты с Эриком.

— Я бы с удовольствием, — отвечаю я, отчаянно пытаясь удержать хотя бы несколько последних решений за собой.

Его брови взлетают вверх, и он бросает на меня озорной взгляд:

— Ресторан или номер? — спрашивает он с ухмылкой.

— Оба, если повезет. — Я пыталась пошутить, но выражение в его глазах темнеет, и у меня перехватывает дыхание. Я никогда даже не думала о подобном.

Смогу ли я действительно переспать с ним? Я больше никогда не увижу Эрика после сегодняшнего дня — я не могу рисковать, когда Дион скоро вернется, но хотя бы у меня останется воспоминание, которое будет греть меня в ближайшие годы. Это было бы последнее решение, которое я приняла бы сама, и мысль о том, чтобы отдать то, на что Дион считает себя вправе претендовать, наполняет меня мрачным удовлетворением.

Мои мысли все еще путаются, когда мы проходим вестибюль отеля. Я даже не могу как следует оценить роскошь The Lacara, потому что с каждым шагом я начинаю сомневаться в себе все больше.

Размах отеля заставляет меня нервничать, и я внезапно осознаю, насколько это безумно. Я не из тех, кто может позволить себе гнаться за мгновениями счастья, и меня это пугает. Я боюсь ранить Эрика, боюсь последствий своих поступков, боюсь будущего, которое мне придется принять после сегодняшнего дня. Я боюсь… и устала бояться.

Эрик берет меня за руку, и я заставляю себя успокоиться, насладиться этим последним свиданием. Дион уже отнял у меня так много, но эти последние несколько часов принадлежат только мне. Возможно, это последние мгновения свободы, которые мне суждено испытать. Я не могу провести их, дрожа от страха.

Эрик отодвигает для меня стул и бросает на меня обеспокоенный взгляд, но, к счастью, ничего не говорит. Я все равно не смогла бы объясниться, не разрушив все окончательно.

— Я тоже нервничаю, — признается он, неправильно истолковав мое молчание. — Это немного похоже на первое свидание, правда?

Я киваю, и он накрывает мою руку своей поверх стола.

— В каком-то смысле так и есть. Я всегда говорил, что буду терпеливым с тобой и что ты стоишь того, чтобы ждать, но, по-моему, ты восприняла мои слова слишком буквально, — добавляет он с игривой ноткой в голосе. — Шесть месяцев, прежде чем ты позволила мне пригласить тебя на настоящее свидание? Тогда до свадьбы пройдет целая вечность.

Моя улыбка дрожит, и я опускаю взгляд, не в силах выдержать его полный надежды взгляд с легкой игривостью. Браку не суждено случиться, и я не знаю, как сказать ему об этом. Как сказать, что здесь наша история заканчивается?

Он переплетает наши пальцы, и я смотрю ему в глаза, стараясь запомнить выражение нежности на его лице. Я подавляю волну беспомощности и натягиваю улыбку.

— Ты же любишь рыбу? — спрашивает он, указывая на какое-то до ужаса дорогое блюдо в меню. Он наверняка захочет заплатить за ужин, но я не могу этого позволить, зная, что никогда не смогу отплатить ему тем же.

Он вздыхает, когда я качаю головой, и вырывает меню из моих рук:

— Дай мне выбрать за нас обоих. Позволь мне удивить тебя чем-то, что, как мне кажется, тебе понравится.

На мгновение мне хочется поспорить. Каждой клеткой тела я хочу сказать ему, что могу принимать решения сама, но сдерживаюсь, зная, что он — не мой отец. Он не пытается подавить меня… он всего лишь пытается произвести впечатление. Сегодня, возможно, последний раз, когда мужчина будет проявлять ко мне заботу. Я была бы дурой, если бы упустила такой момент.

Мой взгляд скользит по его лицу — коротким светлым волосам, карим глазам и этой улыбке, предназначенной только для меня. Никто и никогда не смотрел на меня так, как он, будто видит меня насквозь. Мой взгляд задерживается на его губах, и по телу проносится острая волна тоски. Я больше никогда не поцелую его. Я больше никогда не буду с тем, кто выбрал меня по собственной воле, с тем, кто действительно хочет быть со мной.

— Сколько здесь стоит номер? — спрашиваю я, прежде чем мысль успевает полностью оформиться в моей голове, прежде чем я успеваю осознать все последствия этих слов.

Эрик выпрямляется и нервно дергает воротник рубашки.

— Не так уж и дорого, — говорит он, вымученно улыбаясь.

Я улыбаюсь в ответ, зная, что он врет. Все отели Виндзоров — пятизвездочные. Я бы никогда не смогла позволить себе остановиться в одном из них. Но для юриста, такого как Эрик, это, наверное, не так уж недосягаемо.

Его взгляд скользит по моему телу, задерживается на груди на мгновение, прежде чем он смущенно отводит глаза.

— Уверен, ужин могут подать в номер, — говорит он, с трудом сглатывая.

Осознание того, что он нервничает не меньше меня, почему-то успокаивает. Он относится ко мне с такой заботой. Дион никогда не был таким терпеливым, таким нежным. Он возьмет то, что считает своим по праву, не заботясь о моих чувствах. Так было всегда. Всякий раз, когда Диону приходилось общаться со мной, он делал только то, что строго необходимо, не обращая внимания на мои мысли или переживания, словно не мог выносить моего присутствия ни секунды дольше, чем это было нужно.

Я киваю, внезапно четко осознавая, чего хочу. Годы напролет мой отец тщательно оберегал меня, не позволял даже заводить друзей среди парней, боясь, что я сделаю что-то, что даст Диону повод разорвать помолвку. Это мой последний шанс поступить по-своему. Я буду вынуждена выйти замуж за человека, который чаще всего даже не помнит о моем существовании, но это решение будет моим. Моя девственность будет отдана по моему выбору.