Нежеланный брак

Глава 37

Дион

Фэй вздрагивает, когда я вхожу в дом, ее взгляд опускается сразу после того, как она встречается с моими глазами. Я сдерживаю нахлынувшее чувство вины и делаю шаг вперед, обвивая ее талию рукой. Я притягиваю ее к себе, оглядывая платье и туфли на высоких каблуках — она явно готовилась покинуть дом.

— Куда ты собираешься? — спрашиваю я, чувствуя недоумение.

Прошло уже несколько дней натянутых разговоров, которые были мучительны для нас обоих, но я не собираюсь сдаваться так легко. Учитывая то, что она мне сказала, я, скорее всего, должен буду отпустить ее, как только истечет три года. Но до тех пор она моя. Я использую каждую секунду, чтобы убедить ее остаться. Я мог украсть много ее детства и почти все ее выборы, но я не могу вернуть утраченное время. Что я могу сделать, так это убедиться, что, когда наше время закончится, она все равно выберет меня.

— В дом моего отца, — говорит она, ее голос дрожит. Она уже не смотрит мне в глаза больше нескольких секунд, и черт, я так скучаю по ней. Это странно — держать ее так близко, когда между нами пропасть. Очевидно, она сожалеет о том, что сказала, и каждая моя попытка обсудить это только отдаляет нас друг от друга.

— Я поеду с тобой, — говорю я.

Она смотрит на меня с паникой в глазах.

— О, нет, не нужно. Лорен приготовила ужин.

Я сильнее сжимаю ее талию и оцениваю ее выражение. Это та Фэй, которую я знал, и это странно, потому что девушка, которая смотрит на меня сейчас, не моя жена.

— Я поеду с тобой, — повторяю я.

Она кивает и выскальзывает из моих объятий, выходя из дома, но я замечаю, как она дрожит. Она так реагирует, потому что не хочет, чтобы я был рядом с ней? Вопросы, которые я задаю жене, на которые она не хочет отвечать, приводят ее в панику, и мне больно видеть ее в таком состоянии. Но черт, мне нужно, чтобы она говорила со мной. Я никогда не делал ничего, что должно было бы вызвать в ней страх. Тем не менее, порой я вижу, что она боится. Я никогда не чувствовал себя таким растерянным. Я — Виндзор. У меня почти нет того, чего бы я не мог получить, но мысли и чувства моей жены остаются за пределами моей досягаемости.

Фэй молчит, пока я везу нас к дому ее отца, и я тоже не знаю, что сказать. Каждый шаг, который мы делаем, чтобы приблизиться друг к другу, только отдаляет нас.

— О-он не ждал тебя, — запинается она, когда я паркуюсь перед домом ее отца. — Мне следовало позвонить.

Ее рука холодная и влажная в моей, когда мы идем к двери, и я смотрю вниз на нее.

— Я твой муж, — напоминаю я ей. — Наверное, нет ничего страшного в том, что я присоединился к ужину?

Она смотрит на меня с выражением раздражения, как будто я не могу понять, и я начинаю чувствовать, что, возможно, я действительно не понимаю. Но теперь я начинаю видеть, что недостающие кусочки пазла, которые складывают картину, которую я смог разглядеть, находятся здесь, в этом доме, и она не хочет, чтобы я был рядом с ними.

Глаза ее отца поднимаются, когда мы заходим в столовую, и его суровое выражение лица превращается в вежливую, любезную улыбку, которую он обычно оставляет для меня. Я внимательно его изучаю — седеющие волосы, этот расчетливый взгляд в его глазах и натянутая улыбка, которую он силится удержать на своем лице. Я никогда не думал о нем много — он всегда был проблемой моей бабушки. Я не хотел иметь ничего общего с Фэй или с ним, и вот где была моя главная ошибка.

— Дион, — он приветствует меня сразу, игнорируя свою дочь. — Фэй не говорила мне, что ты присоединишься.

Взгляд, который он бросает на нее, вызывает у меня раздражение, и она сильнее сжимает мою руку, чуть смещаясь, прижимаясь ко мне. Я обвиваю ее рукой и сжимаю челюсть.

— Моя жена не знала, что я присоединюсь, пока она не была готова покинуть дом. Прошу прощения за вторжение. Если вы хотите, чтобы мы ушли, мы можем.

Тело Фэй начинает дрожать, ее взгляд устремлен в пол, и мой гнев нарастает. Как я мог пропустить это? Каждый вопрос, на который она отказывалась отвечать о своем воспитании, тот страх в ее глазах, когда я спрашивал, знает ли ее отец о Эрике, и даже эмоциональные разрушения, которые я обнаружил после своей поездки в Канаду. Есть одна общая черта. Джимми Мэттьюс. Это был единственный человек, которого она видела, кроме нашей домработницы и водителя. Я слишком легко откинул его, забыв, что не каждый отец такой, как мой.

— Нет, конечно, вы можете остаться. Если бы я знал, я бы приготовил более вкусный ужин. Это ведь первый раз, когда Фэй привела тебя домой, — Я киваю, когда Джимми показывает мне мое место, и тяну Фэй за собой. — Иди помоги своей сестре и Абигейл на кухне, и сообщи им, что у нас гость, — его тон тверд. — Я хочу поговорить с Дионом о делах.

Я хмурюсь и не отпускаю руку Фэй.

— Моя жена и пальцем не шевельнет в нашем собственном доме — и я буду проклят, если позволю ей шевельнуть им в твоем, — говорю я ему, прежде чем поднести наши соединенные руки к своим губам, чтобы поцеловать тыльную сторону ее ладони, мой взгляд остается непоколебимым.

Его глаза на мгновение вспыхивают чем-то, что я не могу точно понять — интерес, переплетенный с раздражением, если судить по тому, что я вижу. Фэй садится рядом со мной, а я кладу руку ей на бедро, пока ее отец сразу начинает говорить о своем горнодобывающем бизнесе и дополнительной шахте, в которую он хотел бы инвестировать.

— Возможно, совместное предприятие тебя заинтересует, — говорит он с нетерпением в голосе. — Я знаю, что Виндзоры предпочитают держать все в семье, поэтому решил сначала предложить это вам.

Он говорит так, как будто делает мне одолжение, а на самом деле он просит у меня деньги. Я сильнее сжимаю бедро Фэй и поднимаю взгляд на него.

— Ваша дочь не сказала ни слова с тех пор, как мы вошли. Вы заметили это?

Он моргает, удивленный, а Фэй поворачивается ко мне. Я смотрю на нее, и мое сердце сжимается, когда вижу в ее глазах тревогу, переплетенную с молчаливыми мольбами. Я надеялся, что ошибаюсь, что мое воображение слишком разыгралось, но теперь уже не может быть сомнений. Она испугана.

— Фэй всегда молчит, — говорит ее отец с раздражением в голосе. — Она была воспитана правильно и редко говорит не в тему.

На мгновение мне приходит в голову мысль, что я мог бы раскрошить этот мраморный стол, если прижму его голову к нему, но потом входят мачеха Фэй и ее сестра, и я сдерживаю свои импульсы.

Они обе удивляются, увидев меня здесь, и сразу на их лицах появляются улыбки, когда они приветствуют меня, быстро ставя блюда на стол. Они начинают вести вежливую беседу, интересуясь моей семьей и работой, но все, на чем я могу сосредоточиться, — это моя жена. Ни слова не слетело с ее губ, и никто этого не замечает.

— Фэй, — говорит Джимми наконец, как будто он начинает осознавать мой нарастающий гнев.

Ее спина выпрямляется, и она сдержанно кивает.

— Да, отец? — В ее голосе слышен легкий дрожащий оттенок, который я совершенно не перевариваю.

— Как идут твои занятия на пианино? Я понимаю, что ты была в отъезде несколько дней. Надеюсь, ты не пренебрегаешь работой. Через неделю концерт.

Она на мгновение замирает, то же самое пустое выражение, которое я раньше ненавидел, снова скрывает ее прекрасные синие глаза.

— Тренировки идут хорошо, — отвечает она спокойно. — Я уверена, что концерт пройдет как положено.

Ее отец выглядит довольным, но что-то в этом есть еще. Еще один кусочек головоломки встает на свое место, и мне становится дурно, когда в моей голове звучат ее слова: Мой отец заставил меня учиться с того момента, как узнал о нашем будущем браке. Мне было три.

— Сколько ты зарабатываешь за концерт, дорогая? — шепчу я, глядя на Фэй.

Ее отец напрягается.

— О, я не уверена, — говорит она тихо. — Не так уж и много, на самом деле.

Она смотрит в тарелку, и я начинаю чувствовать себя плохо.

— Ты концертный пианист высшего класса. Каждый концерт должен приносить тебе не меньше ста тысяч, и ты играешь дважды в месяц с тех пор, как мы поженились.

Ее голова резко поднимается, и она смотрит на меня с недоумением.

— Нет, — начинает она говорить, и мою кровь охватывает холод. — Это точно не так много. Я действительно не достаточно хороша для такой суммы.

Я отвожу взгляд от нее и замечаю потрясенное выражение лица Джимми.

— Я так понимаю, ты управляешь деньгами моей жены? — спрашиваю я.

Он неохотно кивает.

— Я пришлю тебе мои банковские реквизиты. Ты переведешь все деньги, которые она заработала с момента нашей свадьбы, на этот счет. Завтра я пришлю независимого аудитора, чтобы он проверил ее доходы.

— Я уверен, что это не обязательно, — начинает он говорить, его взгляд устремлен на дочь. — Так ведь, Фэй?

Она начинает дрожать, и я обвиваю ее рукой.

— Как ты сказал, моя жена редко говорит не в тему. Ее не учили ослушаться мужа.

Но она научится, рано или поздно. Она научится, что может делать и иметь все, что захочет, несмотря на то, что я скажу.

— Ты переведешь деньги до полудня завтра, или я приеду за тобой и отвезу тебя в Windsor Bank лично.

Теперь мне понятно, откуда это пустое выражение в ее глазах. И я не знаю, как исправить годы нанесенного вреда. Он контролировал ее ради денег, которые мы пообещали ему, и огромных сумм, которые она незаметно заработала сама. И я не уверен, насколько легко будет обрубить эти веревки, которые он держит.

Но черт, я постараюсь.

Никто и никогда, блять, не посмеет контролировать мою жену. Даже я сам.