Нежеланный брак

Глава 55

Дион

Я стою перед зданием, где находится Фонд Windsor Staccato, и чувствую какое-то беспокойство. Я старательно избегал этого места, но не смог отказать жене, когда она попросила встретиться здесь. Мог бы просто подождать ее снаружи, но мне невыносимо хочется увидеть ее. Каждая секунда ожидания кажется напрасной потерей времени.

Когда я вхожу внутрь, в животе неприятно скручивает. Интерьер все такой же знакомый, будто время здесь застыло. На мгновение я почти убеждаю себя, что стоит мне заглянуть в одну из аудиторий, и я увижу там мать или тетю Фелисити, преподающих с теми самыми теплыми улыбками, что я так хорошо помню. Это было их счастливое место. И теперь оно стало счастливым для Фэй.

Я замираю в дверях, слыша звуки смеха и безнадежно фальшивых нот. Прошли годы, но некоторые вещи не меняются. Интересно, что бы сказали наши матери, увидев ее здесь? Были бы они горды тем, как моя жена продолжает их наследие?

Я столько лет боялся переступить этот порог, был уверен, что вина раздавит меня, но вместо этого я улыбаюсь, глядя на свою красивую жену. Фэй прекрасна всегда, но за роялем она по-настоящему светится.

Она поднимает голову, ее глаза расширяются от удивления:

— Дион!

Дети тут же переключают внимание на нее, любопытство на их лицах очевидно. Пара мальчишек недовольно смотрят на меня исподлобья, и я едва сдерживаю смешок. Ну да, Фэй — чертовски горячая учительница, так что я их понимаю.

Она встает, и я вхожу в класс, встречая ее на полпути.

— Не могу поверить, что ты пришел. Я думала, ты будешь ждать снаружи. Я не думала… — Она осекается, и я ухмыляюсь. Черт, какая же она милая. Она так заботлива, так внимательна. Не понимаю, чем заслужил такое счастье.

— Надеюсь, я не мешаю?

Она качает головой, хватает меня за руку и тащит обратно к роялю.

— Класс, — говорит она, и ее улыбка настолько заразительна, что даже дети начинают невольно улыбаться в ответ. — Это мой муж, Дион Виндзор.

Среди девочек раздаются приглушенные смешки, и я чувствую, как краснею. В классе дети разного возраста, и взгляды старших девчонок заставляют меня чувствовать себя немного неуютно.

— Мы учимся играть Für Elise, — объясняет Фэй. — Классика. И начало довольно простое. — Затем она поворачивается к классу. — Хотите посмотреть, как сыграет мой муж? Он не играл годами, но я уверена, что он справится. Если он сыграет всю пьесу, я больше не хочу слышать от вас ни единой жалобы!

В ответ раздаются крики, подбадривающие меня и дразнящие одновременно. Половина класса явно надеется, что я провалюсь, чтобы Фэй дала им что-то попроще, а вторая половина болеет за меня — скорее всего, исключительно ради нее.

Фэй смотрит на меня, когда я рассеянно провожу пальцами по клавишам.

— Пожалуйста? — шепчет она, и ее улыбка чуть-чуть меркнет.

Сердце пропускает удар, и я киваю. Ради этой улыбки я сделаю что угодно. Думаю, она даже не догадывается, чего именно просит у меня. А может, знает, но понимает, что мне просто нужен толчок.

Я начинаю играть легендарную пьесу Бетховена. Пальцы немного деревянные, движения не такие плавные, как когда-то, но мелодия все равно льется на удивление легко, и это отнимает у меня дыхание. Я так привык играть, будучи пьяным, используя музыку как выход для своей боли, что забыл, каким волшебством она может быть, когда ты по-настоящему погружаешься в нее, оставаясь в ясном уме.

Все исчезает — кроме руки Фэй на моем плече и мелодии, которую она просила сыграть. Она даже не представляет, что делает со мной. Что делает для меня.

Когда последний аккорд замирает в воздухе, дети начинают восторженно хлопать, а в глазах Фэй отражается такая нежность, что я не могу отвести взгляда. Я так переполнен любовью к этой женщине, что не уверен, есть ли вообще что-то, чего я бы для нее не сделал.

— Я не играл так уже больше двадцати лет, — признаюсь я, все еще не до конца веря в случившееся. Я и забыл, каким потрясающим это может быть.

Глаза Фэй мерцают чем-то, что я не могу распознать.

— Я горжусь тобой, — шепчет она. — Когда мы писали вместе, мне показалось, что ты скучал по игре, но я была уверена, что ты откажешься.

— Я не мог, — бормочу я, качая головой.

— Почему?

Я тянусь к ней и нежно убираю ее волосы с лица.

— Потому что ты попросила меня играть.

— Вот так просто?

Я киваю.

— Для тебя? Всегда.

Она наклоняется, ее губы мягко, нежно касаются моих, и я вздыхаю у нее во рту, отвечая на поцелуй, не торопясь с ней. Даже детские насмешки и крики не отрывают меня от нее. Не думаю, что что-то могло бы.

— Я люблю тебя, — шепчет она.

Я улыбаюсь ей.

— Я люблю тебя больше.

Фэй отстраняется с ярко-красными щеками, и я не думаю, что она когда-либо была более красивой. Боже, я пропал. Она владеет мной.

— На сегодня все, — говорит она своему классу, лучезарно улыбаясь. — Помните, больше никаких жалоб! Мы снова будем практиковать это произведение на следующей неделе!

Она игнорирует ворчание, пока ее класс медленно пустеет, и я бросаю ей озорную улыбку, когда дверь закрывается за ее последним учеником.

— Знаешь, — бормочу я, обвивая ее талию руками. — Я всегда хотел трахнуть учительницу. Что скажешь, миссис Виндзор?

Она ахает и шлепает меня по груди, но я замечаю, как ее глаза темнеют от интереса. Она чертовски идеальна для меня, во всех отношениях.

— Ты сумасшедший? — шепчет она, даже прижимаясь своим телом к моему.

— Да, — бормочу я, наклоняясь и касаясь ее губ своими. — Я совершенно без ума от тебя, моя дорогая жена.

— Нас могут поймать, — предупреждает она, но я заглушаю ее жалобы поцелуем.

— Тогда тебе лучше быть хорошей девочкой, ангел. Ты сможешь помолчать для меня?

Она прикусывает мою губу, прежде чем провести по ней языком, вызывая стон из моего горла.

— Да, — шепчет она. — Да.

Чертовски идеально. Не думаю, что я когда-либо был счастливее. Я просто надеюсь, что она чувствует то же самое.