Нежеланный брак

Глава 40

Фэй

Я с неудовольствием смотрю на чемодан Диона у двери, чувствуя себя почти оскорбленной его присутствием. Он усмехается и тянется ко мне, его руки крепко сжимают мое лицо.

— Не смотри так сердито, детка. Как я могу уйти, когда твои глаза умоляют меня остаться?

Я смотрю на него и бросаю на него сердитый взгляд.

— Просто радуйся, что мой рот еще не присоединился к этим мольбам. Мы оба знаем, что ты не смог бы отказать, если бы я попросила тебя остаться.

Дион громко смеется, и я смотрю на него с благоговением. Он никогда не был настолько расслаблен рядом со мной, и я никогда не чувствовала себя настолько близко к нему раньше — не за пределами постели. Когда он неделю назад подарил мне ту фотографию моей матери, все изменилось. Я начала делать то, что он просил. Я начала искренне стараться. Никаких больше фасадов, никакого больше сдерживания моих слов или чувств.

— Может, мне просто остаться? — спрашивает он. — Лексу действительно не нужен еще один завод. А если и нужен, то пусть просто купит его внутри страны и оставит меня в покое.

Я качаю головой, понимая, что он серьезен.

— Ты не можешь, — бормочу я.

Он знает так же хорошо, как и я, что никто из Виндзоров не может покупать никакие иностранные активы без его подписи. Он должен уйти, а я не могу поехать с ним из-за моего предстоящего концерта. Если бы я могла его отменить, я бы это сделала. Одна мысль о том, что я могла бы сделать, чтобы отвлечь его в самолете, заставляет мои губы опускаться от разочарования.

— Это всего лишь выходные. Я уверена, что мы переживем, — бормочу я, успокаивающим тоном.

— Не думаю, что я смогу, — говорит он, его руки обвиваются вокруг моей талии. Он поднимает меня и прижимает к стене, его губы находят мои. — Я ненавижу летать без тебя, но не так сильно, как ненавижу спать без тебя.

Я обвиваю ноги вокруг его бедер и теряюсь в нашем поцелуе, мои руки жадно блуждают по его телу. Дион стонет, когда мои ногти царапают его кожу головы, и его рука скользит под мое платье.

— Ты нужна мне, — умоляет он. — Я должен услышать, как ты стонешь мое имя еще раз. Этого утра было недостаточно, Фэй. Дай мне еще один раз.

Я киваю, мое сердце бешено колотится, когда жидкий жар собирается между моими ногами. Он отодвигает мои трусики за секунды до того, как звонит наш дверной звонок, и мы оба замираем. Дион опускает свой лоб на мой и делает дрожащий вдох, прежде чем осторожно опустить меня на пол.

— Кто, черт возьми, это может быть? — бормочет он.

Мой живот сжимается от страха. Мой отец ни разу не связывался со мной с тех пор, как мы с Дионом ходили к нему на ужин, но от него не убежать. Это одна из причин, по которым я боялась концерта в эти выходные. Каждый раз, когда я вижу его, он разрушает мою уверенность и уничтожает все, что мы с Дионом построили. Просто его вид напоминает мне, что я обманываю Диона, и что эта фантазия, в которую мы решили сбежать, нереальна.

Рано или поздно, отец снова вонзит в меня свои когти. Мог ли он знать, что Дион уже должен был уехать в аэропорт, и что я буду одна? Небольшая часть меня ожидает, что он появится здесь в какой-то момент. Скорее, я удивлена, что это заняло так много времени.

Все мое тело напряжено, когда Дион открывает входную дверь. Через мгновение меня охватывает облегчение, несмотря на крайне недовольное выражение лица Диона, когда он смотрит на Сиерру, Рейвен и Валентину.

— О, — говорит Сиерра, выглядя столь же огорченной. — Почему ты еще здесь?

Он вздыхает и пропускает их внутрь, бросив на меня виноватый взгляд. Я лишь слегка улыбаюсь в ответ, давая понять, что я совсем не против этих гостей. Он и представить себе не может, какое облегчение я испытываю от того, что это они, а не мой отец. Что, если бы я рассказала ему об этом? Как бы он отреагировал? Изменится ли его отношение ко мне, когда он увидит мою слабость?

— Мне, наверное, пора, — говорит Дион, поворачиваясь ко мне и полностью игнорируя девушек.

Он даже не дает им возможности поздороваться со мной, когда наклоняется, его губы находят мои. Он не торопится целовать меня, игнорируя хихиканье, заполняющее наш коридор, и я не могу не поддаться его требованиям. Мои руки находят путь к его волосам, почти непроизвольно, и он вздыхает, его лоб опускается на мой.

— Веди себя хорошо, пока меня нет, ладно?

Я киваю и поднимаюсь на цыпочки, прижимая еще один быстрый, целомудренный поцелуй к его губам, прежде чем отстраниться.

— Всегда, — обещаю я.

Дион с неохотой отступает и берет свой чемодан. Он бросает на девочек предостерегающий взгляд, полный смысла, и выходит из комнаты. В дверях он останавливается и смотрит на меня.

— Увидимся через два дня, ангел. Ни пуха ни пера на твоем концерте, хорошо?

Я киваю, и дверь закрывается за ним. Это всего лишь два дня, но я уже скучаю по нему. Я осознаю, насколько это смешно, но ничего не могу с собой поделать.

— Вот это поворот, — говорит Сиерра, ее руки обвиваются вокруг моих, когда она тянет меня обратно в дом.

— И не говори, — говорит Валентина, тихо смеясь. — Дион просто очарован.

Рейвен кивает.

— Я же говорила тебе, а ты мне не верила.

Я настолько смущена, что не знаю, что ответить на их поддразнивания. Очарован… Я не уверена, так ли это, но у меня достаточно веры в нас, чтобы знать, что между нами определенно есть что-то сейчас, чего никто из нас не ожидал.

— Я думала, ты шутишь, когда говорила, что этот дом — шедевр, — говорит Валентина, ее плечо касается плеча Рейвен.

Сиерра резко останавливается в гостиной, ее глаза останавливаются на рояле. Она выглядит потрясенной, и я кладу руку на ее плечо, чтобы успокоить.

— Ты в порядке? — спрашиваю я с беспокойством.

Она поворачивается, чтобы посмотреть на меня, с широко открытыми глазами.

— Фэй, — говорит она, ее голос дрожит. — Расскажи мне, как этот рояль оказался в твоей гостиной.

— Я… ну, твоя бабушка велела доставить его, когда я занималась обустройством дома. Она сказала мне, что это одно из самых любимых владений Диона, поэтому я отреставрировала его для него и поставила в гостиной. Я знаю, что оно его, но я единственная, кто действительно им пользуется.

Сиерра смотрит на меня, с намеком на замешательство в ее взгляде.

— Дион позволяет тебе прикасаться к нему? — спрашивает она, ее голос дрожит.

Я хмурюсь, пытаясь понять ее тон.

— Конечно, — бормочу я в замешательстве. — Я же пианистка, — добавляю я глупо, слегка обидевшись.

— Дион… он когда-нибудь говорил тебе что-нибудь об этом? — спрашивает Сиерра мягким голосом. — О рояле или даже просто о его звуке?

Я хмурюсь от ее странного вопроса. Он действительно сказал что-то, что засело у меня в голове в первый раз, когда он услышал, как я играю, но я не уверена, что это уместно повторять.

— Он однажды сказал что-то вроде того, что скоро будет ассоциировать его звук со мной. Почему ты спрашиваешь? Что-то не так?

— Фэй, — говорит Валентина мягким голосом. — Этот рояль был сделан для Тары Виндзор. Хотя она и завещала его Диону, есть причина, по которой он позволил ему прийти в негодность. Он не может выносить звук этого рояля, не думая о своей матери, и именно этот рояль, единственное время, когда Дион может даже смотреть на него, — это когда он пьян. Он никогда не мог отпустить своих родителей, и он никогда по-настоящему не горевал о них. Вместо этого он всегда избегал любого упоминания о них. Если он наконец-то возвращает частичку их в свою жизнь, то это очень хороший знак.

Что? Страх поселяется в глубине моего желудка, когда я вижу рояль в ином свете, и мое сердце болезненно сжимается. Неужели я неосознанно заставляла Диона смотреть на что-то, что причиняет ему боль, что-то, что он хотел скрыть и забыть? Почему он позволил мне?

Сиерра осторожно касается золотого логотипа Виндзор на рояле, и Рейвен подходит к ней, ее рука обвивается вокруг ее лучшей подруги.

— Я должна была рассказать тебе о рояле, — говорит Рейвен Сиерре. — Я видела его в прошлый раз, но не связала все воедино.

Сиерра качает головой и поворачивается, чтобы посмотреть на меня.

— Тот факт, что оно здесь, что Дион позволяет тебе играть на нем без малейшего намека на протест… ты понятия не имеешь, как много это значит для всех нас, Фэй, — говорит Сиерра. — Ты, возможно, не осознаешь этого, но ты делаешь то, что никто из нас не мог сделать. Ты помогаешь ему двигаться дальше.

Я вспоминаю испуганный взгляд в его глазах в первые несколько раз, когда он слышал, как я играю, и то, как он отвлекал меня от этого, прикасаясь ко мне. В наши дни он, кажется, доволен тем, что может откинуться назад и наблюдать за моей игрой, но так было не всегда. Я просто не распознала его поведение таким, каким оно было на самом деле.

— Я причиняла ему боль? — спрашиваю я, мой голос дрожит.

Когда я спросила его, почему он так напился на прошлой неделе, он не ответил мне, но теперь это имеет смысл. Должно быть, его убило искать фотографии своих родителей, просто чтобы найти одну фотографию моей мамы для меня. Это того стоило, сказал он, когда увидел мою улыбку. В то время я не понимала, чего ему стоило вернуть мне эти воспоминания.

— Нет, — говорит Рейвен. — Ты исцеляешь его. — Она улыбается мне с такой искренней благодарностью, что я немного расслабляюсь. — Дион не будет говорить об этом, но поверь мне, когда я говорю, что это огромный шаг вперед для него.

Рейвен берет Сиерру за руку и осторожно ведет ее к дивану, ее взгляд падает на старые фотоальбомы, которые я разбросала повсюду. Они обе улыбаются, но это не совсем достигает их глаз. Сиерра берет одну из моих любимых фотографий, ту, где мы с Дионом в детстве, и прижимает ее к груди на мгновение.

— Ты понятия не имеешь, что ты для него сделала, правда? Человек, который открыл дверь сегодня, был братом, которого я думала, что потеряла, и ты вернула его мне, нам. Я обязана тебе всем, и ты даже не осознаешь этого.

Я качаю головой, присоединяясь к девушкам на диване.

— Что бы вы ни думали, что я сделала для него, я могу заверить вас, что он сделал для меня больше, — говорю я ей мягким голосом.

Она благодарно кивает мне, ее взгляд блуждает по фотографиям на кофейном столике. Я выбрала свои любимые и планировала развесить их по дому, но, возможно, это не такая уж хорошая идея в конце концов. Больно осознавать, что я не могу читать Диона так хорошо, как думала. Если бы я хоть немного подозревала, что просмотр этих фотографий причиняет ему боль, я бы спрятала их.

— Я помню это, — говорит Сиерра, поднимая фотографию, где она сидит на качелях, а Дион ее толкает. Затем она смотрит на меня. — Я знаю, ты думаешь, что ничем мне не обязана, но я не согласна, и я точно знаю, как отплатить тебе.

Затем она показывает другую фотографию, где Дион накрашен помадой, а Сиерра держит набор для макияжа.

— Мы втроем знаем столько неловких историй о Дионе, которые ты просто обязана услышать.

Я улыбаюсь и киваю ей в знак благодарности. Я жажду знать больше о своем муже — я хочу знать все о нем, особенно о прошлом, которое его преследует. Я хочу знать, что он любил раньше, что заставляло его улыбаться. Есть так много вещей, которые он мне не расскажет, и из-за этого я неосознанно причиняла ему боль.

Вэл усмехается и тянется к своей сумочке.

— Я определенно знаю несколько интересных фактов о нем, которые меня можно убедить рассказать после нескольких рюмок, — говорит она, показывая бутылку текилы. — Они не из его детства, но уверяю вас, вам понравится.

Рейвен улыбается, с понимающим взглядом в глазах.

— Например, ты знаешь, какой любимый цвет у Диона? — спрашивает она, залезая в карман своей куртки и вытаскивая рюмки со словами «Девичник Виндзор против покера» на них. Все они персонализированы именами, выгравированными на них, и похоже, что я получаю свою собственную. Интригующе. Они определенно пришли подготовленными, но я не совсем уверена, к чему. Что такое «анти-покерный вечер»?

Я киваю.

— Конечно. Это синий.

Сиерра и Рейвен обмениваются заговорщическим взглядом и одновременно взрываются смехом.

— Итак, послушай, — говорит Рейвен, пока Вэл начинает разливать текилу по рюмкам, а Сиерра открывает контейнер Tupperware, который она принесла, наполненный ломтиками лайма. — Его любимым цветом до дня моей свадьбы был зеленый. Через несколько дней он появляется в моей студии и говорит, что хочет несколько галстуков и запонок очень специфического синего цвета. Он потратил час, отвергая все, что я ему предлагала, и позвольте мне сказать вам, Дион так не делает. Он самый легкий на подъем из нас всех, поэтому я была серьезно сбита с толку. Это не имело никакого смысла. В конце концов, мне пришлось смешивать цвета на заказ для него и подгонять ему вещи на заказ. Я несколько месяцев пыталась понять, что с ним не так, и в конце концов именно Вэл это заметила.

Валентина смеется, ее рука обвивается вокруг меня, когда она наклоняется ко мне, ее глаза на моих.

— Это так очевидно, оглядываясь назад, — говорит она, прежде чем снова засмеяться.

Сиерра качает головой.

— Его новый любимый цвет — это точный оттенок твоих глаз, — говорит она с дразнящей ухмылкой на губах.

Девушки все взрываются смехом, пока я сижу на диване, ошеломленная и смущенная, мое сердце бешено колотится, когда я вспоминаю, что он сказал мне, когда я бросила его галстук на пол в его лондонском офисе.

Хотя жаль, что ты смяла и швырнула мой галстук. Я купил его, потому что он того же цвета, что и твои глаза. Это мой любимый цвет.

Неужели я действительно пропускала все знаки, которые он мне подавал? Свадьба Рейвен была два года назад… тогда мы с ним еще не были в хороших отношениях, но я ярко помню ту ночь, потому что это был первый раз, когда он танцевал со мной больше одного раза. Даже это было бы небольшим признаком того, что он больше не делает только самое необходимое. Первый танец был бы обязательством, но второй и третий были выбором.

Я прикусываю губу, стремясь доверять его действиям. Я давно усвоила, что действия мужчины весят больше, чем его слова, и все же, кажется, я пропускала все, что он говорил.

Каждый шаг, который он делал навстречу мне, был тихим признанием, невысказанным желанием. В этом отношении мы с ним гораздо больше похожи, чем я думала. Мы оба слишком боимся отказа, разрушения того шаткого фундамента, который мы построили. В любом случае, пришло время начать идти ему навстречу. Раньше я не была готова, но теперь готова.