Ненавидеть игрока

32

ГЭВИН

— Мне жаль. Я потеряла счет времени. — Вайолет входит в мою комнату, роняя рюкзак на пол.

— Все в порядке. — Я отвлекаюсь от сборов и сажусь на кровать. — Я не думал, что смогу увидеть тебя перед отъездом. Я отправил тебе огромное количество сообщений, как сталкер.

Она подходит ко мне и становится между моих ног. — Я знаю. Я только что их увидела. Я забыла снова включить телефон после уроков, а затем зашла в книжный магазин за новыми карандашами для рисования. Потом мне захотелось пить, и я пошла в кафе, чтобы…

Я целую ее в губы, заставляя ее замолчать. — Я просто рад, что ты это сделала. Мне нужно быть у автобуса через полчаса.

Она обнимает меня за шею. — О, нет. У меня нет времени делать блестящий плакат с твоим именем и номером.

— В следующий раз. — Я расширяю стойку и притягиваю ее ближе. — Расскажи мне, как все прошло. Была ли Пенелопа действительно здесь?

— Откуда ты знаешь? — Она спрашивает.

— Люди говорили об этом по всему кампусу.

— Так и было, — подтверждает Вайолет.

— И? — Я сжимаю ее. Ожидание убивает меня. Думаю, я весь день нервничал так же, как и она. — Она выбрала твое платье?

— Нет. — Она хмурится, а затем быстро заменяет это улыбкой. — Но она выбрала Далию, так что это был лучший вариант.

— Ах, черт. Мне жаль. — Я был так уверен, что она победит.

— Все в порядке, — настаивает она.

— Разочароваться — это нормально. Ты потратила на это много времени.

— Я очень стараюсь сейчас ничего не чувствовать. Я не хочу идти домой и заставлять Далию чувствовать себя странно. Ей следует праздновать и не беспокоиться о том, чтобы задеть мои чувства, что произойдет, если я войду с расстроенным видом. Она работала так же усердно.

— Ты хорошая подруга.

Она тихо вздыхает. — Я пытаюсь.

— С тобой все будет в порядке?

— Да, я в порядке. Сегодня вечером я закроюсь в своей комнате и позволю себе чувствовать себя по-настоящему паршиво, а завтра мы пойдём праздновать Далию, и я буду её сторонником номер один. Я очень рада за нее.

— Я знаю, что ты рада.

Ее лицо озаряется ее обычным блеском. — Перестань беспокоиться обо мне. Тебе предстоит сыграть в самую важную игру в своей жизни.

— Спасибо за напоминание. — Я посмеиваюсь.

Она прижимается своей грудью к моей. — Ты будешь великолепен. Возможно, я даже посмотрю свою первую баскетбольную игру в колледже.

— Вы надрываете мне душу, Вайолет Джонсон. — Я кладу руку на сердце, повторяя слово из цитаты из «Доводов рассудка», висящей над ее кроватью, и ухмыляюсь.

Ее глаза горят жаром. — Ты продолжаешь так говорить, и мне не хватит тридцати минут, чтобы выцеловать тебя до чертиков. Ты опоздаешь на автобус, твой тренер разозлится, твои товарищи по команде возненавидят тебя и…

Я наклоняю свой рот к ее губам и, как она выразилась, целую ее до чертиков.

Вайолет забирается ко мне на колени и оседлает меня. Она тянет меня за край футболки, и мы ненадолго отрываемся, чтобы я мог ее снять. Она натягивает майку через голову, а затем обхватывает меня руками за шею.

Я думаю, зная, что у нас есть ограничение по времени и что мы собираемся расстаться на несколько дней, а может быть, и на неделю, мы оба стремимся максимально использовать каждую последнюю секунду, прежде чем я уйду.

Мои руки скользят по ее спине, а она запускает пальцы в волосы на моей шее.

Где-то в мозгу которым я сейчас не пользуюсь, я знаю, что у меня нет времени заниматься сексом с горячими поцелуями, но я все равно стягиваю бретельки ее бюстгальтера вниз.

Она откидывается назад, когда я целую ее ключицу. Я кладу ладонью ее грудь на кружевную ткань и целую верхнюю часть ее декольте, которое выглядывает наружу. Вайолет протягивает руку и расстегивает застежку, в результате чего материал выпадает мне в руки.

Она толкает меня обратно на матрас, встает и снимает юбку и трусики.

Блядь, она великолепна. Каждый дюйм, от макушки блестящих черных волос до фиолетовых ногтей на ногах.

Быстрые пальцы вцепляются в пояс моих спортивных штанов. Мы сталкиваем их и мои боксеры вниз, мимо моих бедер, и Ви стягивает их полностью и бросает в кучу вместе с остальной нашей одеждой.

Прежде чем я успеваю понять, что происходит, она снова оседлала меня. Я стону ей в рот и запускаю руку в ее длинные волосы.

— У тебя есть презерватив?

Я замираю и открываю глаза, чтобы посмотреть на нее. — Ви, нам не обязательно.

— Я хочу. Разве ты не хочешь?

Я поднимаю бровь. — Конечно, я хочу, но…

Она украла мой трюк, целуя меня, чтобы я заткнулся.

Я знаю, что у меня не хватает времени на все, что я хочу сделать, но я начинаю с того, что переворачиваю нас, так что я на вершине. Ее грудь поднимается и опускается от затрудненного дыхания.

— Ты такая красивая. — Я провожу пальцем по ее шее, и она выгибается от моего прикосновения.

Я целую ее плечо, локти, вплоть до лодыжек. Я целую ее везде, кроме тех мест, где она хочет. Когда я кусаю ее тазовую кость, она выкрикивает мое имя.

Посмеиваясь, я беру руку под одну из ее ног и накрываю ртом ее киску. Это происходит так быстро, что она не готова и вскрикивает, ее плечи отрываются от кровати.

Я крепче хватаю ее, одаривая ее медленными облизываниями и нежными поцелуями, из-за которых с ее губ слетают самые горячие звуки. Этого недостаточно. Не для нас обоих.

Я оставляю ее лишь на время, достаточное, чтобы взять презерватив и прикрыться.

— Ты уверена? — Мой пульс учащается.

Она кивает и облизывает губы. — Я уверена.

Взглянув на нее, я придвигаюсь на дюйм. Ее ресницы сомкнулись, а рот изогнулся. Я медленно вдвигаюсь, заполняя ее полностью. Ее киска сжимает меня так сильно.

Мои легкие чувствуют себя так, словно я пробежал марафон. У меня нет места, чтобы дышать или думать. Пот выступает у меня на лбу, а мышцы горят.

— Ты чувствуешься так хорошо. — Я прячу голову ей в шею и вдыхаю ее.

Я остаюсь там, не двигаясь, наслаждаясь ощущением такой связи с ней, пока ее ногти мягко не царапают мои плечи. Я выдвигаюсь на дюйм, затем на два и вхожу обратно в нее.

Тридцати минут кажется достаточным, чтобы проделать это дюжину раз с той скоростью, с которой мое тело реагирует на ее тело.

— Я забыла, какой ты большой, — говорит Вайолет дрожащим голосом.

— Мне нравится, когда ты шепчешь милые глупости.

Она смеется. — Это было мило?

— Прямо из Джейн Остин. Я подумываю повесить его над своей кроватью. — Я ухмыляюсь ей.

— Я так не думаю.

— Ты уверена? — Я просовываю руку между нашими телами и провожу большим пальцем по ее клитору.

— Я сейчас даже не уверена в своем имени.

Она приближает свои губы к моим. Я двигаюсь быстрее, вызывая у нее больше этих сексуальных звуков.

— Я близко, — говорит она со стоном.

Я толкаюсь в неё, и ощущение покалывания пробегает по моему позвоночнику. Вайолет вскрикивает, когда ее достигает оргазм, и я преследую свой, пока не вижу звезды за своими глазами.

Я падаю на кровать рядом с ней, пока мы переводим дыхание. Я снова передумал. Тридцать минут — это недостаточно.

Ной кричит из коридора: — Пять минут, ребята.

Я встаю и избавляюсь от презерватива. Вайолет встает и начинает одеваться, но я обхватываю ее за талию, чтобы еще раз поцеловать, прежде чем она попытается убежать.

— Ты опоздаешь.

— Наверное, они меня не оставят.

Я не могу перестать прикасаться к ней и целовать ее. Мой член уже снова твердеет. Я кусаю ее за шею и шепчу: — Моя.

Она хихикает, а я продолжаю, осыпая ее тело еще небольшими кусочками и требуя ее.

— Время идти! — Ной кричит.

— Ты должен пойти. — Вайолет вырывается из моих рук и бросает мне футболку. — Уйди отсюда, мой парень. Я все равно буду твоей, когда ты вернешься.

Я кусаю ее в последний раз. — Продолжение следует.

Я неохотно одеваюсь. Она делает то же самое, а затем садится на кровать, пока я дважды проверяю, все ли упаковал. Ее улыбка не потускнела, но я знаю, что она, должно быть, расстроена всей ситуацией с Пенелопой. Она работала над этим платьем изо всех сил.

— Мне жаль за твой дизайн. У тебя будут другие шансы. Когда-нибудь люди выстроятся в очередь, чтобы ты создала для них платье по индивидуальному заказу. Я знаю это.

— Спасибо.

Я касаюсь ее губ своими. Я определенно опоздаю на автобус, если продолжу ее целовать.

— Леонард! — Ной кричит.

— Мне правда пора идти. Я напишу тебе позже.

— Удачи. Я буду наблюдать.

— Ах, да?

— Разве я не упоминала, что празднование проходило в «Убежище»? Судя по всему, половина университета собирается посмотреть игру.

— Можешь взять свою блестящую табличку. — Я хватаю сумку, и Вайолет выходит со мной.

Мы уже опаздываем, поэтому я не успеваю поцеловать ее еще раз, как Ной утаскивает меня.

— Удачи, — кричит она, когда я перебегаю улицу. Затем добавляет: — Продолжение следует.

Вечером того же дня мы прибываем в «Сладкие шестнадцать». На турнире нам устраивают фуршет, а затем мы встречаемся с тренером в тренировочном зале, который они отвели для нашей команды.

Он дает нам короткую воодушевляющую речь, прежде чем поручить нам пострелять вокруг, чтобы избавиться от нервов и скованности, возникшей в результате путешествия.

Независимо от того, на скольких кортах я играю, каждый раз, когда я выхожу на новый, я чувствую себя пятилетним ребенком, стоящим на половине корта и с благоговением глядящим на толпу.

Мы рано поднимаемся в свои комнаты. У нас есть звонок для пробуждения в семь часов, и мы без перерыва проводим прессу, командные и индивидуальные встречи, а также тренируемся, чтобы разогреться и стряхнуть нервы перед шестичасовой игрой. Сегодня вечером мне будет трудно заснуть, потому что адреналин струится по моим венам.

Выходя из лифта, я достаю телефон (комнаты нашей команды находятся на восьмом этаже) и отправляю Вайолет быстрое сообщение. «Просто добираюсь до своей комнаты. Что делаешь?»

Она присылает свою фотографию в постели с каким-то кремом на лице. Она держит свой ноутбук, поэтому его видно на фотографии. Я не могу точно сказать, что это за фильм, но это что-то историческое.

Я улыбаюсь и набираю ответ, поэтому не вижу мужчину, стоящего перед моей дверью, пока не поднимаю голову, чтобы проверить номер комнаты.

Я замираю. — Папа?

— Привет, Гэвин.

— Что ты здесь делаешь?

Мимо проходят несколько моих товарищей по команде, направляясь в свои комнаты на том же этаже. Они глазеют на моего отца.

Папа понижает голос. — Можем ли мы поговорить в твоей комнате?

Я впустил нас внутрь. Я не ожидал увидеть его здесь. Не после того, как я отказался от интервью отца и сына.

Я включаю свет и беру воду из холодильника. Папа задерживается в дверях, неловко переступая с ноги на ногу.

— Ты хотел поговорить, так говори.

Этот номер в отеле кажется слишком тесным для нас обоих, и Ной вернется в любую минуту.

— Завтра большая игра. Как ты себя чувствуешь?

— Отлично. Мы готовы.

— «Орегон» быстр. Они любят отскакивать и бегать. И их защита жесткая. Тебе нужно сохранять спокойствие и хорошо играть в D, чтобы заставить их замолчать. — Он делает шаг дальше в комнату.

— Чего ты на самом деле хочешь? — Я спрашиваю. Мой тон скучающий, хотя пульс учащается. — Ты проделал весь этот путь не для того, чтобы давать мне подсказки.

— Ты отказался от интервью.

Он ждет объяснений, которых я ему не даю.

— Знаешь, я хотел стать врачом, когда был ребенком.

Я качаю головой. — Нет, я этого не знал. Какое это имеет отношение к тому, что ты появился здесь и попытался убедить меня дать какое-то дерьмовое интервью, которое я не хочу давать?

Вместо того, чтобы ответить мне, он продолжает свой бег по воспоминаниям. — Твой дедушка Леонард не хотел, чтобы я перешел в НБА. Когда я пошел в старшую школу, и люди начали говорить о колледже и не только, я упомянул, что, возможно, мне бы хотелось играть профессионально. Это был небрежный комментарий, который я тогда не считал возможным. Он сошел с ума. Для него баскетбол был хорошим хобби, но он не думал, что это серьезная карьера. Слишком большой риск. Поэтому он подтолкнул меня к медицинской школе. Боже, у нас, должно быть, был миллион споров по этому поводу, когда я был на первом курсе. Он оставлял на моем столе бумажные брошюры колледжей с выдающимися медицинскими программами и перестал спрашивать о моих играх. Это создало между нами большое напряжение. Я обиделся на него за это. Он был единственным, кто не поощрял меня сделать этот большой и страшный поступок, и у меня возникло ощущение, что он не думал, что я способен на это.

Папа вздыхает. — Я любил играть в баскетбол, не пойми меня неправильно. Возможно, я бы в любом случае пошел в НБА, но я на сто процентов уверен, что в тот момент я сделал это только для того, чтобы разозлить его. Чтобы доказать, что я достаточно хорош, потому что он в меня не верил. Не совершай ту же ошибку, что и я. Выбирай сам, а не для того, чтобы наказать меня.

Я сглатываю комок в горле. — Это не то, что я делаю. Я не ты.

— Нет. Ты не я.

Дверь в мою комнату открывается, и входит Ной. Когда он видит моего отца, его глаза расширяются. — Мистер Леонард.

— Привет, Ной. — Папа улыбается как фанатам.

— Я не мешаю? — спрашивает Ной, переводя взгляд между нами. — Я могу вернуться.

— Нет. Мы здесь закончили, — говорю я.

Ной не идиот. Я уверен, что он чувствует напряжение между моим отцом и мной.

Папина улыбка исчезает, но он поправляет ее и обращается к Ною. — Удачи завтра.

— Спасибо, мистер Л.

Мой отец подходит к двери и затем встречается со мной взглядом через комнату. — Выбор за тобой, сынок, но убедись, что ты делаешь выбор от всего сердца. Такой шанс не повторится во второй раз. Самое худшее в жизни — сидеть и спрашивать себя, а что, если.