Ненавидеть игрока

36

ВАЙОЛЕТ

— Подожди, пока я закажу МРТ. — Доктор постукивает планшетом по поручню в конце кровати. — Надеюсь, это не займет много времени.

Уходя, он задергивает занавеску, чтобы мы могли уединиться.

— Необычно встретить тебя здесь, — говорит Гэвин и пытается улыбнуться.

— Как ты?

— Бывало и лучше.

Он передвигается по кровати и тянет меня сесть к себе.

Я колеблюсь. — Я не хочу причинять тебе боль.

— Ущерб уже нанесен, куколка.

— Что случилось? — Я вдыхаю его, забираюсь рядом с ним и обхватываю себя вокруг его талии.

— Я повредил колено. — Он замирает подо мной. — Как ты добралась сюда так быстро? Подожди, как долго я здесь?

Я поднимаю голову, чтобы встретиться с ним взглядом. — Мне жаль. Мы опаздывали. Когда мы пришли, ты уже ушел.

— Ты была на игре?

— Что-то вроде того. Когда мы с Джейн заняли свои места, я не смогла тебя найти, поэтому мы не остались. Мне жаль. Я знаю, ты говорил, что мне не следует приходить, но мне пришлось.

Нуу… оказывается, я не была уверена, что не приду. Вчера я провела весь день, чувствуя себя плохой из-за каждой гадости, которую я сказала о нем, о баскетболе и обо всех спортсменах, и я решила, что единственный известный мне способ показать ему, что я принимаю каждую его часть, — это попасть на самолет и смотреть, как он занимается своим любимым делом.

Только это я тоже напортачила. Я была в таком состоянии беспокойства по поводу того, что пойду против его воли, что оставила свою сумочку с удостоверением личности в доме. Нам с Джейн пришлось ехать обратно домой, а потом мы опоздали на рейс, из-за чего прилетели позже, чем планировали. Я убила свой телефон, лихорадочно проверяя время и сочиняя тексты, которые не могла заставить себя отправить. Когда мы наконец добрались до своих мест, Гэвина нигде не было. Еще тридцать минут мы потратили, пытаясь выяснить, где он. Мы услышали, как двое парней позади нас говорили о спектакле, в результате которого Гэвин упал на землю, что они назвали «неприятным» падением.

Итак, сначала мы искали его на арене. Не то чтобы мы могли уйти очень далеко. Джейн пыталась подкупить охранника; это было некрасиво. В конце концов она решила позвонить в ближайшую больницу.

— Я искал тебя, — говорит он. — Я надеялся, что ты придешь. Мне жаль, что я был засранцем.

— Я понимаю. Я сказала несколько ужасных вещей о тебе, твоих товарищах по команде и обо всем спортивном сообществе.

— Ну, у тебя было не лучшее знакомство со спортсменами Вэлли.

— Это неправда. Далия потрясающая.

Он тихо смеется, а затем снова замолкает.

— Твой отец в зале ожидания.

С его губ срывается легкое раздражение. — Всегда играет роль идеального отца, когда люди смотрят.

— Я не знаю твоего отца и всего того, что произошло между вами двумя, но он не похож на человека, который просто играет роль. — Он выглядел отрезвляюще нормальным, подперев голову руками, наклонившись в дешевом пластиковом кресле, в то время как все остальные люди ждали новостей о своих близких.

— Он, наверное, на меня злится.

— Почему?

— Я кричал на него перед толпой репортеров.

— Что?

Гэвин выглядит смущенным и говорит: — Я не знал, что за нами следят камеры. Я просто сорвался.

Я сжимаю его руку. Я не знаю, что сказать правильно. Его отношения с отцом — сложная тема, и на данный момент у него достаточно дел.

— Мне жаль, что я опоздала. Я с нетерпением ждала возможности с гордостью помахать тебе этим знаком. — Я киваю блестящей табличке, которую принесла из дома.

Он снова улыбается. Этот длится дольше. — Я просто рад, что ты здесь.

Приходит медсестра, чтобы отвезти Гэвина на МРТ, а я направляюсь в комнату ожидания. Томми идет по длинному коридору, направляясь в мою сторону, с пакетом чипсов и печеньем в одной руке и банкой колы в другой.

— Привет, — говорю я. — Голоден?

— Я купил их для Гэвина. Я подумал, что это лучше, чем воздушный шар с надписью «Выздоравливай скорее».

— Они забрали его на МРТ. Ты видел Джейн?

— Нет. — Он кивает на пару пустых стульев, и мы садимся.

— Печенье? — Он предлагает мне тот, который должен был быть для Гэвина. Когда я не беру его сразу, он говорит: — Может быть, мы побудем здесь некоторое время.

— Спасибо. — Я беру его и отламываю небольшой кусочек.

— Я продолжаю видеть это снова и снова. — Нога Томми подпрыгивает, когда он разрывает фишки. — Ракурс был плохой. Он просто рухнул на землю. Я никогда не видел, чтобы кто-то так падал. И я никогда не ожидал, что это будет он.

Его телефон издает звук, он вытирает руки и кладет пакет с чипсами на стол рядом с собой, прежде чем выкопать его. — Вэлли победила.

— Замечательно.

Томми кивает. — Они должны были. Гэвин никогда бы не простил себя, если бы подумал, что его травма стоила нам игры.

— Думаю, он выбыл из игры до конца сезона.

— По меньшей мере.

— Ты имеешь в виду, что это может быть оно? С ним может быть покончено навсегда?

Он пожимает плечами. — Многие парни после травм колена уже не те.

Узел запутывается у меня в груди и падает в подложку живота.

Джейн появляется снова, а мы с Томми молча смотрим на стену, оба погруженные в свои мысли.

— Я заказала еду. Она будет здесь через тридцать минут. — Она падает на сиденье рядом со мной.

— Спасибо. — Я кладу голову ей на плечо.

— Все будет хорошо, — говорит она.

Надеюсь, она права.

Когда Джейн сказала, что заказала еду, ей следовало сказать, что она заказала достаточно еды, чтобы накормить весь зал ожидания. Мужчина за стойкой администратора смотрит на нас с раздражением, пока Джейн не приносит ему коробку лапши и говядины.

Начинают прибывать ребята из команды, тренер Рейнольдс и его жена, а также другие люди, которые, как я полагаю, в некотором роде являются частью команды. Настроение улучшилось. Все волнуются, конечно, но мы едим и шутим.

Только один человек держится один. Я зачерпываю остатки еды на тарелку и подношу ее туда, где сидит Энтони Леонард.

Его голова опущена, и он смотрит в пол, полностью потерявшись в остальной части комнаты.

— Не хотите ли вы что нибудь съесть? — Я спрашиваю.

Он медленно поднимает глаза и смотрит на тарелку в моей руке. — Спасибо, но я не голоден.

Я поворачиваюсь, чтобы бежать, но он спрашивает: — Как он?

Что-то в том, насколько разбитым он выглядит, заставляет меня ответить ему. — Его отвезли делать МРТ. Больше ничего не знаю, извините.

Он качает головой. — Я разговаривал с доктором Чейзом, но как “он”?

— Ой. Я не уверена.

Я вижу, что он недоволен моим ответом, но он просто улыбается и кивает.

Я ставлю тарелку на стол рядом с ним, на случай, если он передумает есть, и сажусь через два стула от него. — Я думаю, что он сейчас разочарован и напуган, но я не совсем уверена. Он не сказал многого. Вы могли бы пойти и спросить его сами. Вы семья. Мне пришлось пробираться сюда бульдозером, но если вы скажете им, кто вы, они позволят вам увидеть его.

— Он не хочет, чтобы я вернулся туда. — Он машет рукой. — Кроме того, у него есть тренер, товарищи по команде и ты.

— Иногда нам приходится появляться перед людьми, даже если они этого не хотят. Он не хотел, чтобы я приходила на игру, но я здесь.

— Почему? — Его брови вопросительно сошлись вместе.

— Я сказала несколько гадостей. Это длинная история.

Он не требует дополнительных объяснений, но продолжает наблюдать за мной.

— Правда ли, что он может больше не играть?

— Это тяжелая травма, после которой приходится возвращаться. — Его рот сжимается в тонкую линию. — “Если” он захочет снова играть, ему, вероятно, предстоит долгий путь.

— Если?

Он пожимает плечами.

— Гэвин любит баскетбол. Он хочет отыграть это так, как будто это не важно, но ему это нравится. Я думаю, он боится, что люди всегда будут сравнивать его с вами, что бы он ни делал.

— Любовь к баскетболу он получил от своей матери. Меня не было рядом настолько, чтобы что-либо утверждать по этому поводу.

Я не думаю, что это так просто. Я знаю, что Гэвин уважает своего отца, даже если его гнев и обида затмевают это. — Я не знаю всего, что произошло между вами двумя, но вы не сможете двигаться вперед, если держитесь за прошлое. Если у вас с Гэвином будут отношения, вам обоим придется это принять.

— А если он не сможет?

— Тогда, по крайней мере, вы сделали все, что могли. — На этом я предоставляю ему самому думать.

Доктор Чейз выходит через пару минут и после короткой беседы с отцом Гэвина сообщает тренеру Рейнольдсу, что они перевели Гэвина в отдельную комнату, и ребята могут его видеть.

Мы с Джейн отступаем.

— Думаю, я скоро поеду в отель. Ты останешься здесь сегодня вечером? — она спрашивает.

— Ой. Я не знаю. Я об этом не думала. Сомневаюсь, что они мне позволят.

Мистер Леонард подходит ко мне и вытаскивает из кармана прямоугольную карточку. — Я разговаривал с медсестрами и доктором Чейзом. Он будет здесь, по крайней мере, сегодня вечером. Для тебя в комнату приносят детскую кроватку. Если тебе или Гэвину что-нибудь понадобится, ты дадишь мне знать?

Он протягивает мне бумагу, свою визитную карточку.

Я воспринимаю это со смешанными чувствами, но знаю, что никогда не позвоню ему без ведома Гэвина. — Спасибо.

Кивнув, он уходит.

Джейн смотрит на карточку. — Вероятно, ты могла бы продать его личный номер, или мы могли бы рассылать ему розыгрыши.

— Я буду иметь это в виду. — Смеясь, я кладу его в сумочку. — Иди в отель. Я зайду позже сегодня вечером. Во сколько завтра наш рейс?

— Когда угодно. Я перенесу это.

— Тебе не нужно этого делать.

Она отмахивается от меня, как будто в этом нет ничего страшного.

— Я позвоню тебе позже, когда узнаю, что происходит. До тех пор ничего не делай.

— Хорошо. — Она обнимает меня одной рукой. — Иди, поиграй в медсестру с этим твоим сексуальным мужчиной.

Я жду, пока кто-нибудь из команды не начнет просачиваться, прежде чем отправиться в комнату Гэвина. Он сидит на кровати, приподняв левую ногу на пенопластовой подушке. Дженкинс рассказывает ему о чем-то, что произошло в игре, а Гэвин и несколько оставшихся ребят смеются.

— Хорошо, все. Думаю, ему пора отдохнуть. — Женщина, которую я не видела, вышла вперед из того места, где она была скрыта из поля зрения. Она высокая, с темными волосами, собранными в низкий хвост, и в черных джинсах, из-за которых ее ноги кажутся бесконечными. Мама Гэвина.

Тренер Рейнольдс замечает меня в дверях и улыбается.

— Она права. Нам пора идти, парни. — Он сжимает плечо Гэвина. — Я приду утром. Постарайся немного отдохнуть. — Тренер дает ему те же инструкции, что и мне отец Гэвина: звонить ему, если нам что-нибудь понадобится.

Его товарищи по команде бьют кулаками и желают добра, а затем расходятся, оставив меня наедине с ними. Мои ладони потеют, а сердце колотится.

Его мама начинает расставлять вещи по комнате. Ее присутствие очень пугающее, и мне хочется улизнуть. Я не планировала сегодня вечером встречаться с его мамой.

— Вот ты где, — говорит Гэвин, когда замечает, что я стою в дверном проеме. — Мне было интересно, куда ты пропала.

Я вхожу и приглаживаю волосы за ухом. — Я хотела убедиться, что ты проведешь какое-то время с командой.

Мама Гэвина прекращает свои дела и улыбается мне. — Ты, должно быть, Вайолет.

— Да, мэм.

— Я Мама. Келли. Рада встрече.

— Я тоже.

Она берет ведерко со льдом и говорит сыну: — Я принесу лед и разыщу твоего отца. Он был здесь с тех пор, как тебя привели в комнату?

Гэвин не смотрит ей в глаза и качает головой.

— Ой, ну, он ушел, — говорю я. — Не так давно. Он сказал позвонить, если Гэвину что-нибудь понадобится.

Разочарование на лице Гэвина заставляет меня мечтать схватить и притащить сюда его отца.

Келли кивает. — Ну, у него здесь доктор Чейз, так что это что-то.

Мы с Гэвином смотрим на нее.

— Что значит, что он привел сюда доктора Чейза? — спрашивает Гэвин.

— Доктор Чейз — лучшее, что есть. Он как коленопреступник профессиональных спортсменов. Я не знаю, как твой отец так быстро привел его сюда, но я рада, что он это сделал.

— Я думал… — начинает Гэвин, но замолкает.

— Ты думал, что тебе просто повезло найти здесь замечательного хирурга?

— Да, типа того. — Он пожимает плечами.

— Это все дело рук твоего отца.

С этими словами она проходит мимо меня и выходит из комнаты.

Я подхожу к нему ближе и шепчу: — Я только что встретила твою маму. Я немного схожу с ума.

Он смеется и проводит рукой по своим спутанным волосам. Он уже без формы, в футболке и шортах. — Что? Почему? Ты уже познакомилась с моим отцом.

— Я знаю, но встреча с «мамой» — это большое событие. А твоя особенно устрашает.

— Она лучшая. — Гэвин протягивает ко мне руки, и я подхожу к нему, сажусь на кровать с его хорошей стороны.

— Тебе нужно отдохнуть. Мне нужно идти.

Он игнорирует меня и обнимает меня, притягивая ближе. — У нас ночевка. Я принес тебе кроватку.

Я смеюсь над маленькой, неудобной на вид штуковиной, зажатой между стеной и его кроватью. — Какой джентльмен.

Он мычит. — Надеюсь, ты прокрадешься в мою кровать после того, как моя мама уснет.

Я прижимаюсь к его груди и смеюсь. — Подожди, что?

Его грудь трясется от собственного смеха, и он указывает на другую койку в другом конце комнаты. — Разве я не упоминал, что это была ночевка под присмотром?

— Ты определенно этого не сделал.

— Ну, боюсь, она никуда не пойдет. Моя операция назначена на завтра утром.

— Операция?

— Ага. — Он выдыхает. — Доктор Чейз считает, что это лучший вариант, и, судя по всему, он лучший. — Он откидывается на подушки, сложенные у изголовья. — Хей, насчет той ночи.

Я качаю головой. — Все нормально.

— Я был засранцем.

— Все в порядке, — говорю я еще раз. — Мы можем поговорить об этом позже. Сначала тебе нужно все привести в порядок.

— Все в порядке. — Он берет меня за руку. — Во сколько ты завтра уезжаешь?

— Рано. Ты хочешь, чтобы я изменила рейс? В понедельник на занятиях не происходит ничего важного. — Или я надеюсь, что нет.

— Нет. В любом случае, завтра днем я уйду отсюда. Моя мама отвезёт меня обратно в универ.

— Так скоро?

— Я здесь только потому, что доктор Чейз хочет сделать операцию в какой-то богом забытый час. Обычно это амбулаторная процедура. — Он качает головой. — Теперь все имеет смысл, когда я знаю, что мой отец привел его сюда. Мне, вероятно, пришлось бы лететь обратно и встретиться с врачами, и прошли бы дни или недели, прежде чем они смогли бы меня вместить, так что, думаю, я благодарен.

Я сжимаю его немного крепче.

— Я уверен, что они сейчас печатают это на какой-то бумаге. «Энтони Леонард нанимает лучшего хирурга для сына», — произносит он последнюю часть так, будто читает новости из телесуфлера. Его голос снова меняется, на этот раз раздраженным. — Все для галочки, а потом исчезнет, не сказав ни слова. Я уже не знаю, радоваться или злиться. Это все такая чушь.

Я сворачиваюсь рядом с ним, и он опускает подбородок на мою макушку. — Но ты здесь, и это все, что имеет значение.